досчитай до

Один. Один пакетик сахара Трой теребит в своих тонких длинных пальцах, прежде чем разорвать его. Коннор наблюдает за этим ритуалом по другую сторону монитора и вздрагивает, когда слышится треск бумаги, кажущийся оглушительным, будто выстрел. Белый песок, как в замедленной съёмке, высыпается в кружечку с жасминовым чаем, плавно оседая на дно. Коннор молча смотрит на раздражённое лицо парня, сидящего в отдельной кабинке какого-то суши-бара в каком-то из городов тура, и с ужасом ловит себя на мысли, что ему нечего сказать. В последнее время такие моменты участились, а идиотские и бессмысленные придирки, вроде "почему ты разговариваешь со мной таким тоном?" всё чаще стали перерастать в крупные ссоры, каждая из которых засасывала в грязное болото недопонимания. Физическое расстояние, с которым им пришлось примириться, сильнее и сильнее трансформируется в расстояние духовное. Неужели это действительно происходит с ними? Два. Два очаровательных седовласых старичка в зале ожидания аэропорта Огайо сидят справа от Троя. Рейс задержали, и теперь парень просто пытается скоротать время, наблюдая за людьми вокруг, ведь он твёрдо уверен, что аэропорты - это такие совершенно магические места, наполненные бесчисленным количеством сюжетов, человеческих историй и эмоций. Как в фильме "Реальная любовь", помните? - А помнишь ту рыженькую, за которой ты всё увивался в университете? - добродушно смеётся один из пожилых мужчин, пихая второго локтем. Должно быть, они старые друзья, думает Трой, улыбаясь и ненароком прислушиваясь к разговору, хоть это и не совсем прилично. - Как же, как же, та ещё красавица была. А как её звали... Эмили? Эмма? Мария? - Второй мужчина с некоторой тоской в голосе произносит, - Вот и поверить сложно: в двадцать лет ты считаешь кого-то любовью всей своей жизни, а потом даже и имени этой любви вспомнить не можешь. Трой чувствует, как последняя услышанная фраза скальпелем вонзается куда-то в диафрагму, и дышать становится просто невыносимо. Коннор, что, если однажды я не вспомню даже твоего имени? Три. Три вечера подряд Коннор проводит в компании Тайлера. Их дружеские отношения ещё не полностью восстановились после долгого разрыва, но сейчас на это абсолютно плевать. Коннор просто ощущает острую потребность в чьём-то обществе, потому что оставаться наедине со своими мыслями - подобно самоубийству. Он знает, что Окли насквозь видит эту корыстную цель в их совместном времяпрепровождении, но совсем не выступает против. Он знает, что все его действия сейчас - это как попытка спрятаться от сокрушительного урагана под одеялом. Совершенно бесполезно. Стихия настигнет тебя, накройся ты хоть сотней одеял и окружи себя десятками друзей. Но пока Коннор просто закрывает глаза и притворяется, что всё в порядке. Солнце светит, погода лётная, а Трой устал от ежедневных концертов, но скоро он вернётся, и они обязательно смогут из этого выкарабкаться. Четыре. Четыре сотни гигабайтов фотографий в сумме за одну ночь пересматривают Коннор и Трой, пока один сидит на полу в своей лос-анджелесской спальне, а второй полулежит на кровати в тур-автобусе, проезжающем где-то на границе штатов. Они не сговаривались. Просто каждый буквально в одну и ту же секунду ощутил острую потребность в с п о м н и т ь. Вспомнить то, что было пережито ими за последние два года, сколько счастья и нежности они сумели подарить друг другу, сами того не осознавая. Однако единственное, что сейчас приносят все эти радостные снимки, улыбки на них и мелкие сувениры из совместных путешествий, - боль. Цельное и твёрдое "мы" дало трещину прямо по центру, и ни Трой, ни Коннор больше не знают, как это исправить. Они почти одновременно захлопывают крышки ноутбуков, утопая в состоянии пугающей обречённости. Каков план? Пять. Пять гудков слышит Трой в телефонной трубке, прежде чем скрепя сердце произнести предложение, которое повторил в своей голове уже тысячу раз. Отель. Лучше я остановлюсь в отеле, когда приеду в Калифорнию. Прости. Нам нужен перерыв. Коннор чувствует, что его, вместе со спасительным одеялом, кроватью и целым домом сносит торнадо. Он не успевает ничего понять, как оказывается в самом центре смертельной воронки. Его будто закинули в центрифугу с грязным бельём. Пропустили через мясорубку. Сжали в тиски, ломая рёбра. Волшебная сказка про Дороти с летальным исходом. Но он знал. Шесть. Шесть ударов кулаком терпит стена над рабочим столом Коннора, пока на его костяшках не начинают проявляться царапины с капельками крови. А потом ещё шесть. И ещё шесть. Вслед за этим в стену летят предметы любовно продуманного декора, хрупкие статуэтки, книги, фотографии в рамках, миниатюрные горшочки с цветами. Стерильная чистота полок зеркалит внутреннюю опустошённость хозяина квартиры. Семь. Семь шотов, один за другим, вливает в себя Трой, пытаясь заполнить вакуум, образовавшийся в груди после сказанных им же слов. Восьмая рюмка вдруг трескается прямо в его руке, тут же врезаясь в кожу мелкими стёклышками. Ладонь кровоточит. А он просто сидит и смотрит, как прозрачная жидкость перемешивается с алой, стекая ручейком по отполированной поверхности барной стойки. Cмотрит и ничего не чувствует. ___ my eyes drip flowers while your mouth speaks daggers CF 4.4.16