Губрайтов огонь

Внушительный рост помогает шагать через расселины там, где не дотянется коротышка. Он удобен в школе: собрать взглядом младший курс и заметить, кто откололся от стройной группы. И увидеть комфортное место для перевала ― издалека. За несколько дней Олимпия не устала идти впереди. Хагрид стойко шагал следом, закинув на плечи объёмный рюкзак с необходимым и просто нужным. Горная местность с проблесками озёр и змеистых рек оказалась интересной. И даже ― кто бы подумал! ― после глупых стычек с магами и людьми тихий край показался Мадам Максим хорошим местом для отдыха. Или показался бы, если не ждать беседы с великанами впереди. ― Мсье А’грид, не желаете остановиться там? ― мадам Максим вскинула руку, свободную от тяжёлой песцовой шубы. Было ясно: широкая платформа откроет вид на долину внизу и несколько склонов. К тому же утёс закрывает площадку с наветренной стороны. ― А? Уже? ― пробурчал Хагрид. ― С такими короткими переходами мы поспеем к концу учебного года, не иначе… ― В темноте мы мало куда доберёмся, Рубеус, ― перебила Олимпия. ― Понаблюдаем окрестности и отдохнём. Вы не меньше меня устали от этих узеньких т’гопинок. ― Уж, наверно, поменьше вашего. Приличной даме по горным дорогам не принято топать. Расстилайте своё покрывало, а я огоньку прибавлю. Иллюминаций не стоит нам делать, а вот немножко согреться не помешает. Олимпия лёгким жестом призвала из рюкзака нежно-голубой плед, заколдованный от плохой погоды, грязи и разных других неудобств. Выбирая среди камней ровный участок, она заметила, что Хагрид, отвернувшись, суетливо собирает ветки для костра. К обычной тишине примешалось шумное дыхание. ― Наст'гоение снова подводит вас, А’грид? Безмолвие заставило её улыбнуться. Через четверть часа Хагрид обложил ветку губрайтова огня* влажным тонким хворостом, и в котелке над огнём загремели пузырьки. ― Мы должны вроде жить тут припеваюче, а выходит, что в цивилизации удобства больше, ― примирительно пробормотал Хагрид. ― Тут ни друзей, ни питания какого. Да и скучно. Это странно, как думаете? Разговоры о великаньей крови ни к чему хорошему не вели – это Мадам Максим с досадой выяснила уже десяток стоянок назад. ― В нас остались лишь к’гохи великаньего, Рубеус, ― она ссыпала горсть чайных листьев в кипящую воду и выпрямилась. ― У нас п’госто нет нужды жить в этих скалах. Думаю, мало кто из великанов отказался бы от п’гекрасных видов из замка Шармбатон или волшебного п’газдника в зале О'гвартса. ― Крохи, по-моему, не привели бы нас в это место. Дамблдор знает, что великаны посчитают нас за своих. А они народ гордый, это известно. Посему, если великаны видят в нас это, значит, так и есть. Не во многом они разбираются, а кто чужой, чуют сразу. Мадам Максим промолчала, наблюдая, как спускается солнечный диск. ― Значит, если всё верно, мы полувеликаны. ― завершил Хагрид. ― Любимый отец п’гохо помнит исто’гию моего детства, ― медленно проговорила Мадам Максим, ― и я о великанах знаю меньше, чем о людях. Если и вышло так, что во мне есть только их к’говь, а п’гочее сгинуло в Альпах. А ваша? ― Сложное дело. Мой папка говорил ― она прячется где-то в горах, Фридвульфа. Неподалёку, если верить. А что там было, почему она ушла… Сейчас и не разберёшься. ― Но почему тогда они до’гоги тебе? Ст’ганные существа ― больше злобы, чем здравого смысла. Ты похож на них куда меньше, чем гово'гят. Хагрид хмуро глянул из-под густых бровей и вернулся к рыбине, пекущейся на углях. ― Среди людей злых ещё больше, я так скажу. У великана порой и не хватит умишка, чтобы иную пакость сделать. Да и не за что их ругать: не спрятались и попали под дурное влияние. Оно знаете, как бывает ― сами с детьми водитесь. ― Дети не наносят такой вг'ед, А’грид. И знают, к кому об’гатиться за помощью, ― фыркнула Мадам Максим. ― Как знаете, ― буркнул Хагрид. ― Но великаны могут и другую сторону принять. Особенно если вы им плохого не припомните. Я так уверен, что за прошлое им самим будет стыдно. Закатное солнце резало глаза: Олимпия обожгла руку паром, разливая чай. Она вооружилась габаритными солнечными очками из рюкзака и сжала стынущий кубок. ― У вас осталось что-нибудь на десе’гт, А’грид? Никто не умеет готовить как вы, это я гово’гю вам со всей душой. Хагрид засуетился и не скрыл улыбки под густой бородой. ― Это я завсегда, мадам. Вы же знаете. Ещё бы хороший очаг видеть почаще! И приезжайте к нам в Хогвартс осенью. Пирог с тыквой лучше всего, когда овощи свежие, прямо с грядки, а кур заговаривал сам Альбус Дамблдор. Стало лучше видно, и внизу, у подножья гор заиграли блики. Если это горная речка - будет кстати. Дамблдор против вызова воды заклинанием. Пожиратели Смерти могут быть слишком дотошны, когда речь идёт о конкуренции за военные силы. Но вот свет только в разреженном горном воздухе проникает так далеко. А обычно ― нет. «Нас спасёт только любовь Хагрида» ― по-английски твёрдо решила Олимпия, и повторила мысль про себя уже на родном французском. ― «Добродушная любовь Хагрида и его смелость. Вот в чём прав Альбус Дамблдор.» ― Вы не возражаете, если я отдохну? – буркнул Хагрид. – Подежурю опять, когда сядет солнце… Так вот будет вам лучше выспаться. ― Не думаю, что нам можно сегодня спать, ― ответила Олимпия. ― У вас з’гение хуже, но взгляните туда, где вст’гечается тот ‘газлом и т’гопинка с другого склона. Видите? Хагрид бросил взгляд вниз и щурился, пока она не обняла за плечи. ― Великаны, мой друг А’Грид. Здесь никого больше не водится.