Нечего терять

Аспасия дель Касадеи с детства привыкла блюсти собственную выгоду. Это было её жизненным кредо. В Уотердип её привело желание заработать – добыча, прихваченная из Нетерила, закончилась. Задача казалась несложной: отправиться в составе отряда приключенцев в Подгорье, узнать о судьбе пропавшего архимага Галастера и при необходимости спасти его. Не очень хотелось, конечно, делиться со спутниками обещанной наградой, но судьба решила за неё - почти все полегли на подступах к Андердарку. Последним пал здоровенный полуорк по имени Даэлан. Жаль, что не удалось вовремя покинуть пещеру, где дроу держали пленённого Галастера – проходимец-маг без лишних слов телепортировал её в храм Лит Миатара, самое сердце города мятежных дроу, поклонявшихся Эйлистри. И связал обетом, который должен убить её, если она не убьёт Вальшаресс. Незавидная участь. Когда Провидица начала говорить ей о свободе и прочей красивой чуши, полуэльфийка постаралась не расхохотаться: похоже, мятежники Андердарка были искренне уверены в том, что она станет рисковать своей жизнью ради всеобщего блага. Аспасия, усмехаясь, поправила локон. Храни её Тимора, она нашла выход из этой ситуации, предпочтя не победить, а примкнуть, потому что только дурак стал бы пытаться уничтожить с каждым днём всё больше набиравшую силу Вальшаресс. Та пообещала снять с неё обет в обмен на сотрудничество, и стороны расстались, довольные друг другом. Ради кого Аспасии было рисковать жизнью – жителей Лит Миатара, Уотердипа? Разделить участь прирезанных Красными сёстрами аристократов? Повестись на красивые речи о том, что зло надо остановить? Нет, она ещё не сошла с ума. Три недели игры. Провидица сама защищала её, уверяя своих воинов, что героиня Андрентайда обеспечит им победу. И только один человек держался настороже. «Если я узнаю, что вы собираетесь предать нас, я вас убью». Цепной пёс Провидицы, тифлинг Вален Дыхание Тени. При воспоминании о нём тело полуэльфийки обдало жаром. Великолепный самец – высокий, мускулистый, играючи управляющийся с огромным цепом. Единственный стоящий экземпляр мужского пола, если уж на то пошло – не то, что хилые дроу; Аспасия предпочитала мужчин покрупнее. Она прищурилась, вспомнив полуорка, так некстати погибшего при вызволении Галастера - с самого Подгорья у неё не было любовника, а полуэльфийка полагала целибат крайне вредной для здоровья штукой. И, казалось бы, не составит труда заполучить тифлинга ещё одним славным трофеем: создатель Ао щедро одарил её антрацитовыми кудрями, глазами цвета лесных барвинков, пышной грудью и бёдрами. Но он игнорировал как её красоту, так и расточаемые недвусмысленные знаки внимания, и неприступность тифлинга подстёгивала её ещё больше. Единственное, что Аспасия от него слышала – Провидица, Провидица, Провидица. Спят они вместе, что ли? А времени оставалось всё меньше – явившись во сне, Вальшаресс предупредила, что через несколько дней её войско подойдёт к воротам Лит Миатара. *** Всем существом Вален чувствовал готовившееся предательство. Если уж на то пошло, то их знамя победы, обещанная видениями Провидицы спасительница, никак не соответствовала этому высокому званию. Дело даже не во внешности – чересчур броской за счёт вызывающего макияжа и приторных духов. Полуэльфийка была лжива по натуре, и тифлинг недоумевал, как другие не видят этого. За показной скромностью, гладкими речами и невинным лицом он наблюдал развращённый эгоистичный ум, преследующий лишь свои цели. - Можешь называть меня просто по имени, генерал, - промурлыкала полуэльфийка при знакомстве, одарив его игривым взглядом. Он не мог. Ни по имени, потому что это установило бы между ними подобие близости, которой он не желал, ни даже просто нейтральным «леди», потому что достоинства в ней было не больше, чем в распоследней сигильской девке. Оставалось называть по фамилии – дель Касадеи – но и она была слишком хороша для этой изворотливой особы. Она же звала его по имени или «мой генерал», разглядывала как кусок мяса на рынке, норовила прижаться мимоходом или на привале, встряхивала кудрями, провокационно распускала шнуровку на рубашке. - Нелегко тебе приходится, генерал? – сочувственно усмехнулась Натирра после очередной выходки их предводительницы. Вален до скрипа сжал зубы. Такое ощущение, что он был единственным объектом сексуальных вожделений жительниц Лит Миатара. Плохо знавший язык тёмных эльфов, он недоумевал, пытаясь понять, чего хотят от него подходившие стайками молоденькие и не очень аристократки-дроу. - Предлагают групповой секс, - объяснила как-то Натирра. Тифлинг поперхнулся. - С восьмерыми? Натирра насмешливо фыркнула. - У тебя есть рот, рога, десять пальцев на руках и кое-что ещё, мне ли тебя учить? Кроме того, их очень интересует твой хвост… Думаю, с восьмерыми ты точно справишься. Дель Касадеи, дроу… Его это не интересовало. Не сейчас, когда приоритетной задачей было выстоять против собранной Вальшаресс армии и предупредить возможное предательство. Доказательства. Вот чего у него не было. Прячется в бою - но разве не сама Провидица приказала ему оберегать её жизнь? Но тогда почему договариваться к Старейшему мозгу и лидеру колонии злобоглазов она пошла одна, настойчиво попросив Валена и Натирру не сопровождать её? Были и другие мелочи, вместе складывавшиеся в достаточно неприглядную картину. Хуже всего то, что Провидица, ослеплённая своими видениями, не внимала его словам. - Вален, чем ты докажешь свои подозрения? Ничем. Абсолютно. Аспасия стоит на крепостной стене, рассматривая, будто впервые, раскинувшийся внизу Лит Миатар. Шпили причудливо изогнутых башен, извивы мраморных барельефов на стенах домов, неясный гул, доносящийся с рынка, мычание рофов в загонах. И ни клочка неба, ни травинки. Душа полуэльфийки жаждала свежего воздуха и простора ночного неба над головой. Не этих подземелий, не этого шелестящего как перекатывающийся гравий говора дроу. И уж точно, она не хотела умирать под землёй как крыса в норе за мифическую свободу, которую обещала от имени Эйлистри Провидица. Главное в жизни – вовремя выбрать правильную сторону. И она выбрала. Девушка вдыхает полной грудью, но этот подземный воздух не идёт ни в какое сравнение с воздухом поверхности, и желаемого облегчения тоже не даёт, не освежает, унося тревоги. Перетерпеть. Разведчик мятежников сообщил, что армия Вальшаресс в двух днях пути до них. Переждать. А потом лишь вовремя оказаться у ворот – и дело будет сделано. Солдаты Вальшаресс защитят её от воинов Провидицы. «Если я узнаю, что вы собираетесь предать нас, я вас убью». Аспасия вздрагивает: ей кажется, что его ровный голос раздаётся прямо над ухом. Вален Дыхание Тени. Даже при воспоминании о нём внизу живота сладко ноет. Как жаль, что завтра ему суждено погибнуть! Но сегодня Аспасия полна решимости попытаться ещё раз – будет расточительно упускать такой экземпляр. - Безумие! – грохает цепом по столу взбешённый Вален. Что за злое колдовство мутит разум Провидицы? Что за фантазия – назначить главнокомандующим битвы, которая ждёт их со дня на день, не его и даже не Имлота, а эту дель Касадеи? - Вален! – произносит шокированная его поведением жрица. – Вален, - добавляет она, притрагиваясь к его руке. – Эйлистри говорила со мной - так надо, Аспасия приведёт нас к победе. Провидица говорит что-то ещё, но Вален уже не слушает её. «Она приведёт нас к гибели, эта лживая сука!». Но ему нечего возразить – дьявольски изворотливая, полуэльфийка не оставила ничего, за что можно было бы зацепиться. На Совете она вела себя примерно, не возразив, а наоборот, с радостью ухватившись за возможность покомандовать, и даже произнесла напитанную ложью короткую речь, заявив о своей преданности сторонникам Эйлистри. - У тебя есть опыт, помоги ей. - Помогу, - бросает он, уходя из покоев Провидицы, обуреваемый клокочущей как лава яростью. «Если ты не видишь, что она из себя представляет, я помогу. Всем нам». Разыскать эту размалёванную куклу. Разыскать и… «И что?». Вален мотает головой. Пальцы так крепко сжимают рукоять цепа, что будь тот живым существом, уже бы давно взмолился о пощаде. Он представляет, как сворачивает её тонкую шею – хватило бы и половины того гнева, что сейчас одолевает его. Но нельзя. Нельзя, пока он не будет точно уверен. Делает глубокий вдох. Поговорить. Для начала – просто поговорить. - А големы? Куда мы поставим их? Аспасия ликует: этот неприступный сумрачный тифлинг пришёл к ней после Совета сам. И слава Тиморе, которая до сих пор её не подводила, иначе она совсем не знала, что делать с так неожиданно свалившейся на неё должностью главнокомандующего этими мятежниками. Она не была стратегом и понятия не имела, как расставить воинов для грядущей битвы. Всё равно, как их ни ставь, конец один – город падёт. - Вот сюда, - показывает Вален на карте. Руки воина, у него они крепкие, красивой формы, и Аспасия представляет, как эти пальцы властно ласкают её тело. Она распускает шнуровку рубашки ещё больше, делая вид, что в этой крошечной комнатке ей стало душно, наклоняется над картой, чтобы ему лучше была видна ложбинка между грудей. Вален отодвигается с оскорбительной поспешностью. Аспасия таит хитрую усмешку. «Ну нет, красавчик, сегодня ты от меня никуда не денешься». Он видит её немудрёные попытки его завлечь. «С какой целью?», - спрашивает себя Вален. За то время, что он распинался ей о положении дел, она вряд ли уловила хоть слово. Но он и не думал, что дель Касадеи всерьёз заботят судьбы воинов и Провидицы. Демоническая кровь даёт о себе знать всё явственней. Убить её. Прямо здесь. Услышать крики ужаса, хруст позвоночника, почувствовать горячую кровь на руках… Картина, которую представляет себе в этот момент Аспасия, не такая кровавая, но, без сомнения, завораживающая. Скинуть со стола все эти карты, в которых она ничего не понимает, раздеться и лечь – так, чтобы он увидел и её пышную грудь, и бёдра, и то, что между ними. Что, интересно, он сделает тогда? Не сможет же и дальше остаться неприступным как скала? Полуэльфийка хочет, чтобы он толкнул её на этот стол, разорвав одежду, растолкнув колени, страстно впившись в губы поцелуем. Она бы, конечно, предпочла кровать, но кровати в этой крохотной комнатке нет, а предаться похоти на столе, под звуки голосов ходящей наверху стены стражи, будет пикантным и запоминающимся. Аспасия слегка трёт шею. Вся жизнь как по лезвию бритвы. Подумать только, она уже могла быть могущественной, если бы эта идиотка Геродис не отказалась делиться. Ну что ж, сейчас она сделала верную ставку – Вальшаресс и архидьявол кажутся союзниками более сильными, чем какая-то зачуханная медуза. Она не сомневается, что рано или поздно Вальшаресс попытается избавиться от неё – это же дроу, предательство у них в крови. Значит, придётся снова искать союзников. Возможно, матрону Маэвир, которая вскоре тоже сыграет свою роль в падении Лит Миатара. Или даже самого архидьявола. Но об этом можно подумать и позже, время будет, а пока… Ей надо уладить небольшое дело. Вален не верит своим ушам, когда дель Касадеи говорит, что займёт позицию у внешних ворот. - Там опасно, - спокойно замечает он, стараясь не выдать себя. Полуэльфийка улыбается, демонстрируя ровные белые зубы. - Я ведь надежда Лит Миатара, мой долг быть там. «Долг? Ты знаешь это слово?». За полмесяца, что они провели рядом, дель Касадеи предпочитала не особо рисковать собой, предоставляя Валену и Натирре защищать её и вступая в бой лишь тогда, когда положение становилось критическим. Её сила была в грязном языке, оплетавшем ложью Провидицу и всех, с кем их сводили приключения. - Твой долг – командовать армией. В относительно безопасном месте, - еле сдерживаясь, говорит Вален. «Грёбанный ты символ победы!», - добавляет он про себя. Аспасия надувает губы, даже в военных условиях накрашенные кармином, как у бордельной девки. «Девка и есть». - Если ты забыл, так я напомню, - едко говорит она. – Командую здесь - я. Ты подчиняешься мне. Вален на миг немеет от ярости. Она командует им? Явившаяся с поверхности нахалка, которую он и так терпел дольше необходимого, вякает, что он, прошедший Кровавые войны, должен подчиниться - ей? Ей?! Зверь, живущий в нём, алчет её крови. Немедленно. Алая пелена застилает взор. Сломать эту куклу, чтобы она уже никому не принесла вреда, почувствовать, как шипы Бича Дьяволов проламывают грудную клетку, услышать влажный треск рёбер, увидеть, как пузырится кровь на лживых губах. Аспасия вздрагивает, даже в тусклом свете единственного магического факела заметив, как глаза Валена меняют свой цвет с голубого на алый. «Демон», - предостерегающе шепчет подсознание. «Демон…». Кожа покрывается мелкими мурашками, тонкие волоски на теле встают дыбом, сигналя об опасности, живот скручивает в судороге предвкушения чего-то запретного; она чувствует, как между ног становится влажно. «Демон…». Полуэльфийка с вызовом вскидывает голову, видя плещущуюся в его глазах ярость и вполне сознавая, что игра становится опаснее. Но это лишь щекочет ей нервы. Что он сделает… кроме того, чего она сама хочет? - Провидица назначила главнокомандующим меня, - повторяет Аспасия. – Я отдаю приказы, ты подчиняешься. Ты же был главнокомандующим и знаешь, что приказы не обсуждаются. Что за армия без дисциплины? - Что за армия, если ею руководит шалава? – рявкает Вален, и в полсекунды оказывается рядом с ней. Уничтожить, разорвав тёплое тело, упиться горячей, пахнущей свежо и остро, кровью… Но сначала – унизить так, как только возможно, ведь она – всего лишь развратная девка, как те, которых ему приводили, когда он был в рабстве у Гримашта. Он не помнил, что делал с ними – очнувшись после безумия ночи, Вален видел лишь прикрытые простынями искалеченные тела, что уносили слуги. «Демон, - смеялся Гримашт, – и всегда им останешься. Не сдерживай себя, мальчик мой, дай волю тому, для чего рождён». Элеана. Лишь она сумела пробудить в нём человечность: просто сидеть и говорить, улыбаться, шутить, слушать. «Ты не демон, Вален. Во всяком случае, не весь ты». Так говорила она. Так говорила Провидица. Но дель Касадеи нет дела ни до чьих чувств, ни до чьих судеб. Так кто из них демон? «Ты хочешь увидеть демона? Ты его увидишь». Вален хватает её руки, заламывая их за спину, разворачивает и швыряет полуэльфийку грудью на стол. Аспасия распластывается прямо поверх карт, ударяясь подбородком о столешницу, вскрикивая от боли в вывернутых запястьях. Что он делает?! - Пусти! – кричит она, повернув голову вбок, но собственные волосы набиваются в рот, и крик получается похожим на писк цыплёнка. - Ты хотела этого, дель Касадеи, - голос тифлинга напоминает рычание, и Аспасия чувствует себя так, будто её пощекотали лезвием ножа. Он наваливается сверху, по-прежнему сжимая одной рукой её запястья, а второй грубо дёргая за пояс штанов. Сорвав их до колен, он связывает её запястья ремнём. - Рогатый ублюдок! Она пытается его лягнуть, но тут же кричит от обжигающей боли: что-то похожее на хлыст со всей силы обрушивается на ягодицы – сначала на левую, потом на правую. «Хвост», - догадывается Аспасия. - Дисциплина, дель Касадеи? Я научу тебя ей. Вся тщательно выпестованная им человечность не нужна здесь, как не нужны нежность и осторожность, с которыми он касался тела Элеаны. Дель Касадеи и ей подобные понимают только язык боли и унижений. Он, сам испытавший их с лихвой, знает в этом деле толк. Аспасия проклинает своё любопытство, подвигнувшее её узнать, каково заниматься сексом с полудемоном. Не успев даже предать этот город, она превентивно получает возмездие. Полуэльфийка не против некоторых острых ощущений, но в этот раз блюдо оказывается чересчур пряным. Болят руки и подбородок, горит огнём безжалостно исхлёстанный зад. И он, царапая кожу бёдер и ягодиц металлом доспеха, входит в её тело так резко, что Аспасия громко кричит – полудемоны не обделены природой. Не спасает даже смазка – ей больно до визга, и она визжит, пока он не отвешивает ей новый шлепок. Всё плывёт перед Валеном в багровой пелене. То ли самое он делал с рабынями у Гримашта? Он не может вспомнить. И не может перестать, хотя человеческая часть него отчётливо понимает, что делает. Демоническая же желает упиться страхом, покорностью и криками жертвы. Аспасия уже не кричит, а тихо скулит, размазывая по карте слёзы и сопли. Подумать только, и она ещё думала, что то, что было до – это больно. Теперь, когда тифлинг входит в неё под другим углом, его член больно таранит её в шейку матки. Чудовище. Он же разорвёт ей всё! Но дель Касадеи и не думает сдаваться. Снова лягает его. Вален рычит что-то и хлещет хвостом по спине – раз, другой – исторгая из её пересохших губ новый крик. - Зачем ты хотела быть у ворот? – спрашивает он, хватая её за волосы, наматывая на руку так, что едва не снимает скальп. «Если поймали – отпирайся до конца», - учил её отчим. Ну, хоть чему-то полезному он её научил, мудак. Она и отпиралась, когда её обвинили в том, что она отравила его и Печварри. И всё равно пришлось бежать в эту дыру - Хиллтоп… - Потому что моя привилегия решать, где мне быть! – огрызается она. Удивительно, что он что-то заподозрил – Аспасия была уверена, что вела себя достаточно осторожно. Но так она ему и признается, ага! - Дель Касадеи, - рука дёргает волосы сильнее, тифлинг наклоняется, впиваясь зубами в шею девушки. – Не играй со мной. «А чем, по-твоему, мы занимаемся?». Пусть игра идёт не совсем по плану, но, так или иначе, Аспасия добилась своего. Демон… Настоящий демон. Не можешь бороться – примкни. Или возглавь. Аспасия виляет бёдрами, чем, похоже, немало его удивляет. Ещё один шлепок хвостом, ещё один укус в шею и резкое движение члена внутри неё – генерал не медлит напомнить, кто здесь главный. - Дисциплина? – шепчет она издевательски. Вместо ответа полуэльфийка чувствует, как между ягодиц скользит что-то твёрдое, настойчиво ища путь в её тело. «Ты же хотела узнать, зачем ему хвост», - напоминает внутренний голос. Короткий укус, второе быстрое и болезненное проникновение, оцарапывающее слизистую – теперь боль удваивается, смешиваясь с толикой какого-то извращённого удовольствия – наверное, от осознания, что она всё-таки добилась своего. Но торжество недолго – пальцы Валена, отпустив её волосы, сильной хваткой сдавливают горло. Аспасия хрипит и закашливается, дёргаясь в тщетной попытке выбраться. Её сознание мечется в панике – руки связаны, ноги прижаты его ногами, она ничего не может сделать! Память приносит воспоминание о других руках, когда-то тоже имевших над ней власть. Из горла вырывается сипение, и тифлинг ослабляет захват. - Ворота. Зачем? – повторяет он голосом, в котором весь холод Кании. Аспасия жадно дышит, надрывно кашляя и даже не сразу замечая, что он покинул её тело. Рывок за волосы. Теперь его алые глаза смотрят в её – и Аспасия вдруг ясно понимает: он подозревает. И она подпишет себе смертный приговор, если сознается. Пальцы, красотой которых она так любовалась, обхватывают её подбородок. Полуэльфийка молчит. В этот раз он едва не доводит начатое до конца. Перед глазами мелькают цветные пятна, кровь шумит в ушах, Аспасия колотится о стол, пытаясь высвободиться. Свобода. Воздух. - Маэвир... Вальшаресс... Голос подводит, но, кажется, он понимает. Аспасия вздыхает с облегчением. Губы Валена растягиваются в усмешке. Последнее, что Аспасия видит в этой жизни - алые глаза демона. Кровь свежа, красна и льётся со стола дурманящим потоком, смывающим безумие. Дель Касадеи прекрасна в смерти. И уже не сможет навредить. «Вален, Аспасия спасёт город». Она и спасла его, умерев до начала битвы. Вален жёстко усмехается и уходит из комнаты. Теперь никто не откроет ворота. По крайней мере, изнутри.