По собственному желанию

- … и, да, не забудь к моему приходу приготовить карпаччо. Хартфилия, и понятия не имея о том, как готовить это самое «Карпаччо», послушно кивает, возвращаясь к уборке гостиной Лаксаса. Люси, честно признаться, и не подозревала, что «принадлежать» в понимании Лаксаса – это натуральное подобие казарменного положения, о котором девушка, до поры имела весьма приблизительное представление. «Наверное, романов начиталась,» - как-то обиженно думает про себя Хартфилия, в первые несколько дней робко представляя себе, как Дреяр пытается посягнуть на её честь – грубо, неистово, в общем, в духе тех альфа-самцов из жутко непристойных бульварных романов. Но Лаксас… Нет, он, конечно, прижал её к стенке в первый же день, но увидев её опухшие веки и расширенные от ужаса глаза, буркнул, чтоб она валила на кухню, и «приготовила ему пожрать». Спокойно, без эмоций. - Вообще никаких попыток домогаться, представляешь? – как-то обреченно, пусть и во хмелю, бормочет Люси единственной, по её мнению способной понять Кане. Девушка всхлипывает, и показывает мозоли на руках от каждодневной работы по дому, - Такое ощущение, что он издевается. Да, он определенно намеренно меня мучает. - О, Лаксас, он такой, - Кана как-то хитро улыбается, - Он как Змей. Он, конечно, грубое животное, и своего привык добиваться силой, но с женщинами он… - Альберона прищуривает глаз, - Другой. Более деликатный что-ли. Люси истерически хмыкает, «Тоже мне мистер деликатность». - Деликатный, пока не решает поменять кнут на пряник, и перейти к более высоким отношениям. Хартфелия оставляет слова подруги без комментариев, хотя становится безумно интересно, что же в понимании Каны «Более высокие отношения». - Мне это надоело, - возмущенно говорит Люси, когда Лаксас в очередной раз глумливым тоном поручает ей какую-то работу. Он приподнимет бровь, и как-то удивленно на неё смотрит. - Отрабатывать как будешь? – Люси не замечает, как быстро он сокращает между ними расстояние, в сознании лишь мелькает брошенное недавно сравнение Каны Лаксаса со Змеем, - Натурой, что - ли? Девушка испуганно вжимает голову в плечи, сожалея о том, что вообще открыла рот. Стыдно признаться, но она до сих пор панически его боится; она опускает глаза – собственные ладони внезапно становятся безумно интересными. Она быстро и судорожно мотает головой, будто её мнение будет что-то решать, если Лаксасу в голову придет, что говорится, «взять свое». - Кто бы сомневался, - Люси кажется, что он произносит это как-то уж слишком безэмоционально. - Ты мне не неприятен, - как-то говорит Люси, когда ей выпадает свободная минутка. Лаксас спокойно сидит на веранде и пьет свой чай – зеленый, жасминовый; казалось, он внимания не обращает на мнущуюся в дверях Люси. Лаксас действительно не кажется ей противным – просто она до жути его боится… Боялась, по крайней мере, пока не поняла, как обидно ей это равнодушие. Лаксас удовлетворенно вздыхает. - Что-то еще? – с тенью улыбки произносит мужчина, и Люси, помотав головой, скрывается в тени его теплого и уютного теперь жилища, - Кстати, завтра я хотел бы взять тебя кое-куда. Это Лаксас – он не просит. Он просто ставит перед фактом, и Люси ничего не остается, кроме как подготовится. Люси впервые неосознанно целует его именно на том задании, когда он, предварительно исчезнув самый ответственный момент, до одури пугает её. - Женщина, мне такие ловушки, что слону дробина, - чуть погодя произносит Лаксас, - Но мне понравилось. Люси прикусывает губу, когда Лаксас прижимает её к себе. Непривычно ощущать на себе его горячие прикосновения, чувствовать на коже его дыхание, сносить его поцелуи… Хартфелия с ужасом понимает, что если его не остановить сейчас, потом уже будет поздно. Она вообще с трудом представляет, как это – остановить этот бурный поток всей его чувственности… Будто услышав её мысли, мужчина останавливается, и, приподняв подбородок, смотрит ей в глаза. - Ты все еще боишься меня? – Люси не может не заметить, с какой интонацией произносит это Лаксас. Он убирает руку с её талии. - М.. Нет, - неожиданно даже для самой себя шепчет Люси, мысленно прося его не отпускать её из своих объятий. - Я мог бы уйти, - в разрез со своими же словами он снова кладет руку ей на талию; Люси опять чувствует, как подгибаются колени, но мужчина мягко приподнимает её, позволив ногам обвить его бедра. Люси шепчет что-то неразборчивое, судорожно перебирая пальцами его волосы. Его поцелуи – они порывистые, жадные, будто собственнические, но боли они не несут, только жгучее желание того, чтоб он не останавливался. Люси упирается горячим лбом в его обнаженное плечо, – забавно, но она сама даже не заметила, как стянула с него рубашку, - когда Лаксас добирается до застежки лифчика. Блузка улетела под ноги еще пару метров назад. - Подожди, - хрипло шепчет Люси неосознанно впиваясь ногтями в его спину, на что Лаксас издает сдавленный рык. Он приподнимает её и неожиданно мягко кладет её на аккуратно застеленную самой же Люси кровать; сознание девушки нещадно кричит о том что останавливаться уже поздно, а тело упорно тянется к нему, приятной истомой реагирует на ласки, и требует, чтоб он не останавливался. - Надоело ждать, - ворчит возбужденный драгонслейер, - В конце концов, ты принадлежишь мне, - его рука скользит по обнаженному животу Люси, и уверенно раздвигает колени; его пальцы касаются сокровенного, и Люси непроизвольно выгибает поясницу, еще больше сократив расстояние между ними. Когда он касается губами обнаженных ключиц Хартфилии, девушка опять судорожно выдыхает, а по спине опять пробегают мурашки, - Надоело ждать. Я хочу получить свое по праву. Когда он входит, Люси до крови прикусывает губу, чтоб не заорать в голос; от боли слезы на глаза наворачиваются, и она, сама того не осознавая, впивается ногтями в его спину. Он опять рычит – утробно, глухо, но понимает, что ей сейчас намного больней. Лаксас пытается унять непонятную дрожь в ласкающих ее грудь руках, и на мгновение замирает. Она касается его шеи – неожиданно мягко и даже нежно. - Не останавливайся, - шепчет Люси, коснувшись мочки искусанными губами. Через мгновение её лицо оказывается напротив его, и девушка целует мужчину, сильнее обвивая ногами талию; ей приятно ощущать на себе тяжесть тела Лаксаса, болезненно – его внутри себя, но это пока, успокаивает себя Люси. Скулы покрывает румянец, а теплая волна – боли вперемежку с удовольствием, следуют одна за другой, когда он, наконец, возобновляет движения. Когда все заканчивается, он лбом утыкается в её плечо, и пытается отдышаться. Люси, же, пытаясь собрать мысли в кучу, ощущает лишь негу, и очевидное желание того, насколько важно ей ощущать его рядом. - Тебе не говорили, что пялиться – это крайняя степень невоспитанности? - Люси поджимает под себя ноги, пытаясь получше укутаться в его шубу, так и оставленную на веранде. Она красивая – даже с покрасневшими от бессонной ночи глазами, опухшими губами, и влажными после душа волосами. Она все еще забавно смущается, когда Лаксас смотрит на нее так, но все же стала намного смелей, особенно, когда занимается с ним любовью, - А еще я так и не придумала, как я буду объяснять красные пятна на моей шее и плечах, - она касается пальцами своей шеи, - они немного болезненные, знаешь ли. - Придумай заодно, как мне объяснить мою исполосанную спину, - у его маленького котенка есть коготки, и, признаться откровенно, у Лаксаса нет и малейшего желания как-то это скрывать. - Можно подумать, тебя это сколько-нибудь волнует, - Люси будто читает его мысли, и мягко обвивает его шею, когда он властно прижимает её к себе, - Будто тебе не хватает того, что я нисколько тебе не противлюсь и постоянно говорю, что мне никто не нужен. - Не хватает, - он целует Люси, и мягко поднимает её на руки, чтоб занести внутрь, - Женских слов всегда мало. И действительно – пусть все видят, что она принадлежит только ему. Причем исключительно по собственному желанию.