Глава 1. Осторожнее, Даичи.
Раннее пятничное утро пробивалось мягкими солнечными лучами, рисуя забавные, немного расплывчатые узоры, что падали на гладкую поверхность парты передо мной. Свежий ветер легким потоком петлял между вспотевшей шеей, завитками растущих волос и рубашкой, колыхал прозрачные школьные шторы и ласково трепетал приглаженные прически. Не испытывая теплых чувств к сидению на первой парте по ряду различных причин, одной из которых была моя не слишком вдохновляющая успеваемость, я старательно избегала прямого зрительного контакта с каждым учителем. Давалась эта задача не просто, в конце концов я всегда оказывалась у них перед носом и под пристальным взглядом. Беды миновать не удалось, так уж случилось, что в третьем классе старшей школы Карасуно другого места просто не оказалось. До конца учебного года оно принадлежало мне, чем вряд ли удалось бы похвастаться. Ягами Нора. Остатки моего имени еще виднелись под новым слоем математической задачи. Вся доска носила отпечатки множества занятий: мела, тряпки и даже кусочков засохшей краски. Я обреченно уставилась на собственное имя, после чего едва заметно обернулась, окинув взором таких же, как и я, скучающих подростков позади себя. Одна единственная мысль коснулась моего рассудка: "Мне здесь не место". Наверняка, можно привыкнуть ко многим вещам, но я никак не приловчилась к постоянным переменам. Наша маленькая семья так часто переезжала из города в город, что я совсем потеряла счет этому вынужденному туризму. С каждым последующим годом, идя вровень с заработком родителей, город, в котором мы останавливались, становился все менее дорогой и еще менее заселенный. Денежное положение семьи не отягощало меня в той же мере, в которой угнетало непрекращающееся состояние тревоги. Предчувствие неожиданного переезда отбивало всяческое желание довериться завтрашнему дню. В силу этого я отказалась от привычки заводить новые знакомства. Покидать некое "ничто" и неких "никого" было в тысячу раз легче. Пытаясь отвлечься от постоянных перешептываний за спиной, я безо всякого смысла принялась разводить размазню в тетради, — занятие, знакомое каждому ученику. Я даже рискнула сделать это левой рукой, и результат вышел куда более абстрактный, чем требовало современное искусство. Историю Японии я знала достаточно хорошо, чтобы не вникать в едва слышное бормотание учителя, да и вообще у кого хватит сил сосредоточиться на учебе в первый день в новой школе? Я думала только об одном. Стоит ли все-таки записаться в волейбольный клуб или нет? Из-за соревнования по бегу, на котором я умудрилась упасть и повредить колено, мне запрещено заниматься еще, как минимум, один месяц. Да и вообще, стоило ли напрягаться и тратить силы на подобные размышления с учетом того, что скоро вновь придется все бросить? Можно выбрать какой-нибудь клуб, где играют в сёги, чтобы особенно не пришлось напрягаться, а расставание не было бы таким удручающим. Да, лучше всего так и поступить. Сёги тоже ничего. До самого обеда я старательно пыталась слиться с интерьером, не вставая со своего места. Каким-то потайным чувством в уголке своего сердца я знала, что прижиться здесь будет тяжелее, чем в других школах. Я посмотрела в окно, успев уловить взглядом порхающих воронов, как раз в тот момент, когда чей-то голос обратился ко мне: — Эй, Нора! Я не спеша повернула голову, нахмурившись от того, каким грубым и презрительным тоном ко мне обратились. Пытаясь переварить ураган беспокойства в собственном желудке, я попыталась совладать с выражением испуга, пересекшим мое лицо. Уже не в первый раз я сталкивалась с буллингом и еще ни разу не вышла победительницей. — Э, что такое? Не нравится, что я зову тебя так? — высокая девочка-подросток подошла ближе и, словно грозовая туча, перекрыла весь солнечный свет. Ее тень упала на меня, и я подняла глаза. Удивительно красивая, совсем как с обложек дорогих журналов. Аккуратная челка и длинные волосы обрамляли идеальное лицо, на котором темные глаза выглядели неподходяще зловеще. — Нет, все в порядке, — не дрогнув и мускулом, ответила я, игнорируя приближающихся людей. Мне вдруг стало не по себе. Создалось впечатление, будто целая стая птиц окружила одинокую, маленькую птичку, не оставляя попыток к свободному полету. — Мы пришли поздороваться, — продолжала девушка, окидывая остальных великолепной улыбкой, которую портила лишь намеренная язвительность. — Называй меня Хинамори-сан. — Очень приятно, Хинамори-сан, — без всяких обиняков говорю я. Она молчит, пока вторая девчонка берёт мою тетрадь. Я не оказываю никаких сопротивлений, — выученный мною урок из прошлого. — А это что? — спрашивает она, показывая всем. — Нора, что это за каракули? Не пора ли к психиатру? Неуместный хохот заполняет комнату, застревая в моих ушных раковинах. Я не стала объясняться, понимая, что ответа от меня не требуется. Хинамори нагнулась надо мной так, что я уловила сладкий аромат духов, исходивший от нее. Этот запах совершенно не подходил ей, своей приторностью он буквально душил меня. — Момои задала тебе вопрос, Нора. На какое-то мгновение торнадо упрямства разбушевалось внутри моей груди, но я усмирила его, на какую-то долю секунды прикрыв глаза. Кажется, план слиться с интерьером не сработал. — Обычные каракули, ты права, — согласилась я и пошевелила запястьем. Момои приблизилась к своей подруге, положив руку ей на плечо. Кудрявые волосы зашевелились и упали ей прямо на лицо, когда она наклонилась ко мне. — Нора, где твой обед? — спросила она, меняя тему. — В сумке, — механично призналась я, ощущая, как гнев подбирается к горлу. — Угостишь нас, Нора? Я отвечаю не сразу, предполагая, чем это все могло закончиться сегодня. В средней школе я уже сталкивалась с такими людьми и подобным обращением, так что знала, что лучше не спорить. — Не проблема, я все равно не голодна, — я потянулась к сумке, явно оставив своих оппонентов недовольными. Может, они думали, что я начну перечить? — Вот, — я протянула сверток. Хинамори с силой ударила меня по руке. Мой обед отлетел в сторону, из-за чего рис рассыпался по полу. — Тебе следует убраться, Нора, — прошипела она, намеренно зацепив пальцами принадлежащую мне тетрадь, которая тут уже слетела вниз, показывая целому миру уродливые рисунки. Спектакль прекратился. И потерявшие ко мне всякий интерес одноклассники растворились. Непрошеные слёзы заполнили уголки моих глаз. Я покорно поднялась со своего места, как только кабинет опустел, и стремительным шагом попыталась исчезнуть оттуда, как если бы за мной бежали голодные собаки. Чувствуя, как соленые ручейки текли к подбородку, я спускалась и спускалась по лестнице, порой перепрыгивая несколько ступенек. Затуманенный взгляд не позволил мне разглядеть непредвиденную опасность за поворотом, и моя щека встретилась с чьей-то теплой и крепкой ладонью. — Осторожнее, Даичи! — запоздавшее предупреждение эхом разлетелось по этажу.Глава 2. Эй, эта та девочка, Даичи.
Я проснулась от негромкого щелчка закрывшейся двери. Хорошенькая школьная медсестра, очевидно, только что вошла и сочувственно улыбнулась. — Прости, Ягами-чан, кажется, я тебя разбудила. Как ты себя чувствуешь? — она подошла ближе и немного склонила голову, с интересом наблюдая за моей неловкой попыткой разлепить слипшиеся губы. — Нормально, — вяло и полусонно сообщила я. — Голова не кружится? — уточнила женщина, отправляя шариковую ручку в карман своего белого халата. — Нет, — я приподнялась на локтях и смущенно улыбнулась, теряясь в догадках о том, как тут оказалась. Специфический запах, бывающий только в больницах, незамедлительно наполнил ноздри. В комнате горела лишь одна настольная лампа, убаюкивая согревающим светом. Вечер понедельника пробивался сквозь окна. Яркий оранжевый диск окрасил стены в медовый цвет, сползая по ним с течением уходящего времени. — Я рада, что ты очнулась. Ты изрядно напугала всех. Третьегодки так волновались, когда принесли тебя сюда. — Третьегодки? — повторила я. — Да, из волейбольного клуба. Один из них, по-моему, Савамура, сторожил тебя несколько часов, все надеялся извиниться, но ты никак не просыпалась. Я едва вытолкала его отсюда, — женщина издала хриплый смешок, уперев ладони в бока. Я удивлённо поглядела на нее. — А что случилось? Женщина усмехнулась, готовая поведать весьма заурядную историю. — Тебя случайно ударили прямо по щеке, отчего ты упала и ударилась о ступеньку. Все здорово испугались, потому что ты тут же потеряла сознание. Савамура, пожалуй, уже прощался с жизнью. Я криво улыбнулась, сочувствуя тому, что мог испытать этот человек. — Он не виноват, это я налетела прямо на него. Она снова рассмеялась, а я подумала, что именно мне стоит извиниться. — Кстати, он ведь забыл тут свою олимпийку, — медсестра протянула мне черную спортивную куртку. Я осторожно, словно драгоценность, взяла ее. — Я отнесу ему, — решительно провозгласила я, попытавшись встать. — Стой-ка, погоди вставать, давай я померяю тебе давление. Я смиренно переждала проводимые медсестрой махинации, и после результата, который оставил довольными нас обоих, встала и подошла к зеркалу. «Ну и вид», — подумала я, критично рассматривая потрепанное отражение. — А это откуда? — я указала на пластырь над левой бровью. — А это об лестницу, — ответила женщина, убирая простынь, на которой я лежала. Я пригляделась к щеке, что совсем капельку побагровела, и удивилась, с чего это вдруг я отключилась от подобного удара. В средней и младшей школах я падала и так и этак, и не только на тренировках, а везде где только приходилось. Пришлось признать, что именно моя невнимательность стала главной причиной пребывания здесь. Я надела пиджак, взяла олимпийку и принадлежащие мне вещи, сердечно поблагодарила медсестру, можно сказать, единственного дружелюбного человека здесь, и двинулась к волейбольному залу. Чем ближе я подходила, тем сильнее оттуда доносился шум голосов и скользящих кроссовок, и тем сильнее грохотало мое сердце. Я подошла вплотную и высунула голову, чтобы посмотреть внутрь зала. Игроки отрабатывали подбор. Я замерла, не считая нужным отвлекать их прямо сейчас. — Эй, Даичи-сан, — чья-то рука опустилась на мое плечо, отчего я тут же вздрогнула, — это та девочка. Все, в том числе и я, оглянулись. Позади меня стоял светловолосый парень с родинкой у глаза. — Простите, — я согнулась пополам в приветствии. Он замахал руками: — Это не ты должна извиняться. Целая команда на секунду прервалась, удостоив нас уставшим взглядом, и после твердой команды тренера продолжили отработку. Только один человек не вернулся к занятию и двинулся ко мне на встречу с весьма виноватым видом. Не трудно было догадаться, что именно с его ладонью успела познакомиться моя щека. Я ощутила, как защекотало под ложечкой, когда тот самый Савамура приблизился к нам. С такого расстояния он показался мне просто гигантским. Его темные, коротко-стриженные волосы сияли, будто дорогой шелк. Карие глаза светились теплотой и спокойной уверенностью. От него совсем не пахло потом, а только каким-то неуловимым запахом чего-то исключительно мужского. Стук сердца совсем заполнил мою голову. — Даичи, — повторил светловолосый, — это она. Даичи сочувственно оглядел мои ссадины и поклонился: — Извини, я просто идиот, что не заметил тебя. — Нет-нет, прошу, я сама налетела на Вас, это... это Вы простите меня, с-семпай, — я готова была умереть от собственной неспособности произнести цельное предложение только лишь потому, что здесь собралось такое количество парней. Даичи со всей присущей ему серьезностью, о которой я узнала лишь позже, посмотрел в мои глаза. — Ты точно в порядке? — уточнил он. Его решительный взгляд окутал меня такой внимательностью, которой я доселе не встречала ни у единой души, отчего я совершенно растерялась. Мысли разбежались по уголкам, оставив мою пустую голову в одиночестве. — Да, — только и выдавила я, уводя взор в сторону, подальше от проницательных темных глаз. — Эге-ге-гей, Даичи-сан, Сугавара-сан, чего это у нас тут? — лысый парень подошел к нам, на его лице играла непринужденная улыбка. — Эй, Танака, ты что, закончил подбор? — Савамура оглянулся, сложив руки на груди. — Даичи, уже довольно поздно, может, пора заканчивать? — светловолосый парнишка встал между капитаном и Танакой. Кроме пожатия плечей, никаких дополнительных пояснений не последовало. Танака продолжал с любопытством лабораторного ученого рассматривать меня, и лишь по безмолвному приказу Даичи, который еще раз взглянул на него, он отошел к остальным и продолжил отработку. — Прости еще раз, — когда его бархатистый голос снова обратился ко мне, я почувствовала, как воспламенились мои уши. — Нет-нет, спасибо. — Спасибо? — брови Сугавары взлетели вверх, и он засмеялся. — Не думал, что ты станешь благодарить нашего капитана за то, что он сбил тебя с ног. Я неловко поежилась и почесала нос, растерявшись от непонятного набора слов, которыми изъяснялась. — Я думаю, что это моя вина, ведь это я не смотрела, куда бегу. Простите, Савамура-семпай. Капитан покачал головой и повторил, что извиняться мне не за что. Сугавара мило улыбнулся, бегая глазами то по мне, то по Даичи: — Ты ведь Ягами, да? Я еще раз поклонилась: — Ягами Нора. — Ягами-чан, уже довольно поздно, давай мы проведем тебя. — О, не стоит. У вас же тренировка, — я отмахнулась и застенчиво улыбнулась, за всю мою жизнь мне еще никогда не предлагали подобного. И я, как настоящая девочка-подросток, совершенно распереживалась от такого количества внимания со стороны мужского пола. — Ничего. Пусть Даичи, раз он так провинился, тебя и проведет. Даичи опустил голову и хмыкнул про себя, озадачив меня этим жестом. — Если ты готова подождать меня, пока я переоденусь. Мне кажется, я еще никогда в жизни не была ни к чему готова с такой силой и намерением, как к тому, чтобы дождаться Даичи. Свое волнение и полную очарованность я выдала лишь коротким кивком, давая согласие на предложение. — Сугавара, — капитан обратился к светловолосому, — закончите подбор, а потом домой. — Нет проблем, — ответил он. Градус смущения повысился в моей крови до невозможности. Я старательно отвлекала себя наблюдением за игроками, которые глубоко ныряли и тут же ловили себя руками. Мне захотелось отработать подбор вместе с ними: так сильно я соскучилась по волейболу. — Это ничего, что Савамуре-семпаю придется уйти? — спросила я Сугавару, переживая, что отнимаю чужое время. — Нет, он здесь с полудня, так что пусть отдохнёт. Я сняла обувь, оставив мокасины около двери. — А кто связующий? — поинтересовалась я, наконец, чувствуя почву под ногами, ведь эта та тема, о которой я могла говорить. У меня чесались руки, так хотелось вновь принять пас и провести атаку. Я — доигровщица, ас, но я помню, как забивала только в младшей школе. После сложно было пробиться в основной состав из-за постоянных переездов. — Я, — ответил Сугавара, — и Кагеяма Тобио из.... — Из Китагава Даичи? — Точно. Ты знаешь его? — Нет, но видела его игры в средней школе. Он настоящий волшебник. В младшей школе у нашей команды тоже была очень талантливая связующая. Принимать пасы от таких людей — счастье. Ты словно чувствуешь опору. Сугавара кивнул и улыбнулся, а я покраснела, поймав себя на мысли о том, что слишком заболталась. Однако, когда дело касалось волейбола, я и не могла быть другой. — Ты уже записалась к нам в женский волейбольный клуб? — Нет, пока нет, — я замялась, думая, что придется объясняться, почему я еще этого не сделала, однако дальнейших вопросов не последовало, отчего я с облегчением выдохнула. Сугавара задумчиво наклонил голову. — Хочешь, подкину тебе? Если бы мои глаза имели возможность в самом деле сверкать от радости, то это бы, несомненно, случилось. Я неуверенно кивнула. — Подождем немного, скоро они закончат растягиваться. Я стояла около Сугавары, не отрывая глаз от тренировочного процесса. Мальчики растягивались во всевозможные стороны. Танака недовольно постанывал, когда парень с бородкой давил ему на спину. Я мечтательно наблюдала за ними, ведь, признаться, только сейчас осознала, как сильно соскучилась по тренировкам. Вскоре все разошлись, предварительно познакомившись, поздоровавшись и сразу же попрощавшись со мной. — Готова? Я кивнула и сняла пиджак. Сугавара с испытующим интересом наблюдал за моими движениями. У меня была дурная привычка кусать кожу вокруг ногтей, прежде чем происходило нечто важное. Я слегка размяла ноги, помахала ими в разные стороны и пощупала колено, проверяя, испытываю ли я какую-то боль или нет. Я стала в стойку, готовясь к пасу от Сугавары. Он улыбнулся мне и предварительно кивнул. Мяч взлетел вверх. Не знаю, как это у него вышло, но пас был точь в точь для меня. Я не смогла подавить довольную усмешку и кинулась к мячу. Прямо у него я подпрыгнула и, замахнувшись, направила все свою силу в ладонь. Мяч со свистом пролетел и опустился точно в угол задней площадки. Я мягко приземлилась на пол. И тут же встретила довольный возглас: Даичи вернулся. Моя ладонь тут же покрылась красным отпечатком, заставив меня довольно улыбнуться, я соскучилась по этому ощущению. Заметив удивленные лица, обращенные в мою сторону, я постаралась сделать непринужденный вид. — Хорошая подача, Ягами, — Савамура стоял в дверях, уже переодетый в школьную форму, рубашка которой идеально прилегала к его упругому телу. — Спорим, я принял бы ее? — его брови завлекательно приподнялись и тут же опустились вниз, он сложил руки на груди, как бы говоря этим, что наверняка справился бы с этим ударом. — Никаких сомнений, — ухмыльнулась я. — А вот я очень уж сомневаюсь, Даичи, — подметил Сугавара, одобрительно кивая в мою сторону. — Стоит проверить, Суга? — спросил Даичи, вызывающе глядя на нас обоих. Я покачала головой, улыбаясь, однако мою улыбку тут же смело резкой болью в колене. Даичи в несколько шагов оказался рядом и наклонился прямо к моему лицу, его глаза расширились от волнения, а губы поджались. — Ты как, Ягами? — его рука замедлилась около моей поясницы, но тут же отпрянула. — Всего лишь мое колено, — в двух словах я объяснила, что восстанавливаюсь после небольшой травмы. — Тогда не станем перегружать тебя и узнаем в следующий раз. Пережив выброс скопившейся энергии, мне удалось немного расслабиться, и я не на шутку разболталась, задавая множество вопросов Савамуре, пока мы размеренно двигались к автобусной остановке. Город окончательно погрузился во тьму, и путь освещали только фонарные столбы. До нас доносилось тихое пение сверчков и звуки редко проезжающих автомобилей. Мне было интересно, можно ли записаться в волейбольный клуб позже, можно ли просто так приходить и тренироваться, можно ли то и можно ли это. Удивительно, но Даичи отвечал на беспорядочное количество вопросов с терпением, которому стоило позавидовать. Сразу ощущалось, что этот человек в состоянии держать под контролем всю свою команду. Что-то в нем было такое, отчего я не могла смотреть на него без восторга. — Мне на остановку, так что я пойду туда, — я остановилась на перекрестке и указала в сторону переулка. Даичи подозрительно прищурился. — Уверена, что сама доберешься? — спросил он, косясь на меня. В тот момент я не была уверена даже в собственном имени, но не хотела обременять его еще больше. — Нет, все в порядке, Савамура-сан. Спасибо большое! — я сложила ладони вместе, но прежде чем успела попрощаться, услышала тихий смех. — Идем, я ни за что не позволю тебе стоять и ждать автобус в одиночестве. Я тут же покраснела, а потому и не стала отнекиваться, лишь послушно шла рядом с ним. Никто из нас не стремился нарушить тишину, и мы только изредка встречались взглядами, отчего я тут же опускала глаза. Приехавший вовремя транспорт спас меня от внутренних переживаний, и с окна я смогла увидеть легкую улыбку на лице Савамуры. Он помахал мне, и я тут же помахала в ответ, огорчившись, что он остался позади.Глава 3. Мичимия?
За всю свою жизнь я влюблялась лишь несколько раз. В детском саду, после чего тут же обзавелась своим первым парнем. В первом классе, посвящая все свое время лившемуся потоку милых детских сочинений о неразделенной любви. И сейчас. Прошло всего две недели с тех пор, как я говорила с Даичи. Правда, я пару раз видела его, и мы даже здоровались, но во всем этом не было ни доли заинтересованности с его стороны. Больше нам не удалось перемолвиться и словом, от чего внутри у меня образовалась неописуемая тяжесть. Школа превратилась для меня в настоящий ад: из ожидания хотя бы малейшего контакта с Даичи и постоянными издевательствами одногодок. Во время обеда я, как всегда, держалась подальше от нашего класса и столовой, поэтому проводила перерыв на лестничной площадке. Ради спокойных минуток приходилось выбираться именно сюда, — меньше всего хотелось еще раз стать жертвой буллинга. После того унижения, через которое мне пришлось пройти, я пообещала себе не попадать в подобные ситуации. И не смотря на непрекращающиеся издевки, я успешно держалась в стороне от грандиозных конфликтов все две недели. Облокотившись о перила, я наблюдала за тем, что происходит внизу. Там, у окна, стояли Савамура и парень с бородкой, кажется, Асахи-сан. Даичи, как всегда, излучал какую-то магическую ауру притягательности, к которой хотелось прикоснуться. С каждым разом, он казался мне все более прекрасным, и я с сожалением понимала, что влюбляюсь все больше. Я жевала яблоко, гадая, выгляжу ли как ненормальная сталкерша или нет. В конце концов, я не знала, что он окажется здесь, хотя, должна признаться, надеялась на это. От размышлений об этом меня прервала идущая навстречу парочка. Когда я заметила Хинамори на пару с Момои, все внутри меня оборвалось. — Эй, Нора, куда это ты сбежала? — хихикнула Хинамори, вертя в разные стороны свой портфель. Пришлось отвлечься от яблока. — Нора, — Момои схватила меня за плечо и выглянула из-за него. Две-три секунды она скользит взглядом по Даичи и Асахи, а затем преувеличенно поглядывает на меня. — Любуемся третьегодками, а, Нора? Обе нашли это предположение весьма забавными. Они уверенно осведомили меня, что мне вообще не светит с кем-то встречаться. — Кто тебя нравится, Нора? Может, мы признаемся ему вместо тебя, как думаешь? — Хинамори провела ладонью по моим волосам, и я, тяжело сглотнув, инстинктивно отпрянула от этого обжигающего прикосновения. — Ну же, Нора, кто тебе нравится? Асахи? Я продолжала молчать, ощущая, как задрожало мое тело. Сегодня они коснулись совершенно другой и самой опасной для меня темы. — А, может, это тот красавчик, Савамура, Мо? — протянула Хинамори. — Не надо, прошу, — я замерла. — Пожалуйста, не нужно. — У-у-у, кажется, мы попали в точку, Момои, — прошептала Хинамори, коснувшись пальцем моего подбородка. Внезапно она вновь резко схватила меня за волосы, опустив весь мой корпус на перила. — Даичи-сан, я люблю тебя! — закричала она, и прежде чем я осознала, что произошло, ее слова эхом пронеслись по лестничной площадке. Все обернулись, и она подняла мое лицо так, чтобы каждый стоящий внизу мог отчетливо разглядеть его. Наши с ним взгляды встретились. Я заметила тень удивления, скользнувшую по его лицу. На мои глаза вновь навернулись слезы, я прикусила губу: только бы не расплакаться вновь. — Пусти, Хинамори. Умоляю! — прохрипела я, стараясь вырваться. Снизу, наверняка, не было видно, что здесь происходит, поэтому я выглядела феноменальной дурочкой перед всеми, кто там находился. Но больше всего я стыдилась смотреть только на него, ведь будь это неправдой, было бы легче. — Хватит, Хина, кажется, сегодня с нее достаточно. Наконец, я ощутила, как давление пальцев ослабело, меня небрежно оттолкнули от себя и покинули. Остаток дня прошел как во сне. История Японии, каллиграфия, японский, английский. Я смотрела в книги и ничего не могла понять, в конце концов, наша англичанка приказала мне сходить в медпункт, ссылаясь на то, что я выглядела подозрительно бледной. Я остановилась на втором этаже, чтобы перевести дух и заметила Сугавару, который говорил о чем-то с невысокой девушкой. Кажется, я где-то уже видела ее. Я спряталась за стену, совершенно не собираясь подслушивать, но они сами подошли так близко, что я слышала абсолютно все. Я все старалась вспомнить, кто же она такая, но в голову ничего не приходило. — Суга, а что за девушка была с Даичи? — поинтересовалась девушка. — Ты, наверное, про Ягами-чан. Она второгодка. — Это та, которая потеряла сознание что ли? Я невольно сглотнула. Почему предметом их разговора стала именно я? Сугавара коротко засмеялся. — Да, это она. — Вчера я узнала, что пару недель назад... Он провожал ее, да, Суга? — может, у меня галлюцинации, но мне послышались грустные нотки в этом вопросе. — Мичимия, ты же знаешь Даичи, ему нравятся девушки только с короткими волосами, — снова засмеялся он. — Да, я помню, ты говорил... Я прикрыла уши, сосредоточившись на давлении в моей голове. Мичимия. Капитан женского волейбольного клуба, никакой ошибки быть не может. И она… она влюблена в Даичи? "С короткими волосами", — коснувшись своих длинных волос, я испустила огорченный вздох.Глава 4. Прошу, не надо!
В туалете стояла сырость, кусочки грязи, застрявшие между кафельной плиткой школьного туалета в скором времени станут единственными свидетелями того, что произошло со мной. Я посмотрела в зеркало и расчесала волосы. К счастью, после вчерашнего, я не столкнулась с Даичи ни разу, да и вообще, я намеревалась избегать его всю свою оставшуюся жизнь, ну, по крайней мере, до самого его выпуска. Я вернулась к подоконнику и взяла свой рюкзак, но когда обернулась, дверь мне перекрыли пятеро. Момои, Хинамори и еще трое ребят из нашего класса. — Держите ее, парни! — выкрикнула Момои в тот момент, когда я осознала: бежать некуда. Двое парней накидываются на меня, и я, не выдерживая такой напор, падаю на колени, сцепляя зубы от боли. Меня придавливают к полу и прижимают лицо к холодному кафелю. Третий парень остался около дверей, следя, чтобы никто не приблизился к туалету. Дикий, животный рев и мольбы о помощи сорвались с моего рта, но тяжелая и потная рука тут же заглушила крики о помощи. — Держи ее крепче, придурок, пусть не брыкается. Я всхлипнула и замотала головой, когда Хинамори показала трофей, блеснувший в ее руке, — обычные канцелярские ножницы. Я брыкалась и дергалась, что есть сил, но двое ребят были сильнее, поэтому почувствовав мою очередную попытку вырваться, один из них сильнее надавил мне на позвоночник, из-за чего я скорчилась от боли. Мои волосы оказались в замке из жестких пальцев, с каждым взмахом ножниц они становились короче. Маска ужаса, казалось, навеки застыла на моём лице. — Пожалуйста, не надо. Не надо, прошу, — не переставала повторять я, но из-за руки, которая лежала на моём рту, выходило одно только мычание. Когда по их усмотрению моя новая прическа оказалась достаточно короткой, они быстро убежали, оставив меня лежать в огромной куче собственных волос. Я слегка приподнялась и оперлась о ладони. Голову я не поднимала, а глядела четко в пол, разглядывая светло-рыжую копну, разбросанную в разные стороны. Я принялась рыскать руками по холодному, практически ледяному полу, я пыталась собрать волосы в кучу, словно это могло вернуть их на место. У меня началась икота, и я жалобно заскулила, хватаясь за сердце. Оно болело. И, казалось, никогда не перестанет терзаться.Глава 5. С короткими волосами ему нравится больше?
Не знаю, как мне удалось натянуть на себя улыбку в тот день по приходу домой и заявить, что я сделала это сама, то есть сходила в парикмахерскую. Мама только на мгновение удивилась, а затем, наверное, решила поддержать меня и сказала, что может быть мне так и лучше. Как только я оказалась в своей комнате, я рухнула на кровать и не подымалась с нее практически всю неделю. Мама не стала возражать, потому что моя коленка совсем разбухла, и она сама посоветовала остаться дома. Я не сомневалась, она понимает и чувствует, что нечто гложет меня, просто ждет, когда я сама приду и расплачусь у нее в объятиях. Я едва не бросилась к ней с мольбами о том, что самое время переезжать. Я, тот человек, который больше всего не переносит именно это, хотела попросить ее поскорее убраться отсюда. В скором времени я вновь обрела в себе достаточно силы, чтобы вернуться в школу. В конце концов, я не могла прятаться вечно и пропускать занятия, как бы сильно не хотелось. Теперь с волосами, которые едва доходили до подбородка после того, как я самостоятельно подравняла их, ничего нельзя было сделать, кроме как слегка причесать. Боль по их потере постепенно утихла, и в какой-то мере вышло принять новый внешний вид. По моему возвращению в школу виновники случившегося вели себя довольно тихо, не обсуждая и не подначивая меня, будто понимая, что переступили черту, которую никогда не стоило переходить. Однако я, по привычке, все еще избегала их, печаль и страх застывали внутри живота каждый раз при виде обидчиков. Я не могла смотреть им в глаза, и они так же целенаправленно уклонялись от моего взгляда. Гордая осанка стала единственным спасательным кругом в этом круговороте событий. Как только начинался перерыв, я спокойно уходила, чтобы провести время в одиночестве, никто не пытался меня преследовать. Но кто же мог подумать, что мои прятки обернутся тем, что найдёт меня именно Даичи Савамура. Мы оба застыли в пустом и безлюдном коридоре и внимательно глядели друг на друга. Точнее, он не мог перестать разглядывать произошедшие во мне изменения. Я молча опустила голову вниз. Как долго мы не разговаривали, подумала я. Я сжимала и разжимала пальцы, не осмеливаясь посмотреть прямо на него, меньше всего на свете я желала столкнуться с ним. И больше всего мечтала обрушиться в его объятия и попросить утешения. — Доброе утро, Савамура-сан, — пробормотала я. — Кто это сделал, Нора? — его голос прозвучал так тихо, что мне показалось, что это лишь моя фантазия. Не пришлось долго думать, чтобы понять, о чем это он. Я подняла голову, просияв самой фальшивой белозубой улыбкой на всем белом свете и, захлебнувшись собственной ложью, прошептала: — Я сама. Он подошел ближе, уничтожив невидимую стену, стоявшую между нами. Внутри меня все похолодело. — Нора, кто это сделал? — он выговаривал каждую букву, как если бы я была маленьким ребенком, которого собирались отчитать. Я качаю головой. — Я сама сделала это. Я всхлипнула, не замечая, что уже начала плакать, только совсем безмолвно. — Кто? — его карие глаза потемнели от бешенства. Я прижала ладони к сердцу, не в силах вымолвить и слова. — Я видел, ровно неделю назад проходил мимо женского туалета и заметил, как уборщица сметала кучу чьих-то волос. Я надеялся, что они не принадлежали тебе, но ты не дала возможности узнать это сразу же, будто сквозь землю провалилась. Но сейчас, Нора, просто скажи мне, кто сделал это, не ври мне. Не ври. Последовал тихий всхлип, но никакого ответа. — Хорошо, — Даичи яростно прошелся по своим волосам. — Я и сам узнаю. Даичи схватил меня за руку, как раз в тот момент, когда прозвенел звонок. Он тащил меня в мой класс, догадаться было не сложно. И я не стала его останавливать. Я лишь топталась вслед за ним, едва поспевая идти в такт с его широкими шагами. Он держал мою руку очень крепко, но совсем не больно. У самой двери я попыталась остановить его, но он только сильнее сжал мое запястье и ворвался в кабинет. Все сразу же замолчали. К счастью или к несчастью, учителя и близко не было. Даичи замер только около доски. Он не отпустил мою руку и окинул разъяренным взглядом лицо каждого присутствующего. — Кто это сделал? — прогремел он, подходя к первой парте, в то время как я продолжала тихо плакать, невидящим взором глядя на Момои. — Живее! — рявкнул Савамура. — Эй, третьегодка, лучше тебе уйти, скоро сенсей будет здесь! — крикнул в ответ кто-то. Даичи схватил мальчика за жилетку, тем самым оторвав его от земли. — Ты знаешь, кто это сделал? — яростно прошептал он, сверкая дьявольским блеском в глазах. Зажатый в тиски парень, недолго думая, кивнул. Это телодвижение ни от кого не ускользнуло, и я вновь уставилась на Хинамори и Момои, они обе дрожали. Как только Даичи двинулся в их сторону, мое тело содрогнулось от страха. Всего несколько метров разделяли его от девушек, и на пути Савамура взял с чьей-то парты пару ножниц. Время замерло. Подойдя вплотную к Хинамори, Даичи громко лязгнул ножницами по ее столу, отчего она едва не подпрыгнула. — Эй, — уничижительным тоном начал Савамура, — может, освежим твою прическу? Он наклонился и оказался так близко к ее лицу, что Хинамори пришлось отпрянуть. Ее губы тряслись, не в силах испустить ни слова, испуг будто замер на ее побледневшем лице, исказив былую красоту. Больше минуты Савамура не отводил своего взгляда от нее, а затем презрительно бросил: — Больше никогда, — Даичи намеренно коснулся ее локона, как бы предупреждая ее об опасности. Хинамори тяжело сглотнула, оглядываясь на Момои, как бы в поисках помощи. Я ощутила, как волна сожаления и сочувствия пробежалась по мне при виде их опустившихся голов. Подавив очередной всхлип, я постаралась взять себя в руки. Со смущением я успела уловить на себе море обвиняющих взглядов, но до этого мне было мало дела, ведь как только Савамура вновь нежно коснулся моей ладони, все вокруг утратило значение. Мы двинулись к заднему школьному выходу. Мне с усердием пришлось передвигать ноги, поспевая за размашистыми шагами Даичи. По дороге он все бормотал какие-то недовольства. Как он считал, им мало досталось. Он сетовал на то, что даже не заставил их извиниться передо мной. Я не обращала на его тирады никакого внимания, стараясь унять грохот стучащего сердца, которое вот-вот хотело выпрыгнуть из груди от марафона, к которому меня неосознанно подверг Савамура. Вскоре мы оказались прямо у клубной комнаты их волейбольной команды. Только один из нас дышал так, словно готовился потерять сознание, — я. Осознав, что мы, наконец, остановились, я высвободила ладонь из его железной хватки. Даичи почти недовольно глянул на меня: — Что такое? — его лицо все еще излучало гнев, но он тут же смягчился, отметив мои заплаканные глаза и испуганный взгляд. Он цыкнул, а затем, резко схватив меня, притянул к себе. Мое удивление утонуло в его рубашке. Секунда замешательства, и я прижалась к нему, ведь уже более трех недель я мечтала именно об этом. Я нисколько не смутилась от того, что могла коснуться его сильной спины, от того, как мой живот упирался о его твердый пресс, от того, как провела руками по его плечам и предплечьям, тихо выдохнув. Мы простояли так, как будто прошло несколько часов, но на деле не минуло и нескольких минут. Его тихое и размеренное дыхание действовало успокаивающе, но своим ухом я могла отчетливо расслышать ускоренное сердцебиение. Он волновался? — Я проведу тебя, — сказал он, защекотав своим дыханием мою макушку. Я кивнула и посмотрела на него снизу вверх. Он обворожительно улыбнулся. — Ты такая красивая, Нора. Все внутри меня сжалось от этих слов. Сама я промолчала и лишь густо покраснела, не имея понятия, как объяснить ему, как сильно он мне нравится. Савамура коснулся моей щёки, а затем слегка сжал шею и медленно провел большим пальцем по подбородку. Я затаила дыхание. В нем виднелось столько грубой силы, но кто бы мог подумать, что он умеет быть таким нежным. Не раздумывая, я сама потерлась щекой о его ладонь. Даичи улыбнулся. А я, смущаясь, опустила голову вниз. — Нет, — Даичи поднял мою голову за подбородок, — смотри на меня. Я резко вдохнула, когда его губы накрыли мои в медленном и томящем поцелуе. Так как это был мой первый поцелуй, я не особо представляла, куда себя деть. — Немного расслабь свои губы, — ласково попросил он, туманным взглядом смотря прямо на меня. И я сделала то, о чем он просил. Когда его рот вновь нашел мой, я едва не завыла от удовольствия. Он крепко обнял меня, сцепив руки за моей спиной, прижимая еще к себе еще сильнее, не оставляя и миллиметра между нами. Он поцеловал мочку моего уха, тем самым заставив меня хихикать. Савамура улыбнулся и провел указательным пальцем по линии моего носа, на кончике он остановился и быстро чмокнул меня в него. — Больше тебя никто никогда не обидит. Его серьезный тон не побудил меня ни на секунду усомниться в сказанных словах.Глава 6. Для меня это нечто особенное.
С того дня меня окружала невидимая аура влюбленности. Я вся сияла, как самая настоящая новая монетка. Чувство надежности и неприкосновенности настолько окрепло внутри меня, что я с твердой уверенностью шагала по школе, не боясь ничего. Порой казалось, что теперь все немного подлизываются ко мне, понимая, под чьей опекой я нахожусь. Я и Даичи не были теми людьми, которые любили показывать свои нежности на людях, но порой он то брал меня за руку, то гладил по голове, то внезапно обнимал, а иногда просто смотрел на меня, не отводя своих карих глаз. Это взгляд был поистине самым завораживающим. Я никогда не видела, чтобы он смотрел так на кого-то еще, из-за чего я, хоть и немножко, но чувствовала себя нужной ему. Мы договорились пойти к нему, так как я нуждалась в его помощи, а он пообещал подтянуть меня по математике. Я задерживалась, потому что осталась на дежурстве совсем одна. Сенсей оставила мне ключи и попросила запереть дверь перед уходом. А еще пригрозила, что если я не помою полы, то мне придется доказывать теорему устно, а для меня это просто необъятная ноша: все, что устно — невероятно сложно. Я сняла пиджак, расслабила галстук и отстегнула две пуговицы сверху. Я уже подмела вдоль всех рядов, когда в класс вошёл Даичи. — Кто осмелился тебя задержать? — поинтересовался он, ставя свою сумку на стол и закрывая за собой дверь. — Некий злой волшебник, который не желает видеть нас вместе, — задумчиво предположила я. — Прости, мне осталось еще пол помыть, — предупреждаю я, заметив, как Даичи движется ко мне. Я наклонилась, чтобы взять тряпку, и в этот момент Савамура обнял меня сзади, медленно вздыхая. Я вернулась в прежнее, вертикальное положение, усмехнувшись про себя, это было весьма ожидаемо. Даичи потерся носом о мою шею, а затем поцеловал ее. Я тут же позабыла о своих обязанностях дежурной и часто задышала: от его малейших прикосновений мне становилось слишком жарко. — Нора... Даичи провел дорожку от моей шее к мочке уха мочку моего уха, прикусив ее. Я вздрогнула и схватилась за край парты. Идя на поводу у естественного, я отклонила голову и позволила Даичи исследовать каждый миллиметр своей кожи от уха до ключицы. Я бесстыдно прижималась к нему и чувствовала, как сильно его возбуждение. Когда он облизнул мою шею, я тихо охнула, и Даичи скользнул рукой к местечку у меня между ног, упершись своим пахом сзади. Клетчатая юбка зашелестела от его прикосновений, пальцы ловко приподняли мешающую одежду. Я чувствовала, как кончики его пальцев неторопливо подбираются к моему нижнему белью. Не смотря на дрожь, возникшую от его прикосновений, мне хотелось поскорее утолить тот голод, который постоянно преследовал меня, стоило только Даичи дотронуться до меня. Даичи осторожно запустил свой палец под резинку моих трусов и медленно провел по оголенной коже. Мой рот открылся сам по себе, а глаза прикрылись, давая мне возможность полностью сосредоточиться на его движениях. Он скользнул рукой под меня и сжал мою грудь. Даичи подобрался к моему уху. Он так тяжело дышал, что моей левой щеке стало совсем тепло. — Нора, я остановлюсь, как только ты прикажешь мне, — доверительно и хрипло шепчет он. Я неуверенно оборачиваюсь, и мы встречаемся взглядами. Несколько мгновений он внимательно смотрит на мои покрасневшие щеки и затуманенный взгляд, а затем, словно, наконец, собравшись с силами, он послушно отпрянул, прочитав в моих глазах куда больше того, что я сумела бы выразить словами. Словно давая себе возможность остынуть, он слегка отстранился и сосредоточился на разглядывании кабинета. Я, волнуясь, что ненароком расстроила или оттолкнула его, с застывшем на лице переживанием смотрела на него. Даичи повернул голову ко мне и легонько провел большим пальцем по подбородку. — Ты не расстроен? — стеснительно начала я. Даичи усмехнулся. — Как я могу быть расстроена, милая? — кинув на меня сокрушительный взгляд, он присел на корточки, я лишь проводила его движения взглядом, не совсем понимая, что он собирался сделать. Обхватив ладонью мою лодыжку, Даичи коснулся губами моего колена. Я охнула от восторга. — Меня радует каждый твой вздох и взгляд, — он посмотрел мне прямо в глаза с такой покорностью, о которой я могла прочесть только лишь в книгах, он словно рыцарь готов был поклясться мне в вечной верности. — Для меня ты нечто особенное, — добавил он, повторяя поцелуй. — Поэтому я не могу быть расстроен, когда я рядом с тобой, — снова медленное движение губ, а затем легкое прикосновение языка. — Ты мне веришь? — Да, — заверила я, утонув пальцами в его шелковистых волосах. Я верила, как никогда и ни во что не верила прежде. — Савамура Даичи, — произнесла я, смакуя каждый слог его великолепного имени. — Я люблю тебя.