Что таят голубые глаза? (Behind Blue Eyes)

/Lisa Miskovsky — Still Alive/ Бэкхён все больше убеждался в том, что Пак Чанёль угасает. Ранее он и минуты не проводил без дела. Искал улики и зацепки, дома сортировал собранную информацию. Продумывал дальнейшие действия. У него глаза горели при виде очередной головоломки. Сейчас же… Чанёль с трудом назвал общие детали дела, которым они с Ифанем занимались на данный момент. К которому Бён, собственно, должен был присоединиться. Кое-как отрыл в бумажных Гималаях необходимые документы и молча ткнул их Бэку. Он все еще не подходил близко. Но и не смотрел на него тем странным взглядом более. Пак вообще на него не смотрел. Он сидел в своём кресле и пялился в потолок бездумно. Ситри больно кусал изнутри свою щеку, пытаясь себя хоть как-то наказать за то, что он натворил. Да и это помогало избавиться от желания вывалить на голову Ёля все, что он про него такого думает. Нельзя. Это ничего не даст. Только больше оттолкнет Пака от Бёна. Раскаленное, пылающее сердце Чанёля остыло, превратившись в кусок холодного железа. Но Ситри изменит это. Он попытается вернуть его к жизни любыми способами. Отныне у него еще одна миссия в Бытие. Он спасет не только Судью, но и Чанёля тоже. Пообещав себе это, Бэк начал изучать бумаги. Те были в беспорядке. Данные отрывистые. Какие-то исчезновения людей. Но обстоятельства толком не описаны. Понять что-либо невозможно. Бён хотел было уже спросить Пака на свой страх и риск, но в этот момент раздался стук, и в дверном проёме появился Крис с тремя стаканчиками в руках и бумажным пакетом в зубах. Кинув взгляд на Бэка, он на секунду затормозил, чем заставил последнего напрячься. Напарник Чана не может его помнить. Чистильщики же позаботились обо всех, кроме Ёля. Но через мгновение Ву весело подмигнул и развернулся к столу Пака, который уже не сверлил взглядом потолок, а смотрел на них с Фанем. Наверное, ему была интересна реакция напарника на Бэкхёна. Крис тем временем водрузил свою ношу на поверхность столешницы, отплевываясь от кусочков раскисшей бумаги. Он развернулся на сто восемьдесят градусов, вновь начиная рассматривать Ситри. Хлопнув в ладоши, он улыбнулся и приблизился, протягивая руку. — Здравствуй, я Ву Ифань, но также можешь звать меня Крисом. И никаких званий или сонбэ, ненавижу официоз. Максимум хён, — протараторил он, все еще держа руку протянутой. — Бён Бэкхён, — неуверенно ответил Бэк и вложил свою руку, немного сжимая пальцы. По ним прошлось странное покалывание, но Ситри проигнорировал это. Просто он редко кого касался вот так. Не привык. — Интересное имя, — заключил Крис. Он чуть отступил в сторону и присел на другой конец дивана, поодаль от Бёна. — Итак, ты тот самый талантливый курсант, который поможет нам в раскрытии глухого дела? И как, Ёллище тебя уже ввел в курс? Бэк в уме хихикнул с «Ёллища» и насупленной мины Пака в ответ на это прозвище. Вообще-то, свою гениальность он всем в академии просто внушил при помощи нехитрой магии. Но все-таки он знает очень многое, да и про Бытие у него достаточно знаний. Он будет полезным Чанёлю. Изначально в его планы входило просто околдовать отдел и влезть в базу данных. Но коли все так обернулось… Да еще и Чанёль до этого потребовал дать обещание, что Ситри не навредит и ничего не сделает с его близкими и самим Чаном, если тот сам этого не попросит. Пришлось пообещать. Слишком многое он позволял этому человеку. Узнай кто из Нижнего мира, плохо будет и Ёлю, и Бёну. Но Бэкхён давно принял сторону Пак Чанёля. Дурацкое чувство в черном Бэкхёновом сердце попросту не спрашивает его мнения. По вопросительным взглядам Пака и Ву, Бэк понял, что молчание затянулось и нужно ответить. — Ну, не то чтобы я был гением, как говорят про меня окружающие, просто лучший на курсе, — ответил Бэк, смотря прямо Чану в глаза. Тот уже не отворачивался. Чем очень радовал Бёна. — А насчет дела… Да, детектив Пак поделился всеми данными и доступно рассказал, что к чему, — проговорил Бэк с полуулыбкой, продолжая их игру в гляделки. — Серьёзно что ли? — искренне удивился Крис. Пак все же отвел взгляд, но только для того, чтобы негодующе зыркнуть на друга. — Да. Дело запутанное, сведений мало, но даже их он сумел свести в одну картину и поведать её мне, — продолжал Ситри, откровенно веселясь со своей маленькой лжи. Теперь Пак опять смотрел на него и хмурил брови. Он и слова не произнес, но все его эмоции легко считывались Бэком. Тот был недоволен, что Бён его хвалит, причем в похвале откровенно лукавит и привирает. Они еще немного обсудили детали дальнейшего сотрудничества. Выпили и съели принесенные Крисом угощения. Бэк, как мог, выкраивал куски из полученных знаний о деле, создавая видимость своего понимания всех деталей. Чанёль молча глушил свой эспрессо, закусывая пончиком в шоколадной глазури. Крис, пообещав завтра познакомить Бэкхёна со всем отделом, ушел по делам. Ситри поднялся с дивана и оглянулся в поисках мусорного ведра, желая выбросить стаканчик. Неожиданно оно выехало из-за стола Чанёля, подталкиваемое ногой мужчины. Бён не спеша приблизился, боясь, что Ёль вскочит из кресла, желая убраться от Бэка подальше. Но тот не обращал на это внимания. Сделав, что хотел, Бён собирался вернуться обратно. Он развернулся, но затормозил, услышав позади себя низкий голос Пака. — Зачем ты делаешь это? Бэкхён обернулся к Ёлю и замер на мгновение. Тот был на расстоянии руки, и это опять чертовски близко. — Что именно? — спросил в ответ Бён. — Зачем меня нахваливать? Мне это не нравится. И враньё твоё тоже, — выплюнул Чан, а Ситри поёжился, от Пака исходила странная аура. — Было бы лучше рассказать твоему напарнику правду о том, кто я? О том, что ты меня н-ненавидишь, — Бэкхён запнулся, говорить об этом вслух было куда неприятнее, чем в мыслях. — О том, что я тебя пугаю?.. Пак поджал и расслабил губы, из-за чего те сначала побелели, а затем налились розовым. Бэкхёна заворожило это зрелище. Вспомнились вкус крови и губ Ёля. А что бы вышло, если эти два великолепия соединить? Просто прокусить губу и… Бён моргнул, отгоняя это наваждение. — Ладно. Но не обманывай там, где можно обойтись без этого. И я не боюсь тебя, — произнес уверенно Чан, но Ситри читал его, как открытую книгу. — Пак Чанёль, я клялся не обманывать только тебя, в остальном я буду решать сам. И… Не смешно ли? Попрекаешь меня во лжи, а сам?.. Ты напуган. Очень. Я чувствую это, знаешь ли. Но, — Ситри вздохнул, — не нужно, не бойся. Я… Последний, кого тебе стоит опасаться в этом мире. И, в конце концов, я же дал обещание не вредить, так? Бён говорил тихо, сжимая свои пальцы за спиной и блуждая взглядом по лицу Ёля. Когда у него еще появится шанс полюбоваться его чертами с такого расстояния? — Я… — хотел ответить что-то Чан, но Бён его перебил. — Но я не попрекаю тебя в этом. У тебя есть все основания, чтобы испытывать ко мне эти чувства. Я многим навредил тебе, Чанёль… — Бэк опустил голову, — и обычным «прости» тут не поможешь. Но знай, я искренне сожалею о содеянном. Пускай ты в это сейчас совершенно не веришь, — хмыкнул горько Ситри, ощущая очередную волну негодования от Пака. Странно, раньше он не мог так четко читать эмоции Чана. Тот был загадкой для Бэкхёна. Что же поменялось? А… Чанёль просто перестал быть тем самым особенным человеком. Ситри перекроил его своими руками. И готов себе за это пальцы переломать. Только вот Мар опять будет бурчать и выспрашивать, что произошло… — Ты… — голос Чанёля послышался еще ближе, чем прежде. — Ты говорил раньше, что в чем-то был искренен, когда притворялся человеком и водил меня за нос. Я хочу знать, что это было. Бэк поднял голову и, увидев глаза Чана, в которых сверкали маленькие искорки заинтересованности, покрылся мурашками. — Ты уверен, что хочешь это знать? Ответ тебе не понравится… — прошептал Бэкхён. Пак в ответ лишь кивнул чуть заметно. Вот Дьявол. Ёль, ну зачем?.. Чан облизнул губы в нетерпении, а Бён проследил за этим действом и сглотнул. — Что же… Ты сам спросил. Ситри потянулся вперед и коснулся влажных губ Ёля своими. Он прикрыл глаза и боялся шелохнуться. Чувства и воспоминания прошлых прикосновений ворохом посыпались на голову. Нестерпимо захотелось почувствовать горячие руки Пака на своём теле и превратить простое касание в полноценный поцелуй. Но Бэкхён лишь порывисто отстранился, боясь посмотреть мужчине в глаза. За своей эмоциональной бурей он не мог считать чувства Чанёля. Отступив на пару шагов, Бён развернулся и быстрым шагом покинул кабинет. Желания выслушивать ругань Ёля не было никакого. У Ситри в груди обжигающая лава. Сердце скоро сломает рёбра, порвет кожу и вырвется наружу, демонстрируя миру чувства глупого демона. /Sunrise Avenue — Angels On A Rampage/ Демон извинялся… Бредовее ситуации Чанёль, пожалуй, еще не видел. Но Бэк вроде как не может врать ему и говорит искренне. Он сожалел. Не так слова, как его сломленный вид говорил об этом. Конечно, прощать его Чан не собирался. Он не понимал, что нашло на это существо, но пускай мучается в своих сожалениях. Как мучился Чан, переживая все те события… Из-за непонятных игр и лжи Ситри. Кстати говоря… — Ты… Ты говорил раньше, что в чем-то был искренен, когда притворялся человеком и водил меня за нос. Я хочу знать, что это было, — сказал требовательно Пак. Что же это могло бы быть? В чем именно Чанёль не был обманут? Бён поднял голову и заглянул прямо Чану в глаза. Пак был в опасной близости от этого существа. Что бы Бэкхён не обещал, он остаётся демоном, и ждать от него подвоха приходится на каждом шагу. Но почему-то именно в этот момент Ёля Бэк нисколечко не пугал. В его глазах отражалось огорчение и печаль. Причину этого Чанёль совершенно не понимал. — Ты уверен, что хочешь это знать? Ответ тебе не понравится… — тихий шепот закрался в уши и заставил натянутые нервы вздрогнуть подобно струнам. Пак только и смог лишь кивнуть чуть заметно от охватившего его напряжения. Чан замер и в нетерпении слизал сухость со своих губ. Что он тянет? Не придумывает же какую-нибудь отмазку, чтобы не говорить? — Что же… Ты сам спросил. Вдруг лицо Ситри оказалось совсем близко, а потом теплое и мягкое очутилось на устах Ёля. Струны перетянуло, и те порвались ко всем чертям. Пак зажмурился и со всей силы сжал кулаки. Демон не шевелился, просто согревал касанием, а Чана бросило в холодный пот. Мозг кричал «Оттолкни и вышвырни из своей жизни», а сердце «Обними, прижми, присвой!». Да что эти никчемные органы понимали?! Нихрена! Как и сам Чанёль сейчас… Бён как-то резко отстранился, отошел и вышел прочь, оставляя растерянного Ёля одного. Как это понимать? Что это за ответ? Только куча новых вопросов! Ему нравилось дразнить Пака? Прикасаться? Или именно целовать? Что?.. Но важнее то, что Чанёль осознал. Притяжение к этому существу никуда не делось. Его не стерла ни ненависть, ни злость, ни боль. И уже слишком поздно, чтобы пытаться сохранять прежний уровень презрения к Бёну. Нужно либо выключить, либо убавить это неправильное чувство, клокочущее в груди Пака. Так почему он это делает? Почему Чан делает то, что совсем не хочет делать? Ему бы сейчас побиться головой о стену, может, полегчало бы… Чанёлю кажется, что он едет, как сумасшедший, с выключенными фарами, мчась куда-то. Куда, он знал, ему ехать не следует. Должно быть, ангелы взбунтовались. Они взяли все в свои руки. Они заставили его делать то, чего он не хотел. Что за яд этот Ситри незаметно подлил ему, пока он не видел? Чем Ёль удерживал Бэкхёна возле себя? Почему Принц из грёбаной Преисподней извинялся перед человеком за злодеяния, а потом целовал, боясь шелохнуться? Почему? Мысли Чанёля ожили и метались в голове ранеными птицами. Только вот думал Пак о совершенно бессмысленных вещах. Он, наконец, отмер и со злостью пнул ногой пластиковое ведро. То отлетело к стене, рассыпая по пути весь мусор. Чанёль же схватил пиджак, ключи и скудные листы по делу исчезновений, вышел из кабинета и закрыл его. Коротко попрощавшись с дежурным, вышел прочь из здания. На улице зажигались фонари. Хотелось напиться до поросячьего визга, чтобы остановить поток мыслей. Чанёль отвык. Голова шла кругом от вопросов, на которые он не находил ответов. Точно хоть о стенку бейся! Пак быстрым шагом мерил тротуар к своему дому. Новое расположение отдела позволяло ходить пешком и тратить на путь всего минут двадцать. На середине пути он притормозил у уличной закусочной, отгороженной от улицы зеленым брезентом. А нахер все! Чан завалился в ресторанчик и приземлился на пластиковый табурет, занимая ближайший пустой столик. — Тётушка, три бутылки соджу и суп с рамёном! — выкрикнул Чанёль свой заказ и положил на стол уже порядком смятые распечатки и бумажник. Он потерял к документам интерес еще на выходе из участка. О работе сейчас он размышлять совершенно не мог. Хозяйка принесла его заказ, и Пак убрал листы на другой край стола. Расставив бутылки и тарелки, она ушла к новоприбывшим клиентам. Чанёль схватил зеленую стеклянную ёмкость и открутил в три оборота. Резко перевернув её над рюмкой, наполнил алкоголем сосуд, слегка расплескав на столешницу. Он опрокинул стопку в себя, даже не поморщившись от обжигающего горло эффекта. Он сразу налил новую, приканчивая её тотчас. Так Пак даже не заметил, как начал откупоривать третью бутылку, а суп остался нетронутым. Пьяным он себя не чувствовал. Но трезвым тоже, хотя опьянел, казалось, еще до посещения забегаловки. Руку слегка вело в сторону, и соджу разливалось прозрачными потоками по пластику. — Ты бы хоть раз закусил, — услышал Пак и поднял голову. Ну конечно. Кто бы сомневался… Ситри во всей своей красе, чтоб его. Стильная одежда, макияж и голубая поволока глаз. Можно было принять это за линзы, но Ёль-то знал. Черная прямая челка закрывала левый глаз. Ноздри раздувались, будто их обладатель был раздражен, а губы… Постойте-ка… Что это за точка? Над правым уголком розовых губ. Чанёль никогда ранее её не замечал. Намалевал что ли? Пак перевел взор на руку Бёна, коей тот барабанил по столу, и нашел еще одно коричневое пятнышко, аккурат на большом пальце у пластинки ногтя. Ладно на лице, на руке-то зачем рисовать? Пак заторможено моргнул и выпил наполненную ранее рюмку. — Если ты сейчас же не съешь хоть ложку супа, я буду тебя кормить, — серьёзнее угрозы Чанёль еще вовек не слышал. Отчего-то хотелось рассмеяться во весь голос. Что Ёль и сделал, собственно. Он прыснул и начал ухахатываться, держа ладонь на животе. Смех Пака казался веселым, и только близкие бы поняли, насколько эти «а-ха-ха» горчат. Ситри близким не был, но отчего-то потупил взгляд, неужели понял? Успокоившись, Чан лениво подхватил ложку и поднес ко рту, громко втягивая бульон в рот. Бэк дернулся от этого звука. — Слушай… У тебя всегда эти родинки были? — спросил Пак, медленно моргая. Кажется, Ситри не ожидал такого вопроса, потому что удивлённо уставился на Чана. — Ну, над губами и здесь, — Чанёль поймал барабанящие пальцы и сжал большой, рассматривая. Алкоголь всегда притуплял у Ёля чувство самосохранения. — Я бы запомнил их. — Н-нет, — выдохнул Бён. — Они появились только в этом воплощении. Когда демоны поселяются в Бытие повторно, им необходимо менять облик, но мне нравится моя собственная внешность, потому я лишь добавил пару деталей, чтобы отличаться от прошлого Бэкхёна. Хм. Сложно-то все как… А на плечах остались, интересно? Чанёль не давал вырвать тонкие пальцы из захвата. Он пялился на коричневую точку и непроизвольно поглаживал её большим пальцем. Мысли Чана затуманил алкоголь, и он не пытался думать о чем-то конкретном. Но вдруг его посетила одна мысль, и он поспешил её озвучить, отпуская руку демона. — Зачем ты вернулся? — проговорил тихо Пак. Бэкхён поспешил спрятать руку под стол. Он закусил губу, раздумывая над чем-то. И все-таки эта маленькая точка над губами… Как маяк, притягивала к себе взгляд. Хотелось стереть её губами, чтобы больше не мозолила глаза. Но Чанёль хоть и выпил, находился еще в своём уме. — Мне пришлось вернуться в мир людей, чтобы найти кое-кого, — наконец ответил Бэк. — Кого? — продолжал Чан, наблюдая за недовольным Бёном. Тому, очевидно, не хотелось все рассказывать, но Ёль бессовестно пользовался его клятвой. — Это сложно… — Не увиливай, — настоял Чан. Вдруг раздались крики и шум из другого конца ресторанчика. Какой-то мужик орал на девушку, обвиняя в измене или что-то в этом духе. В помещении уже, кроме них с Бэкхёном и парочки девушек, никого не осталось. Мужик уже начал тормошить барышню за плечи. Девушки испуганно переглянулись, положили деньги и ушли от греха подальше. Хозяйка нервно сжимала в руках телефон, видимо, решая, звонить ли в полицию. Бэкхён наблюдал эту картину, а затем перевел злой взгляд на Пака. — Ничего предпринимать не собираешься? — глухо проговорил он. Ёль лениво оглядел рыдающую бабу и орущего пьяного идиота. Ну и? Причем тут он? Пак должен что-то делать? Пфф… Чанёль проигнорировал Бёна и налил еще одну стопку, вмиг осушая её. — Не вижу ничего, что бы касалось меня… — выдохнул Ёль. — Тётушка, еще соджу, пожалуйста! — выкрикнул Чанёль, игнорируя всё вокруг. Послышался оглушающий хлопок. Мужик отвесил девчушке оплеуху, и та повалилась оземь, спотыкаясь через стул. Не успел Чанёль сообразить, как Ситри с рыком подорвался и оказался рядом с пьяным придурком. Он схватил его за занесенную руку и скрутил, выгибая ту вверх. Нарушитель порядка заскулил и посыпал проклятиями. К девушке подбежала хозяйка и отвела ту в сторону, бросая презрительный взгляд на Чана. Ситри наклонился к уху буйного мужика и что-то ему сказал. Тот в мгновение поумерил свой пыл, весь сник, заплатил и ретировался прочь. Когда тот пробегал мимо, в его глазах Пак отметил самый настоящий ужас. Бесстыжий демон. Интересно, что Бэк ему сказал? А впрочем, похер. — Тетушка, я просил еще соджу!!! И все-таки, демон защитил человека, не смешно ли? Как Бэкхён сдержался и не разорвал того мужчину в клочья, чтобы выместить злость, удивлялся сам. Черт подери! Этот Пак-дурак и правда не собирался реагировать никак на эту ситуацию? А-а-ащ! Все! Достало терпеть этот идиотизм! Бэкхён сократил расстояние между ним и Чанёлем, схватил его за шиворот и выволок из-за стола. — Какого хрена ты творишь?! — выругался Чан, вырываясь. — Заткнись и не шевелись! — ответил Ситри ему в той же манере. Он притянул Ёля за руки к себе и объял их обоих крыльями, игнорируя ошалелую женщину-хозяйку. Переносить Пака уже было привычно. Когда они оказались на нужном месте, тот оттолкнул Бэка и испуганно огляделся. — Куда ты меня притащил?! Да как ты вообще посмел?.. — Это то место, где ты впервые увидел меня в истинном обличии, — ответил Ситри и спрятал крылья. Чанёль оглядывался и злился. — С этого все началось, здесь и закончится. — Что ты имеешь в виду, — Чанёль заметно озадачился. — Детектив Пак, посмотри на себя… Ты просиживаешь в кабинете весь день и уже вдоль и поперек изучил потолок комнаты. У тебя висит дело, а ты даже не шевелишься, чтобы его раскрыть. На твоих глазах пьянь бьёт девушку, а ты при этом безразлично заказываешь выпивку. Где тот Пак Чанёль, который умудрился выследить меня? Который смело направлял на меня дуло пистолета, хотя перед этим обработал мои раны. Где тот бесстрашный человек, что без сомнений кинулся защищать человека от психа?! А потом носился со свидетелем, хоть тот и вел себя как придурок. Где тот, кто не побоялся демона и ринулся спасать девушку, хотя та была уже обречена?! Где тот человек, чье душевное сияние слепило глаза?! — Ситри кричал, не в состоянии сдержать в себе чувство негодования. А Пак лишь криво ухмыльнулся. — Ты его уничтожил. Точно удар под дых. Бэкхён выдохнул и сжал руки, вонзая ногти в кожу до боли. — Знаю… — еле произнес Бён. — Все-таки стоило позволить тебе все забыть вновь… Ситри смотрел на Чана и видел измученного уставшего человека. — В каком смысле? — спросил он. — В больнице, когда пришел попрощаться, я поцеловал тебя, помнишь? Пак в ответ отвел глаза и скривился. Что, так сильно было противно? — Ну и?.. — Тогда я поставил на тебя печать, чтобы защитить от чистильщиков. Это низшие демоны, которые стирают память и регулируют реальность, чтобы люди не узнавали о демонах и Преисподней правду. «Человеку комфортно в своём неведении», — так нам говорили. Не смотри так, у ангелов та же система. Рай тоже хранит свои тайны бережно. Так что это не мы такие гадкие, это порядок мира, без которого он бы разрушился. Но я позволил себе нарушить правило. Я не хотел, чтобы ты снова забывал. Только почему-то все мои благие намерения вылезают мне боком… Ситри замолчал. Чанёль тоже не произнес ни слова. Они сверлили друг друга взглядом. Пак подрагивал от пронизывающего холодного ветра. Ситри тоже дрожал, только вот вовсе не от холода. — И что ты ждешь от меня теперь? — спросил, наконец, Ёль. — Как я могу смотреть на мир по-прежнему, спасать кого-то, если любой демон перечеркивает это взмахом руки? Зачем пытаться что-то изменить? Люди лишь слабые марионетки в ваших играх, — отрешенно проговорил Пак. — Ты не прав. Люди не марионетки. Вы сами творите свою жизнь в Бытие. Вы выбираете, быть вам хорошими или плохими. Вы созидаете, вы радуетесь, вы живете, вы влюбляетесь… — Бён запнулся и опустил голову. — Демоны считают вас жалкими и странными созданиями. Они смеются над вашими короткими жизнями. Считают, что польза от вас — это лишь души, присвоенные ими после смерти. Только вот я неправильный демон, наверное. Я так не считаю, — Бэкхён начал медленно подходить к Ёлю. — Чанёль… Можешь сделать сейчас все, что захочешь. Выскажи мне все. Хочешь — избей. Или прикажи причинить себе боль… Я исполню все. Только позволь завтра в кресле увидеть прежнего детектива Пака, — он остановился в полуметре от Чана и замер, покорно опустив глаза. Владыке и не снилась такая власть над Ситри, которую имеет над ним этот человек. Ветер завывал в ушах. Бэк боялся сделать вдох. Секунда… Вторая… — Да иди ты… На хрен, — послышалось тихое и горькое. Пак зачесал рукой растрепанные волосы, хмыкнул, обошел Бэкхёна и, видимо, пошел к выходу с крыши. Ситри обессилено опустился на холодный бетон, обхватил руками колени и прикрыл глаза. Оказывается, любить-то очень больно… Как люди это выносят? Да еще и не один раз за свою коротенькую жизнь. Бён выпустил крылья и попытался скрыться за ними от окружающего мира. Искусанная губа ныла, а перед глазами рябило из-за того, как сильно Ситри жмурился. Может, ему лучше уйти? Поменять отдел и дело с концом… Он не помогает Чанёлю, только губит его еще сильнее. Злит и раздражает. Ему надо было сразу развернуться в дверях и уйти прочь. Не бередить раны Чанёля. Да. Наверное, так будет лучше. К черту судьбу… — Ну и чего ты тут расселся? — родной бас за спиной заставил вздрогнуть сильнее и распахнуть глаза. Бён обернулся. Пак Чанёль никуда не ушел. На губах был чуть заметный след улыбки. — Знаешь. Я тебя совершенно не понимаю. Сначала ты вредишь десяткам людей, а потом спасаешь меня, пускай и по-своему. Ты водишь меня за нос, но помогаешь поймать убийцу. Извиняешься и выглядишь при этом как побитый щенок, хотя я помню, какой огромной силой ты обладаешь. Ты помогаешь незнакомке и пытаешься исправить что-то… Говоришь все эти вещи… — Чанёль закрыл глаза руками, запуская пальцы в волосы. Он сжал губы и сдавлено провыл. — М-м-м… Фиг знает почему, но я тебе, кажется, верю… — Но я же поклялся… — хотел было напомнить Бэк. — В первую очередь, откуда мне знать, что ты все эти клятвы не выдумал и не продолжаешь вешать лапшу мне на уши? — Ёль опустил руки и упёрся ладонями в бока, смотря куда-то вдаль. Бэкхён поднялся на ноги и топтался на месте. — Я не знаю, чего ты от меня добиваешься, — выдохнул Пак. — Но я попытаюсь смириться с твоим присутствием. Только завтра ты расскажешь мне, кого ищешь и зачем, кто та тень и почему ты служишь ей? Почему прицепился именно ко мне? Ясно? — скомандовал Ёль. Бэку оставалось лишь растеряно кивнуть. — А сейчас… Благодаря тебе я оставил свой бумажник в той забегаловке, и у меня нет денег на такси… Перенеси меня домой, — потребовал Чан. Бэкхён молча подошел к Чану и протянул вперед руки. Чанёль нерешительно накрыл их своими, сжав запястья в ладонях. Ситри распрямил крылья и взмахнул ими пару раз. — Только это не значит, что я забыл твои преступления, а уж тем более простил или что-то в этом роде… На это можешь не рассчитывать, — добавил Пак, когда Бэкхён объял их крыльями. Бён на это лишь зажмурился и сильнее сжал свои ладони. Перенес Чана он на порог его дома. Убрал крылья и отошел на шаг. — Знаю, — чуть слышно прошептал Бэкхён. Он торопливо прикрылся крыльями и поспешил исчезнуть. На сегодня с Пака явно достаточно его компании. Наверное, ангелы сошли с ума, раз позволяют Ситри так своевольничать и делать все против правил. Почему Бён целится на то, что, он знает, принесет ему больше всего боли? Просто не только ангелы, а и Ситри, да и, похоже, весь мир — потихоньку сходят с ума.