from the ashes a fire shall be woken

Перед Кайло Реном шесть экранов и объемная карта Хоснианской системы. На трех из этих экранов — стройные квадраты из штурмовиков, еще на двух — высшие чины экипажа Старкиллера, на карте — лучи, пронзающие одну планету за другой. Но глаза Кайло прикованы к последнему, на котором генерал Хакс глядит вверх, на небо, и на лице его написано чистое удовольствие. Экстаз. Блаженство. Кайло не знает, какими словами можно описать то, что он видит, но вот что он чувствует, выразить очень легко. Для этого хватит всего одного слова. Желание. Кайло Рен смотрит на генерала Хакса и понимает, что этот взгляд должен быть направлен на него одного. *** Хакс смотрит на Кайло как угодно, но только не так. С презрением, гневом, жалостью, снисходительностью, а один раз — и Кайло вновь и вновь вспоминает этот момент, когда остается в одиночестве своей каюты — даже со страхом. Через пять дней после первого испытания Старкиллера Кайло безвольным мешком лежит в кресле второго пилота и старается не кривиться от боли, потому что так рана на лице жжет только сильнее. Собранный, спокойный Хакс выводит шаттл в открытый космос ровно в тот момент, когда Старкиллер — его детище, его проект, на котором осталось больше половины экипажа, — взрывается. Их шаттл цепляет взрывной волной и, закрутив, относит в сторону; пока Хакс пытается выправить курс, Кайло цепляется за ремни и собирает крохи оставшихся сил, чтобы удержаться в сознании. — Не расклеивайтесь, Рен, — резко бросает Хакс, — не время. — Я в полном порядке, генерал, — огрызается Кайло, — не утруждайте себя. Шаттл наконец перестает трясти, Кайло немного расслабляется и только теперь понимает, что ремни давят прямо на рану в боку. Морщась — и от этого морщась еще больше, — он отцепляет судорожно сжатые пальцы от приборной доски и пытается как-то исправить положение. Ремни только путаются еще больше: Хакс, сбросив его в кресло и упав за штурвал, не побеспокоился, и пристегивался Кайло сам — неверными руками и толком не видя ничего, будто перед глазами стоял туман. Хакс тянется к нему и не глядя дергает за ремни. Ребра и бока пронзает болью, но теперь Кайло может сесть ровно. Он смотрит прямо перед собой — даже в настолько нестабильном эмоциональном состоянии он не опустится до благодарности, — но краем глаза всё равно видит, что пальцы Хакса, держащие штурвал, еле заметно подрагивают. Не кисти, нет, и шаттл идет ровно, перевороты при уходе от осколков выверены до дюйма, но всё же он не в силах скрыть дрожь. И Кайло вдруг понимает, что дрожит и сам. С доклада верховному лидеру они выходят вместе. Похоже, пребывание Кайло на «Финализаторе» затянется, а генералу вместо трибунала велено оказывать ему всяческую помощь в поимке Скайуокера. Вместе они поднимаются на капитанский мостик, и Хакс ждет, пока Кайло отдает приказ о смене курса. А когда Кайло случайно смотрит ему в глаза, то видит там тот самый огонь чувств, о котором так мечтает. Вот только в глазах у Хакса не блаженство. В глазах у него — ненависть. *** Заговор рождается медленно, будто нехотя. Из разговоров младших механиков на нижних уровнях «Финализатора», из ухмылок верховного лидера, из растущей преданности экипажа — преданности не Первому Ордену, но Кайло и Хаксу, их собственным лидерам. Из взгляда Хакса, когда он мельком слышит «а если бы…». Взгляда не гневного, отнюдь; закрытого, будто — равнодушного. Они стоят друг напротив друга в коридоре, Хакс глядит прямо на Кайло, и лицо у него, что тот камень. Его светлые глаза выцвели еще больше, и Кайло знает: сейчас они думают об одном и том же. Он тренируется, как одержимый, стремясь оправдать своё поражение на Старкиллере. И в конце концов даже специально оборудованный тренировочный зал не выдерживает поочередных ударов Силой и световым мечом. На счет Хакса приходит внушительная сумма: верховный лидер не экономит на своём ученике, — и Кайло получает новый зал, сделанный едва ли не лучше прежнего. А если он слишком уж походит на прежний и даже располагается в том же месте… Всё равно туда не заходит никто, кроме самого Кайло и дроидов-уборщиков. «Мы нашли Скайуокера», — говорит Кайло через год после уничтожения Старкиллера. «Возвращайтесь на базу, — следует ответ верховного лидера, — в последний раз вы всё ещё не были готовы к встрече с ним, магистр. Мы должны проверить ваши навыки». — Смена курса: возврат на базу! — звучит в наушниках у всех членов экипажа. Расставив ноги и заложив руки за спину, Хакс угольно-черной статуей стоит на мостике и смотрит перед собой. Кайло беззвучно подходит к нему и замирает. Походка у него вот уже полгода тихая, крадущаяся, и сипение вокодера больше не выдает его приближения: практически все на «Финализаторе» видели его лицо, когда Хакс тащил его в лазарет, и носить на корабле шлем больше нет смысла. Привыкший скрывать лицо, Кайло сменил шлем на полумаску, но и она оставляет на виду глаза и лоб. Хакс молчит, и Кайло молчит тоже. Они оба знают, чем закончится этот полет, в разговорах нет нужды. Космос простирается перед ними, и Кайло не знает, что видит Хакс, но сам он видит сотни планет, которые можно взорвать, и сотни отражений Хакса с неистовым наслаждением на лице. Тень того наслаждения проскальзывает у Хакса в глазах, когда этой ночью Кайло приходит к нему в каюту и позволяет маске скользнуть на пол. Кайло давно понял, что ничто на свете Хакс не любит так, как власть, и он готов ему эту власть предоставить, даже если для этого нужно будет уничтожать одну систему за другой, — только бы у Хакса был тот самый взгляд. Пока же Хаксу достаточно и власти над Кайло, и, выгибаясь на постели, теряя себя под прикосновениями, Кайло думает, что тело — невысокая цена. В срывающемся шепоте Хакса звучит удовольствие, но куда большее удовольствие Кайло читает в мрачном удовлетворении на его лице. Рассыпаясь на части под чужими руками, Кайло понимает, что наконец нашел свою цель. *** Световой меч молнией взрезает темноту, и голова Сноука с отвратительным глухим стуком падает на пол. На его морде — застывшая ухмылка, и Кайло с омерзением бросает голову в мешок, а тело сжигает. Этим вечером слой пепла под давно не используемым шлемом становится на миллиметр толще. *** Обезглавленный Первый Орден мечется в растерянности, и поэтому, когда магистр рыцарей Рен предлагает возродить Империю, они обеими руками хватаются за эту идею. Империя значит порядок, значит возможность заниматься делом. И никого не удивляет, что во главе собранной из обломков иерархии встают магистр и генерал Хакс. *** На плечах у Хакса — императорский плащ, в руках — кипа ветхих пергаментов. Вслед за широким жестом Кайло пергаменты вспыхивают ярким пламенем, и Хакс вздымает их над головой. Пламя не обжигает его, повинуясь легкому движению пальцев Кайло. В полумраке темно-красный, словно свернувшаяся кровь, плащ Хакса горит так же ярко, как огонь у него в ладонях и волосах. На огромных экранах видно, как Хакс обводит площадь взглядом. — Мы поднялись из пепла старины и не станем оглядываться назад. Мы — Империя, но мы — Орден и Порядок. Мы сожжем систему и выстроим её из осколков. И враги наши падут, как пала Республика, ибо мы — правы! Империя с обожанием внимает своему императору. Император глядит в небо. Кайло смотрит на Хакса и видит то самое блаженство, затянувшее дымкой его глаза. Кайло думает, что больше ему ничего не нужно. Кайло знает: жизнь его стоит сейчас рядом с ним.