Неспособный даже умереть

      Один весенний остров где-то в Новом мире. Один год с начала Великой Эры Пиратов. Один год, как не стало Его. Ньюгейт залпом опустошил гигантскую рюмку и налил ещё – в опустевшем кабаке вряд ли найдётся тот, кто мог бы услужливо подлить саке. Белоус смотрел на своё отражение в прозрачной жидкости и мысленно проклинал свою стойкость к алкоголю: сегодня было 6 апреля – день, который он всегда проводил с Роджером. Всегда, но не в этом году. «Не в этом, не в следующем и больше никогда», – мысль об этом заставила его нахмуриться. Он ещё вернётся к своим сыновьям, получит от каждого поздравление и по паре бутылочек какого-нибудь очень редкого саке, но то будет вечером. Сейчас ему нужно побыть одному, и Эдвард подумал, что ещё никогда не был так рад своей способности внушать страх всяким низкосортным пиратишкам и обывателям, ведь именно благодаря этому он и смог остаться наедине с самим собой и выпивкой.       Вдруг слуха Ньюгейта достигли крики людей, доносившиеся, похоже, с соседних улиц, и через пару минут с грохотом сломанной стены (ну не смог он пройти через столь узкие двери) на пороге показался Кайдо. Капитан Пиратов Зверей прошествовал к стойке и, облокотившись на неё, уселся на пол:       – Не ожидал увидеть тебя здесь. Что ты делаешь в таком месте?       – Гурарарара, - непривычно тихо засмеялся Ньюгейт, – то же самое могу сказать и тебе, Кайдо. Выпиваю, как видишь. А вот что здесь делаешь ты? Я думал, ты больше предпочитаешь зимние острова.       – Ответ «Ищу свою смерть» тебя удовлетворит? – ответил пират.       Белоус промолчал.       – Так или иначе, в этих словах нет лжи, – добавил Кайдо.       – И как успехи? В прочем, не очень хорошо, как я вижу.       – Пожалуй. Я даже пытался спрыгнуть с Небесного острова, – веки Белоуса слегка дрогнули от удивления, - но, как видишь, я ещё жив.       – Ты безумец, – заключил Белоус.       – Безумец? – засмеялся Кайдо. – Возможно, однако, только что мне пришла в голову одна занимательная идея. И, вот беда, она никак не даёт мне покоя, ведь, может быть, она даже безумнее прыжка с десяти тысяч метров.       Белоус молчаливо приподнял бровь.       – Трахни меня.       Удивление застыло на лице Белоуса, а гигантская рюмка рухнула на пол, расплескав своё содержимое.       – Что ты сказал, сопляк!? – почти по словам громогласно произнёс Белоус, грозно смотря на Кайдо.       – Трахни меня, – повторил пират. – Донёсся тут до меня один слушок о твоих «размерах». Если он соответствует истине, то войди такое в задницу без подготовки, может и порвать. Если ты, конечно, не съел какой–нибудь резиновый фрукт, – засмеялся Кайдо.       Лицо Белоуса на мгновение стало ещё суровее, однако неожиданно он закрыл глаза и, махнув в сторону Кайдо рукой, произнёс: «Ладно». Капитан Пиратов Зверей на миг опешил от неожиданного согласия.       – Однако, – сделал паузу пират, – только если у тебя есть хорошая выпивка. Как видишь, своё саке я из-за тебя разлил.       Кайдо продолжал неподвижно стоять, уставившись на Белоуса.       – Я не буду повторять дважды, – негромко сказал Ньюгейт, смотря стальным взглядом в глаза пирата.       Кайдо хватило лишь пары шагов, чтобы приблизиться к Белоусу, которому он протянул огромную бутыль с креплёным, думая о том, какое странное условие выдал этот пират. Конечно, оно не было страннее самой просьбы, но, зная, как Белоус устойчив к алкоголю… Немного поразмыслив над этим, он пришёл к выводу, что, кажется, им обоим просто нужен был какой-то предлог.       Белоус откупорил бутыль, набрал в рот выпивки и резко притянул к себе Кайдо, схватив того за усы и влив в его рот алкоголь:       – Что ж, если ты желаешь испробовать такой способ самоубийства, тебе необходимо очень хорошо постараться и заставить встать его, – зло ухмыльнулся Белоус.       На щеках Кайдо проступил еле заметный румянец. Он вытер рот тыльной стороной руки и наклонился к груди Белоуса, проведя по ней ладонями и приблизившись к одному из сосков, чтобы поцеловать его. Когда он слегка коснулся его губами, по телу Белоуса словно прошёл разряд, и тот рукой скинул с себя Кайдо. «Нет, никому, кроме Тебя, я не позволял нежности с собой, и больше никому этого не позволю», – пронеслось в голове у беловолосого пирата – того, чьи волосы ещё год назад были красивого молочного цвета, и который неожиданно для всех почему-то поседел. Белоус посмотрел сверху вниз на капитана Пиратов Зверей, стоящего после падения на коленях, и сказал одно единственное «Продолжай», хотя взгляд красноречиво выдавал запрет на поцелуи и прочие проявления нежности. «Вот как? Что ж, так даже интереснее», – подумал Кайдо и, улыбнувшись про себя, подполз на четвереньках к Белоусу, оказавшись лицом напротив его паха. Кайдо судорожно выдохнул и облизал уже заметный бугор на брюках пирата, после чего зубами стянул пояс, подвязывавший брюки, и также зубами приспустил их. Оставив трусы, он слегка закусил мошонку и, немного подразнив Ньюгейта, спустил и нижнее бельё тоже. Вобрав член Белоуса в рот, докуда хватило горла, Кайдо понял, что как только тот возбудится сильнее, член его увеличится до таких размеров, что невозможно будет уместить его во рту. Смотря на пока что неуклюжие старания Кайдо, Эдвард думал об истинной причине того, что он согласился на такое нелепое предложение. «Усы», – подумал он, – «Я помню тот момент, когда я впервые увидел его несколько лет назад. Помню, как Ты посмеялся над тем, как его усы похожи на Твои. Я подумал «глупости» – я не мог смотреть ни на кого, кроме Тебя, но сейчас я вижу его и понимаю, что Ты был чертовски прав. Смотря на его усы, я вспоминаю Тебя. Мне так тебя не хватает, Роджер». В этот момент Ньюгейт резко схватил Кайдо за голову и, оскалившись, насадил на свой член до основания. Кайдо зажмурился от неожиданной боли и словно зарычал что-то, но подчинился.       – Мне надоели твои нелепые попытки, Кайдо. Чтобы возбудить меня таким образом, тебе нужно ещё лет сто упражняться – я далеко не неопытный молокосос, – сказал Белоус, позволив тому отстраниться. – Что ж, ты же хотел, чтобы тебя трахнули, да? Будет по-твоему!       После этих слов капитана Пиратов Зверей схватили за талию и, резким движением развернув, уложили на живот, вбив головой в дощатый пол.       – Занозу не посадил, а, сопляк?! – с толикой ехидства громогласно воскликнул Белоус. – Нет?! Что ж, сейчас ты её получишь!       Глаза Кайдо расширились, зрачки сузились. Мгновение, судорожный вздох, и Белоус резко всаживает свой член с громким шлепком:       – Вот, как ты и хотел – без подготовки!       Белоус, не став ждать, начал быстро и резко двигаться, тогда как Кайдо оставалось лишь коситься в сторону светловолосого пирата и краснеть. Комнату заполнили звуки: скрип досок под телами, шлепки, чвокание, тяжёлое сбившееся дыхание Белоуса и рычание Кайдо. Эдвард в очередной раз подумал о том, как же эти ощущения отличаются от тех, что он испытывал с Ним; а Кайдо, в свою очередь, погрузился в размышления об истинной причине своего лишённого всякого здравого смысла предложения. Под скрип дерева, ощущая толчки, он вспомнил, как в первый раз увидел Роджера на розыскной листовке и как подумал о том, какие у него великолепные усы – он решил, что во что бы то ни стало отрастит себе такие же. Это была любовь с первого взгляда (в Роджера, конечно же, а не в усы). В то мгновение, когда он увидел его вместе с Белоусом, он понял, что вместе со своей настоящей любовью он нашёл и своего заклятого врага, в котором признал мужчину с волосами молочного цвета и белыми усами. Он понял, что когда-нибудь придёт убить его, но сейчас… сейчас он лежит и думает о том, что было бы неплохо умереть. Умереть, если нет в этом мире больше того, кого он полюбил и кого желал. Может быть, в другом мире он найдёт Его, и там всё будет по-другому. Этого человека больше нет, но есть тот, кого Он любил и с кем наверняка занимался любовью. Поэтому пусть не напрямую, пусть это лишь «непрямой секс», если так вообще можно сказать, проведя аналогию с поцелуем, но он рад быть связанным с Ним хотя бы такой тонкой и ветхой нитью.       От размышлений Кайдо оторвал Белоус, связавший его руки за шеей поясом своих брюк и развернувший того лицом к себе, не вытаскивая член. Ньюгейт лёг на пол, усадив на бёдра черноволосого пирата и заставив того двигаться самостоятельно, лишь придерживая за ягодицы и задавая темп. Постепенно, незаметно для самого себя Кайдо начал ускоряться. Капли пота струились по обоим телам, кажется, что кислорода уже не хватало во всей комнате, во всём мире. Спустя некоторое время капитан Пиратов Зверей почувствовал, как член Ньюгейта начал увеличиваться: «Собираешься скоро кончить, да?» – собрал из осколков своих мыслей черноволосый пират. – «Однако, учитывая, каких ты размеров сейчас, возбудившись ещё больше, ты и правда можешь меня порвать, хах». Одышка. «В прочем, почему бы и нет? Я ведь сам этого хотел», – запрокинув голову назад, подумал пират.       Закусив губу, Кайдо продолжал насаживаться на член Белоуса так глубоко, как только мог – причинять себе столько боли, сколько мог. Наконец, Белоус возбудился так сильно, что нахождение внутри Кайдо стало невыносимо тесным и начало причинять боль самому беловолосому пирату (что не удивительно – будь на месте Кайдо обычный человек, вместо внутренних органов у него уже было бы месиво). Тогда Ньюгейт впервые дотронулся до члена черноволосого самоубийцы, с завязанными руками так и не способного прикоснуться к себе, и сжал основание в ладони, проведя ею несколько раз вверх-вниз и заставив пирата сжаться от неожиданности…       Ощущения были весьма сильными для обоих, но, видимо, для потерявшего сознание Кайдо они были особенно оглушительными. Обильно кончив внутрь и стянув с себя безвольное тело капитана Пиратов Зверей, Ньюгейт привёл себя в порядок и оделся, оставив Кайдо лежать на полу.       – Что ж, полагаю, от сегодняшнего дня мы оба получили то, что хотели, – сказал светловолосый пират. Почти перешагнув за то, что осталось от порога, Белоус застыл. Он постоял на границе между ослепляющим светом улицы и тенью кабака, затем развернулся, взял нож со стойки, подошёл к Кайдо, перевернув того ногой на спину, и отрезал его усы:       – Так тебе больше пойдёт, гурарарара.       Бросив нож и пряди усов рядом с телом, оставленным лежать нагим с вытекающей из задницы спермой, беловолосый мужчина развернулся и вышел из темноты кабака. Сейчас он идёт домой – туда, где ждут его сыновья.