Боги не умирают

Сотни криков тяжёлым грузом раздавались из обшарпанных стен. Не было ни одного луча света, не говоря уже о надежде. Темнота липким сгустком оседала на остатки души. Из глубины мрака, среди всех голосов, раздаётся насмешливый смех, который, он бы узнал из тысячи. Тору медленно опускается на холодный пол, кривя губы улыбкой. Когда-то гордый охотник, стал беззащитной жертвой. Черный — для охоты в ночи. На круглый стол из черного стекла падают множество листов ненужной макулатуры. Темноволосый мужчина ослабляет галстук и небрежно падает в кресло. Работа в полиции зачастую утомляет. Время неумолимо бежит, забирая минуты и часы из жизни людей. Новое дело, новая головная боль. Впервые он видит его в Лондоне. Наёмник прекрасно знает, что полиция шла за ним, но ничего не предпринимает. Он лишь довольно улыбается, смотря на черноволосого полицейского с противоположного здания. Через мгновение, наёмник растворился в тьме. Тору зло смахивает кипу бесполезных бумаг со стола. Исписанные ровным почерком листы вихрем парят в воздухе, пока полицейский закуривает и уходит к окну. Наёмник настолько хорош, что ему дали прозвище «Бог». Весь отдел с утра суетился: произошла серия убийств. Тору знает, чьих рук это дело, но не говорит ни слова. Второй раз он встречает наемника в Италии, когда он под видом официанта принёс чашку черного кофе. «Бог» снисходительно улыбнулся, проводя рукой по колену полицейского, всем видом говоря, что его никогда не поймают. Через минуту наёмник пропадает, оставляя Тору в бешенстве. Скрипя зубами, черноволосый рассматривал личное дело «Бога». Расстёгивая пуговицы на белоснежной рубашке, он все больше погружался в чужую жизнь, но мотивы ему не понятны. Третья встреча происходит в Франции. Полицейский выследил свою жертву, подобно охотнику. Заходя в старый дом, он не брал с собой оружия, оставив все в отеле. «Бог» встречает его сидя на старом, провалившимся диване. — Ты любишь белые лилии, охотник? — спрашивает он. Полицейский молчит, рассматривая наемника. Как может беловолосый демон звать себя Богом. — Мотив, — хрипло говорит Тору, смотря в глаза «Богу». Наёмник мягко улыбается, вставая с дивана. Лучи света, пробивающиеся через старые, трухлявые доски освещали лик самого «Бога». На секунду полицейскому показалось, что он преклонит свои колени перед ним. Красный — чтоб снять заклинанья навет. — Мауро, — черноволосый выговаривает имя «Бога» стоя посреди собственной квартиры. Одержимость наемникам была очевидна, однако Тору этого не замечал. Ещё немного и он станет верующим. Четвёртым местом встречи становится Токио. В этот раз они не говорят, а танцуют прекрасный танец битвы, окрашивая все в красный цвет. Черноволосый думает, что никогда не преклониться перед Богом, в обличии дьявола. Белый — для смерти и траура цвет. Через месяц Тору узнает, что «Бог» мертв. Белоснежная кружка падает на пол, разбиваясь на осколки. По телу проходит дрожь, а перед глазами все плывёт. Мауро никогда не любил белые лилии, но отчасти, он хотел знать, за что их можно любить. Тору сам не знает, почему каждую неделю приносил букет белоснежных лилий на могилу «Бога». Он просто не верил в смерить своего лучшего врага. Темноволосый стоял на коленях перед могильной плитой, обращённый в веру. Для возвращённых потерь — голубые знамёна. Тору призирал смерть, зная, что «Бог» жив. Вся карта была усеяна разноцветными кнопками, показывая места их встреч. Он хотел знать, кто смог убить его Бога. Месть принесла лишь новые травмы. Пулевые ранения, сломанные кости, повреждение мозга. Но полицейскому было все равно, в душе он потерял надежду увидеть своего Бога. Белый шёлк — для тел наших сожжения. Охотник стал жертвой. Он слышал голоса из самого Ада. Слышал упреки своих жертв, всех тех, кого он убил. Вопреки всему, он видел «Бога». Он все так же мягко улыбался, стоя у окна, где солнце освещало его лик. Тору тянет руки, стоя на коленях, не в силах коснуться божества. — Ты же слышишь их? — мягкий голос эхом проносится по пустой квартире. Черноволосый послушно кивает.Больше он ничего не сказал. «Бог» подошёл со спины и обнял полицейского. Человеку не стать демоном в обличии Бога. У человека не бывает таких глаз, такого голоса, таких рук, которые грубо хватают за горло, вжимая в стену. Тору не сопротивляется, ему достаточно присутствия наемника. Одежда разметалась по полу, покрывая старые половицы. Будто бы их никогда не существовало. Два тела падают на обшарпанный диван, страстно целуясь. В этих движениях было безумие, подчинение, власть одного. — Ты сломлен, — повторял «Бог» с каждым новым толчком, в податливое тело. Черноволосый только громче стонал, выгибаясь дугой. Для победного марша — шафрана огни. Тору застегивает белоснежную рубашку. На круглом черном столе сидит беловолосый демон, перебирая бумаги. — Я навсегда останусь в твоей голове, дорогой полицейский, ибо Боги не умирают…