Right place, wrong time

Зак очень много болтает. Его айфон лежит на столике экраном вниз вот уже полчаса, а сам Куинто рта закрыть не может, словно заведенный. Элис, все еще не умеющая правильно заткнуть Зака, слушает его, приоткрыв рот, задавая чересчур откровенные вопросы невпопад — но Зак ничего не замечает. Захлебывается словами и неосознанно теребит обивку подлокотника. — Я тогда был на неделе моды, и, знаешь, сидел в первом ряду, видел только ноги моделей, было неудобно все время задирать голову. — Ты присылал мне фото, — хмыкает Элис. — Ага, — говорит Зак, глядя в иллюминатор. Под ними проплывает океан, бескрайняя синяя гладь, как отвратительно чистая лазурь. Он вспоминает неделю моды и вновь беспокойно ерзает в своем кресле. — Я как влюбленный молокосос, я не знаю, что мне делать со всем этим, как я могу выпутываться, у меня мысли мутятся, — почти поет Зак, прикрываясь сожалением и требованием к сочувствию. Элис округляет глаза, боясь спросить о Джонатане. Она знает, что Куинто едва ли выдержит этот вопрос. Кресло впереди них скрипит, руки Криса цепляются за спинку, и вот он уже сам появляется перед двумя шепчущимися людьми — то есть, шептала только Элис. У Криса злые, колючие глаза, будто его разбудили, и, вероятно, так и есть. Он тянет неловкую паузу, а потом смотрит на Зака. — А Джонатана куда сдашь? — тихо говорит он, будто желая помочь Элис — избавить от любопытства. Зак съеживается, как от удара, но не отводит взгляд. — Хочешь, могу тебе, — отвечает он, парируя выпад. «Туше», — думает Крис, а Элис желала бы провалиться сквозь землю. Крис смеется безрадостно, сжимая руками обивку кресла, и не торопится отвечать. Ему кажется, что Куинто светится от радости, как гребаная лампочка, довольно долго. Пошла вторая неделя, и в его глазах Крис перестал видеть какую бы то ни было реакцию; они подернуты пеленой восторженного обожания. Самолет трясет, Урбан где-то впереди смачно матерится, и Зак, наконец, может опустить глаза, слегка притихший. — Я пойду посещу уборную, — бормочет Крис провокационно, выражаясь как кронпринц, — ты составишь мне компанию? Элис хмурится, недовольная подтекстом, внезапно появившимся в словах Криса, а вот Зак краснеет — так, как краснеют мужики за тридцать: медленно, нелепо, выдавая себя с потрохами. *** — Смотри, — тихо говорит Зак, показывая Элис фотографию на экране телефона. Она уже привыкла к этому, только смеется, качает головой. Ей сложно понять всю глубину таких взаимоотношений, но легко понять чувство влюбленности, кружащее голову, как хорошее вино. Зак смеется, Майлз на фотографии трогательно держит ладони сердечком и улыбается исподлобья — тонкий, угловатый, резкий. — Я тебя, наверное, уже затрахал, — говорит Куинто, склоняясь головой к плечу Элис и продолжая листать фотки, но та не отвечает, оборачивается к Абрамсу и машет ему. Крис стоит вдалеке, красиво позируя на фоне ослепительного неба и моря, и Зак на секунду сжимает губы, забывая убрать телефон в карман. Крис откидывает голову, жмется к перилам, щурится самоуверенно до невозможности — Заку в этот момент приходит смс от Джонатана, и ему хочется истерически рассмеяться от того, в какой угол он себя загнал. Джонатан пишет, что скучает, ставит смайлики — признак мнительности — и всякую прочую чепуху. Майлз пишет тоже, но по-другому, так, что Зака сладко потряхивает от не до конца понятного ему липкого чувства. Солнце слепит его, невозможно долго смотреть в экран телефона, шея лоснится от пота — Крис тем временем поворачивается боком, кидая на Куинто мимолетный взгляд, абсолютно, чертовски непонятный. И Зак медленно трогается умом. *** — Я попросил бы, — сучится Зак, отпихивая Криса подальше от своего ноутбука. В гостинице жарко, хоть день уже близится к концу. Крис сидит вплотную, тянет из стакана какой-то коктейль, читает краем глаза длинные столбики входящих сообщений Зака и шумно дышит. — Раньше ты мне все показывал, — бормочет он. Майлз пишет: «Ты флиртуешь со мной? Опять?», и Зак не отвечает Пайну ничего, притягивая к себе ноутбук поближе. Крис хмурится, поднимает руку и бьет Зака по щеке плашмя, не больно, лишь чтобы привлечь внимание. — Ты и так все уже видел, — дергается он, поворачивая, впрочем, экран к Пайну. Крис молчит, не замечая, что коктейль в стакане давно закончился. Майлз пишет: «Это тайна, ок?». Ок, думает Зак, чувствуя, как от того, что Крис видит это, в нем поднимается едва различимое ликование, смесь злобы и радости. — Он пишет мне постоянно, я не могу перестать думать об этом, — говорит Куинто, — знаешь, я напряжен до предела, а потом включаю телек в гостинице, случайно попадая на показ мод, и он снова пишет мне, пока я смотрю на него в записи. Это невероятно, это меня так заводит. Зак едва ли сознает, что говорит. Крис тянется к тачпаду, прокручивает сообщения выше, слушая, как Куинто продолжает болтать, все более теряя осторожность. Майлз пишет: «Я думаю о тебе все время. Особенно ночью», Крис листает дальше, туда, где начинается простая болтовня, и, Боже, у паренька такие грубые ошибки в словах. — Я не знаю, как быть с Джонатаном, понимаешь, мы же вроде как вместе, хотя уже и не спим друг с другом из-за усталости и работы, — заливается Зак, — я ненавижу быть с двумя одновременно, я люблю стабильность, прости, боже, Крис, прости. Крис! Крис застывает при последней реплике Куинто, вжимаясь в него плечом. Он опускает голову, глядя вниз, на джинсы Зака, и машинально цепляется взглядом за выпуклость в паху. Пайн едва дышит от ярости, но не вскакивает, чтобы ударить Зака по лицу — это все глупости. — Ненавидишь, — говорит он тихо, почти нежно — а как же быть со мной, Куинто? Ты такое лживое трепло. Зак не знает. Он никогда не считал Криса кем-то вроде Джонатана или Майлза. Крис — натурал, мужик, который бог весть знает почему разрешал иногда залезть к нему в штаны. Крис не требовал ничего и всегда уезжал к своим подружкам, когда ему хотелось чувствовать себя полноценным. Крис не подпускал к себе и на расстояние вытянутой руки. Слова Пайна тоже бьют по больному — Куинто мог бы поспорить, кому из них больнее. Зак захлопывает крышку ноутбука, чуть не защемляя пальцы Криса. Тот все еще смотрит вниз, не смея поднять головы. «Зак! Я знаю, ты тут», — пишет Майлз ему на телефон, который вибрирует в кармане. — Чего ты хочешь? — шепчет Зак, поддаваясь, буквально подставляясь Крису, отлично зная, что тот начнет глумиться, переводя все в очередную саркастичную шутку. Но Пайн просто встает со своего места, чуть сутулясь, машет проходящему мимо Карлу и идет прочь, не оборачиваясь, засунув руки глубоко в карманы. *** Зак с Джонатаном расстаются, время безбожно утекает сквозь пальцы — теперь Майлз совершенно легально жмется к боку Куинто, глядя все так же наивно-грубовато и сжимая губы, будто готовый сию же минуту атаковать. Крис не берет Джонатана к себе, как обещал, ведь он брезгует даже общаться с ним. Впрочем, и Пайн и Зак шутят на эту тему столь же редко, как и видятся. — Ты все так же много болтаешь о своем Майлзе, — говорит Крис в трубку, когда Куинто снисходит до позднего звонка. Зак, в самом деле, звучит все еще влюбленным, но в голосе больше уверенности, появляется та отвратительная нотка мужчины средних лет, который нашел себе молодую пассию — сознание своего превосходства сквозит в интонации. Пайн морщится, наворачивая на вилку спагетти, слушает Заково бормотание и знает, что отдал бы обе руки за то, чтобы увидеть его рядом с собой прямо сейчас, оттяпал бы сам, вот этим кухонным ножом. Крис чуть не давится едой. — О ком мне еще болтать? — говорит Зак хмуро. — Обо мне, например, — шутит мрачновато Крис, покрываясь холодным потом. На том конце провода молчат. — Что я могу сказать о тебе, Кристофер? — сомневается Зак, и слышно, как он распахивает окно в своей комнате. На заднем плане тихо, требовательно мяукает Гарольд, у Криса в трубке гудят машины, несущиеся по ночной магистрали. — Что любишь меня, — пожимает он плечами, втягивая еще одну макаронину, ощущая в груди покалывание, даже входя в раж. Зак, судя по звуку, разбивает кружку. — Блядь, — говорит он отрывисто и отключается. Нельзя сказать, чтобы Крис ждал иного расклада. *** Заку приходят сообщения по сто-двести в день, если повезет. Он, разумеется, не читает комментарии в инстаграме, проверяет другие аккаунты раз в месяц, забрасывает почту. Раньше, когда он был еще подростком, такой проблемы не было — и своих первых парней Зак просто ждал под окнами, стесняясь кинуть даже самый маленький камешек. Теперь сообщения приходят невероятными количествами — Зак и не знает, сильно ли его это выводит из себя. Собрав осколки от кружки, он кормит кота, мимолетом проверяет телефон, видит астрономическую цифру в иконках оповещения. Лицо у него горит, горло печет, как при температуре, и Куинто в ярости ведет ладонями по лицу, ерошит волосы, тихо скулит, сжимая в пальцах отросшие пряди. Так уж случилось, что каждое, пусть самое незначительное слово Криса превращается для него в пытку. Майлз пишет: «Я люблю тебя, кажется». Джонатан, поправ свою гордость два дня назад, пишет: «Я все еще люблю тебя, ублюдок сволочной». Зак торопливо набирает сообщение, сидя на полу в темной кухне, и знает, что это конец, что его сейчас раздавит под тяжестью этого поступка, что он выставляется полным мудаком. Зак думает, что Пайн, видимо, опять над ним стебется, выворачивает наизнанку все то, что могло бы быть, все то, что уже случалось. Крис — всегда несерьезен, непредсказуем. Зак пишет ему сообщение, догадываясь, что за этим последует катастрофа, а в груди комом встает предчувствие чего-то из ряда вон выходящего, настолько сильно, что горло сдавливает нервным спазмом. «Я люблю тебя, угадал», — пишет Зак, наконец считая, что в этот раз он уж точно не лжет.