Мой альфа - бандит

      Будильник звонит ровно в семь: приятная мелодия, под которую парень просыпается который год подряд, плавно разрезает тишину комнаты. Шуршат чистые, только вчера постелённые простыни, и из-под одеяла показывается растрёпанная макушка. Сонный прищуренный взгляд выхватывает лежащий в кресле смартфон, и парень нехотя заставляет себя подняться. С утра в понедельник вставать тяжело, особенно после того, как воскресным днём не получается найти нужных слов, чтобы отказаться от похода в клуб. Но Сехун, в принципе, не жалеет. Его голова почти не раскалывается, да и самочувствие, в целом, не опускается ниже понедельничной планки. Пижамные штаны волочатся по полу, когда русоволосый, едва шевеля ногами, плетётся на кухню. Там он ставит чайник на плиту, сыпет гранулированный кофе в любимую жёлтую кружку и направляется в ванную комнату.       Сехун совсем не торопится: ехать в офис не дольше тридцати минут, а рабочий день по понедельникам начинается позднее положенных девяти часов. Кроме того, Бэкхён обещал переговорить с начальником, отмазать их за опоздание, если проснуться с утра будет совсем уж сложно. Сехун посмеивается, пока чистит зубы, потому что уверен в том, что Бэк сегодня опоздает: вчера ночью проворный омега, затащивший его в клуб, все четыре часа крутился рядом с высоким рыжим альфой, а потом они уехали под шумок. И Сехун не обижается — лучший друг в вечных поисках приключений, которые он сам называет поисками истинного. Вот только истинных не бывает, Сехун знает это наверняка. Он неторопливо полощет рот, умывается и, шаркая найденными в коридоре тапками, плетётся обратно на кухню, где замирает с кружкой растворимого кофе ещё на полчаса.       На улицу Сехун выходит полдевятого, немного не рассчитав времени. Он натягивает огромный шарф на нос и торопится в сторону остановки. Проходящие мимо люди бросают на него изучающие взгляды, дети показывают пальцами, и он старается отвлечься на играющую в наушниках музыку. Автобус подъезжает как раз тогда, когда Сехун заворачивает за угол, и ему приходится бежать пару десятков метров, чтобы успеть. Он влетает внутрь в последний момент, успевая проскочить между закрывающимися дверьми, платит картой за проезд и, пряча лицо в складках шарфа крупной вязки, протискивается через толпу. Всю дорогу до работы он ловит на себе взгляды сидящих в конце автобуса школьников и прячет взгляд в томике дешёвого детектива, купленного неделю назад на распродаже в книжном магазине. Сехун вполне привыкает к тому, что на него постоянно пялятся, и старается сохранять спокойствие, несмотря на то, что внутри всё дрожит от неприятных — иногда презрительных, иногда сожалеющих — взглядов.       Их офис находится в спальном районе города. Тут всегда тихо, вокруг только огромные жилые многоэтажки, и Сехуну нравится, что в середине дня тут почти никого не бывает. Он выходит из автобуса последним, втягивает голову в плечи и прибавляет шагу: нужно пройти целый квартал прежде, чем за углом покажется здание, на первом этаже которого он проводит большую часть своего времени. Компания совсем новая, Сехун работает тут лишь пару месяцев после того, как их с Бэкхёном внезапно переводят из филиала в головной офис. Начальник — полноватый лысеющий альфа, от которого пахнет имбирём и гвоздикой, поддерживает политику омоложения рабочих кадров и самолично отбирает каждого сотрудника. Сехун чувствует себя уютно в просторном помещении, наполненном всевозможными запахами. Он втягивает воздух носом и, не скрывая улыбки, здоровается со всеми, проходя к своему рабочему месту возле небольшого окна. Кресло рядом пустует, Бэкхён опаздывает, и Сехун перехватывает стопку папок с его стола, стягивает с себя пальто и погружается в работу.       Бэкхён появляется в офисе почти через час. Он тяжело дышит и улыбается так довольно, что Сехун даже завидует. У Бэка растрёпанные пшеничные волосы и красные от бега щёки, а ещё он весь словно светится, видимо, вчерашнее знакомство прошло по плану. Сехун завидует тому, какой Бэкхён раскрепощённый. Ему ничего не стоит завести новых друзей и понравиться совершенно любому альфе. Он красивый, с кукольным лицом, тонкой фигуркой и приятным характером — идеальный омега. А ещё он совершенно восхитительно пахнет карамелью. Сехун рядом с ним выглядит совсем неказисто: слишком худой и с непропорционально длинными конечностями. От него едва пахнет зелёными, несозревшими яблоками, а некогда симпатичное лицо изуродовано настолько, что парень вот уже пятнадцать лет старается не смотреть в зеркало. От правого виска до уголка губ тянется глубокий шрам, на косметические операции для удаления которого Сехун копит всю свою сознательную жизнь. Шрам — полученный в детстве сувенир от ушедшего из семьи отца, прощальный подарок. Сехун болезненно усмехается, вспоминая день, когда видел отца в последний раз. Розочка от бутылки в его руках, резкий запах алкоголя, боль и застилающая глаза тёплая кровь, вкус которой он всё ещё чувствует на языке. Сехун старается прокручивать этот момент в голове как можно реже, потому что больно всё ещё невыносимо: шрам ноет в сезон дождей из-за постоянной перемены погоды и практически всегда — из-за чужих взглядов. И он действительно благодарен своему начальнику за работу, а коллегам — за их приветливое отношение. Только в офисе Сехун чувствует себя, как в своей тарелке, не боится неприязненных взглядов и позволяет себе открыто улыбаться.       В середине дня в компании тихо. Во время обеденного перерыва Бэкхён приносит несколько стаканов из кофейни за углом, и Сехун с удовольствием цедит пахнущий корицей напиток из бумажного стаканчика. Бэк крутится в мягком кресле, зажав плечом смартфон и посмеиваясь в трубку: звонит вчерашний альфа, и Сехуну кажется, что омега опять влюбился. Начальника с самого утра нет на месте, и Бэкхён говорит, что уйдёт сегодня пораньше, если к тому времени старикашка не соизволит явиться. Сехун качает головой, потому что у старшего два недоделанных отчёта и куча стикеров на мониторе компьютера: кому позвонить, что узнать и куда записать. Бэкхён рассеянный до невозможности, но природное очарование с горой перекрывает все его недостатки.       Ближе к двум часам Сехун отправляет документ распечатываться на стоящий возле Джунмёна принтер и вежливо просит бету подкинуть внутрь техники бумаги. Поблагодарив его кивком головы, парень позволяет себе расслабиться и откидывается на кресло. Можно заканчивать и идти домой. Спину ломит от долгого сидения, и омега прогибается, хрустя позвоночником, на что сидящий рядом Бэкхён, наконец закончивший болтовню, машет руками и морщится. Он терпеть не может, когда Сехун так делает, и младший иногда специально дразнит его, хрустя длинными пальцами прямо перед носом. Посмеиваясь, омега показывает Бэку язык, на что тот шутливо замахивается рукой, но так и замирает, во все глаза смотря на входную дверь. Сехун вздрагивает, чувствуя прохладный воздух с улицы, лизнувший его открытую шею, и медленно разворачивается на стуле.       В следующую секунду в офисе начинается паника, кто-то кричит, но единственное, что слышит Се в этот момент, это щелчки снимаемых с предохранителя пистолетов. Слышит словно сквозь вату: несколько глухих выстрелов по камерам видеонаблюдения, но даже не вздрагивает. Стоящие около входных дверей люди в чёрных масках что-то кричат, угрожая оружием, и до парня постепенно начинает доходить ситуация. Сидящий рядом Бэкхён дрожит, и почему-то сохраняющий спокойствие Сехун хватает его за руку. Работников в офисе почти не осталось: двое бет и четыре омеги, включая его и Бэкхёна, и Сехун жалеет, что упросил Бэка остаться ещё на полчаса, чтобы доделать отчёт. Их сгоняют с мест, заставляют сбиться возле открытой стены и отбирают мобильные телефоны. Всё это время Сехун сжимает руку старшего в своей, пока их насильно не разделяет высокий альфа, отпихивая в противоположные концы стены. Сехун порывается обратно, но взгляд другого альфы тормозит его на середине пути. Глаза чёрные, практически в цвет маски, и смотрят предупреждающе, так, что Се теряется и отступает к стене, а после и вовсе скатывается по ней спиной. Альфа подгоняет пистолетом и остаётся стоять в нескольких шагах, разглядывая его чуть прищуренными глазами.       Сехун тоже чувствует это. От альфы слишком сильно пахнет корицей, и его собственный запах, кажется, тоже становится более ощутимым. Ему ужасно неловко от этого, и он отворачивается, прячась за спавшей на глаза чёлкой. Будь они в другой ситуации, он бы сбежал. Сбежал бы сразу, в ту же секунду. Но бежать некуда. Сехун ненавидит природу, потому что не может ей сопротивляться. Сехун ненавидит свою сущность, потому что альфа кажется ему привлекательным, даже несмотря на то, что Се не видит большей части его лица. Он высокий, широкоплечий и с подкаченным телом, что очевидно подчёркнуто чёрной одеждой. От него веет хладнокровным спокойствием и уверенностью, а ещё он тот самый. Истинный. И Сехун готов провалиться под землю.       Всю свою жизнь он терпел насмешки миловидных омег и красивых альф и до смерти боялся когда-нибудь встретить истинного. Ему казалось, он не выдержит. Не выдержит его презрительного взгляда. Не выдержит отказа. Потому что любить хорошенького омегу — одно, любить такого, как он, — совсем другое. Разве нужен кому-нибудь омега-урод? Изувеченный широким шрамом на пол-лица, нескладный, совсем не такой, который может понравиться. И Сехун ненавидит себя за то, что тоже хочет счастья, пусть и противится этому, из раза в раз отказывая Бэкхёну в организованных для него свиданиях вслепую. Он знает, что это ничем хорошим не кончится. Знает, что единственное, что будет чувствовать после этого — боль. И он чувствует её прямо сейчас вместе с изучающим взглядом истинного. Его истинный — бандит. Он опасен, хладнокровен, может быть, за его плечами висит не одно убийство, но Сехун не боится его. Он боится того, что ему на всё это плевать. Омежья сущность трепещет перед сильным альфой, и Сехун едва слышно скулит, стискивая пальцы на ткани брюк.       Он дёргается от неожиданности, когда дверь в кабинет шефа хлопает, и тот высокий альфа, что разделил их с Бэкхёном, возвращается к остальным. Он говорит что-то низким, пробирающим до костей голосом, и Сехун из-за волнения не разбирает ни слова. Китайский, что он учил в школе, вылетает из головы в одно мгновение. Их четверо, и все они альфы: Се чувствует их сильные запахи, даже не принюхиваясь. А ещё он чувствует опасность и гоняющий кровь адреналин, но ему отчего-то не страшно за собственную жизнь. Стоящий рядом с ним истинный делает несколько шагов к, возможно, их главному, и Сехун слышит, как они обмениваются парой реплик.       — Где ваш начальник? — с заметным акцентом обращается к работникам альфа и поднимает пистолет, поторапливая с ответом.       — Его н-нет… С самого утра нет, — Сехун слышит, как дрожит голос Джунмёна, сидящего справа от него. Бета прижимается к нему плечом, и Се чувствует, как того трясёт от страха. Альфа хмыкает, но не спешит убирать пистолет. Вместо этого он шумно втягивает воздух. Сехуна передёргивает, потому что он тоже чувствует это. Запах карамели начинает распространяться по помещению, и Се кидает испуганный взгляд на Бэкхёна, сжавшегося в углу. У того, кажется, начинается течка, хотя до неё ещё как минимум неделя. Наверное, из-за нервов. И это не самое лучшее, что могло бы случиться сегодня. Сехун знает, что не может оставлять его одного в такой ситуации и уже порывается подняться, как альфа, его альфа, поднимает пистолет, наводя на него прицел. И Се на самом деле глубоко плевать на то, что он может пострадать, потому что оставлять Бэкхёна одного и подвергать его опасности он не намерен. Но он всё равно тормозит, повинуясь тяжёлому взгляду альфы.       — Крис, — Сехун вздрагивает, когда тот, продолжая всё так же держать его на прицеле, окликает их главного, слегка поворачивая голову. В его голосе чувствуется предупреждение, и Се кажется, что это странно. Странно, потому что этот альфа за них (Сехун едва верит в происходящее) заступается? — Оставь его, — голос спокоен и твёрд, он говорит на беглом китайском, и Сехун с трудом, но разбирает слова. — Мы не за этим пришли, ты знаешь.       Главный хмыкает и разворачивается к говорящему лицом:       — То, за чем мы пришли, слишком боится за свой зад, — рычит он, — и я лично набью этот жирный мешок пулями, если он не объявится. Ты! — Сехун дёргается от зычного голоса альфы, обращённого к нему, и поднимает голову. — Да-да, ты, Инь-Ян, — Крис ухмыляется, видимо, довольный своей шуткой, и Се, не сдержавшись, вскидывает прочерченную шрамом бровь. Альфа моментально вскипает: — Я сделаю из твоего лица поле для игры в крестики-нолики, — рычит он, хватаясь свободной рукой за торчащую из-за пояса рукоятку ножа. Сехун ощущает мгновенно накрывающий его страх и дёргается назад, прижимаясь лопатками к стене. Даже наставленный на него несколько минут назад пистолет не пугает его так, как колюще-режущие предметы в чужих руках.       — Крис, — предупреждающе цедит рядом стоящий альфа, и Сехун замечает то, что не должен был. Альфа почти шагает к нему, но в последнюю секунду одёргивает себя, оставаясь стоять на месте. Се чувствует болезненный укол куда-то в сердце. — Нам не нужны жертвы. Не сегодня.       Крис шипит, но всё же убирает ладонь и, зацепив пальцами в чёрных перчатках первый попавшийся телефон, кидает его Сехуну. Тот едва успевает прийти в себя и среагировать, поймав технику почти у пола.       — Звони своему начальнику до тех пор, пока эта мразь не объявится, — Крис дёргает пистолетом, переводя его от рядом стоящего альфы к Сехуну и обратно. — Тао, проследи за ним.       Сехун замечает, как тот едва заметно кивает головой. Тао. Та-о. Он пробует имя, мысленно перекатывая его на языке, и закусывает щёку изнутри. Он не знает наверняка, настоящее оно или нет, но ему нравится. Телефон Бэкхёна, поставленный на беззвучный, едва заметно вибрирует в ладони, и Се, вздрогнув, рассеянно смотрит на экран. Звонит какой-то Чанёль, и спустя секунду на экране отображается фотография, сделанная вчерашним вечером в клубе. На фото тот рыжеволосый альфа. Он обнимает Бэка за шею, а младший тянется к его щеке губами. Сехун невесело усмехается уголком задетой шрамом губы.       — Эй, — предупреждающе окликают его совсем рядом, и Се дрожащим пальцем сбрасывает вызов, мысленно прося прощение у Бэка. Он вряд ли сможет что-то сделать сейчас, как-то помочь им всем, находясь под дулом снятого с предохранителя пистолета. Он ищет имя шефа в контактах, набирает номер и оставляет телефон лежать на притянутых к груди коленях экраном кверху, чтобы альфа мог контролировать ситуацию.       Сехун дозванивается лишь спустя десять минут. Загорается подсветка, и Се поднимает голову, натыкаясь на изучающий взгляд истинного. Тао смотрит на него так, что у Сехуна внутри всё дрожит, и он поводит плечом, отгоняя это ощущение. В напряжённой тишине помещения из трубки слышен неуверенный голос шефа, и Сехун сжимает телефон пальцами, протягивая его альфе. Он не знает, что говорить и что делать, и испуганно отдёргивает ладонь, когда Тао касается её горячими пальцами. От контакта с чужой кожей по телу проходится электрический разряд, и Се втягивает голову в плечи, зажимая ладонь между коленями. Он чувствует себя загнанной в угол мышью, судьба которой предрешена заранее. Тао прищуривает глаза, ещё секунду наблюдая за его реакцией, и зовёт Криса. Тот оборачивается, с лёгкостью ловя смартфон свободной рукой, и тут же включает громкую связь.       — Хэй, мистер Чжан, — краем глаза Се видит, как Крис вальяжно опускается в выдвинутое на середину кресло и прокручивает пистолет на пальце. — Как ваше ничего?       — Что вам нужно? — голос начальника притворно-уверенный, но Се отчётливо слышит в нём страх. Только сейчас до него начинает доходить то, что они не шутят. Всё происходит на самом деле.       — Нам? — Крис усмехается, и его голос тут же твердеет. Сехун вздрагивает от этой резкой перемены. — Босс был бы не против увидеть свои кровные триста тысяч баксов. Сегодня. Сейчас.       — Я…       — У тебя час, — фамильярно прерывает его альфа, — и скажи спасибо, что я сегодня добрый. — Он сбрасывает вызов до того, как слышит ответ. Се впивается пальцами в рукава рубашки. Крис пугает его куда больше, чем остальные. Он слишком прямолинеен и наверняка долго не раздумывает прежде, чем сделать свою работу. От него веет опасностью.       — Час? — Сехун чувствует насмешку в голосе истинного. Тао улыбается уголком тонких губ, и от этого простого жеста по спине О бегут мурашки.       — Ну, а что, мы ведь никуда не торопимся? — тянет альфа и скользит липким взглядом по сидящим у стены сотрудникам. — Так ведь, куколка?       Сехун дрожит от злости, потому что альфа переходит черту. Бэкхён в углу сжимается, и Се готов сорваться с места в любой момент. Каким бы страшным ни был альфа, он пойдёт на это. Но Крис лишь усмехается. Сехун не уверен, что тот сдержит своё слово, и он полон решимости бороться до конца. Он пытается перехватить взгляд Бэка, и когда ему это, наконец, удаётся, одними глазами спрашивает, всё ли нормально. Тот едва заметно кивает головой и поджимает искусанные губы. Запах карамели слишком явный, и Сехун знает, что нет, ненормально.       Он понятия не имеет, как долго они продержатся и что будет дальше, потому что впереди у них целый час. Он не хочет задаваться вопросом, что будет, если шеф не приедет или не перешлёт деньги. Триста тысяч долларов. Сехун не знает, для чего они были нужны. Не знает, кто эти люди и насколько они опасны. Не знает, что у них на уме. Он ничего не знает, и страх перед неизведанным накрывает его с головой. Запах стоящего рядом альфы режет ноздри, и Се пытается дышать через раз, лишь бы не чувствовать его так явно. Голова идёт кругом, и омега заламывает длинные пальцы, стараясь держать себя в руках. Он почти не слышит, о чём говорят альфы. Не видит ничего вокруг себя. Его словно накрывают куполом из мутного стекла. А после начинают откачивать воздух. Сехун задыхается. Хватает ртом воздух и приходит в себя только тогда, когда кожу обжигает пощёчина. Дёрнувшись от боли, он поднимает глаза. Возвышающийся над ним альфа стоит, уперевшись ладонями в колени, и смотрит внимательно. В глазах омеги мгновенно собирается влага. Се встряхивает головой, не выдержав чужого взгляда, и прячет покрасневшие глаза за чёлкой. Ему и обидно, и стыдно одновременно, и Сехун едва справляется с эмоциями, проглатывая вставший в горле ком.       — Идём, — зовёт его альфа, и Се не спрашивает, зачем и куда. Он с трудом встаёт на подкашивающиеся ноги и следует за Тао. Щека всё ещё горит, и Се касается лица дрожащими пальцами как раз в тот момент, когда альфа останавливается и открывает перед ним дверь в кабинет начальника. У Сехуна не получается отдёрнуть руку прежде, чем Тао это заметит, и он опускает взгляд в пол, проходя мимо. Ему совершенно без разницы, куда и зачем его ведут. Он с трудом ощущает себя живым. Происходящее кажется сном, и Сехун хочет побыстрее проснуться.       — Ин-Янь.       Омега приходит в себя от голоса Криса и вскидывает голову. Мужчина сидит в кресле шефа, закинув длинные ноги на стол. Сзади неожиданно хлопает дверь, и Се в испуге оборачивается, замечая облокотившегося на неё Тао. И он не знает, хорошо это или плохо. Кроме него и двух альф, в кабинете никого. У Сехуна холодеют кончики пальцев, и он впивается ногтями в ладони.       — Ты же разбираешься в делах фирмы, детка? — спрашивает Крис, и омега заторможено кивает головой. — Ну вот и славненько, — альфа делает подзывающий жест рукой, и Сехун на негнущихся ногах подходит ближе. — Сейчас ты сядешь и переделаешь тут кое-какие документики, ладно?       Сехун автоматически кивает головой, и альфа великодушно уступает ему своё место. Когда О опускается в кресло, Крис любезно подталкивает его к столу, и омега испуганно хватается за его край, стискивая деревяшку пальцами. Сехун ловит на себе тяжёлый взгляд Тао и втягивает голову в плечи, когда другой альфа проводит по его волосам ладонью. Он слишком близко. Се чувствует терпкий аромат мускатного ореха и пытается сосредоточиться на открытом рабочем столе компьютера. За время своей работы здесь он успевает изучить всё вдоль и поперёк, знает лазейки, к которым не придерётся ни один юрист, и все подводные камни. Крис стоит рядом, наблюдая за ним, и Сехун едва контролирует дрожащие пальцы, на автомате щёлкая клавишами. Он делает всё так, как говорит ему Крис, переводит деньги со скрытых счетов начальника и печатает дарственные на акции. Когда они почти заканчивают, Сехун дёргается, слыша копошение за дверью.       — Сехун! — голос Бэка разрывает стоящую в офисе тишину, и Се резко подрывается с места. Альфы недоумённо переглядываются. — Сехун! Се!       Омега в мгновение ока оказывается у двери и, больно задевая Тао плечом, вылетает из кабинета. Он на секунду тормозит, перехватывая бэкхёновский взгляд. Один из альф крепко держит его, загнав в угол, и Бэк изо всех сил пытается вырваться. Не задумываясь, Сехун устремляется к ним, но не успевает: его запястье перехватывают и сжимают пальцами. Се дёргает рукой, оборачиваясь, и с мольбой глядит на удерживающего его Тао. Тот даже смотрит в его сторону.       — Ханг! — почти рычит он, и Сехун видит, как Тао поднимает пистолет. — Отпусти его.       Огромный, как скала, альфа, кажется, и вовсе не слышит этого. У Бэка заканчиваются силы, Се видит это и до скрипа сжимает зубы. Ему кое-как удаётся вырвать запястье из захвата, и в следующую секунду он оказывается рядом с альфой. Тот выше его на две головы и шире раза в три, и Сехун на мгновение теряется, а после со всей силы пинает его под колено. Этого вполне хватает для того, чтобы здоровяк отпустил Бэкхёна и развернулся к нему лицом. Он хватает его за воротник чёрной рубашки, и Се слышит, как та трещит по швам, когда Ханг поднимает его над полом. Омега почти теряет опору. Альфа рычит и замахивается, чтобы ударить, и Сехун уже готов к этому. Он зажмуривается и едва успевает устоять на ногах, когда альфа вдруг отпускает его. Ханг хватается рукой за грудь. Се видит, как огромная ладонь окрашивается насыщенно-красным, и к его горлу подкатывает комок тошноты. Сехун зажимает рот рукой, когда альфа скатывается вниз по стене, хрипя и булькая кровью. Пальцы трясутся, и Се едва удерживает себя в вертикальном положении, справляясь с тошнотой. Он находит взглядом напуганного Бэкхёна. Омега в порядке. Но кто стрелял?..       — Тао, — Сехун слышит низкий голос Криса и, оборачиваясь, замечает, как его истинный опускает пистолет. Тао неотрывно смотрит на Ханга ещё пару секунд, а потом дёргает уголком губы, когда тот окончательно замолкает. Крис, вздохнув, машет рукой. — Ладно, он мне всё равно не нравился. Но в следующий раз, если надумаешь кого-нибудь грохнуть, предупреди, окей?       Сехун видит, как Крис хмыкает и хлопает альфу по плечу. Это совсем ненормально. Сотрудники напуганы, Бэк растерян и почти не двигается, неотрывно смотря на Ханга, а Сехун не чувствует ничего. Минутная тошнота отступает вместе со страхом. Он смотрит на свои руки: пальцы не трясутся, как прежде. Рукава запачканы бордовыми всполохами, и Се отстранённо рассматривает окроплённую кровью рубашку.       — Ты весь в крови, — слышит он сбоку. Тао обращается к нему на китайском. Видимо, он уже давно понял, что Сехун знает этот язык. — Идём, — альфа обменивается взглядом с Крисом и обхватывает предплечье Се пальцами. Едва переставляя ноги, омега плетётся за ним в сторону туалета, где Тао оставляет его перед раковинами. Блондин рассматривает своё отражение в висящем на стене зеркале и усмехается. Выглядит он так, словно вышел из фильма ужасов. Потрёпанный, со шрамом на пол-лица, весь в крови и давно смирившийся с неизбежным. — И долго будешь стоять? — Тао подталкивает его к раковине и включает воду, проверяя её температуру ладонью. Сехун опускает руки под струю и следит за окрашивающейся розоватым водой, исчезающей в сливе. Альфа стоит рядом ещё пару секунд, а потом опускает пистолет на кафельный столик раковины. — Надеюсь, ты не наделаешь глупостей, Сехун, — мягко предупреждает он и скрывается в кабинке туалета.       Своё имя, услышанное из чужих уст, заставляет кожу покрыться мурашками. Омега передёргивает плечами и закусывает губу, опуская взгляд на оружие. Заряженный пистолет открывает перед ним как минимум две перспективы: выйти и перестрелять всех альф или же пустить пулю себе в рот. Омега сглатывает накопившуюся слюну и поднимает руку, касаясь его пальцами, но тут же отдёргивает себя. Он не знает, почему альфа поступает так. Он либо глупый, либо желает проверить его. И Сехуну почему-то очень хочется не оправдать чужих надежд, но он всё равно оставляет пистолет лежать на столике.       Тао возвращается как раз тогда, когда Сехун промокает умытое лицо бумажными полотенцами. Се вздрагивает, когда ловит взгляд альфы через зеркало. Глаза Тао по-кошачьи раскосые, чуть прищуренные. В свете ламп они тёмно-карие, и Сехун может разглядеть расширившиеся зрачки. Тао смотрит, не отрываясь, и Се совсем теряется, когда альфа приближается к нему плавной поступью. Он напирает, словно хищник, пантера, загоняющая жертву в тупик. И Се не пытается бежать. Он чувствует запах корицы где-то на подсознательном уровне. Он такой явный, словно уже въелся и в его кожу тоже. Сросся с ним. Тао упирается ладонями в раковину по обе стороны от его бёдер. Се чувствует тепло его рук сквозь слой воздуха и одежды. Альфа грациозен и нетороплив, и Сехун с трудом заставляет себя дышать. Тот слишком близко, и сердце омеги заходится, когда Тао утыкается лбом в районе его лопаток. Се чувствует, как тот тяжело дышит. Пальцы альфы с силой стискивают керамику раковины, она скрипит под его ладонями. Сехун вздрагивает, когда Тао ведёт по его позвоночнику носом и останавливается в районе шейных позвонков. Тёплое дыхание, обдающее кожу, заставляет омегу покрываться мурашками. Се бегает глазами по маленькой комнатке, в конце концов цепляясь за своё отражение в зеркале. Он замечает, как приоткрыты его губы и яркие пятна румянца на щеках, и тушуется, пытаясь спрятать глаза за влажной чёлкой. Тао дышит ему в затылок, и Се чувствует, как тот втягивает в себя его запах.       — Ты вкусно пахнешь, Се, — шепчет альфа, и Сехун с трудом разбирает его слова. Его трясёт от того, что альфа так сдержанно-неспешен. Тао удивляет его всё больше и больше, и Се почти сдаётся под его ненавязчивым напором. Омега закусывает нижнюю губу, когда альфа аккуратно касается губами шестого позвонка. По телу расползается дрожь, и Сехун едва удерживает себя на ногах. В глазах собирается влага, и Се пытается размеренно дышать, когда Тао касается его снова и снова.       — П… подожди, — Сехун едва узнаёт свой голос, он звучит как-то отдалённо, словно через толщу воды. Омега неуклюже разворачивается в кольце чужих рук, прижимаясь поясницей к раковине. Лицо Тао совсем близко. Се видит лишь его глаза и приоткрытые от дыхания губы. И ему мало, ужасно мало этого. Он боится, потому что альфа наверняка очень красив. В отличие от него самого. Сехун вздрагивает, когда Тао поднимает ладонь и касается его щеки. Альфа скользит подушечками пальцев по шраму, расчерчивающему его лицо. Сехун прикрывает глаза. Тао удивительно нежен, и Се поджимает губы. Он никогда не думал, что кто-то будет касаться его так. Не мог даже позволить себе думать о подобном.       — Ты очень красивый, — шепчет альфа, и Сехун чувствует зарождающуюся внутри него дрожь. Он не верит, нет. Тао слепой? Он издевается? Се стискивает зубы, пытаясь держать себя в руках, и распахивает покрасневшие глаза. Альфа гладит его мягкую щёку пальцами и смотрит так, что Сехун не выдерживает. Слезы прокладывают дорожки по его бледной коже, и Тао стирает их пальцами, обхватывая лицо омеги ладонями. — Тише, тише, Се. Не плачь. — Он улыбается едва заметно, и Сехун сдаётся. Он поднимает руку, касаясь шеи Тао пальцами.       — Можно?       Во взгляде Тао целая вселенная, и Се тянет его маску вверх, открывая подбородок и губы. Он касается пальцами гладко выбритой щеки и останавливается, потому что этого уже много. Сехун не может позволить себе посмотреть на него, потому что потом не сможет забыть. Вместо этого он приподнимается на носочки и первый подаётся вперёд, прижимаясь к мягким губам своими. Тао обнимает его за талию, придвигая ближе к себе, и Сехун охает в поцелуй, позволяя альфе целовать его так, как он хочет. Тао аккуратен и нежен, и Се прогибается в его руках, готовый вот-вот расплакаться. Они целуются, кажется, вечность, и у омеги едва получается дышать. Когда Тао отстраняется, Сехун теряется, осознавая, что ему всегда будет мало. Он утыкается в сильное плечо лбом и стоит так пару минут, пальцами стискивая кожу чужой куртки.       Отпускать Тао ужасно не хочется, и он борется с собой, в конце концов отстраняясь и разворачиваясь к зеркалу. Сердце колотится, как заведённое. Сехун умывается холодной водой, пытаясь сбросить наваждение и запереть эмоции внутри. Тао стоит позади, и когда Се разворачивается, он ещё раз касается его щеки пальцами. Они не говорят друг другу больше ни слова, и Сехун первым выходит из туалета, тут же встречая испуганный взгляд Бэкхёна. Он кивает на немой вопрос омеги, убеждая скорее себя самого, что всё в порядке. Он видит, как Тао и Крис обмениваются взглядами, и опускается на пол подле Бэкхёна. Труп Ханга лежит у другой стены, ближе к выходу, и Сехун реагирует на него вполне спокойно. Альфы о чём-то переговариваются, и Се замечает, что Крис то и дело смотрит на время. Прошло около полутора часов, и Сехун понимает, что денег всё ещё нет. Начальник принимает звонок со второго раза, и Крис рычит в трубку.       — Если деньги не появятся на счету в ближайшие десять минут, я пристрелю одного из твоих омежек, — угрожает он, — и поверь мне, когда найдут трупы, их повесят на тебя. Ты знаешь, на что способен мой босс, мистер Чжан, так что советую поторопиться. — Крис хмыкает в трубку, и Сехун вскидывает голову, сжимая руку Бэкхёна в своей, когда альфа произносит: — Давай так. Видимо, я звучу не очень убедительно. Самого сладенького я оставлю на десерт, а пока устроим лёгкий завтрак, окей? Скажи пока-пока своему сотрудничку.       Сехун слышит, как заикается шеф по ту сторону трубки. Крис ухмыляется и поднимает руку с пистолетом. Се бросает взгляд на Тао. Тот спокоен и даже не пытается его остановить. И когда раздаётся выстрел, он понимает почему. Крис разворачивает пистолет и, не глядя, пускает пулю аккурат в грудь Ханга, симметрично первому выстрелу. Бэкхён вскрикивает от неожиданности, зажимая рот ладонями. Видимо, это производит на их шефа должный эффект, и Крис усмехается.       — Минус один омежка, минус одна минута. Через девять будет минус ещё один. И тебе решать, на сколько ты сядешь в тюрьму, Чжан, — бросает он в трубку и отключает звонок. — Шэн, пусть подъезжает, надо забрать этот кусок мяса, — обращается к третьему альфе, и тот выуживает из кармана телефон.       Через пару минут Сехун слышит, как к чёрному входу подъезжает фургон. Се уверен, что все их действия останутся незамеченными: к зданию примыкает несколько складов их фирмы, и фургоны здесь — обычное явление. Двое альф засовывают Ханга в чёрный пакет и с трудом выносят его. На линолеуме расползается кровавое пятно. Бэкхён жмурит глаза и утыкается Сехуну в плечо, сжимая рукав его влажной от воды рубашки пальцами. Он терпеть не может вида крови, и русоволосый чувствует, как Бэка потряхивает.        Альфы переговариваются чуть в стороне, и Сехун осторожно поднимает глаза, взглядом ища истинного. Тао полусидит к нему боком, облокотившись бёдрами о стол. Се скользит взглядом по его длинным ногам и сжимающим пистолет аккуратным пальцам, лежащим на столе. Альфа в раздумьях покусывает губу, кивая на вопрос Криса, и Сехун щиплет себя за предплечье, потому что не уверен сейчас, что всё, что было, было на самом деле. Тао кажется совсем далёким, но Сехун прекрасно чувствует его запах даже на расстоянии. Тао его истинный. И Сехун сдаётся, признавая своё поражение. Омежья сущность в нём воет волком: он и представить не мог, что его судьба будет так близко. Но удержать её не так просто. Лицо Тао скрыто чёрной маской, и Се жалеет, что не снял её, пока у него была возможность. Вероятность того, что он встретит альфу когда-нибудь в будущем, почти нулевая. Да если и встретит: узнает ли? Почувствует ли?.. Сехун от волнения теребит браслет на запястье и поджимает губы. Они всё ещё горят от поцелуя, и омега кусает нижнюю, чувствуя вкус корицы на коже. Запах Тао плотно окружает его, и Се шумно втягивает воздух, пытаясь его запомнить. Голова немного кружится. Тао облизывается, чуть поворачивая лицо, и Сехун вздрагивает, когда альфа касается уголка губ языком, приподнимая его в едва заметной улыбке. Они смотрят друг на друга не дольше секунды, и Се тушуется, стыдливо пряча взгляд в коленях. Тао — это слишком для него. Слишком необходимо. И Сехун боится потерять это чувство. Он не готов отпустить его, едва встретив. Его альфа — бандит, убийца, да ещё и по уши ввязан в дела мафии. Но Сехун не боится. Тао — его истинный.       Время бежит слишком быстро, и когда на висящих на противоположной стене часах остаётся одна минута из тех десяти, у Криса звонит телефон. Сехун не видит, но слышит, как тот поднимает трубку. Из короткого разговора он не улавливает ни слова, борясь с самим собой и своей сущностью. Он чувствует, как Бэкхён сжимает его ладонь сильнее, и в этом жесте Се улавливает его облегчение. Где-то краем сознания он понимает, что деньги перечислены. Крис хлопает ладонью по столу и встаёт с кресла, засовывая пистолет за пояс штанов и подхватывая с пола сумку с документами и бумажками акций. Сехун не поднимает взгляда выше их ног, отстранённо наблюдая за тем, как альфы один за другим покидают помещение через чёрный вход. И когда обтянутые чёрными штанами ноги останавливаются на пороге, Се сглатывает. Кожаные ботинки, которые он успел детально изучить за последние десять минут, разворачиваются полубоком, и Сехун боится поднять голову. Он не хочет давать себе лживых надежд, а потому впивается в ладони ногтями и изо всех сил умоляет Тао уйти быстрее. Дверь хлопает спустя десяток секунд, показавшихся омеге вечностью, и Се почти задыхается, когда слышит, как отъезжает фургон. Он утыкается лбом в колени, обнимая себя руками, и позволяет эмоциям выйти наружу.       На часах двадцать три минуты пятого, когда Чонюль врывается в кафе. От девушки одуряюще пахнет ванилью, её лёгкий плащик распахнут, а короткая юбка перекручена на талии. Чонюль, словно маленький ураганчик, проносится мимо посетителей с широкой улыбкой, пролетает около Сехуна, обдавая его приторно-сладким запахом, и, звучно чмокнув в щёку, скрывается в подсобке. Сехун раздражённо трёт кожу пальцами, но едва ли может спрятать улыбку. Чонюль вечно опаздывает, постоянно путает заказы, но улыбается так заразительно, что перед её обаянием не может устоять никто. Бэкхён называет её магнитом для неприятностей, а Сехун вечно дразнит лучшего друга тем, что они, вероятно, родственники. Се как раз дорисовывает на кофе кота для маленького омеги, когда Чонюль выскакивает из подсобки, на ходу собирая каштановые волосы в неаккуратный пучок. Се щёлкает девушку по носу, когда она кладёт подбородок на его плечо и изучает пробитый на чеке заказ. Чонюль фыркает, но, понимая свой промах, отмалчивается. Вместо этого она складывает в пакет булочки с корицей для клиента, приветливо улыбается ему, благодарит за посещение и просит заходить ещё. Престарелый альфа оставляет чаевые, и девушка показывает Сехуну язык, тут же сгребая их в карман на фартуке. В ответ на это Се закатывает глаза и, давая девушке наставления, впихивает в её руки ключи от кафе-пекарни. Дома его ждёт бэкхёновский хомяк, которого тот оставил на его попечение на пару месяцев. И Се торопится в квартирку, потому что в пять Бэк будет звонить ему и спрашивать, покормил ли тот его, чем и во сколько, а потом просить скинуть фотки или показать толстое нерасторопное создание по видеосвязи. Они с Чанёлем сейчас на курсах на Чеджу, и Сехун прощает Бэкхёну его навязчивость и даже соглашается фотографировать почти не шевелящегося хомяка утром и вечером. Иногда, правда, он отправляет другу те же самые фотографии по нескольку раз. Но Бэк доволен, и Се хватает и этого.       На улице потихоньку начинает темнеть, и Сехун запахивается в пальто, натягивая на нос чёрную маску — старая привычка, от которой он никак не может избавиться. Открытую шею обдаёт ветром, и омега поднимает воротник, спеша к остановке. Теперь он работает на другом конце города, и добираться отсюда до дома чуть дольше. Со старой работы он увольняется на следующий же день. Директор Чжан без слов принимает его заявление, пишет отличное рекомендательное письмо, но Сехуну оно без надобности: работать в этой сфере он больше не намерен. Бэкхён уходит из фирмы через неделю, когда с помощью Чанёля собирает все необходимые бумаги. Тот работает юристом, и Бэк без зазрения совести пользуется связями своего парня. Сехун прикрывает глаза на эту наглость со стороны старшего, но не отказывается от предложенных бывшим директором денег взамен на отсутствие огласки произошедшего. Бэкхён отдаёт Се и свою часть, объясняя это тем, что обязан младшему если не жизнью, то сохранению достоинства — точно. Отказаться у Сехуна не получается. И спустя месяц депрессии с неплохого пинка Бэкхёна он решается на то, о чём мечтал пятнадцать последних лет. Бэк находит ему лучшую клинику пластической хирургии, и после восьми косметических операций в течение двух месяцев шрам на лице становится почти незаметным. Ещё месяцем позже Сехун выучивается на баристу и на оставшиеся деньги открывает своё кафе-пекарню. Заведение совсем маленькое — с небольшой барной стойкой и двумя круглыми столиками с мягкими креслами. Сехуну нравится работать здесь самому, но с подачи Бэкхёна он всё-таки нанимает на работу Чонюль, в которой их постоянные клиенты души не чают. Бизнес идёт на лад, и Се впервые после произошедшего чувствует облегчение.       В спину бьёт ветер, когда Сехун сворачивает на соседнюю улицу. Омега ёжится от холода, втягивая голову в плечи, и прячет открытые кисти рук в карманы пальто. Весна в этом году прохладная, а Се вечно забывает перчатки дома. В спину дует в очередной раз, и глаза омеги расширяются, когда до него доносится знакомый запах. Он втягивает холодный воздух носом, чувствуя ненавязчивый аромат корицы, который преследует его с того самого дня. Правда в последнее время всё чаще и настойчивее, и омега обвиняет в этом свою слишком богатую фантазию и приближающуюся течку. И если в первое время он оборачивается и пытается найти источник глазами, то сейчас просто идёт вперёд. Вероятно, этим запахом пропиталась его одежда или волосы, потому что в последнее время Чонюль всё чаще и чаще советует их клиентам булочки с корицей, и те становятся чуть ли не визитной карточкой их кафе. Сехун морщит нос, забегая в подъехавший автобус, и проходит на заднюю площадку, прислоняясь спиной к перилам. Запах не оставляет его ни на минуту, становясь всё более явным. И омега теряется, когда начинает ощущать, как усиливается его собственный. В горле мгновенно пересыхает, и Се поднимает глаза, задерживая дыхание. С противоположной стороны автобуса, в паре метрах от него самого, точно так же, как и Сехун, опираясь о перила спиной, стоит мужчина. На нём кожаная куртка и чёрный свитер с огромным воротником, закрывающим подбородок. Большие, надетые не по погоде солнечные очки на пол-лица скрывают тяжёлый взгляд, который Се если не видит, то точно чувствует. У него подкашиваются ноги, и омега хватается рукой за перила, не в силах отвести взгляд. У мужчины зачёсанные наверх чёрные волосы и несколько серёжек в ушах. И именно от него невообразимо сильно пахнет корицей. Пахнет альфой. У Сехуна кружится голова, и он жмурится от удушающего запаха, с трудом проталкивая вставший в горле ком.       Он не замечает, как автобус останавливается на его остановке. Она конечная, и водитель напоминает об этом громким голосом, от которого Сехун вздрагивает и приходит в себя. Омега спешит из автобуса на свежий воздух. Он не видит, но чувствует, что альфа выходит за ним следом. Сехун не знает, что ему делать, что говорить. И надо ли. Не знает, зачем Тао пришёл. Может, он тоже живёт в этой стороне, а встреча — простая случайность, которую у него не получилось избежать. Омега проглатывает вставшую в горле горечь и направляется в сторону дома. Он бежит, сам не зная почему, торопится, почти спотыкаясь. На глазах собирается влага, и омега едва сдерживает слёзы из-за бьющего в лицо ветра. Он не хочет оборачиваться, боится. И когда его резко хватают за руку, он дёргается, пытаясь вырваться. Сехуна пробирает крупная дрожь, когда чужие руки обнимают со спины, крепко прижимая к стоящему позади телу. Тао тёплый и сильный, и Сехун идеально помещается в его руках, и от этого ему хочется плакать. Се вздрагивает, когда Тао зарывается носом в его волосы. Омега чувствует, как чужое горячее дыхание опаляет его макушку, как Тао втягивает в себя его запах и целует в затылок. И Сехун сдаётся, прижимаясь к альфе ближе. Внутри всё трепещет, и Се позволяет себе выпустить дрожащий вздох прежде, чем обхватить ладони альфы своими.       Се понимает, что сдаётся по всем фронтам, когда зажигает свет в прихожей и проходит вперёд. Сзади тихо щёлкает дверной замок, и Сехун неловко стягивает с себя кеды, наступая на задники. Квартира совсем небольшая, омега видит, как Тао осматривает гостиную, пока он сам ставит на плиту чайник. Альфа не вписывается в обстановку от слова совсем: Тао богато одет и выглядит, как аристократ, и Сехуну ужасно неудобно из-за того, что он живёт в подобном месте. Омега замечает, что альфа не снял куртку, лишь разулся, и сердце неприятно колет от этой, казалось бы, не должной волновать его глупости. Телефон вибрирует как раз тогда, когда он погружается в свои мысли с головой. Бэкхён звонит по видеосвязи, и Тао, заметивший это первым, делает неопределённый жест рукой, который Сехун понимает, как разрешение. Ему неловко, но он знает, что Бэк не отстанет, пока не увидит своего хомяка собственными глазами, а потому принимает звонок.       — Хэй, Сехунни! Как поживает мой самый лучший в мире друг? Как там Чонюль? Как работа? Как моя прелестюшка? Надеюсь, ты его покормил? — сыплет вопросами Бэкхён, кривляя рожицы в камеру, и Сехун хрюкает в кулак, но тут же одёргивает себя. На заднем плане на секунду появляется Чанёль, машет ему рукой, и Се машет в ответ. Ему неловко общаться с Бэком, зная, что Тао его слышит, но Се изо всех сил старается вести себя так, как прежде, чтобы не выдать своё состояние и не быть осыпанным вопросами. В квартире удушающе пахнет корицей, и Сехун радуется, что техника не дошла до того уровня, чтобы передавать запахи. Омега, немного заикаясь, отвечает на бесконечные вопросы Бэкхёна. Он более тщательно подбирает слова, терпеливо выслушивает визги и умиление, когда Бэк наконец-то видит своё упитанное чудовище, едва помещающееся в экран. И выслушивает целую лекцию о том, чем кормить похудевшего, по мнению омеги, хомяка. Разговор длится почти полчаса, за которые Бэкхён успевает десять раз сказать «пока» и девять раз передумать. Сехун даже успевает забыть о Тао. Когда Бэк прощается окончательно, Се сбрасывает звонок и наклоняется над клеткой, засыпая в опустевшую кормушку горку корма. И вздрагивает, когда альфа незаметно приближается к нему сзади, опуская ладонь на талию. Се неловко распрямляется, врезаясь в чужую грудь лопатками, и охает, когда альфа притягивает его ближе, зарываясь носом в волосы на макушке.       — Ты долго, — без обвинения замечает Тао, но Се всё равно бросает тихое, почти невнятное извинение. Тао всё ещё в куртке, и Сехуну ужасно жарко из-за того, что альфа греет его, как печка. Он поджимает губы и, собравшись с силами, разворачивается в кольце чужих рук. Тао слишком близко, и Се неуклюже наступает ему на ногу, чуть не падает и хватается за полы кожанки пальцами, утыкаясь лбом в чужую грудь. Ему невыносимо стыдно поднять голову, но он всё-таки делает это. И у него перехватывает дыхание, когда Тао встречается с ним глазами. Альфа очень красив. Его не портят грубые черты лица и едва заметная горбинка на носу. Раскосые глаза оказываются слегка подведены, и Сехун чувствует, как предвкушающе сосёт под ложечкой, когда альфа смотрит на него так. Внимательно. Неотрывно. Се всё ещё держится за чужую куртку пальцами, отчего его руки оказываются зажатыми между ними, и омега сильнее стискивает кожу, облизывая пересохшие губы.       — Жарко, — шепчет он, с трудом узнавая свой голос, и тянет куртку альфы вниз. Он понимает, как это выглядит со стороны, и его щёки мгновенно вспыхивают. Тао позволяет ему стянуть с себя кожанку, выпуская из объятий. Тяжёлая, она падает на пол, и Сехун порывается поднять наверняка дорогую вещь, но Тао останавливает его, цепляя за запястье. Его ладонь скользит по рукаву чёрной рубашки вверх и касается щеки. Сехун жмурится, когда альфа проводит по коже, касаясь незаметного теперь шрама подушечками пальцев. Тао ведёт ровно там, где он был ранее, и Се задыхается от осознания, что тот помнит. Спустя почти шесть месяцев. Помнит.       — Красивый, — мягко замечает альфа, и Сехун поднимает на него взгляд. Голос Тао низкий и немного хрипит, и омега дрожит от переполняющих его эмоций. Альфа ободряюще улыбается ему уголком губ, легко касается длинными пальцами подбородка и тянет на себя, накрывая подрагивающие губы своими. Он целует его так же, как целовал тогда. Тягуче-неторопливо, и Сехун давится воздухом, забывая, как надо дышать. Внутри поднимается цунами, и Се чувствует, как под тяжестью навалившихся эмоций подгибаются его колени. Он неловко обхватывает шею Тао худощавыми руками, цепляясь пальцами за ворот свитера, чтобы удержаться на ногах. Альфа предельно осторожен и нетороплив, он делает всё так, как нравится Сехуну, и омега смаргивает слёзы, потому что его эмоциональное состояние сейчас такое же шаткое, как передвижение неумелого канатоходца по протянутой между двумя высотками верёвке. И Се цепляется за альфу, как за спасительную соломинку, почти готовый сорваться вниз. Ладони Тао лежат на его пояснице, и их обжигающее тепло через ткань рубашки чувствуется раскалённым металлом. И Сехун едва ли не вскрикивает, когда альфа скользит руками вниз, подхватывая его под бёдра. Тао сильный, и Се доверительно прижимается к нему всем телом, обхватывая ногами за талию и нависая сверху.       Они ненадолго прерывают поцелуй, и Се стискивает чужой свитер пальцами. Тао смотрит на него, чуть прищурившись, и Сехун стыдится смотреть в ответ. В воздухе стоит запах зелёных яблок, и омега тушуется, потому что ещё никогда он не был настолько явным. От него пахнет так отчётливо, что Сехуну кажется, что запах корицы и вовсе теряется где-то на фоне. Ему невыносимо неловко, и он едва держится в сознании, бегая взглядом по красивому лицу.       — Хэй, — шепчет Тао, касаясь его щеки тыльной стороной ладони. Се вздрагивает от этого жеста и сильнее сжимает талию держащего его одной рукой альфы бёдрами, потому что боится упасть (отпустить?). Он чувствует, как Тао улыбается, ощущая это. Внутри всё трепещет, когда альфа цепляет его подбородок пальцами, заставляя посмотреть на себя. Во взгляде Тао что-то такое, отчего Сехун на мгновение замирает, переставая дышать. Ему всё ещё не верится, что Тао с ним. Он не знает, навсегда или только на сейчас, и он готов плакать от осознания этого. — Эй, ну чего ты? — осторожно интересуется Тао, перехватывая его взгляд, и Сехун изо всех сил мотает головой. Он чувствует себя ребёнком рядом с альфой, чувствует защищённость и то, как Тао с ним нежен. И эти чувства ему непривычны. Тао сильнее его, он опасен, потому что связан с мафией, Сехун всё ещё помнит, как захлёбывался кровью Ханг от пули из его пистолета… Но Сехун не боится его. Он боится только того, что рядом с ним Тао другой. Рядом с Тао другой и он сам. И как бы омега ни пытался убедить себя в обратном, как бы ни пытался бояться, перестать думать о нём, у него ничего не выходит.       — Тао, — шепчет он, и имя альфы слетает с губ с трудом. Сехун в первый раз называет его по имени, и это не сравнится с тем, как альфа произносит его собственное. Голос Се дрожит, он глухой и сиплый, и омега цепляется пальцами за ворот свитера Тао сильнее, заставляя себя посмотреть в раскосые глаза. Он боится признаться вслух в том, что хочет Тао, пусть один раз, пусть только сегодня, и всхлипывает, когда альфа понимает его без слов.       Они целуются, пока Тао несёт его в спальню. Сехун чувствует, как сильно колотится его сердце. И хватается за широкие плечи пальцами, почти переставая дышать. Альфа не выпускает его из своих рук до тех пор, пока не касается голенями кровати. Она слишком низкая, и Тао опускается на колени, мягко усаживая Се на покрывало. Дыхание сбивается в ту же секунду. Сехуну неловко, и он заставляет альфу подняться, тут же приникая к его губам. Поцелуй влажный, неаккуратный: Се сдавленно стонет, когда альфа игриво прикусывает его язык. Тао нависает сверху, опираясь ладонью о сехуново бедро, и омега задыхается, когда тот скользит ей выше. Альфа напирает, но не настойчиво, и Сехуну кажется, что он принимает решения сам, и от этого ему намного легче. Мягкое покрывало скользит под пальцами, когда омега отползает назад, позволяя Тао забраться на кровать. Колено альфы в аккурат между его ногами, и Сехун касается его бедром, когда опускается на кровать спиной. Он тянет Тао к себе, и тот покорно склоняется следом, подхватывая омегу под поясницу. Чужое дыхание заметно тяжелеет, и Сехун чувствует это, когда Тао скользит губами по его подбородку и шее. Он всё так же предельно осторожен. Но Се мало, и он позволяет себе наглость, обхватывая альфу за бёдра ногами. Он подталкивает, и Тао рычит. Сехун едва сдерживает стон, когда тот вытягивает его заправленную рубашку из-под ремня брюк. Горячие ладони задирают ткань выше, и Се едва успевает расстегнуть пару пуговиц прежде, чем Тао сдёргивает рубашку через голову. Сехун отводит взгляд, когда альфа останавливается, чтобы посмотреть на него. Ему хочется прикрыться руками, потому что взгляд альфы практически осязаем. У Сехуна давно никого не было, и он не справляется с собственным возбуждением. Тао его истинный, и рядом с ним Се не способен контролировать свои желания. Пальцы на ногах подгибаются, когда Тао скользит губами по его впалому животу. Сехун тихо стонет, приподнимая бёдра, когда альфа разбирается с пряжкой ремня и стягивает облегающие стройные ноги штаны вниз. Прохладный воздух из приоткрытого окна обдаёт обнажённую кожу, и та покрывается мурашками. Сехун тянет Тао на себя, чтобы согреться, дёргает края его свитера вверх, и альфа снова приподнимается, на секунду оставляя его одного. У Тао загорелая, покрытая редкими шрамами кожа, крепкое поджарое тело и татуировка, переходящая с плеча на спину. Сехун сглатывает, завороженно касаясь пальцами подкаченного живота. Тао как печка, и Се обжигает свои вечно ледяные пальцы, когда скользит ладонью вверх.       Они целуются всё то время, пока Тао готовит его. Сехун открывается навстречу и постанывает в его губы, когда альфа сильнее двигает пальцами внутри его тела. Тао аккуратен и нетороплив, и Се задыхается от каждого толчка его пальцев. У него дрожат колени, а приподнятые бёдра сводит от напряжения. Внизу всё горит огнём, и омега цепляется за предплечье Тао ладонью, прося его остановиться. Он с трудом сдерживает себя, потому что хочет почувствовать альфу внутри прежде, чем совсем обессилит. Тао нависает сверху, упираясь ладонями по обе стороны от его головы, и Сехун облизывает пересохшие губы, касаясь его лица пальцами. У Тао влажная, чуть колючая от едва проступающей щетины кожа, горящие возбуждением тёмные глаза и рваное дыхание. Так же, как и Сехун, альфа едва сдерживается, и омега скользит по его спине ладонью, подталкивая к себе. Чёрная чёлка почти спадает на лоб, и Се зачёсывает её пальцами, когда Тао склоняется над ним, касаясь подбородка губами. Он ведёт носом по его шее, оглаживает шершавой ладонью бедро, и Сехун надрывно стонет, когда тот толкается в него, придерживая под коленом.       Альфа двигается тягуче-медленно, успевая покрывать солоноватую кожу своего омеги поцелуями, и Сехун задыхается, окутанный коричным запахом. Он тонет в неспешной нежности с головой, цепляется за плечи Тао и запрокидывает голову, упираясь макушкой в покрывало, когда альфа движется особенно хорошо. Тао облизывает его губы, оставляет дорожку рваных поцелуев на подбородке и тихо постанывает на ухо. И Сехун умирает и возрождается снова и снова, пока альфа толкается в него, придерживая за поясницу. Размашистые движения бёдрами сводят с ума, и Сехун едва контролирует хриплое «Тао», то и дело срывающееся с его припухших губ. Ноги сводит судорогой, и Се сжимает чужие плечи, когда альфа обхватывает его член пальцами. Ему хватает нескольких движений рукой, чтобы излиться на свой живот. Тао напористо целует его, глотая сорвавшийся с губ стон, и успевает выйти прежде, чем случится сцепка. Се чувствует его тёплую сперму на бёдрах и проглатывает вставшую в горле обиду. Он знает, что не имеет права обижаться, потому что Тао ему ничего не должен. И он ненавидит свою омежью сущность за то, что чувствует себя использованным, несмотря на то, что сам хотел этого. Тао ничего не обещал ему. Они не строили планов на «долго и счастливо», они почти не знают друг друга, и Тао в праве уйти сейчас и больше не возвращаться. И Сехун отворачивается, подтягивая ноги к груди. Он не будет смотреть и давать себе лживых надежд. Сердце сжимается от боли, и Се изо всех сил умоляет Тао уйти быстрее. Он не выдержит. Без Тао слишком тяжело. Но альфа не спешит уходить. Сехун чувствует, как тот возится с простынями, вытягивая их из-под него вместе с покрывалом. И Се боится пошевелиться, потому что это совсем не то, на что он рассчитывал. В объятиях альфы тепло, и прохладные простыни, которыми Тао накрывает их, оттеняют исходящий от его тела жар. Альфа обнимает его со спины, обхватывая руками за талию, и Сехун закусывает уголок простыни, едва сдерживая слёзы. Собравшись с силами, он разворачивается в чужих руках и утыкается в грудь альфы лбом. Тао рядом. Пусть только на эту ночь или вовсе на ближайшие несколько часов, но рядом, и Сехун постарается смириться с этой мыслью.       Просыпаться утром не хочется, но будильник настойчиво звенит всё той же мелодией, и Сехун неохотно разлепляет глаза. Он не видит, но чувствует: альфы нет. Ему почти не обидно. Сехуновы вещи аккуратно сложены на стуле, и Се чувствует подкатывающий к горлу комок. Лежащий сверху смартфон заливается мелодией, и Сехун отключает его, а потом плетётся на кухню, где ставит чайник, насыпает кофе в любимую жёлтую кружку и позволяет себе упереться в столешницу руками, опуская голову. Квартира пропиталась запахом альфы на ближайшие несколько дней, и Сехун, наверное, мазохист, потому что втягивает воздух носом снова и снова, чувствуя, как бешено колотится его сердце.       Рабочий день начинается с девяти, и омега неспешно собирается, натягивая на себя те же вещи, что и вчера. Они пахнут Тао, и Сехуну хочется почувствовать на себе, что значит принадлежать кому-то. Он пьёт кофе на кухне, когда ему звонит Бэкхён. Омега как всегда весел, а Сехун с трудом выдавливает из себя улыбку. Бэк замечает перемены в настроении друга и засыпает его вопросами, и Се едва сдерживается, чтобы не рассказать ему правду. Он сваливает плохое настроение на приближающуюся течку, и Бэкхён искренне советует ему найти альфу, потому что оставаться одному уже глупо. Он обещает омеге устроить несколько свиданий, когда вернётся, и Сехуну едва удаётся перевести тему. Бэк тут же отвлекается на своего хомяка, и Се едва не роняет телефон, когда тянется за коробкой корма. В кормушке его целая горка, и он точно знает, что ещё не кормил бэкхёновское животное сегодня. Пальцы дрожат, и Се спешно прощается с омегой, отмазываясь работой и обещаниями позвонить позже. Ему кажется, что этого не может быть. Тао совсем не такой. И либо Се сошёл с ума, либо потерял память, раз не помнит, что и когда успел сделать.       Голова немного кружится, и Сехун торопится на улицу: ему срочно необходим свежий воздух. Он хватает с вешалки пальто и пытается натянуть не расшнурованные кеды, но в конце концов психует и опускается на корточки. Пальцы немного дрожат, и омега шипит сквозь зубы и кое-как запихивает шнурки вовнутрь, второй рукой пытаясь нащупать ключи на пуфике. Ключей нет. Есть запасные, но Сехун раздражённо обыскивает квартиру прямо в обуви. Он ищет везде, куда чисто теоретически они могли попасть вчера, и даже думает, что оставил их на работе, пока не вспоминает, как вечером дрожащими руками открывал квартиру, чувствуя за спиной Тао. Тао. Замирая на месте, омега воспроизводит в памяти вчерашние события. Вот он открывает квартиру, проходит внутрь первым и засовывает ключи в карман. Обычно он так не делает, это всё волнение, а потому он лезет в карман снова, а потом скидывает звенящие брелком ключи на пуфик. Омега осматривает тот со всех сторон, а потом подрывается к двери и толкает её. Если Тао ушёл, он наверняка оставил её открытой, но щеколда не задвинута, а дверь заперта снаружи на ключ. Сехун делает несколько шагов назад, неверяще смотря на металлическую поверхность. Он, правда, пытается не давать себе надежд, но… Предательское омежье сердце заходится в бешеном ритме. Его альфа — бандит, убийца, да ещё и по уши ввязан в дела мафии. Но Сехун не боится. Тао не даёт ему обещаний, ничего не говорит о «долго и счастливо», не оставляет записок и номера телефона. Но Сехуну кажется, что он вернётся. Пусть не сегодня и не завтра, возможно, не навсегда, а на быстрое «сейчас», омеге хватит и этого. Удержать свою судьбу не так просто, но Сехун постарается.