Уголек белтайнского костра (от 18)

Пока Поттер спал под присмотром Снейпа, Люциус решил навестить сына, запертого в камере подземелья. Драко нашелся в самой комфортабельной, обставленной скорее как комната свиданий, но замки на дверях были такими же надежными, что и на других казематах. Как и магия, признававшая право на открытие двери только того Малфоя, который пленил «сидельца». Увидев отца, Драко медленно поднялся на ноги, и его бледное до синевы лицо залило краской глубокого стыда. Люциус прошелся по камере, не глядя на сына, а потом негромко сказал: - Да, мы с матерью виноваты, вырастив тебя таким инфантильным и трусливым. Но я думал, ты все же будешь полагаться на свой ум и не сделаешь ошибок больших, чем уже наделал. Я ошибся. Ладно бы ты промотал наследство, женился на маггле, съел моих павлинов на обед или ужин, но это? Участвовать в похищении Поттера, помогать в афере, от которой тебе ничего не обломится, кроме Азкабана, подвергать опасности весь наш род… Этого я от тебя не ожидал. Я понимаю, Поттера ты ненавидишь… Но смотреть на то, как психически и физически уничтожают человека, который избавил нас от Темного Лорда… Что ты молчишь? - Он меня вынудил, - прошептал Драко, опустив голову. - Что ты там мямлишь себе под нос? - с презрением переспросил Люциус. - Блейз меня шантажировал! Я не хотел в этом участвовать! И Поттера я давно не ненавижу… - Чем он мог тебя шантажировать? - Я выпил... И рассказал ему много чего лишнего о своей службе Лорду. Забини потом пригрозил мне, что отправит свои воспоминания в Аврорат, и меня посадят, - Драко поежился. - И ты согласился пытать Поттера? - Я его не трогал. Не трогал, клянусь! Я… я бы не смог… - Еще и слабак, - поморщился Люциус. - Отец, я не знал, зачем Забини его выкрал! Я только разрешил ему поселиться в малом доме! А когда узнал… - Ничего не сделал. - А что я мог сделать?! – с истерическими нотками в голосе спросил Драко, хватая себя руками за волосы. - Ты понимаешь, что за смерть Поттера нам грозит даже не Азкабан? - Понимаю. - Значит, будешь выполнять мои приказы беспрекословно. - Хорошо, отец. - Ты можешь выйти отсюда, но из своей комнаты – ни ногой, домовики проследят. Драко молча кивнул и вдруг зашипел, хватаясь за ладонь правой руки. - Как своевременно, - пробормотал Люциус, стягивая с пальца сына кольцо Главы рода. – Жди меня, а я пока поговорю с твоими друзьями. - Они мне не друзья! - А вот об этом раньше надо было думать. Люциус окинул сына взглядом, полным разочарования, и вышел за дверь. Разговора с Забини не получилось. Блейз только скабрезно улыбнулся в ответ на заданный вопрос, а потом упал навзничь, когда в голову ударило заклинание: - Обливиэйт Максима. Спустя минуту в камере очнулся младенец с телом взрослого человека. Еще один такой же младенец появился в помещении напротив. Люциус приказал эльфам присматривать за обоими и поспешил в комнату сына. - Когда стемнеет, аппарируешь своих бывших друзей в пригород Лондона. Я дам тебе координаты тихого места, где их найдут не сразу. За это время следы магического перемещения развеются. Палочки оставишь рядом с ними. - А как же Приори Инкантатем? – тихо спросил Драко. - Больше десяти действий оно не считывает. Несколько Репаро или Эскуро уничтожат возможность отследить и заклинания, и мага. Свою палочку тоже почисть, мало ли. - Я его не трогал, - глухо возразил Драко. - Это уже неважно, - Люциус повернулся к двери, сквозь которую просочился встревоженный Снейп. – Опять приступ? Иду. - Приступ? – растерянно переспросил Драко, который Северуса не видел, но его отец уже вышел за дверь, спеша в спальню, где находился Поттер. Снейп нырнул в комнату сквозь стену, а когда Люциус распахнул дверь, то увидел странную картину: Поттер сидел на кровати, судорожно выпрямив спину, и смотрел в угол, где замер призрак. Гарри резко повернулся на звук и прерывисто выдохнул, вцепившись пальцами в одеяло. Его взгляд был прикован к палочке Люциуса, и стоило только к ней прикоснуться, как парня затрясло. Его глаза расширились от накатившего ужаса, из прокушенной губы потекла кровь, но он не издал ни звука. Люциус медленно положил палочку на комод, стоящий у двери, и сделал шаг вперед, не отрывая взгляд от лица Гарри. Снейп шевельнулся в углу, но его проигнорировали. - Мистер Поттер… Юноша сильно вздрогнул всем телом и вдруг зажмурился, запрокидывая голову. - Приступ, - хрипло напомнил Снейп. Люциус подскочил к кровати и сел, притягивая Поттера ближе. - Благословен день, месяц, лето, час И миг, когда мой взор те очи встретил! Благословен тот край, и дол тот светел, Где пленником я стал прекрасных глаз! Благословенна боль, что в первый раз Я ощутил, когда и не приметил, Как глубоко пронзен стрелой, что метил Мне в сердце Эрос, тайком разящий нас!* То ли повлиял ритм сонета, то ли спокойствие в голосе, но Поттер почти мгновенно расслабился, и только шумное дыхание показывало, что он не спит. И руки, крепко сжавшиеся вокруг торса Люциуса. - Что это? Малфой вздрогнул, услышав хриплый голос. - Петрарка. Снейп в углу насмешливо фыркнул, привлекая внимание. Поттер, не поднимая головы с плеча Люциуса, так же хрипло спросил: - У меня бред? Скорее всего… Пусть… Так хорошо… Не больно. - Больно больше не будет, мистер Поттер, - Люциус попытался отстраниться, но слабые руки обрели достаточно силы, чтобы удержать. - Еще чуть-чуть, пожалуйста. Я не хочу возвращаться… туда… Почему любовь – это так больно? Разве это правильно? Снейп заискрился серебром, сжимая ладони в кулаки. Люциус посмотрел на него, но ничего спрашивать не стал. - Иногда любовь ранит, мистер Поттер. Но только невзаимная. - А взаимная? – сонно спросил Гарри, устраиваясь уютнее. - Взаимная должна приносить радость. - Значит, Блейз меня не любит? Или я его? - Ты его точно не любишь, Гарри. Помни об этом. - Хорошо, я запомню… Руки Поттера ослабли, и Люциус осторожно опустил его на кровать. - Почему ты читаешь ему стихи? – Снейп подобрался ближе. - Это первое, что приходит в голову, - с раздражением ответил Малфой. – В следующий раз процитирую ему свою родословную. Призрак посмотрел на спящего Поттера и задумчиво сказал: - Он тебя не узнал. Или узнал, но не придал значения. Это плохо. - Почему? - Это значит, что он не считает этот мир – реальностью. - И что теперь? Он постоянно спит… Снейп покачал головой: - Он спит из-за зелий. Пока его физическое состояние далеко от идеала. Но через час он должен проснуться. Пусть эльфы накормят его чем-то легким. И побольше воды, сока, чая - любой жидкости. Люциус крутился по мэнору до самого вечера. Он ходил к Родовому Камню, чтобы провести ритуал Принятия, писал письма, обошел весь дом с проверкой, приказал эльфам почистить все. Навестил своих любимых павлинов, слегка захиревших от невнимания. Поел и проследил, чтобы покормили пленников, а потом наведался к Поттеру. Тот, оказывается, отказался есть, только выпил почти полный кувшин яблочного сока и снова уснул. Проведя манипуляции с палочками, Люциус отправил сына в Лондон. Тот перенес великовозрастных младенцев в небольшой домик и, оставив двери открытыми, вернулся обратно. Если Блейзу и Тео повезет, то их найдут в ближайшие сутки. А что будет с бывшими друзьями дальше, Драко старался не думать. Он всегда завидовал отцовской хватке и умению использовать ситуацию в свою пользу. И понимал, что и в подметки не годится сиятельному Лорду Малфою несмотря на все старания. Как поступит с ним отец? Ведь не оставит же все как есть? Люциус тоже думал, что делать с разочарованием, которое вызывал у него собственный наследник. Они с Нарциссой сильно ошиблись, потакая любимому чаду во всем. Драко не знает, как добиваться чего-то собственными силами, а не с помощью отцовского имени. Слабый, трусливый, нерешительный… Только внешность и доказывает, что он – представитель рода Малфой. И в кого он? Блэков сложно назвать слабаками или глупцами. Безумцами – да, но не слабоумными. А уж упорства и настойчивости им не занимать. Малфои - более изворотливые и гибкие, но в достижении целей им равных мало. Люциус вспомнил свою мать, Изабель Дюмон, которая взяла отца длительной осадой. Об этом даже осталась запись в Книге Рода. Тактика и стратегия вызывали восхищение, а отец с плохо затаенным восторгом рассказывал подробности той охоты. А потом отдал маленького Люциуса деду со стороны матери на обучение. Это была жесткая наука, о которой ни разу впоследствии жалеть не пришлось. Хмыкнув, Малфой достал чистый лист и склонился над письмом. Драко, которому эльфы передали просьбу явиться в кабинет, вошел, настороженно поглядывая на довольного отца. - Я решил, что с тобой делать. Сядь. Ты поедешь к Людовику Дюмону, своему прадеду. - О, нет... - О, да. Если кто и сумеет вправить тебе мозги, то только этот человек. А ты сейчас дашь мне непреложный обет, что станешь слушаться деда, учиться у него… И не сбежишь. - Это мое наказание? – удрученно спросил Драко. - Можешь так считать. Но потом ты скажешь мне спасибо. Я бы давно отправил тебя к Людовику, но твоя мать была категорически против. Надеюсь, наука пойдет тебе на пользу. Можешь идти, собирать вещи. Драко тяжело вздохнул и побрел к себе. По дороге он завернул к комнате, где находился Поттер, и осторожно заглянул туда. Гриффиндорец спал, но, словно почувствовав чужого, вдруг заворочался и застонал. Перед глазами Драко сверкнуло серебром, и дверь с грохотом закрылась, едва не стукнув его по носу. Удивленный и ошеломленный, он поспешил к себе, где полночи перебирал вещи, собирая самое необходимое. Северус, отогнав наглого отпрыска Люциуса, вернулся к кровати Поттера и застыл прозрачно-серебристым стражем. Очередной приступ был на подходе – Гарри неспокойно ворочался и стонал. Наконец он открыл глаза и сел, недоуменно оглядываясь по сторонам. Его взгляд остановился на призрачной фигуре, на губах появилась едва заметная улыбка: - Профессор… Это все-таки вы… Мне так жаль, что вы умерли. И я умер, да? Это все странно… Тетя Петуния права – ад все же существует. А я натворил достаточно, чтобы попасть туда. Знаете, лучше бы меня оттуда не отпускали сюда. Возвращаться еще болезненнее. - Гарри, ты сейчас в реальности, а все, что происходит с тобой ТАМ – лишь твои фантомные ощущения и плохие воспоминания. Постарайся акцентировать внимание на этой комнате, на мне, на… Люциусе. Не возвращайся… туда. Малфой, которого позвали домовики, замер на пороге, глядя на Поттера, который казался вполне адекватным. Но тот вдруг улыбнулся, подтверждая свое помешательство. Никогда Гарри Поттер не улыбался ТАК Люциусу Малфою. - Он... он в Азкабане, профессор. Но попытка засчитана… Гарри вскинул руки, которые сразу же беспомощно упали на одеяло. Он выгнулся с болезненным хрипом, но не коснулся подушек, подхваченный Люциусом. - Держи, держи его! В голосе Снейпа было столько отчаянья и боли, что оставалось только подчиниться, лихорадочно нашептывая: - Умолкни, сердце, трепет укроти, Припомни древней мудрости закон: Кто дрогнет пред волною, и огнем, И ветром звезд, метущим небосклон, Того сметет волною, и огнем, И ветром звездным: нет ему пути В сей величавый одинокий сонм.* - Я ничего не понимаю в стихах, - прошептал Поттер, касаясь губами шеи Люциуса. – Но у тебя такой красивый голос. - Хочешь, я тебе почитаю? Только не засыпай пока. - Только не стихи, ладно? - Не стихи. Ты сейчас услышишь долгую и поучительную историю одного древнего рода. Вот только домовики принесут мне Книгу… Поттер уснул на жизнеописании Аугустуса Доминика Малфоя, создавшего коварное, в стиле Малфоев, зелье Очарования.