Маленькая звезда для принца

      Пожалуйста, прочитайте этот текст под Slipknot - Goodbye.       Приятного прочтения.

***

      Порой, я думаю, что все это сон, словно марево захватило в свои широкие объятия и не отпускает, а ты в необычайном плену дремоты пытаешься насладиться, будто бы это последние минуты перед тем, как тебя кто-то коснется и разбудит. Эти путы сковывают все сильнее и сильнее добровольно попавшуюся жертву.       Чувство насыщения никогда не наступит, будто бы пытаешься зачерпнуть колодезной воды ковшом с многочисленными дырочками, через которые бурым потоком утекают капли, превратившись в кусочки семицветной радуги.       Я пытаюсь многое запомнить из так мной любимых летних дней: шуршание шелковой травы на ветру, палящие лучики солнца, что щекочут кожу, бескрайнее синеватое небо, по которому дружно, словно верные оловянные солдатики, шагают облака, вдруг перевоплощаясь в замки, принцесс и драконов...       Ах, как же я люблю этих чешуйчатых созданий! Они вольны делать все, что им взбредет в голову, они могут улететь с помощью могучих крыльев куда угодно, увидеть море, попробовать его на вкус: горькое оно или соленое, после чего сморщиться и почувствовать, что живой, ощутить, что сердце отбивает немыслимый такт чарующей мелодии, влюбиться в бескрайние просторы и прослезиться от охватившей радости и тяги к жизни.       Я люблю ветер за его беспечное движение, он подгоняет меня, словно охотник пятнистого оленя в широколиственных лесах, только без страха, ведь он сейчас не нужен.       Вот бы и у меня выросли крылья, пара бузупречных чешуйчатых товарищей, которые никогда не смогут предать меня страху оказаться в морской бездне, ведь боязнь воды все еще со мной.       Эти мысли бурей проносились в голове маленького десятилетнего мальчика, в то время смотревшего в окно, откуда можно было увидеть совершенно зеленый сад, наполненный ароматом пьянящего хмеля... Дивный запах будто бы обнимал за плечи, унося сознание куда-то далеко, за пределы усадьбы, в страну волн и прозрачных грез.       Но новождение беспечно ускользнуло, растворившись в воздухе, который сотряс еще детский задорный голос мальчишки, сына постоянно улыбающейся, чтобы не произошло, служанки. Но, к несчастью, она несколько лет тому назад скончалась, ее сын остался сиротой. Но это ведь ничего не меняет, совершенно. Сколько еще таких детей - не известно, хоть приюты переполненны и еды на всех не хватает.       - Ганс, прошу, давай поиграем. Ну, что ты здесь сидишь, постоянно смотришь на сад? Ох, посмотрел немного на него - в глазах рябит. Переизбыток зеленого до добра не доведет. - порой, наглое поведение Кристофера жутко раздражало Ганса, хоть и был он терпелив, но это не означало, что он не мог наказать своего слугу за чрезмерную назойливость. Но все же не мог, сколько бы не пытался. Возможно, мешала жалость или что-то похожее, что кололо сердце при первой же подобной мысли, тем временем воспоминания об улыбке Кристофера полностью затуманивали сознание.       Улыбка была такой искренней, что можно было бы простить все на свете, именно ее Ганс любил больше всего в своем друге, ведь ни у кого, кроме маленького слуги, этого не получалось. А еще юный господин любил его глаза, словно в них засунули крохотные голубые звездочки, что, казалось, светились ярче восковых свечей.       Слишком сильно привязались друг к другу, будет болезненно разрывать нить, что удерживает их прочно связывая, но это предется сделать рано или поздно.       "Почему мы сдружились? Ведь на то и причин нет." - и об этом думал Ганс.       Возможно, они были чем-то похожи, а, может, они держатся друг друга из-за одиночества и отчаяния.       Роза, мать Ганса, умерла пять лет тому назад, совсем неожиданно, словно гром среди ясного неба.       Не стало... Не стало... Ее больше нет.       Он не хотел в это верить, рыдал, думая, что мама вот-вот придет к нему, обнимет и успокоит. Ведь вот она: такая добрая, мягкая, ей лишь стоило посмотреть на малыша - так он лыбился во все зубы, бывало чуть прикусывал кончик языка, но ничего страшного, потому что Роза давала вкусную, шоколадную конфету, которую было очень сложно достать, и это того стоило.       Но его солнце внезапно потухло. Не было больше радостных дней, пока не появились Крис и София. Отец Ганса, Карл, совсем не заботился о своем ребенке, поэтому мальчишка проводил практически все время со слугами. И дни вновь озарились теплыми лучами солнца. Это было здорово. Было... Пока и София не покинула детей.       Постоянно держась за руки, они бродили по округе: забирались на высокие деревья, чтобы увидеть рассвет и закат, ловили толстых зеленых гусениц, бродили по хлопковому полю, порой, срывая белые мягкие коробочки, после, прятали их в толстых книгах, пытаясь высушить.       - Неужели, ты смог все позабыть? Сад - одна из немногих вещей, оставшаяся после Розы. Помнишь, как мы играли в этом месте? А помнишь, как мы бегали здесь, а после разбили колени, мама помогла их обработать, потом дала что-то вкусное... Что я не могу вспомнить... - Ганс немного склонил голову, несколько кудряшек чуть прикрывали глаза. Наверное, он пытался не разрыдаться.       - Я помню, она дала нам леденцы. До сих пор пытаюсь не забыть сладковатый вкус. Прости. - Кристофер чувствовал себя неловко, сколько бы не прошло лет, и как бы не забывали лицо человека, нельзя было просто так выкинуть, пускай и смутные, но такие дорогие воспоминания. - Ты все еще помнишь, как она выглядела?       - Нет, только очертания. Из-за этого становится страшно: а вдруг я забуду Софию, тебя? Как же тогда быть? - несколько слезинок скатились по розовым щечкам.       - Чего ты меня раньше времени в могилу отправляешь? Я всегда буду с тобой, пока не доживу до старости и не умру. Таких, как я, не забывают, знаешь ли! - вновь эта обворожительная улыбка и теплые объятия. - А, да, еще одно: ты водишь!       Послышался громкий смех, грохот опрокинутого стула и легкий топот детских ножек.