Сделки с дьяволом

Кагура вышла из переулка, потряхивая в воздухе ладонью, чтобы смахнуть кровь - опять влажные салфетки дома забыла. Один из придурков, которые полуживые валялись сейчас позади нее, что-то там прошебуршал про ее заколки для волос, а ведь это мамины! Ну и пришлось показать, кто из них маленькая смешная китайская девочка. – Выпустили из зоопарка, Чайна? И чего в кровище вся? Поединок бешеных обезьян не удался? – А кого-то из психушки выпустили, а, маньяк? – Садись, подброшу. Кагура, подозрительно быстро согласившись, в два прыжка оказалась у его машины и впорхнула внутрь. На лице ее играла мстительная улыбка – она проводила окровавленным пальчиком по новой кожаной обшивке служебной машины Сого. – Твою мать, Чайна, она ж служебная! – Зато теперь все узнают о твоих грязных делишках и упрячут тебя за решетку. – Надеюсь, отдельно от особо одаренных бешеных китаек. Когда они остановились на светофоре, Кагура, прыская от смеха, размазала остатки крови на руках по его щеке. Лицо, с которым Окита протягивал ей платок, было многообещающе непроницаемым. – Ты за это заплатишь, Ято. За сим мирно доехали до Йородзуи. Кагура было весело побежала домой, как Окита вышел из машины следом за ней. – И куда ты собрался? – Мстить. – Гин-тян дома, учти. Они поднялись по лестнице, Кагура открывала дверь своим ключом, как ей на встречу выскочил Саката, окидывая взглядом ее окровавленные руки и переводя взгляд с нее на Окиту с отпечатком ее ладони на щеке. – Это вы так друг друга или кто-то другой отправился в рай? Кагура усмехнулась, давая ему возможность выйти из квартиры. – С чего ты взял, что они попадут в рай? – После такого чудовища, как ты, любой шинигами отправит их в рай! Сого усмехнулся, Кагура закатила глаза, Гинтоки помахал им ручкой. — Ну, детишки, не разнесите дом! Кагура закрыла за Сого дверь, не думая ни о чем плохом. — Ну и как ты собрался мне мстить, садюга? Сого оскалился, открывая перед ней дверцу холодильника. Почти пустого, впрочем. — А вот приготовь поесть чего-нибудь, Чайна. Умираю, жрать хочу после смены. Отсмеявшись, Кагура поставила на огонь кастрюлю с водой — пусть давиться пельменями. — Теряешь хватку, Окита. Сого лишь загадочно улыбался, глядя, как весело кипит на конфорке вершина ее кулинарных способностей. Когда они уплетали свои порции, раздался оглушительный разряд грома, зарядил дождь, загудел ветер — на город опустился ураган. Кагура с легким беспокойством смотрела куда-то в окно, как будто оттуда могла видеть весь город. — Надеюсь, Гин-тян добрался до Йошивары, — и тут же осеклась, райончик-то был нелегальный, с блэкджеком и шлюхами. Окита не отрывался от еды на беспокойство. — Давно пора эту лавочку прикрыть. И чего он туда поперся. — К Цуки. — А-а-а-а-а…. — многозначительно промычал Сого, как будто это имя ему о чем-то говорило. Ветер тем временем становился все сильнее, стена дождя все непроглядней, за окном выли сирены пожарных машин и сигнализации стоящих на улице автомобилей, на которые падали оторванные ветки. — Оставайся-ка у нас, Садист. Сого посмотрел на нее, как на неразумного ребенка. — Зачем это? Кагура закатила глаза, забирая у него пустую тарелку и унося ее в мойку, потому что мыть сейчас было катастрофически лень, хотелось в горячую ванну и под теплое одеяло. — Чтобы не промокнуть, идиот. — Я на машине, дура. — Шторм не испугаешь твоим титулом герцога садистов. Сого притворно закатил глаза. — Принц садистов, Чайна, принц, запомни уже, — за что получил по лицу подушкой. Проснулась она в своей комнате от прикосновения чьей-то непомерно холодной лапы, обнимающей ее за живот под пижамной майкой. Окита мгновенно испустил сдавленный стон из-за удара под дых. — Чего пинаешься, дура?! — Чего пакшами своими ледяными меня лапаешь?! На диване не спалось? Кагура обернулась к округлившимся и безумно милым щенячьим глазам Сого. — Я замерз, — просто изрек Окита, все еще не оставляя попыток прижаться к ней холодной рукой, как бы доказывая недостаток тепла. Кагура рассмеялась, все же позволяя ему залезть под одеяло и поуютнее устроиться. — Одеяло не пробовал? Говорят, помогает согреться. Сого сделал честные глаза, обнимая ее за талию и убирая рыжие прядки с глаз. — Я его не нашел. Кагура покачала головой, удивляясь не то его хитрости, не то своей наивности, и уже собиралась снова сладко уснуть, как рука Сого снова начала гладить ее живот, водить по коже вверх-вниз, чуть задевая кожу короткими ногтями. Рука поднялась выше, чуть сжав грудь, а потом он перевернул ее на спину, нависая сверху. — Все не можешь согреться? — Умираю от холода. Он поцеловал ее нежно, тягуче, не так нагло и напористо, как в первый раз в участке. Скинул одеяло, чтобы не мешалось, поудобнее на ней устроился, опираясь только на локоть, другой рукой, подцепив край пижамной майки, и потянул ее вверх, снова поглаживая живот, который прогибался под его прикосновениями. Её обдавало жаром и холодом одновременно. Сого поднес свой большой палец к её рту, она обхватила его губами, посасывая, а потом Сого провел им по ее шее, вниз, до груди, и сжал сосок. Кагура застонала, выгибаясь ему навстречу, потянулась за поцелуем, стягивая с него рубашку. — Ты уже достаточно согрелся? Голубые глаза в полутьме комнаты выглядели темно-синими, как ночное небо, застланное облаками. Сого поцеловал ее еще раз, прижимаясь кожа к коже, и вошёл в нее, срывая с губ тихие стоны. Он провел пальцем по щеке, на которой еще осталась капелька засохшей крови с ее пальцев, и облизал. Девушка застонала громче, подаваясь на встречу его движениям. После оргазма он завалился рядом с ней и прижал Кагуру к себе. — Вот теперь совсем согрелся. *** Сого давно знал, что увидеть лицо Хиджикаты с утра пораньше — плохая примета. А увидеть хмурое, мрачное лицо Тоши — жди выноса мозга. Обычно Сого старался держаться от босса как можно дальше, чтобы доставалось подчиненным, но сегодня что-то ему подсказывало, что отсидеться в тени не получится. — Какие планы на сегодня, Хиджиката-сан? Тоширо нахмурился еще сильнее, поморщился, словно от головной боли, с раздражением откидывая в сторону лежавшие перед ним бумажки. — Нам нужно расколоть Ято. Без него мы на Харусаме не выйдем. Хоть какие-то имена бы из него вытянуть. Сого флегматично уселся на свое кресло, закидывая ноги на стол под испепеляющий взгляд Хиджикаты. Он догадывался, что парень, сумевший сбежать от Шинсенгуми дважды, состоящий в самой крупной в Японии банде Харусаме, да еще и брат монстра-Чайны не может быть сопливым подростком, возомнившем себя крутым и решившим поиграться в мафию. Обычные полицейские уловки на него не подействуют, угрозы силой только рассмешат. Пришлось бы действовать тонко, может, даже пойти на сделку с этим мелким рыжим засранцем в виде уменьшения срока заключения, лишь бы посадить всю группировку. — А что, пытки заключенных отменили? — Пару столетий как. Сого притворно вздохнул, скидывая ноги на пол и отправляясь в сторону КПЗ. Уж лучше смотреть на братца китайской обезьянки, чем на унылого Хиджикату. В подвалах, где находились камеры заключенных, было темно, холодно и сыро — идеальная обстановка для раскаяния за свои грешки по мнению Окиты. Он снова вздохнул, жалея, что не родился тогда, когда пытки заключенных были еще разрешены. Камуи полулежал на койке, убрав руки за голову, смотрел куда-то в потолок, перекатывая зубочистку между зубами. Что-то насвистывал, улыбался. Сого думал, что он или самый хитрый, или самый больной на голову среди встречавшихся ему преступников — ему светит от трех лет до смертной казни, а он ведет себя, словно на пикнике. Иногда Сого радовался, что Чайна была просто невоспитанной дикаркой с тяжелым ударом, и понять ее было гораздо проще. — Веселишься? — А отчего же мне грустить, парниш? Сого уселся на стул надзирателя, глядя на Камуи чуть удивлённо. — С каких это пор я тебе парниша? Камуи лишь усмехнулся, чуть повернув голову в его сторону, наконец удостоив своего гостя взглядом. Улыбка все еще не сходила с его лица, и Сого вновь испытал желание выбить ему зубы. — Ну это же ты парнишка моей сестры, разве нет? Хотя память на лица всегда была плохая. — Видимо уже забыл лицо парня, из-за которого тебя повесят? — Повесят? За непредумышленное? Пятнадцать лет, не больше. — А отягчающие обстоятельства? В виде торговли наркотиками и оружием? Камуи закатил глаза, чуть ли не вздыхая. — У тебя какие-то конкретные предложения ко мне или твоя цель убить меня скукой? Сого подумал о том, что будет сложно. Камуи знал, что он ценный свидетель, знал, что ему скинут срок за сотрудничество со следствием, и не боялся ничего. Такого даже пытками не расколешь. — Нам нужны имена членов Харусаме, думаю, ты и сам это прекрасно знаешь. Другой вопрос, что ты за это хочешь? Сидеть десять лет? Пять? — Приведи ко мне сестру. — Что? Камуи сел лицом к нему, опираясь локтями о колени и почти скрывая лицо за ладонями, подпирающими подбородок. Голубые глаза сияли в темноте, звали, словно две звезды в ночном небе. Сого поморщился, стараясь скинуть это наваждение — он и Кагура были похожи как две капли воды с двумя совершенно разными душами, и это невероятно раздражало. — Что слышал, — Камуи снова расслабился, откинулся назад, закидывая ногу на ногу, нацепляя на лицо привычную улыбку, словно только что в него и не вселялся демон, — пусть Кагура меня навестит, а то что-то совсем забыла про родного брата. — Визиты разрешены только раз в неделю, придется подождать, — Сого хотелось выплюнуть ему в лицо какую-то колкость, а лучше избить его до полусмерти, может хоть тогда этот рыжий придурок перестанет так мерзко улыбаться? Давая понять, что разговор окончен, Сого вышел из подвала, оставляя сумасшедшего брата Кагуры позади себя. Поднялся на свой этаж, прошел мимо Хиджикаты и плюхнулся на стул, обдумывая самый провальный допрос преступника в своей жизни. Хиджиката прожигал его вопросительным взглядом, Окиту это бесило. — Он хочет увидеться с сестрой. — И все? — И все. Хиджиката вынул изо рта сигарету, стряхивая пепел в стоящую рядом пепельницу. В ней высилась гора окурков, стоящий рядом кофе в стаканчике ароматно дымился, а стопка папок с делами все никак не хотела уменьшаться. Гора окурков растет, бумаги тают, так было обычно, но не сегодня, и весь день шел наперекосяк. — Как-то все это странно. Наверняка он водит нас за нос. Надо нарыть на него что-то серьезное, серьезнее даже его участия в бандах. Сого смотрел куда-то поверх головы Хиджикаты, положив подбородок на сложенные ладони, думая о рыжем придурке из КПЗ. Ну конечно, он водит их за нос. Конечно, он нихрена им не расскажет, даже если Кагура придет к нему. Какой ему вообще с этого толк, когда его могут казнить за убийство? Хрен же докажешь, что убийство непредумышленное. Между бандами постоянно разборки, кто знает, может это планировалось заранее, чтобы убрать неугодного члена группировки? Но, думал Сого, и на срок ему тоже плевать. И на срок, и на казнь, и на Кагуру. Сого почему-то не покидала мысль, что все это неспроста, и его поимка, и эта странная в своей ненужности просьба. Сого резко встал, направляясь к двери. — Поеду, поговорю с Чайной, авось согласится понянчиться с братишкой, — ответил Сого на немой вопрос Хиджикаты, решая все же попробовать поиграть по чужим правилам. *** Сого никогда не думал, что когда-нибудь будет смущаться девушки, но почему-то вопрос про Камуи, тщательно замаскированный его обычным насмешливым тоном, дался ему с едва уловимым трудом. — Не хочешь повидать братца, а, Чайна? Кагура замерла, пожевывая суконбу, с занесенной над дверцей шкафчика рукой. Сого протянул руку, отбирая у нее пластинку водорослей, на что та обиженно надулась. — Это в интересах следствия. Ты же не хочешь препятствовать правосудию? Кагура обернулась к нему, забирая свое лакомство назад, с любопытством поглядывая на почти смущенного Окиту, ведь зрелище это поистине удивительное и редкое. — А с чего вдруг следствию это понадобилось? — Он сам попросил. Не могу же я отказать в просьбе бедным китайским гастарбайтерам, — Сого привычно ухмылялся, за что получил такой же привычный тычок в ребра. Как же он соскучился по ней за эту долгую смену в участке. Кагура присвистнула и рассмеялась. — Что же вы с ним сделали, садисты? Так уж и быть, схожу. Но с тебя суконбу! Сого согласно кивал, пока она уходила в свою комнату одеваться. Гинтоки, развалившийся с Джампом на диване, всем своим видом выражал сомнение. — Ты же знаешь, да, какие у нее с братом отношения? Сого кивнул. — Что он то не видит ее месяцами, то заваливается к нам домой, весь в кровище? То угрожает ее убить, если расскажет отцу про наркотики, то просит по-тихому отвезти его в больницу? Сого снова кивнул. — Мало видно его папка в детстве порол, раз вырос еще хуже Чайны. — А он его вообще не порол, Камуи из дома сбежал раньше, — в дверях стояла Кагура, готовая к выходу. Сого усмехнулся, протягивая ей новую пачку суконбу. — Передачку будешь брать? — Обойдётся. До участка доехали быстро. — Впустишь меня к нему в камеру? — Зачем это? Кагура замялась. — Ну… Семейные объятия и все такое. Сого лишь закатил глаза, пропуская ее в сырой коридор КПЗ. На ее счастье здесь почти не было заключенных, которые досаждали бы ей сальными комментариями и попытками выбраться из камеры. Хотя… это кто кому бы еще досадил. Окита проводил Кагуру до камеры Камуи, под его удивленный взгляд впуская девушку внутрь. Немного замялся, но решил оставить их одних. Семейные объятия и все такое. Камуи лежал на тюремной скамье, закинув ногу на ногу, болезненно напоминая ей Гинтоки в этот момент. Кагура подошла поближе, стараясь прогнать неуместную робость и смущение, опустилась рядом с ним, а потом, недолго думая, положила его голову к себе на колени, перебирая рыжие прядки. — Что-то ты не заходила с самого ареста, забыла про меня? — Я и рада бы, но о таком не забывают. Кагура старалась не смотреть ему в лицо, глядя в серую кирпичную стену напротив, удивляясь, насколько у них карикатурная тюрьма с ее сырыми, холодными стенами и полупустым темным помещением, только мерных капель воды не хватало. — И чего ты вдруг настолько расклеился, что вспомнил, что мы семья? Некому внести залог? Камуи обиженно хмыкнул, поудобнее укладываясь у нее на коленях. К удивлению Кагуры, такое вот семейное единение его почему-то вполне устраивало. — Я и раньше об этом вспоминал. К тому же, твой парнишка меня ни за какие деньги не выпустит. Кагура мысленно закатила глаза, в который раз думая, что он не её парнишка, но осеклась, ведь да, ее, парнишка. Даже после работы в гости зашёл. Кагура машинально погладила брата по волосам. — Может, просто хочу узнать, как у тебя дела, — подал голос Камуи. — Явно лучше, чем у тебя, — усмехнулась девушка. — Как посмотреть, Кагура, как посмотреть. Они говорили еще о чем-то неважном и бесполезном, словно просто стараясь заполнить пустоту словами. Окита пришел проведать их через полчаса, и Кагура ушла с ним, пользуясь этим предлогом, чтобы сбежать. Камуи всегда действовал на нее, как летняя жара — вроде тепло и приятно, а вроде удушливо сухо. — Явно что-то задумал и прощупывает почву. Советую усилить охрану. — Что, родного брата сдашь? — усмехнулся Сого, везя ее обратно домой. Ночью Сого прижимал ее к себе, утыкаясь лицом в рыжие волосы, так бесившие его временами. — Ты каждый раз его ругаешь, но всегда идешь к нему навстречу. Как это работает, а, Чайна? Кагура лишь усмехнулась, прижимаясь к нему ближе, чтобы было теплее. — Никого не напоминает? *** В последующие пару дней Сого окончательно усомнился в детективных способностях Кагуры — Камуи не то что не сбежал, никого не убил и даже не оскорбил, а покорно, как и обещал, раскрыл несколько имен Харусаме, пусть и мелких сошек. Сомневался он правда ровно до тех пор, пока не получил по голове и не очнулся посреди темного помещения без окон. — Что ты там бубнил про мои дедукционные способности, Окита?.. Вопрос был риторический и не требовал ответа. Ответ заключался в самой окружавшей Сого действительности: темный подвал, сырой пол, а главное, привязанная спиной к его спине Кагура. Сого не выдержал и громко рассмеялся. — Решила в БДСМ поиграть, Чайна? Если да, то у тебя плохо получается — связанный должен быть кто-то один. — Проблемка в том, парниш, что играет не она, а я, — в дверях внезапно показался Камуи, без наручников и покаяния на лице. Сого с горечью подумал, что все-таки Чайна была права. — Две обезьяны на свободе? Миру угрожает опасность! Камуи оторвался от дверного косяка и приблизился к ним, опустившись на корточки. Он был спокойный, лишь едва улыбался, полностью контролируя ситуацию, что Сого совсем не хотелось признавать. Запоздало созрел вопрос, почему он тут не один, а вместе с Чайной. — Я бы на твоем месте так не веселился, капитан первого отряда полиции Токио, Окита Сого. Хоть ты и парнишка моей сестренки, но многим в Харусаме не нравится, что ты сидишь на этой должности и рушишь их коварные преступные планы. До Сого начало доходить, что он, пожалуй, впервые в жизни в такой заднице. — А Чайна-то кому дорогу перешла? Камуи улыбнулся, склоняя голову на бок. Его легкое безумие возвращалось к нему, накатывая волнами. — А это мой подарок. За скорое освобождение из лап полиции. Вот как раз пришел его забрать. В полутьме блеснуло лезвие ножа, но Камуи всего лишь разрезал связывающие Сого и Кагуру веревки, с силой потянул ее наверх, заставляя подняться, увел из комнаты, напоследок улыбнувшись Сого. Что он там говорил? Что улыбался всем, кого собирался убить?.. Камуи повел сестру по длинным темным коридорам, наконец остановившись у бронированной двери, отпер ее своим ключом и пропустил Кагуру внутрь. Щелкнул выключателем, и комната озарилась мерзким желтоватым светом мигающей лампы, потрескивающей электричеством. Окон тут тоже не было, только простая кровать, шкаф, стол и стул. Все. Голая пустота, звенящая тишина. — И что за цирк ты устроил? Камуи плюхнулся на кровать, откидываюсь на спинку, устало закрывая глаза. Он потянул Кагуру к себе, заставляя подойди ближе. Она осталась стоять несмотря на его попытки не то усадить ее на кровать рядом с собой, не то поставить на колени перед ним. — Это не цирк, Кагура, это сделка. Ну или шантаж, называй как хочешь. Как я уже сказал, моим боссам очень не нравится Окита, они готовы его убрать любимыми способами. А я могу постараться уговорить их этого не делать, ну или просто спрятать на какое-то время. Только вот не за просто так, дорогая моя сестра. Придется тебе кое-что мне отдать за жизнь парнишки. — И что же? Он резко потянул ее на себя, все же заставляя упасть перед ним на колени, больно ударяясь коленями. Камуи опустил к ней свое лицо, прижимаясь к самому уху. Его голос щекотал, что хотелось извиваться ужом, лишь отползти от него подальше. — Себя. Кагура заморгала, стараясь думать о том, что она поняла его неправильно. Тряхнула головой, сбрасывая с себя оцепенение. Она старалась посмотреть на него как можно более уверенно и смело, но Камуи читал ее как открытую книгу. Он знал, что она редко когда боится, что понятие опасности для нее в принципе отсутствует, что она может кинуться в драку, не считая врагов, и ей совсем не страшно. Она всегда была решительной, всегда сохраняла рассудок. Но становилась зачарованным кроликом, когда ей было по-настоящему страшно. Камуи упивался ее чувством страха, ее оголенностью и уязвимостью. Словно нежная бабочка в его руках — стоило чуть сжать, и она погибнет. Он стянул с себя шарф, накидывая его ей на шею, словно удавку, потянул на себя. Взял двумя пальцами за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Да, она понимает, все прекрасно понимает. Он видел, как в ней поднимается и пузыриться страх, как по телу волной цунами растекается не то отвращение, не то смущение. Ему почему-то всегда не хотелось ей быть всего лишь старшим братом, какие бы упреки в слабости и оскорбления он не выплевывал бы ей в лицо. Камуи гладил ее кожу, ощущая, как она начинает дрожать всем телом. Ей внезапно стало холодно, хотелось спрятаться, подальше отсюда, от него, от этого дьявола, который по какой-то нелепо-смертельной случайности стал ее братом. — В Верона, где встречают нас события, Джульетта стоит на коленях предо мной. Она стреляет, чтобы убить, но хочет умилостивить. Она не может так больше жить, но не стерпит одиночества. Она говорит, что ее не оставят в живых, если захотят вернуть ее домой. Она клянется, что убьет их, если они попытаются вернуть ее в ее могилу, — Камуи тихонько напевал, все еще смотря ей в лицо, — Какая ты красивая. Он наконец тянет ее на себя, сначала заставляя подняться, а затем роняет на кровать, наклоняясь сверху, срывая с ее губ первый сухой поцелуй. Руки у нее связаны за спиной, она выгибается, морщится, пытаясь занять хоть сколько-нибудь удобное положение. Камуи разрезает веревки, но спустя секунду снова привязывает ее запястья к спинке кровати. Кагура еще полностью одета, но уже чувствует себя голой. Камуи с ногами залезает на кровать, опираясь руками по обе стороны от ее головы, наклоняется и целует. Кагура не пытается сопротивляться, не кривиться от отвращения, просто старается закрыть глаза. Камуи видит это и смеется, поглаживая ее по волосам, как и она сама гладила его совсем недавно — скорее механически, чем стараясь утешить. Но ее прикосновения, даже сухие и автоматические, всегда его пьянили покрепче любой водки. Камуи опускается, проводя носом по шее, целуя, кусая ее кожу. Кагура скулит, выгибается и жмурится еще сильнее, совсем как ребенок. Камуи усмехается ей в шею, расстегивая одну за другой пуговицы на ее кардигане. — Можешь не смотреть на меня, разрешаю. Можешь даже представить на моем месте его, — он сходу кусает ее сосок, заставляя вскрикнуть, — Но если закричишь его имя, я убью его. Жестоко и мучительно. — Прямо как меня сейчас. Кагура смотрит ему в глаза с быстро вернувшимся к ней спокойствием. Она усилием воли заставляет взять себя в руки, отгоняя страх, пусть и зная, как нечеловечески ее будет ломать после. Если надо потерпеть, она потерпит, не привыкать. Камуи лишь улыбается, продолжая свои грубые ласки. Ему уже не важно, боится она или нет, он уже достаточно опьянел от нее, чтобы не обращать на это внимание. Кагура лежит спокойно, лишь изредка слишком громко вздыхает, да выгибается, когда он задевает особенно чувствительные точки. Она перестает дышать, когда он входит в нее. Как по щелчку сознание отключается, напоследок подкидывая мысль, что это не так уж и страшно. Кагура снова закрывает глаза, проваливаясь в забытье. Девушка приходит в себя только когда он уже обнимает ее за талию, прижимая спиной к себе. Он спокоен и доволен, не представляя сейчас никакой опасности, ведь наконец-то утолил свой голод. Кагуру с запозданием окутывает отвращение, она пытается отодвинуть его от себя, получая возмущенное сопение — Камуи, оказывается, почти успел уснуть. — Пусти меня. — Ш-ш-ш-ш, спи лучше. Завтра утром можете уходить, — он поцеловал ее за ухом, — на все четыре стороны. А потом, когда Кагура и сама почти проваливается в сон, шепчет куда-то в пустоту внутри себя: — Больше тебя никто не тронет, сестра. Утром она растолкала его, когда была уже полностью одета. Камуи уставился на нее заспанными глазами, не понимая, когда из забитой жертвы она вновь стала воинственной. Вновь стала собой. — Ты обещал. — Да-да, уже встаю. — Не уже встаю, а встал и выпустил нас отсюда. Камуи усилием воли поднялся с подушек, не понимаю, почему в этот момент тошно было ему, а не ей. Он покорно вывел из здания ее, а затем и Окиту, посадив их в машину с темными непроницаемыми стеклами. — Вас довезут прямо до Йородзуи… — Прощай, Камуи. Всю дорогу Кагура смотрела в черное, непроницаемое стекло машины, в которой даже ее отражение-то не было видно. Сого разглядывал ее затылок, почему-то не решаясь заговорить. — Эй. Она не отвечала, даже не пошевелилась. — Чайна, с тобой все нормально? — Как будто не видно, что не все. Окита взял ее за руку, стараясь даже не смотреть в ее сторону, слегка поглаживал ее ладонь. К его удивлению, она слегка сжала ее в ответ, все так же продолжая смотреть в пустоту оконного стекла. Сого решил дать ей время. А пока она будет приходить в себя, найти ее брата и убить. Долго и мучительно. Когда они приехали, Кагура захлопнула дверь прямо перед носом Сого. — Прости, не сегодня. У меня критические дни, приходи в следующий раз. Ураганом она пронеслось мимо Гинтоки, захлопывая дверь в свою комнату. Он лишь постоял пару минут в замешательстве, осознавая, что Кагура, которую по информации Хиджикаты похитили два дня назад, вернулась и просто заперлась у себя. — Можно войти? — Нет! Он открыл дверь, проскальзывая внутрь. Шторы закрыты, свет выключен. Полная темнота. Гинтоки на память нашел ее кровать и рухнул рядом, прижимая ее к себе. — Я же сказала, что нельзя, — вяло запротестовала она. Почему-то он был единственным, кого она бы смогла терпеть сейчас рядом. — Просто решил, что ослышался, не можешь же ты не пустить даже меня! — он обнял ее крепче, положил подбородок ей на затылок, гладил по спине, — Ну чего случилось? Даже без победного клича и крови врагов на лице вернулась. — Случилось кое-что мерзкое. И противоестественное. Гинтоки молчал. Хиджиката говорил, кого они подозревают, когда Шинсенгуми тщетно пытались найти ее с Сого. Одного недавно сбежавшего рыжего заключенного, которому помогла какая-то крыса в полиции. — Хочешь, я набью ему морду? — он спросил совершенно спокойно, внутри кипя от ярости. Кагура усмехнулась куда-то ему в шею, щекоча кожу волосами. Она почти расслабилась, утыкаясь носом ему в плечо, вновь обретая подлинное чувство защищенности, ведь она наконец оказалась дома, с тем, кого она считала старшим братом, и кто любил ее явно больше, чем кровный. — Найди его сначала. Вон как спрятался, часа полтора в город ехали. Гинтоки гладил ее по волосам, постепенно успокаиваясь сам. — Не волнуйся, мы его найдем. В его объятиях Кагура наконец-то смогла спокойно уснуть. *** Гинтоки не очень то обрадовался, когда увидел на пороге своего дома Хиджикату. — А Соичиро-куна здесь нет. Из-за спины Хиджикаты показался Сого с увесистой пачкой документов, которая на интуитивном уровне не добавляла Гинтоки радости. — Я здесь вообще-то, данна. — И что Шинсенгуми понадобилось в моем доме? — Зададим пару вопросов. Гинтоки лишь закатил глаза, принимая неизбежное и давая им пройти. — Ну уж не чай пить явно, правительственные вредители. Хиджиката сразу ощетинился, Сого, который чаще него бывал в этом доме и привык к выходкам Гинтоки, прошел в гостиную. — Ну и что же вы хотели, господин Зам командующего? — издевательски спросил Гинтоки, усаживаясь. Хиджиката раскрыл одну из своих папок слишком громко и смотрел слишком серьезно, без намека на свое привычное раздражение в присутствие Сакаты. — Что тебя связывает с Такасуги Шинске? Гинтоки чуть было не свистнул, удивляясь, откуда они это раскопали, причём здесь Шинске и не удалось ли им сцапать Зуру, потому что он второй во всей Вселенной, кто знал про эту связь. В том, что Сакамото довел бы их до белого каления, так ничего и не рассказав про своих армейских товарищей, он почему-то не сомневался. — Просто из интереса, почему вас интересует этот неуравновешенный любитель далеков? Ему все-таки удалось сбить с этого напыщенного индюка его ложно профессиональный настрой, заставив тупо уставиться на потертые обои Йородзуи. -— Это такие инопланетяне из Доктора кто, любят все ун-ич-то-жать, — прогундосил Сого, хищно косясь на Хиджикату. Тоширо бросил уничтожающий взгляд на обоих, снова вернувшись к своему вопросу. — Ну так и откуда ты его знаешь? — Из прошлого, — оскалился Гинтоки, — вместе учились, потом вместе отслужили в армии. — Ого, так данна у нас образованный, — воскликнул Сого, уже было поймав удивленный его внезапной поддержкой взгляд Хиджикаты, как добавил, — Уж не то что некоторые, не справедливо занимающие пост Зам командующего. — Зам командующего уже школу закончил, когда некоторые только под стол ходили! Гинтоки лишь оставалось ждать, пока эти двое успокоятся. — Только армия? Ничего не забыл? Гинтоки не отпускала мысль, что его подтверждение им не больно то нужно, вон сколько драгоценного леса на них перевели. — Давай ускорим процесс? Хочешь посадить меня за подрывную деятельность? Только для полной картины поймай сначала Зуру. Гинтоки мог бы поспорить, что ему послышалось “я не Зура, я Кацура”. Надо будет проверить чердак. — Мы нашли ту крысу, которая сдала в руки Камуи Окиту и Кагуру. Он нам любезно рассказал, что незадолго до ареста Камуи сдружился угадай с кем. Теперь Гинтоки точно присвистнул. — Два социопата, объединившиеся для разрушения мира? Хорошенькая же заноза вам в задницу, Шинсенгуми. — Только Камуи мир не хочет уничтожать, а то ему будет не с кем драться, — в дверях стояла Кагура. Она избегала Сого с того самого дня. — Мне надо опросить другого свидетеля, Хиджиката-сан. Тоширо кивнул, Кагура не хотя ушла с Сого в свою комнату. Хиджиката и Гинтоки переглянулись. — По-твоему, эти двое мир не уничтожат? Гинтоки с родительской гордостью и теплотой посмотрел им вслед. — Ну только если случайно заденут. Кагура устало плюхнулась на кровать, Сого мягко закрыл за собой дверь, усаживаясь рядом с ней. Он молчал, понимая, что услышать банальные слова утешения от него будет не то смешно, не то не правдоподобно. Вместо этого он закинул руку ей на шею и резко притянул к себе, почесав кулаком ее затылок и затем грубо целуя туда же под ее визги, ругань и смех. После непродолжительной борьбы она завалилась ему на колени, все еще пытаясь попасть ему кулаком в челюсть. Он сжал обе ее руки, прижимая к телу, и наклонился, шумно дыша ей в ухо, из-за чего она дергалась еще больше, было щекотно. — Успокоилась? Она посмотрела на него чистым и счастливым взглядом, будто и не было всей этой темноты и грязи, в которую она нырнула, чтобы спасти его. — Ага. Сого хотел зацеловать ее до смерти. — Так что там с корешем Гин-тяна? — Ты подслушала или знала? — Ну… — Ну ладно. Братец твой видимо снюхался с Такасуги. И видимо теперь мы знаем, где его искать. Кагура удивлённо на него посмотрела. — И вы думаете, что Гин-тян знает, где Шинске, который знает, где мой брат, которому ты наконец выбьешь зубы? — Иногда и ты подаешь признаки разумности, Чайна. — Так они лет десять не виделись. — Ну не десять, и не лет, — Гинтоки заглянул к ним в приоткрытую дверь, убеждаясь, что ущерб его дому минимальный, — недавно сходили на встречу выпускников. Да ты тоже там была, тебе ещё плечо чуть не подстрелили. — Тупая ты все-таки, Чайна, под пули кидаешься. Кагура молча отвесила ему подзатыльник. — И ты хочешь сказать, что знаешь, где они? — Догадываюсь, кто скорее всего может знать, — он обернулся и прокричал, чтобы Хиджиката в гостиной его услышал, — Но расспрашивать этого придурка я буду сам! — Ну да, придурку лучше с придурком разговаривать. — А как называется тот, кто этого придурка уже десять лет поймать не может? Гинтоки вышел обратно в гостиную препираться с Тоширо, Кагура завалилась на плечо Сого, про себя радуясь, что она окружена такими заботливыми придурками, пусть они это никогда и не признают. *** Когда Кагура не вернулась из магазина ни вечером, ни на следующее утро, Гинтоки не стал ждать положенные 72 часа, когда пропадает взрослый человек, а сразу поехал в участок, чуть не выбив ногой дверь. — Кагуры здесь нет, данна, в обезьянник никого не привозили сегодня. — В этот раз меня это не успокаивает, Сого. — Данна назвал меня по имени?! Значит дело действительно серьезное! — Ты думаешь, что она пропала? — вмешался Хиджиката. — Думаю, что ее опять похитили. Пошла корм Садахару купить и не вернулась. Продавщица видела, как её увозили на тонированной машине. Дура, не могла сразу полицию вызвать. — Саката, спокойно. —… в следующий раз заставлю ее брать маячок слежения! — Йородзуя, успокойся! Найдём мы её! Гинтоки нервно наматывал круги по комнате, нервно крутил телефон, ожидая сообщения, нервно материл правительство в целом и Шинсенгуми в частности. Телефон завибрировал у него в руках, от неожиданности Гинтоки его чуть не выронил, посмотрел в экран и понесся обратно к выходу, бросая на ходу, что Кацура прислал координаты Такасуги. — Отсюда нас вывозил ее брат, точно. Значит, и Кихетай тоже здесь, — Сого выглянул в окно, когда они уже почти доехали. — Радуешься повторной встрече одноклассников, Йородзуя? — Примерно как Окита радуется тебе. — Данна не умеет заводить друзей? — Скорее Шинске не умеет. Сого почти обрадовался, когда во дворе большого ангара, куда они приехали, стоял Камуи, собственной персоной. Сого, не говоря ни слова, почти исполнил свое давнее желание. От неожиданности Камуи поддался ему, повалился на землю. — Одного раза поиграться с сестрой тебе не хватило? Где Кагура? Камуи смотрел на него удивлённо, стараясь отбить удары. — Но ее здесь нет. Поигрался и хватит. — Да? А если найду? — Но ее правда здесь нет. Рыжий Ято здесь только один. Гинтоки встретился взглядом с Шинске, которому приспичило выкурить трубку на свежем воздухе. — Что, Гинтоки, потерял подопечную? — Очень подозреваю, что по твоей милости. — Это почему же? — Потому что знаю тебя слишком долго. — Шинске-сан, а как бы нам все-таки найти мою сестренку? Шинске только усмехнулся. — Соскучился? — Не хочу просто, чтобы её парнишка мне зубы все выбил. Шинске обернулся к двери, толкая ее внутрь и кивая головой на вход. — Ладно, сэкономим на дантисте. Шинсенгуми посидят в машине. Гинтоки последовал за ним в темноту. Вышел он спустя часа два, рядом шел Камуи. — Мы узнали, где. Все-таки какому-то бандюгу из Харусамэ не понравилось, что этот, — Гинтоки кивнул на Камуи, — сдал его помощника, который сдал его… Короче долгая история. —… и он решил, что лучшим объектом отмщения будет моя сестра. —… и теперь он едет с нами, чтобы вытащить Кагуру. Под возмущенные взгляды Сого и Тоширо они сели в машину. — Какого хрена? — спросил Сого, когда они подъехали к очередному ангару, где очередной урод творил свои грязные делишки. Сого невольно подумал, что пора сносить нахрен все заброшенные строения. — Что-то вроде искупления. Сого угрюмо молчал. Почему-то он не мог совсем ему не верить. — И мы с тобой ещё не закончили. Камуи усмехнулся. Вчетвером они без труда вынесли охранников и прорвались внутрь. Гинтоки и Тоширо пошли искать главного, по ходу уничтожая крупную преступную сеть, Сого и Камуи, как бы им обоим этого не хотелось, искали Кагуру. Нашлась она в подвале, с кляпом во рту, со связанными руками, синяками и порезами. Она было вздрогнула при виде Камуи, но увидев за его спиной Сого успокоилась, позволяя ему ее спокойно развязать. Он присел на корточки, вынимая у нее изо рта платок, погладил большим пальцем по щеке. Кагура подумала, что впервые видит в его взгляде тревогу и сочувствие, да ещё и по отношению к ней. Он смотрел ей в глаза, как бы пытаясь что-то сказать, но с непривычки не мог выдавить из себя ни слова. — Неси-ка ее в машину. Я скоро вернусь, — увидев ее раны, Сого ушел вглубь базы, вдруг какие-то мудаки ещё остались. Камуи вынес ее на руках на улицу и сел в машину вместе с ней на руках. Она сидела у него на коленях, совсем не дергалась и не пыталась даже слезть с него, ударить, наорать, как ей хотелось последние несколько дней. Он невесомо гладил ее по волосам, стараясь не напоминать… — Надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь. — Когда-нибудь… В машину залезли все остальные, Сого плюхнулся рядом с Камуи и Кагурой, которая успела уже сесть нормально, тут же укладывая ему голову на плечо, продолжая держать Камуи за руку. Гин-тян и Хиджиката спорили, следует ли сначала ехать в полицию или отвести Кагуру в больницу, а она лишь снова думала о том, как ей с ними повезло.