Отголоски прошлого

I've got to find my way back Retrace my steps So I can prove to you that I'm alive Crawling my way back to the place I know that's meant for me to find my way back To find my way back home.

- А кем бы вы хотели стать в будущем? Чем хотели бы заниматься? - спрашивает Светка, отрываясь от губ Кирилла и оглядывая нас всех серьезным взглядом. Я удивляюсь, да, наверное, как и все сидящие на этой старой деревянной веранде на территории детского сада. Как правило, Светке и дела нет до мыслей, чувств и планов других людей. Все ее разговоры сводятся к симпатичным парням, сломанным ногтям, секущимся кончикам волос, новым тряпкам, купленным на распродаже, и любимым позам в сексе. За те четыре года, что мы знакомы, я не припомню, чтобы она говорила о ком-то, кроме себя любимой. Ну разве что обсуждала еще внешний вид других девчонок. Поэтому-то от ее вопроса я немного и офигела. Услышать, что Светке интересны наши планы и мечты на будущее — у кого что — было по меньшей мере странным. - Бля, ну что за вопрос? Миллионером, конечно же! - Громкий голос Сашки за спиной заставляет меня вздрогнуть. Я совсем не ожидала, что парни вернутся из магазина так быстро. Перепрыгнув через невысокий забор, огораживающий территорию детсада, они отдают нам пакеты с выпивкой и сигаретами и с легкостью запрыгивают через бортик на веранду. Выпендрежники. Я снова вздрагиваю, когда сзади меня обнимают теплые руки, бесцеремонно забираясь под толстовку. Он медленно вырисовывает на моем животе какой-то непонятный узор, дарит легкий поцелуй куда-то между лопаток и с такой же непринужденностью, как и другие парни, запрыгивает на веранду. А я не могу сдержать глупой улыбки. Это так приятно - знать, что тебя кто-то любит. Получать комплименты, ловить влюбленные взгляды, принимать поцелуи и объятия от дорогого тебе человека. И любить в ответ. Дарить комплименты, бросать влюбленные взгляды, обнимать и целовать, когда тебе хочется. Вся вселенная сводится лишь к одному человеку. Любимому человеку. Он садится на бортик веранды, ставя ноги на скамейку внизу, как это делают почти все здесь присутствующие. Для нас это круто, вот только почему — я так и не понимаю. Наверно, мы хотим казаться взрослее и свободнее, не подчиняться каким-то глупым правилам, а делать все по-своему. Это правило переходного возраста, и мы следуем ему беспрекословно. Подвинувшись ближе к нему, я сплетаю наши пальцы и целую его в щеку, оставляя едва заметный след от красной помады. - Да не, Санек, бери выше, будь миллиардером! - говорит парень с дредами, имя которого я все никак не могу запомнить. Мы познакомились где-то в середине лета на одной из тусовок у кого-то на квартире, и с тех пор он зависает с нами почти постоянно. Меня это нисколько не волнует; чем больше народу, тем веселее. Сейчас нас пока что здесь немного — человек пятнадцать от силы. Все же еще только половина девятого, остальной народ подтянется ближе к полуночи. - А я не жадный, мне моих миллионов хватит, - отвечает Сашка. На веранде начинается настоящий балаган, когда все выдают свои версии того, кем видят себя в будущем, не забывая при этом и подкалывать друг друга. На самом деле все эти профессии для нас уже лишь пустые мечты детства: президент, гонщик, актриса, певица, космонавт, супермодель, футболист, принцесса. Мы уже в том возрасте, когда реальность незаметно начинает завладевать нашими мыслями, а фантазии о том, чтобы стать знаменитым, попасть на обложки модных журналов и жить в огромном белом дворце запираются в коробке под названием «Детство». На самом деле, Светкин вопрос мучает многих, кто сидит сейчас на этой веранде. И пусть остался еще год до окончания школы, годы института еще только впереди, страшно представить, куда всех нас заведет жизнь и какими людьми мы станем. Если отбросить все мечты и иллюзии, картинка перед моими глазами предстает не самая радужная. Лишь немногие из нас прилагают усилия для хорошего окончания школы, единицы знают на кого и куда собираются поступать, остальные же тупо плывут по течению. И я среди них. - А мне бы хотелось открыть в нашем городе свою художественную школу, - негромко говорит Маришка, отчего ее среди этого гомона слышат лишь сидящие рядом. Для меня это не секрет, так как с Маришкой мы лучшие подруги, и о том, что она потрясающе рисует, я знаю с седьмого класса, когда на одном из уроков по ИЗО нас посадили за одну парту. А с тех пор как мы подружились, я постоянно твержу ей о поступлении в какую-нибудь крутую школу за бугром. Мне самой безумно хочется свалить из нашего города, но, увы, каких-то особых талантов у меня нет и денег, чтобы просто путешествовать по миру, тоже нет. Поэтому я достаю этим вопросом всех остальных. - Да заткнитесь вы все! - выкрикивает Люда, чтобы прекратить разгоревшийся спор между парнями о каких-то там принцах и драконах. Кто-то пускает по кругу очередную пачку сигарет, отчего воздух снова наполняется едким дымом. -Знаете, такую небольшую художественную школу, где бы я могла помогать детям развивать их талант, знакомить с работами известных художников, приобщать к чему-то хорошему; создать место, где бы они чувствовали себя счастливыми и в безопасности, - Маришка грустно улыбается, смотря на нас этими большими голубыми глазами. Девчонки согласно кивают, очевидно радуясь, что разговор перешел от нелепых принцесс, к чему-то более серьезному. По очереди они начинают делиться своими самыми сокровенными мечтами, профессиями, к которым лежит душа, тем, что доставляет им радость. Меня удивляет, что и парни поддержали этот разговор, пусть и не столь охотно, но все же открывая для нас частичку своей души. Возможно, это из-за атмосферы, что сейчас царит здесь: теплый августовский вечер и компания, в которой ты чувствуешь себя комфортно. Это часто располагает нас на душевный разговор. - А я бы хотела стать кондитером, - говорит Лика. Блин, лучше бы она не упоминала об этом, потому что мне сразу же захотелось пойти к ней домой и доесть те пирожные, что она вчера готовила. Я ведь точно знаю, они еще остались. - Архитектором, - говорит Король и заговорщицки ей подмигивает. Так-так, у них, видно, есть какой-то свой секрет. Надо бы позднее расспросить об этом Лику. - А мне бы хотелось стать учителем, - говорит Светка, затягиваясь сигаретой. Мы все в шоке смотрим на нее. Вот так поворот. - Ну а что? Я люблю детей, и учить мне нравится. - Да, однажды она упоминала, что у нее есть младшие братья или сестры, но все же представить ее, к примеру, их учителем мне удается с трудом. Перед глазами только привычный образ Светки: распущенные красные волосы, короткий топ, еле прикрывающая задницу юбка и высокие каблуки. Для училки в порно такой образ, может, и подойдет, но не для наших школ. А в других нарядах я ее никогда и не видела. - А по какому предмету? - Биология. - Ну, в некоторых частях тела ты действительно охуенно разбираешься, - выдает кто-то, и все парни дружно ржут. Светка лишь безразлично пожимает плечами и поворачивается ко мне: - Ну а ты, Крис? Теперь все внимание обращено на меня, а единственное, что мне хочется сделать - повернуть голову и посмотреть в любимые глаза. Но мне пиздец как страшно. Я еще не успела рассказать ему о разговоре с предками о моем выборе профессии. Я чувствую, как он крепче сжимает мою руку, очевидно, пытаясь меня подбодрить. - Наверное, я бы хотела стать... - Мам! Мама! - от воспоминаний меня отрывает голос Марка из гостиной. Я слышу быстрый топот ножек, и вот он врывается на кухню, размахивая какой-то бумажкой. - Вот, держи! - Он вручает мне этот листок, на котором нарисованы какие-то непонятные каракули. Да, похоже, талант к рисованию у него также отсутствует как и у меня. Хоть в этом мы с ним похожи. А может, в восемь лет он и не должен рисовать как Пикассо. Я широко улыбаюсь и говорю с преувеличенным восторгом: - Вау! Это очень красиво. И кого же ты изобразил на этом рисунке? - Das ist der Vater. - Он тыкает пальчиком в фигурку в центре. - Говори, пожалуйста, на русском. Он кивает и продолжает объяснять уже на русском языке. - Вот это Рекс и Тутси, - указывает на две фигурки, состоящие только из кружочков. Я еле сдерживаю смешок. Тутси — йоркширский терьер, здесь же больше походила на хорошо откормленного мопса, да и ростом была почти с Рекса — нашего питбуля. - Das ist unser Haus, - продолжает Марк, указывая на сарай рядом с которым стоит муж. Да, мало похож на наш двухэтажный дом. С каждым годом Марк все чаще говорит только на немецком. И все чаще приходится напоминать ему о нашем правиле: в доме разговаривать только на русском. Мне не хочется, чтобы он забывал язык, который для меня является родным и любимым, да и общаться с бабушкой и дедушкой он может только на русском. Мои родители все никак не соберутся выучить немецкий - то у них дачный сезон, то поездки по Европе, то многочисленные встречи с друзьями. Хотя что-то мне подсказывает, что им просто лень. - А это я и ты, - он тыкает в две фигурки рядом с Юргеном. - Это очень красиво, - снова повторяю я и треплю его по голове. - А ты сможешь взять его с собой? - Марк смотрит на меня умоляющим взглядом, и мне хочется рассмеяться. - Конечно же я возьму его с собой, ведь ты нарисовал его для меня. - Его лицо озаряет счастливая улыбка, ради которой я готова взять с собой что угодно. Он убегает, и я слышу его шаги на лестнице, ведущей на второй этаж. Да, очевидно, мне придется взять с собой еще какие-то вещи. Снова взглянув на рисунок сына, откладываю его на стол, чтобы не забыть показать этот шедевр Юргену. Марк в основном рисует каких-то животных или места, в которых побывал, и очень редко нашу семью. Но с моим предстоящим отъездом он очень сильно изменился. Уже два дня как не отходит от меня ни на шаг, не следует своему расписанию. Марк очень похож на Юргена: не только внешне, но и характером. Та же организованность во всем, что он делает, целеустремленность, пунктуальность. Нет никакой спешки, хаотичности, ко всему он подходит со всей серьезностью, на которую способен в этом возрасте. С одной стороны меня это невероятно радует — с ним нет никаких проблем, его не нужно заставлять делать уроки и по сто раз просить убрать в комнате. Ему безумно нравится придерживаться своего распорядка дня: подъем в семь, завтрак, мультики, школа, после которой он час отдыхает, играя во что-нибудь или смотря телевизор, потом делает уроки, дзюдо три раза в неделю, ужин и вечерняя прогулка по городу со мной или Юргеном, а если повезет, то и все вместе. Но с другой стороны, вспоминая свое детство, я жалею, что он мало общается с другими детьми, редко ходит гулять с друзьями, предпочитая мастерить что-то в одиночестве. Поэтому мне и непривычно, что последние дни он всегда рядом со мной. Да, я в первый раз уезжаю куда-то одна, оставляя его с отцом. Обычно, это именно Марк уезжает на каникулы, оставляя нас с Юргеном. А это совсем другое. Когда ты уезжаешь сам, ты думаешь лишь о поездке, о том, где побываешь и что увидишь. Тебе нет дела до того, что твои родные остаются здесь, потому что ты знаешь, их порядок жизни не изменится, ты не пропустишь здесь кучу интересного. Но когда уезжает кто-то другой, оставляя тебя жить как обычно, это удручает, потому что он-то увидит что-то новое, а ты нет. Посмотрев на часы и поняв, что до отъезда остается жалких два часа, я в очередной раз завариваю себе кофе. Какая эта уже кружка за последние два дня? Я не знаю. Я пытаюсь любыми способами не дать себе заснуть, не хочу видеть те картинки, что неустанно всплывают в моем сознании, стоит мне закрыть глаза. И мне хочется курить, сделать хотя бы пару затяжек, чтоб успокоить нервы. Но как назло в доме у нас нет ни одной сигареты — Юрген терпеть не может, когда кто-то курит. - Папа вернулся! - через час кричит Марк, слыша, как открывается входная дверь. Да, я тоже слышу это. Марк выбегает из кухни словно слон, что в обычные дни ему совсем не свойственно. Мне безумно интересно видеть его таким: несдержанным, незнающим чем бы заняться, куда себя деть. Он словно совсем другой ребенок. Я слышу как они о чем-то разговаривают и смеются в прихожей. - Ну так чем же вы занимались? - спрашивает его Юрген, заходя на кухню и целуя меня. -Привет. Марк сумбурно рассказывает ему о событиях нашего скучного дня энергично размахивая руками, и я снова удивляюсь, смотря на него. Ему всегда важна последовательность, он всегда рассказывает все в хронологическом порядке, не перемешивая события между собой, и уж тем более ему совсем не свойственна эта несдержанность в движениях. Юрген согласно кивает, задавая ему вопросы, но при этом искоса поглядывая на меня в недоумении. Я лишь пожимаю плечами, ставя в микроволновку тарелку супа. Я сама нахожусь в легком шоке от поведения нашего ребенка. Марк вдруг хлопает себя по лбу ладошкой и убегает в свою комнату. - Что это с ним? Он будто накурился, - Юрген не спеша подходит ко мне, нежно обнимает и снова целует. - Не знаю, он последние два дня сам не свой. - Он не привык, что ты куда-то уезжаешь. Ты уже собралась? Я согласно киваю и разрываю наши объятия, чтобы накрыть на стол. - Да, осталось только пару мелких вещей положить. Кстати, взгляни на это, - я протягиваю ему рисунок, о котором чуть не забыла. Юрген с улыбкой разглядывает эти каракули, прекрасно разбираясь кто есть кто на рисунке сына. - Тутси здесь явно лучше всех удалась, - шутит он. - Да, мне тоже так кажется. Через пару минут Марк вбегает на кухню, держа в руках какие-то журналы, и садится на стул рядом с отцом, расспрашивая его о разных деталях конструктора, который они сейчас вместе собирают. А я облегченно выдыхаю, когда понимаю, что их мне брать с собой не придется. Все же сумка и так уже набита до отказа. - Ты уверена, что хочешь ехать на такси? Мы с Марком могли бы подбросить тебя до аэропорта, - спрашивает Юрген, когда я уже стою в прихожей, ожидая прибытия машины. Марк крутится возле нас, задавая тысячу и один вопрос. - Да, так будет лучше. У него дзюдо через час, это все равно бессмысленно. Юрген кивает и сам понимая, что нет особого смысла тащить сына в аэропорт, до отлета все равно еще около двух часов. Легче уж здесь попрощаться. За окном сигналит такси, я целую мужа и сына и делаю шаг навстречу прошлому, которое пыталась забыть вот уже четырнадцать лет и которое постучалось в мою жизнь два дня назад.