Ах, Алиса...

      — Съешь гриб, Алиса, — позвала её грустная синяя гусеница. — Съешь гриб и ты уменьшишься, или даже увеличишься — смотря, с какой стороны откусить…       — Алиса? Алиса!.. — донеслось откуда-то из глубин сознания. Алисе было все равно. Из рук гусеницы (постойте, а разве у гусеницы есть руки?) она приняла небольшой пакетик с белым порошком внутри. На вид он был совсем безопасным, но на деле… — Алиса, не смей не просыпаться!.. — снова донеслось откуда-то сверху, помешав девушке пройти сквозь зеркало. Ну, попытаться пройти. Зазеркалье звало, тигр-ковер призывно махал лапой и хвостом, а шашки снова затевали бунт против их Белой Королевы, но зеркало все также не пускало. Алиса стерла ладони в кровь, изранив тонкие руки об острые осколки стекла и забрызгав этой красной жидкостью весь пол. Это там, в другом мире, он был теплым, уютным и родным — здесь же он был холодным, неприветливым, насколько неприветливым вообще может быть пол? Из-за зеркала, на которое кидалась Алиса, несколько врачей смотрели на нее, с сожалением качая головой. Надежды было очень мало.       Девушка на каблуках, с красной помадой на сжатых губах, приобняла другую, с длинными волосами и в уютном платье, пусть и слишком теплом для майского вечера. Безумие и страсть к наркотикам у Алисы породили для нее новый мир, в то время как в старом осталась и Соня, украдкой молчаливо утиравшая непрошенные слезы при каждом походе в дом скорби, и Ксюша, все время звавшая ее через одностороннее стекло-зеркало.       — Чешир, а долго мне еще осталось жить? — без особого интереса спросила Алиса.       — Я тебе кукушка что ли? Хотя, могу с радостью сообщить: до твоей смерти осталось лишь… Несколько минут. И час. — с ухмылкой сообщил облезлый кот, растопорщив длинные усы.       — Как мило… — вздохнула Алиса, еще раз попытавшись согнать кошака с её любимой крыши. Время в Стране Чудес текло по-иному; у Шляпницы уже несколько веков было традиционное английское «five oʼclock» — время пить чай, безумные мои. То-то она и не старела… Специально чтоль рассердила Старика Время? Чешир усмехнулся: своей привычке говорить и думать вслух Алиса никогда не изменяла. Но, наверное, пора ей и на Поверхность… Да, осталось не так уж и много времени.       Алиса резко распахнула глаза. В голову ворвались, наверное, тонны мыслей, сводившиеся к одной: где, черт возьми, она находится?       Дверь медленно раскрылась, и из-за нее показалась голова удивленной медсестры. Увидев, что самая безнадежная пациентка вроде бы очнулась и даже без признаков безумия, что неудивительно после нескольких месяцев комы, она ринулась за врачом, доктором, профессором… Да хоть за самим Преображенским, черт побери! Алису сразу начали осматривать, светить в глаза, пытаться разговорить… Безуспешно — она не говорила, лишь молча смотрела в глаза докторам.       — Алиса?! Алиса, солнце мое! — с порога воскликнула девушка с длинными волосами, волочившая за собой сестру безумной, открывшую рот от удивления. Поток слов, вылившийся из Ксюши, Алиса приняла с неожиданной нежностью — даже улыбнулась любимой и сестре, как вдруг…       Как вдруг Алиса открыла глаза. Опять. Она не понимала, что происходит, где низ, где верх… Где хоть та самая крыша, где она лежала до реального мира, до Поверхности? Перед ней опять скакал Белый Кролик, как в их первую встречу. Без раздумий, ведь на них не было времени, Алиса ринулась за ним, чтобы… снова открыть глаза. Теперь уже на той крыше, где она сидела с Чеширом. Сам кот там, кстати, тоже сидел, правда, в человеческом облике. Все таки, улыбку и безумие в глазах сложно не признать, пусть даже и в человеке.       Девушка подошла, осмотрела свою Страну Чудес, возможно, в последний раз и задумалась.       — Чешир? — с ухмылкой наконец-то произнесла девушка.       — Алиса? — с еще большей улыбкой откликнулся уже-не-кот.       — Скажи мне, кукушка моя, а теперь сколько мне осталось жить? — Алиса не волновалась. Совсем. Ну, умрет, и что же дальше?       — Знаешь, милая… Ты мне даже понравилась. Жаль тебя, жаль. Нисколько тебе не осталось, милая. — с этими словами Чешир неожиданно подхватил Алису на руки и понес к краю крыши, благо, до него было недолго. Шаг, еще один, еще несколько. Остановка. Рывок, и вот уже Алиса летит с небольшого здания прямо в розы, окрашивая их белые лепестки в цвет своей крови.       Ксюша потрясла за плечо Алису. Девушка улыбалась, но руки, обнимавшие девушку, повисли, а глаза бессмысленно смотрели куда-то вниз, через кроличью нору. Вязкую тишину палаты психиатрической больницы прервал громкий писк аппарата, говоря об остановке сердца.       Ах, Алиса…