Айзенштад зарисока.

Заводской гудок ознаменовал окончание рабочего дня, и аморфная масса усталых рабочих начала растекаться по вечерним улицам. Хоть трудовой день и был закончен, но для множества лоточников торговавших закусками и мелкой снедью начиналось самое золото время - усталые люди после трудного дня были не против небольшого перекуса перед сытным ужином. Но вскоре толпа рассасывалась, и на улицы выходили торговцы совсем иным, запретным товаром. На улицах появлялись тёмные личности предлагающее краденное, запрещённые смеси позволяющие чувствовать себя кем и чем угодно, потребители их услуг и конечно женщины, торговавшие собой – проститутки. В вечерний час они зажигали свои зелёные бумажные фонарики, которые когда-то давно их обязало иметь правительство, «дабы обозначить падших женщин и не вводить честных мужей в заблуждение». Среди пёстрой толпы юбок и блузок были видны как разбитные женщины, смеявшиеся низким хриплым голосом, так и совсем молодые юные девушки и даже пара престарелых матрон развязно улыбающихся беззубыми ртами прохожим. Кто-то из этих женщин ругался со своим сутенёром, иные оговаривали с покупателем цену своих услуг, где-то сутенёр важному с виду господину предлагал свой товар, но никто из всех участников не замечал молодых девушек, практически девочек стоявших с фонариками окантованными узорами из голов различных ужасающих созданий. Они были опрятно одеты, хороши собой, на их лицах и коже не было и намека на грязь, но в глаза у каждой застыли пустота и безропотность. Это были проститутки принадлежащие местному преступному синдикату - семье. Мафия, расположившая в самом сердце трущоб – омуте, зачастую за долги родителей, а иногда и силой принуждала девушек и девочек торговать собой. Из всех проституток старого города именно их участь была самой незавидной. Редко кто из этих несчастных доживал до совершеннолетия под бесконечными побоями и запугиванием своих сутенёров, многие из них умирали от разнообразных болезней полового свойства, так как торговцы живым товаром продавали их услуги по нижайшей цене беднякам трущоб и рабочим, зачастую работать пока те не падали от усталости, а немногих выживших дотянувших до семнадцати - восемнадцати лет семья забирала в свой особняк и их боле не встречали на улицах. Немногим легче была жизнь тех, кого семья решала отправить работать в «средний пояс» старого города. Это были наиболее красивые девочки, за чьи тела можно было выручить неплохие деньги. Их семья старалась держать накормленными и в опрятном состоянии заботиться и, даже заботиться если считать заботой нанесение болезненных ударов которые не оставляют следов на теле. Услуги этих несчастных, стоили не дёшево и предназначались лишь для круга наиболее богатых клиентов. В тот вечер иной раз к ним подходили значительные господа, представлявшие услуги своих хозяев или приобретавшие их услуги для себя, иной раз подъезжала карета и плотный обрюзгший мужчина, открыв дверь изнутри приглашал девочку внутрь… Грет было девять, когда её заметил один из людей принадлежавших семье, тогда хорошенькая девочка в обносках продавала цветы на пересечении двух улиц, он купил у неё всю корзинку, а затем быстрой походкой ушёл по направлению к особняку. Вечером в убогое жилище, где она ютилась с матерью, ворвались несколько людей, и через два месяца она объявилась на улицах с зелёным фонариком. В свои пятнадцать лет она была очень хороша собой по виду никто не смог бы определить её ремесло, если не фонарик с монструозной окантовкой который она держала в руках. Она ждала клиентов, говоря цену, которую ей обозначил Хельк немногим подходящим к ней: «Сто пятьдесят марок в час господин». Незнакомый господин остановился подле неё и взглянул на девочку свысока. Он был высоким и полным человеком, на его голове была дорогостоящая шляпа, а облачён он был в большой практически безразмерный плащ. -150 марок в час господин.- Проговорила Грет трясясь, она испытывал необъяснимое волнение от вида незнакомца, превосходившее даже ужас перед надсмотрщиком семьи. На широком лице незнакомца появилась добродушная улыбка, и он протянул к ней свою руку. -Не бойся дитя, скоро всё закончится. – Прозвучал его голос и Грет, почувствовала как проваливается во тьму.