///
Выпускной класс. — Нет, Берта, даже не проси, я не буду в очередной раз вытаскивать твоего дружка из-под ареста, — Джо снисходительно не повышает голос и допивает почти остывший кофе за завтраком, — пятнадцать суток ему не повредят. Аллен вздыхает сверх меры недовольно, надеется, что Джо заметит, и поднимается наверх за положенным утренним косяком — успокоительное, вроде Снарта в коробочке для самокруток. Берта не подельница Рори и Снарта в их преступлениях, просто без Леонарда её ломает ужасно: от разрывающегося крестца до отказывающих ног; не лечится. На самом деле Аллен отдает себе отчет, что Снарт не панацея, скорее смертельный вирус — годик-другой, и он её похоронит, не иначе. По-хорошему, ей бы от Леонарда отказаться, да поскорее, а ещё лучше бежать без оглядки из этого города; если повезет, Снарт больше двух раз в тюрьму не попадёт, не считая имеющегося, конечно же. Берта хорошая, здравомыслящая девочка, но кто отказывается от наркоты, когда уже подсел до невменяемости. Со Снартом всё в новинку — это заставляет любить его больше и больше, против своей воли. Леонард не водит на свидания и не дарит цветы на все памятные и не очень даты, зато вместо этого по весне он приносит ей подснежники, а по ночам Берта носится с ним по крышам под дико большими звездами и чувствует себя маленькой девочкой Алисой на космическом корабле. Не влюбиться в Леонарда Снарта — вне закона.///
Первый курс университета. Берта с семьей переезжает в Централ Сити и поступает в Государственный Университет Штата на криминалиста — неплохая специальность для приемной дочки полицейского. Берта в Централ Сити, а Снарт где-то там, в чёрт его знает какой тюрьме, опять сидит за кражу, впрочем, Аллен это уже не волнует. Оказывается, даже от синдрома Снарта можно вылечиться таблетками, желательно, в больших дозах, но не переусердствовать; остановка сердца всего на секунду. Даже у таких крепко-накрепко влюбленных, как у Аллен, есть предел прочности — сломать большого труда не требуется. Когда подснежники раз в год сопоставимы с ежемесячными пурпурными засосами, а прогулки под звездами в буквальном смысле равняются вечеринкам в пьяном угаре каждую субботу, никакого терпения не хватит — Берта, в конце концов, не железобетонная. И, в общем-то, в Централ Сити классно, только спокойствие и домашний уют для Аллен опять в новинку, сукин сын этот Снарт. Если честно, Берте всё равно не хватает пьяного смеха над Миком в кустах и огромной тёплой толстовки Леонарда в плюс семь; Леонард — Лен, три вздоха и ледяные пальцы. Специальность, в понимании Берты, категорично скучная; а воровать бриллианты из домашних коллекций — это не скучно, определенно. Аллен кажется, что она всё это уже знает — главное, до какого уровня в её крови подскакивает серотонин при мыслях о Снарте, остальное неважно в принципе.///
Первый год работы в полицейском участке. Когда Айрис ходит на свидания с милым Эдди, Берта бесится, на правах сестры, конечно же. Хотя, по правде говоря, за четыре года в Централ Сити у неё было три свидания от силы — чётко и громко «НЕУДАЧНИЦА». Аллен опаздывает на все происшествия как по часам и с завидной периодичностью просыпает на работу каждый вторник/среду/четверг на неделе. Если время — деньги, то Аллен главная воровка в этом городе; сердце при упоминании краж совсем не ёкает, ни капельки. В участке её почему-то все считают наивной или глупой, Берта пока ещё не определилась. Это то ли от путаной речи — слишком много думает, — то ли из-за возраста, чёрт его поймешь. У Берты на работе столько отчетов и пробирок, наполненных разноцветными жидкостями — в университете было приятнее на них смотреть, — что иногда хочется забиться в угол и выть от отчаянья, а лучше скурить косяк на крыше полицейского участка по старой памяти. Берте Аллен вообще много чего хочется, но ей уже давно не семнадцать. Правда, ровно до того момента, пока под дверью не вырастает курьер, словно вырубленный из сирени на параллельной улице, и не просит расписаться за букет подснежников: пятьдесят одна штука и хоть под землю провались. Аллен ставит цветы в вазу и буравит их взглядом ещё часа полтора, пока совсем какая-то нелегально счастливая Айрис не приходит с очередного свидания с Эдди. Уэст видит цветы и устало машет на это рукой, ей не справиться в этой ситуации, на каких угодно правах не справиться. Дня через два Берта возвращается домой под неприлично большими звездами, как те, что были дома, и ей хочется кричать до сорванного голоса, но нельзя. Снарт сидит у её крыльца в тени, наверное, чтобы Джо не заметил, если придёт раньше, и устало потирает переносицу; вот так сюрприз. Аллен смотрит осуждающе, но не удивленно — такие болевые синдромы даже таблетками не выведешь, только если до морга упиться.