Что таят голубые глаза? (Behind Blue Eyes)

/30 Secondʼs to Mars — Closer To The Edge/ — Итак… — многозначительно выдал Ифань, постукивая себя пальцем по подбородку. — Он немой. Среди беспорядка кабинета Чанёля, окруженный бумагами и пустыми стаканчиками из-под кофе, вредный свидетель выделялся, как деталь паззла из другого набора. Молчать он не прекращал. Сидел на диване, брезгливо осматривая то увядший вазон, то пальцы Криса, что почти всегда были в чем-то липком. Гребаный сладкоежка. — Ну. Он этого не говорил, — произнес Пак. — Еще бы, — гоготнул напарник, и Чанёль понял, что сморозил глупость. — Эй, потерпевший, — выкрикнул Фань молчуну, отчего тот вперился в белобрысого оценивающим взглядом. — Ты писать-то умеешь? Раз не говоришь, напиши нам свои данные. Ты уже более двух суток под надзором нашего доблестного Ёля, твои родные не переживают о тебе? — Чан приложил ладонь ко лбу. — Вообще-то, я уже пробовал. Все. Даже рисовать. Он просто упрямый баран, — выдохнул устало Пак. — Да уж. Свидетель нам попался… Ладно, пойду, покопаю через свои источники, может, что-то найду. Удачки, — друг Ёля шутливо отдал честь двумя пальцами и поспешил смыться за дверь. Временами Пак Чанёлю хотелось избить его. Паренек потянулся и откинулся на спинку. На нем была все та же паковская футболка. На ногах красовались белые узкие джинсы, в которых парень был при нападении. Некоторые капельки крови не отстирались, но их успешно прятала черная ткань. Такое впечатление, что тот на курорте находился, а не в полицейском участке. Пака это начинало выбешивать. Он резко оттолкнулся от стола, около которого торчал все это время, и в несколько шагов преодолел расстояние между ними. Чанёль сложил руки на груди и угрожающе наклонился над пострадавшим. — Слушай. А может, ты вовсе подельник этого отброса? Решил запутать нам следы? Отвлечь, пока маньяк где-то орудует опять. Чего ты, блядь, добиваешься? — Пак не хотел пугать парня, вдруг тот и правда не говорил из-за психологической травмы. Но пресвятые кочерыжки! Поведение свидетеля вообще не говорило ни о каком стрессе! Он издевался над всеми, а в особенности над Чанёлем. Бэкхён сидел в душном помещении кабинета детектива и думал над своими нелогичными поступками. Он позволил притащить себя сюда. Мучить расспросами. Макать свои красивые пальцы в черную жижу чернил! Пак плясал вокруг него чуть ли не с бубном, чтобы выведать хоть что-нибудь. Благо, данных по отпечаткам не нашлось. А еще как-либо идентифицировать Бёна в человеческом мире без его на то желания было невозможно. И, конечно же, Ситри совершенно не собирался ничего предпринимать. Ему было просто… Интересно? Да, каждое новое действие и поступок Чанёля были ему интересны. Даже когда тот просто зачесывал длинноватые волосы назад и закреплял их пружинкой ободка, Бэкхён запоминал все. Понимая, что ни к чему хорошему это не приведет, он не охотился за душами. Игнорировал легкие призывы Владыки. Благо, они были редкими и слабыми. Но терпением-то существо не славилось, это Ситри уяснил давно. Будет продолжать делать так же — петля затянется на его шее, это точно. Но он все равно хочет побыть возле особенного человека. Чан и его напарник переговаривались между собой и смотрели на Бёна. Второй, придурошный этот, вызывал у Бэка неоднозначные чувства. То ли отвращение к его нечистоплотности, то ли недоумение с его поведения. Все люди закона человеческого такие идиоты, или это Ситри так свезло? Но с этим Ифанем было что-то нечисто. И это явно не пальцы в глазури. Крис что-то спросил, но Бён предпочел пропустить это мимо ушей, как и весь их предыдущий треп. Свалил бы лучше и оставил их с Паком одних. Поглядите, и правда, уходит. Красота… Бён не удержался, чтобы не размять уставшее тело. Из-за того, что он постоянно копировал сейчас человеческую физиологию, он жутко уставал. Как люди только живут с таким лимитом силы и выдержки? Ситри так задумался, что не заметил подошедшего вплотную Пака. Лишь когда от того посыпались обвинения, Бён пришел в себя. Подельник? Какого лешего?! Бэкхён с силой оттолкнул нависшего детектива, подымаясь затем с дивана и разворачиваясь к двери. К Дьяволу! Нет, Ситри далеко не святой, по законам людей его казнить бесконечное количество раз нужно. Но в данной ситуации он был не замешан. Что Бэкхён ненавидел, так это беспочвенные нападки. Задержался он тут… — Эй-эй! Куда намылился?! — услышал Бён за спиной, а затем почувствовал крепкую хватку руки детектива на своём запястье. Ситри обернулся и посмотрел на Чана исподлобья, максимально осуждающе. Да, почувствуй свою никчемность, смертный! Пак, и правда, слегка сник и опустил взгляд. Бён подавил победную улыбку. — Прости. Меня занесло. Просто ты совершенно не пытаешься помочь! Он там, этот изверг, быть может, уже нашел себе жертву и точит очередной нож! А я, вместо того, чтобы ловить его, какого-то хрена ношусь с тобой… — Чанёль пустил руку Ситри и устало потер ладонями лицо. Бёну стало жаль? Чуждое ощущение, но… Бэк поднял руку и снял с головы детектива ободок и растрепал тому волосы. — Ну и что это ты делаешь? — Ёль улыбнулся, а его взгляд потеплел. Ситри невольно задержал дыхание. Но, опомнившись через секунду, отшвырнул аксессуар куда-то в сторону и отошел на шаг. — Понятия не имею, как трактовать это действие… — произнес Чанёль. — Ладно, буду ходить растрепанным, раз тебе так больше нравится. Глядишь, совсем расслабишься и скажешь хоть что-нибудь. Бэк хмыкнул и неоднозначно качнул головой. Пак Чан, не терял бы ты бдительности. Ситри и капли демонической силы к тебе не приложил, а ты поддаёшься… Так легко. — Значит, так, последняя попытка на сегодня… Попробуем составить фоторобот, — детектив вернулся в роль борца закона и присел за свой стол, включая компьютер. Бён лишь закатил глаза, но шагнул следом. — Тут ничего сложного нет. Я меняю черты лица, ты меня тормозишь, если на экране появляется схожесть с физиономией убийцы, — объяснял Пак, попутно открывая различные программы. Бэкхён демонстративно проигнорировал предложенный стул и умостился на край стола, приминая задницей какие-то бумаги. Пак нахмурился, но промолчал. Спустя около полтора часа пыток, назвать это иначе Пак не мог, он добился от потерпевшего лишь форму бровей! И то, скорее всего, тот махнул рукой, абы Чан перестал его пинать по ноге. Пак Чанёль был все ближе к краю. К черте, где его терпению приходит конец. Глаза уже болят и слезятся из-за мельтешащих картинок. А этому! Да хоть бы изобразил своё участие! — Эй, молчун… — тихо прошипел Пак. В ответ паренёк лишь широко зевнул. Ну, все. Чанёль подскочил со своего места и подхватил парня под руки, сильнее затаскивая того на стол. Бумаги, папки, стаканчики посыпались дождём на пол. Ёль сжал ладонями бока свидетеля и подошел вплотную, становясь между его раздвинутых в стороны бёдер. Наглый вызывающий взгляд из-под ресниц и ухмылка. Все, что получил Ёль в ответ. А н-нет, упрямец еще и на руки оперся, отклоняясь. Мол: «Ну и что ты мне сделаешь?» Чана начинало потряхивать от странных ощущений. Хотелось то ли вмазать, то ли… Ёль скользнул взглядом к тонким розовым губам парня. Посмотрим, как ты будешь безразличен к этому? Пак обхватил одной рукой талию подопечного, а второй притянул его к себе за шею, целуя. Чёрт дёрнул его так поступить. Это же домогательство чистой воды. Чанёль ожидал тумаков, криков, брани, угроз… Да чего угодно. Вот только совсем не того, что юноша сам моментально углубит поцелуй и прижмётся к Ёлю еще плотнее. Кажется, Ситри довыделывался. Пак Чанёль не в себе, и сейчас что-то будет. Нет, Бён не боится, ничуть. Но у него аж кончики пальцев пощипывает от предвкушения дальнейших действий человека. Ударит? Обматерит? Ох, Дьявол! Кажется, Ситри познал несколько тайных истин мира. Теплые шероховатые губы детектива прижались к его собственным, и Бён лишь ухватился за мужчину, как за спасательный круг. Моментально вернулось воспоминание о пьянящем вкусе Пака. Тот их первый поцелуй был таковым с натяжкой. Ситри его почти не помнил. Сейчас же… Что же это за ощущения такие? Еще немножко, и он крылья за спиной не сдержит. Кажется, демонское сердце тоже умеет ускорять ритм? Кто бы мог подумать… Бэк опустился на столешницу, утаскивая Чана следом. Губы не прекращали движения, изучая друг друга. Языки встречались в прикосновениях и боролись за право вести в поцелуе. Тонкие пальцы Ситри запутались в рыжих волосах и сжимали длинные пасма. Бён закинул ноги на спину Чанёлю, скрещивая их. Этим движением он убедился, что эйфории поддался не он один. Организм Ёля красноречиво говорил о желаниях хозяина. Бён впервые почувствовал, что значит человеческая страсть. Если люди всегда такое испытывают, то, о, чёрт, Пак Чанёль, не останавливайся! Низкий стон детектива в ответ на движения бедер Бэкхёна вызвал мурашки. Этот человек самый лучший, кого доводилось встречать Принцу Ситри за все своё существование. — Хэ-гэй! Чува… ки… А я-я пожалуй пойду учиться стучать прямо сейчас, бывайте! — голос Ифаня и хлопок двери разнесся по кабинету, как гром среди ясного неба. Ёль опомнился и отпрянул от подопечного, тяжело дыша. Парень, разомлевший от ласки, блаженно прикрыл глаза и облизнулся. Он развалился на столе, будто бы то, что произошло, было совершенно нормально. А Пак хотел выстрелить себе в висок. Какого нахрен?! Что это было?! Как дурман… Да он в жизни никогда так не отдавался в поцелуе. Он вообще не любил слюнявить губы о периодических любовниц или любовников. Тут же… Боги, Чанёлю срочно нужно воды. Литра два. И бассейн, чтобы утопиться. Но достроить планы ликвидации себя не дал громкий стук в дверь. — Э-э… К вам можно, дорогой детектив Пак? — ехидно протянул Крис, играя бровями. Бён тем временем поднялся и соскользнул со стола, отходя к диванчику. Спина мальчишки красноречивостью не отличалась, и прочитать его отношение к случившемуся возможности не было. — Или мне дать вам еще минут… Двадцать? — Ву зыркнул в сторону топорщившейся ширинки Пака. Ёль прикусил губу и резко сел на стул, пряча свой позор. — Ч-чего тебе надо? — свой севший голос Ёль не оценил. — Да напомнить, что молчаливому чуду надо к доктору, и отдать тебе это, — Фань прошел в помещение, ехидно скалясь. Он положил перед Чаном какую-то яркую бумажку. — Что это за хрень? — пробормотал Чанёль. — Это не хрень, а флаер. Начальник отдела раздал всем только что. Это фестиваль Тано, где его горячо любимая дочь будет петь или танцевать. Она типа шаманка или около того. Приказал всем посетить это мероприятие, — пояснил Крис. — У нас куча дел висит, а он нас на праздник гонит? Он адекватный?! — Пак подхватил бумажку и бегло пробежался по ней глазами. — Спроси его об этом сам, если хочешь. И да, к врачу вы уже опаздываете, — напарник фыркнул и глянул на свидетеля. — Чёрт! — воскликнул Ёль и выбрался из-за стола, впопыхах запихивая яркую бумажку в карман брюк. Стояк почти прошел, что радовало. Чан подошел к молчуну и хотел привычно взять того за руку, но застопорился. — Пойдём. Тебе надо на осмотр… — выдохнул он тихо. Показалось, или парень вздрогнул? Как бы там ни было, Ёль развернулся и пошагал к выходу. — Ты что, опять на такси поедешь, Пак? — послышалось вдогонку от Криса. Чан обернулся, из-за чего шедший позади парень впечатался в его грудь. Тук-тук. Пак Чанёль, да у тебя аритмия! Тебе тоже надо к врачу! — Я не люблю водить, ты же знаешь… — проворчал Чан и кинул напарнику ключи. — Отруби комп и закрой кабинет. Сегодня мы уже не вернемся. — А я и не сомневался-я… — Чанёль лишь ткнул гиене-Ифаню фак в ответ. Пропустил подопечного вперед себя и прикрыл дверь, не слушая заливистый гогот друга. /Halsey — Is There Somewhere/ Они ехали в такси и молчали. Вернее, молчал Чанёль, а в пареньке ничего не поменялось. Разве что Ёль более не мог поймать взгляд того на себе. Самого Пака опутывали странные мысли и чувства. Ладно, он поддался ситуации, вышел из себя. Но… Так он себя не ощущал еще никогда. Этот паренек с ног на голову поставил быт Чанёля, всего за какую-то пару дней. Чем же он так привлек Пака? Чем же? Ведь он не обязан был его везти к себе, выхаживать, оберегать и заботиться. Он мог спокойно передать его сотрудницам, которые это делали по уставу. Но только промелькнувшая мысль, что молчуна бы касался кто-то кроме него. Или видел его после душа. Или же… Чувство собственничества по отношению к потерпевшим Пак Чанёль еще не испытывал. Дожил! Но почему Паку кажется, что теперь этого парня он не отпустит никуда? Он заведомо присвоил его себе, не задумываясь. Еще тогда, когда маньяк прижимал его к стенке, в Чанёле будто бы что-то проснулось. Ожил какой-то зверь и с рыком «Моё!» кинулся на защиту незнакомца. Незнакомца же, ведь так? Пак даже имени его не знает. Но мягкие губы и пальцы в волосах ощущались очень знакомо. Будто бы Чанёль уже встречался с парнем где-то. Во сне. Додумать эту мысль не дал таксист, что объявил о прибытии на место. Ёль оплатил проезд и вышел из авто. Следом выполз и пострадавший. Он как-то заторможено смотрел вокруг, будто не понимая, где оказался. Чан выдохнул и вернулся. Он подхватил ладонь парня и сжал её в своей. Ну, наконец-то подопечный перестал отводить взгляд. Чанёль слегка улыбнулся и повел его за собой. Потом, проведя его к смотровому кабинету, он задумался, не повредили ли пареньку их недавние… Действия. Когда из кабинета выглянула сестра и позвала Пака, он забеспокоился. Оказалось, с ним хотел поговорить врач. Пациента же сейчас перевязывали в соседнем помещении. — Здравствуйте, детектив, — голос врача отвлёк Ёля от рассматривания знакомого силуэта. — А, да, добрый день, вы простите, мы опоздали, — извинился Пак. — Ничего страшного. Я хотел вас видеть по другому поводу. Я так понял, из родных пациента никто не появился? — уточнял врач, что-то записывая. — Да, но вы не беспокойтесь, я все оплачу, вы только… — начал, было, Чан. — Да я не об этом, детектив. И не переживайте, парень крепкий, анализы его вообще идеальны, впервые вижу такого здорового человека, аж не верится! — проговорил медик. — Серьёзно? — Чана это очень удивило. С виду пацанёнок был немного болезненным. — Абсолютно! Я бы рискнул взять его на дополнительные обследования, но не хочу волновать его, он и так пострадал. Ведь не разговаривает еще, правильно? — доктор снял очки и вопросительно вскинул бровь. Ёль отрицательно махнул головой и виновато поджал губы. — Да не вините себя. Вы, по идее, бессильны… Я бы посоветовал психолога… — Но он совершенно не выглядит напуганным или таким, что пережил какой-то шок. Мне кажется порой, что молчит он специально, — пробурчал Пак чуть слышно. — Правда? Тогда, быть может, есть способ. Я бы посоветовал отвлечь его чем-то… Ярким событием, большим количеством позитивных эмоций. Это позволит переключить организм на новый режим. Перезапустить мозговую деятельность, я бы сказал. Если это не поможет, то тогда будем обращаться к специалисту, — изрек доктор и продолжил записи. Позитив? Давеча паренек получил уже долю кое-чего подобного. Вроде бы. Ну, Пак всё же на это втайне надеялся. Или это только его тогда так накрыло? Блин! — Я понял, спасибо за совет. Я обязательно о нем позабочусь, — проговорил Ёль. Как раз тогда из процедурной вышел парень. Он смотрел Паку прямо в глаза и улыбался. Тепло и радостно. Тук-тук. Вот и все, Пак Чанёль. *** Дома у детектива Бэк чувствовал себя, как в крепости. Дом был небольшой, уютный, хоть и с легким беспорядком. Здесь не хотелось думать о том, что он Принц из Преисподней. Что над ним сгустились тени и он почти в ловушке. Хотелось все забыть и думать только о том, что происходило прямо сейчас. А в данный момент Чан снова куховарил, но на этот раз решился сварганить какую-то пасту. Морепродукты на сковородке странно пахли, макароны убегали, человек ругался и психовал. Но Бэк не мог не улыбаться этому. Дьявол, он так много не улыбался с начала времен! Он не мог себе объяснить причину такого поведения. Но плевать совершенно. Пак Чанёль, кто же ты такой? Что же ты наделал? — Лыбится он. Помог бы лучше! — буркнул обижено детектив и отвернулся обратно к плите. Увы и ах, готовить Ситри пока не намерен. Но… Бэк встал с диванчика и тихо подошел к Ёлю, становясь позади него. Он нерешительно поднял руки и опустил их ладонями на спину мужчины. Тот замер и напрягся. Бён провел ладонями по лопаткам, ниже, и остановился под ними. Сжал и разжал ладони. Обхватил руками торс и прижался щекой к теплой коже, что открывал широкий ворот майки. Эй… Пак Чанёль. Дыши. Клацнула ручка газовой плиты. Видимо, детектив решил закончить свои кулинарные потуги. Бэкхён не шевелился. Прикрыл глаза и еле-еле, потихоньку, вдыхал флёр, что исходил от Чанёля. Запах сильной светлой души. Не запятнает ли Ситри её? Кажется, сейчас он сам светлел своей демонической сущностью, а не приводил Чана к грехопадению. Бывает же… И сопротивление невозможно. Вот и все, Бён Бэкхён. — Давай просто закажем ужин в службе доставки, м? — послышался шепот Чана. А давай еще так постоим, совсем немножко, можно? Бэк сильнее сжал объятие и зажмурился. Его призывал Владыка. Чуть сильнее, чем было прежде, но не настолько, чтобы не потерпеть. Рано. Еще рано. Ситри не готов уйти. Не надышался. Но Пак зашевелился и ненастойчиво освободился от объятий. — Я сделаю заказ и в душ, — сухо выдал он и вышел из кухни. Бён почувствовал растерянность. И холод. Призыв усилился, кулаки сжались до побелевших костяшек. Но легкое теплое прикосновение к щеке заставило Ситри вздрогнуть. Оковы призыва пропали. Мягкие губы Пака на коже вызывали пожар. Бён повернул голову к Ёлю, но тот уже отстранился и опять скрылся в проходе. Ситри вновь улыбнулся. Чанёль стоял под струями воды и думал. У него уже голова болела от избытка мыслей. Знакомое чувство. Вот выйдет он сейчас из ванны, и что дальше? Действия этого парня такие противоречивые, но так красноречивы, что Пак просто не устоит. Но надо ли это им обоим? Что из этого выйдет? Или это паренек решил так компенсировать Паку потрепанные нервы? А Ёль по глупости своей решил, что между ними что-то происходит? Любовные приключения редко посещали жизнь Пака. Оно и понятно, с такой-то работой. Пару раз встретиться, снять напряжение. Это запросто. Но этот парень, Ёль не хочет его на пару раз. Он вообще боится что-либо предпринять. А вдруг шаг влево, шаг вправо, и этот молчун исчезнет из его жизни, и имени своего не сказав? А вдруг он прямо сейчас..? Пак в два оборота закрутил краны, кое-как обвязался полотенцем и вывалился из ванной комнаты. Молчун нашелся на диване в гостиной. Он бесцельно тыкал по кнопкам на пульте, меняя каналы. Увидев Пака в таком виде, молчун округлил глаза и задумчиво его оглядел. — Э-э… Я… — Чанёль устыдился своего порыва и не знал, что сказать. Но, вспомнив, что он обдумывал, решительно приблизился к парню, закрепляя полотенце на бёдрах получше. Подопечный не сдвинулся с места, но заметно напрягся. Чан прошелся взглядом по журнальному столику и подхватил на нем маркер и блокнот. Затем присел около парня и протянул ему эти предметы. — Имя. Оставь мне хотя бы имя… Не для протокола, не для расследования. Для меня. Я очень хочу знать, — Пак выжидающе смотрел на молчуна, ожидая хоть какой-то реакции. Скорее всего, тот просто фыркнет, как обычно, и пнёт Ёля по ноге. Но, вопреки ожиданиям, он осторожно взял в руки маркер, снял крышку и вывел аккуратные маленькие буквы на полях. «Бён Бэкхён», — гласила надпись. Если люди когда-то чувствовали настоящее счастье, тогда они знают, что сейчас ощущал Пак Чанёль. Губы сами растянулись в довольной улыбке, а палец бережно прошелся по надписи. — Бэкхён… — выдохнул Чан, все еще широко улыбаясь. — Приятно познакомиться, я Пак Чанёль, — он протянул руку парню. Красивая ладонь Бёна легла сверху и чуть сжала кисть Пака. Глаза молчуна искрились радостью, а улыбка слепила своей яркостью. Отвернуться бы, но Пак Чанёль не хочет. В эту ночь он засыпал не на диване, а под одним одеялом с Бэкхёном, считая родинки у него на плечах. *** Большая площадь пестрила палатками и флажками. Вокруг сновали толпы людей. Смеющихся и счастливых. Откуда-то доносились звуки народной музыки. Пахло рисовыми лепешками. Дети бегали в масках, хохоча. Фестиваль Тано. Пятый день пятого месяца. Человеческий праздник, атмосфера которого была чужда Ситри. Вообще-то, он любил празднества. Но в Аду они происходили совершенно не так. С человеческой точки зрения, это было достойно самого страшного хоррор-фильма. Потому сейчас Бён прятался за спину Пака и не знал, что ему делать. Детектив притащил его сюда, и слова не сказав, отступать было некуда. Вариант с побегом Ситри откинул, не задумываясь. Дожил, он боится человеческой толпы. — Э-эй, ты чего? — потормошил его за руку детектив и выдернул вперед. — Это же праздник! Я решил, что позитив пойдет тебе на пользу. Как же, он решил. В больнице Бён слышал всё до последнего слова. — Так! С чего начнем?! — мужчина воодушевленно шагал вглубь торжества. — О! Погляди-ка! Пак затормозил у палатки с масками и ободками. Бантики, ушки… Чего человек только не придумает. Чан снял с витрины ободок с красными дьявольскими рожками и нахлобучил его на голову Бёна. — Ну вот, это точно твоё! — Пак захихикал, хлопая себя ладонью по бедру. — Дьяволёнок, превративший мою жизнь в бедлам… Ситри закусил губу и нахмурился. Если подсознание Пака начало выдавать такие мысли, то это уже очень нехорошо. Бэк хотел стянуть обруч, но Ёль его остановил и вернул все на место. Тогда Бён схватил украшение с надписью, напялил его Паку на башку и решительно двинулся дальше, оставляя его позади. Через минуту детектив его догнал. На голове того красовалась надпись «Дурачок». Бён с трудом сдержался, чтобы не заржать. — Я оплатил обручи. Ты что, правда, считаешь меня дурачком? — беззлобно поинтересовался Пак. Ответа, естественно, не получил. — Быть может, ты и прав… Еще бы Ситри был не прав! Хо-хо-хо! — О, смотри! Там можно самому разрисовать веер и подарить его кому-нибудь. Хочешь попробовать? — предложил Ёль и потянул Бёна за собой. Им выдали пустые веера и материалы для рисования. Пак развернулся спиной и начал что-то сосредоточено выводить на рисовой бумаге. Вообще-то, Ситри когда-то славился талантом к рисованию. Но ему это быстро наскучило. Но раз такое дело… Бён аккуратно макнул кисть в краску и нанес первые мазки. Он рисовал цветы на веточках сакуры. Так тонко и точно, что туристы вокруг невольно загляделись на его работу. На белой бумаге расцветали соцветия, порхали бабочки… Внизу Бён приписал кое-что на древнем наречии, зная, что Чан никогда не сможет это прочесть. — Ух ты… — выдохнул Ёль Бёну на ухо, отчего он дрогнул. Благо, кисть уже в руках не держал. — Да ты мастер! В глазах Пака читалось восхищение и изумление. Ситри был доволен таким результатом. Но вдруг со стороны собравшейся толпы послышались подобные возгласы. Более того, просьбы повторить рисунок еще кому-то. Бэкхён нахмурился. — Э-эй, так-так, разве суть этого действа не самому разрисовать веер, изложив свои пожелания на нем для близких? Этот паренек занят, всего хорошего! — Пак быстро выдернул Бэка из толкучки и поторопился покинуть территорию. Затормозили они возле палаток с рисовыми пирогами. Бэкхёну хотелось сказать спасибо. Но он и так раскрыл своё имя. Сознание Чана просыпалось. Голос — еще один шаг к невозврату. Ситри чувствовал приближающееся расставание. Ему в любом случае надо будет уйти. Владыка все нетерпеливее и сильнее призывает. Но Бён держится. Изо всех сил держится за Чанёля. Бэкхён коснулся плеча Пака, привлекая его внимание. Протянул веер и постарался улыбнуться. — О нет… Я не могу его принять. Бэкхён непонимающе посмотрел на Чана, потом на узор и обижено закусил губу. Ёлю не нравится. На кой он вообще нарисовал это? — Так, стоп! Прекрати кукситься! Мне очень нравится, но мой веер ужасен, и я не могу подарить тебе ничего взамен. Оставь эту красоту себе, — ответил Пак, небрежно суя результаты своего творчества в карман. Бён поспешил и выхватил свой подарок у Ёля из рук. Он раскрыл его и прыснул со смеху. На белом фоне пестрили слегка размазанные цветы в гавайском стиле. Прямо как на тех ужасных шортах. — Ну я же говорил… Верни пож… — возмущения Ёля прервались звонким красивым смехом. Бён Бэкхён смеялся. Заливисто. Перезвоны колокольчиков меркли на фоне этого прекрасного звука. Ёль сглотнул. По телу прошел странный разряд, а в голове мелькнуло что-то странное и пугающее. Но утонуло через секунду в искристых бёновских глазах. — Ты. — Чан выдохнул и сжал руку в кулак. С этим клокочущим чувством внутри надо что-то сделать, иначе его разорвет. Чанёль сцапал еще хихикающего парня и затащил за палатки, подальше от глаз толпы. Он остановился у цветущего дерева и прижал Бэкхёна к себе. Крепко-крепко, сцеловывая с его темных волос солнечные блики. — Бён Бэкхён… — поцелуй в лоб. — Бэк, — поцелуй в нос. — Молчун мой… — поцелуй в губы. Осторожный, нежный, тягучий. Чтобы колени дрожали, а сердце трепыхалось на последнем издыхании. Большие ладони Чана бережно сжимали щеки парня и сильнее притягивали для поцелуя. Принцам Ада не положено лить слезы, так ведь? Чего же тогда так чертовски хочется разрыдаться, подобно человеческой девчонке? Ситри вжался в Ёля всем телом, желая срастись, раствориться в нем насовсем. Чтобы не приходилось уходить. Чтобы не оставаться и не подвергать Чанёля опасности. Просто стать с ним единым, даже если от Ситри ничего не останется. Вероломство и глупость. Демон влюбился в человека. Пак Чанёль, можешь ты притвориться, будто у тебя с Ситри любовь?