***
Однажды утром, когда Джон только встал, то Холмс поспешно надевал пальто. — Джон, возьми, — Шерлок протянул Уотсону бумажку. — Там все написано. — А что это? — спросил тот. — Прочитай! — закричал из-за двери Холмс. — Прости, что не могу тебе все устно объяснить! Тройное убийство не ждет!***
Вечером, когда все возвращались домой с работы, Джон стоял под дождем и смотрел на яркую вывеску. Уотсон еще раз проверил адрес и никаких ошибок не обнаружил. — Может, он улицу перепутал, а не я? — вздохнул он. — С чего это? Но через минуту доктор понял, что никто не ошибся, потому что из кэба вышел Шерлок. — И что ты стоишь и мокнешь? — возмущался Холмс. — Ты уже как пять минут здесь, но все смотришь на вывеску! Читать разучился?! — Откуда ты знаешь, что я здесь пять минут? — Джон удивленно покосился на друга, но после того, как его одарили холодным взглядом, он тихо произнес: — Можешь не объяснять. Разговор продолжили уже за столиком. — Гей-клуб? Серьезно? С чего бы это? — Уотсон осыпал детектива вопросами. — Джон, мне нужно с тобой поговорить, — прошептал Шерлок, пропустив вопросы мимо ушей. — О чем? А обязательно нужна такая атмосфера? — Джон, оглянись, — не слушая друга, сыщик продолжил разговор. — Что ты видишь вокруг? — Я вижу геев. Я что-то другое должен видеть? — А теперь со стороны посмотри на нас. Что видишь теперь? — Тебя и меня, — ответил Джон. — Нет. Другое, — Шерлок наклонил голову на бок и взглянул на него. — Детектива и доктора. — Не то. — А что? — рассердился Уотсон. — А ты не замечаешь сходства нас с ними? — Холмс кивнул в сторону танцующих парней. — Я знаю, что ты любишь меня. — Как? — Ты как всегда не замечаешь очевидного, — сыщик закатил глаза. — Ты уже, вероятно, не осознаешь этого. Ты знаешь, как ты на меня смотришь? — он попытался изобразить друга. Джон покраснел. — И ты дрочишь на меня, — продолжил Холмс уже тише. — Я сижу в интернете по ночам. И однажды услышал стоны из твоей комнаты. Я подумал, что тебе плохо, и поднялся наверх. И что я услышал? Я услышал стоны удовольствия и свое имя. На следующую ночь я слышал тоже самое. И на третью. На четвертую ночь я уже не стал подниматься, так как давно все понял. — Шерлок… — Не переживай. Я тоже люблю тебя. В глазах у Уотсона потемнело, голос друга непонятно зазвенел ушах.***
Он открыл глаза: он лежал на диване в квартире на Бейкер стрит. Холмс стоял у окна и смотрел на улицу. — Шерлок… — слабым голосом позвал Уотсон, а когда друг обернулся, то доктор ужаснулся: детектив был бледен, как мел, а глаза красные от слез, рот был приоткрыт. Холмс часто дышал, а на его щеках ясно виднелись соленые дорожки. — Боже мой… Ты так сильно волновался? Это был просто обморок. — А я — врач? Ты думаешь, что я разбираюсь в этом? — он всхлипывал после каждого слова. — Джон, я люблю тебя. Холмс подошел совсем близко, встал на колени у дивана положил голову Уотсону на грудь. Доктор нежно провел пальцами по дорожкам от слез, по каштановым кудрям, а сыщик улыбнулся. — Только больше без обмороков, ладно? — светло-лазурные глаза умоляюще посмотрели на Джона. — Хорошо, Шерлок! — и Джон улыбнулся в ответ.