Мой любимый розововолосый вервольф

Она прикрыла веки... он коснулся ее плеча... тяжело... снова... тяжело... И почему все так сложилось? Почему он сдерживается? Почему он просто не признается в своих чувствах? Черт, и опять все эти чертовы ненавистные ответы всплывают в его голове. Потому что... просто потому что. Офигенный ответ. Просто офигенно подумал. Даже нечего сказать или хотя бы дополнить. Знает, понимает, осознает, и опять эта чертова ситуация. Нацу, тяжело вздохнув, отстранился от Люси, которая медленно приподняла веки, потеряв услаждающее ее тело ласкающее тепло от любимого. Он иронично усмехнулся и после стукнул пару раз кулаком свое бедро, чтобы снять оцепенение и одновременно успокоить свои нервы, и запрокинул голову назад, взглянув на чернеющее небо, где постепенно загорались звезды, где исчезали последние краски вечера, и тогда в такие приходящие сумерки он вспоминал об одной самой счастливой ночи при Млечном Пути. А ведь Люси была для него такой же звездой – недоступная, такая далекая, и неизвестно где живущая, но точно существующая, сияющая, светлая, горящая, словно блестящая трепещущая искорка в черном густом бархате этого бесконечного и беспощадного космоса. И сейчас эта звезда стоит перед ним и слепит его своим блеском. На ее лице появилось сначала удивление, а потом тень сожаления. То, чего они оба так желали, не случилось. - Прости, глупышка, я тебя не поцелую. - простодушно сказал парень и выдавил из себя еле слышный дерганный смех. Интересно, можно ли это назвать истерикой? Вряд ли, но он близок к этой грани. Не поцелует... и из-за этого внутри парня растет нервное раздражение. - Я... я не глупышка... - смутилась девушка и огорчилась. Похоже, что теперь будет все не так просто, однако чему тут удивляться? Они только что встретились. Златовласка украдкой пробежалась глазами: не сильно изменился, а может ей так кажется, потому что между ними сейчас летает странное напряжение, которое непонятно откуда взялось. - Как ты меня нашла? – спросил он. - Город маленький, все друг друга знают, и ты единственный, у кого такой необычный цвет волос. – робко ответила она. – Найти тебя было несложно. - Ясно... – не удивился Нацу, еле ухмыляясь и не понимая, как теперь ему действовать дальше. – Почему решила вернуться? Я думал, что после того случая... с волками... - Я не боюсь волков. – сделала она шаг к нему и, не отступая от своего желания, мягко улыбнулась. – И оборотней тоже не боюсь. - Даже оборотней, значит... – задумчиво протянул парень, не веря ее словам, и лукаво улыбнулся, будто пытаясь напугать. – Даже не побоишься стать обедом для оборотня? - Я бы соврала, но ты и так знаешь ответ. – приняла она этот вопрос за шутку и, немного флиртуя, поддалась еще чуть вперед, ища те знаки внимания, которые дали бы ей знать, что между ними что-то есть... она чувствовала... определенно, что-то есть, но откуда этот холод? - Люси, почему ты вернулась? – повторил он с характерной резкостью. – Из-за меня? - Если да, то что? – девушка ощутила застывшие мурашки по спине. Парень опять слабо усмехнулся и покачал головой, опустив свой взор вниз. Нет, он знал, но услышав это из ее уст, то невольно почувствовал себя на мгновение счастливым. От одного ее «да» в его душе сразу вспыхнуло ответное «отлично». Противная волчья сущность требовала, да, не просто просила, а требовала, приказывала, беспощадно повелевала и диктовала сказать правду, наплевать на все, забрать Люси и никогда ее не отпускать. Ни за что. Никогда. Хотя как долго может быть это счастье? Ему требовались огромные усилия, чтобы противостоять самому себе, и как не печально это признавать: он – ее главная опасность. - Зря, Люси. – с глубоким сожалением проговорил он. – Ты не должна была этого делать. - Почему? – не поняла его девушка и, насторожившись, слегка наклонилась вбок, чтобы увидеть его глаза. – Нацу, мне нельзя было тебя просто увидеть? Он устало, измученно и напряженно взглянул на нее. Любит он тебя, черт возьми, любит, как же он тебя ЛЮБИТ! Поэтому зря! И как ей объяснить? Не может же сказать, что это он является тем, кто ее напугал до смерти, что это он тот самый оборотень, который мог съесть неудачно попавшегося в его поле зрения человека, и чья оборотническая жизнь принадлежит не ему самому, а этой чертовой судьбе, которая наверняка надсмехается над его страданиями и потешается, строя бесконечные запутанные лабиринты будущего из черных паутинных нитей. - Хочешь знать почему? – ироничная ухмылка застыла на его лице. – Потому что... потому что здесь небезопасно, потому что ты достойна большего, спокойной жизни, потому что я не тот, за кого ты меня принимаешь... я бы много чего тебе сказал, но это все всего лишь жалкие отговорки. - Не тебе решать, чего я достойна, а чего нет и даже если так, как ты говоришь, то я хочу знать о тебе больше, пусть и не много. – от каждого его слова у нее сжималось сердце, так хочется не слышать этого. - Тебе не понравится. Тогда ты скорее меня возненавидишь, чем примешь... – говорил он, запнувшись на последней фразе, и не мог набраться решимости поставить жирную черную точку. – Люси, уезжай пока можешь. - Ответь мне, Нацу, я тебе не нравлюсь? – хотела Хартфилия знать правду. Она только что приехала, а он, толком ничего не объяснив, прогоняет. Надо разобраться, иначе она не успокоится. Нацу от нее отвернулся. Врать тому, кого всем сердцем любишь, тяжело. Нет, это невозможно, особенно для вервольфа. У них слишком сильно развита мораль, гордость, честь и благородство. Черт, и как он вообще собирался ей все объяснять? Чертова, чертова, и еще раз чертова его волчья душа... впервые он проклинает свою звериную природу... - От моего ответа ничего не изменится. – вяло буркнул Нацу, взглянув на нее через плечо. – Уезжай домой, Люси. - Нацу... – двинулась к нему златовласка. - ... почему... - Потому что я так сказал. – разбито, но теперь увереннее ответил Драгнил. – Я не обязан перед тобой отчитываться. Она, не слушая его, прильнула к нему сзади и крепко обняла, словно боялась потерять, упустить его и всячески старалась ухватиться за тот самый крайний короткий подол платья надежды, что только что перед ней сияла, а потом начала неимоверно быстро меркнуть. Люси не рыдала, нет, но проливала редкие едкие слезы, ведь это больно слушать. Зря? Все было зря? Зря она ждала этого момента целый год? Она предполагала, что подобное может случиться, но что от этого будет так больно, не задумывалась над этим. И чего она за него уцепилась? Он ее прогоняет, а она как дурочка, которая продолжает верить в сказки, не отпускает любимого, не отпускает свои руки. Парень не пытался сопротивляться, а только прикрыл глаза и прислушался к ее глухим всхлипам, которые колко убивали его в самое сердце. - Люси, прости. – смягчился его голос. Он действительно такой размазня? Даже злиться на нее долго не может, и где все его упрямство и нахальность? – Люси, ты меня слышишь? - Угум... – еле слышно ответила девушка. - Ты можешь и дальше за меня цепляться, но от своего решения я не отступлю. - категорично отнесся к ней Нацу. – Пойдем, я провожу тебя до гостиницы, или где ты там остановилась... Хартфилия нехотя подчинилась, однако не до конца смирилась с возникшими обстоятельствами. У всех свои секреты, и Нацу не исключение. Она это понимала, и он, возможно, в какой-то степени не доверял ей. Что ж, неудивительно: они лишь раз в жизни виделись. Но... но... но неужели она ему совсем чужая? Может ему неприятно вспоминать об той ночи? Девушка терялась в догадках. - Нацу, почему мне нельзя было возвращаться? – хотела Люси знать хоть что-то. - Я же сказал, что здесь небезопасно. – хмуро ответил парень и решил немного приоткрыть карты, чтобы спугнуть ее и заставить его послушаться. – Ты уже сама осознала, что тот волк был оборотнем, верно? Люси ошарашенно встала на месте. Так он не шутил, что она не побоялась стать обедом для оборотня? Он знал, что они существуют? Знал, кто был в том лесу? Он все знал? Да уж... этот город не такой уж и обычный. - Ты веришь в оборотней? – тут же вылетело из ее уст вопрос, которого можно было ожидать. Юноша нагрубил свой взгляд, его очи потускнели, он не решался отвечать, даже хотел проигнорировать, что, кстати говоря, неплохой вариант. Однако любопытство опасная вещь, щекотливая, малость неожиданная, и парень в итоге пожалел, что решил приоткрыть малую часть правды. - Да. – кратко он ответил, чуть ускоряя свои шаги. - А ты знаешь, как от них защищаться? Что нужно использовать? А серебро поможет? – воодушевленно затараторила девушка, подбегая к нему, но не добившись ответов, немного пала духом. – Нацу, если ты что-то об этом знаешь, то скажи мне, пожалуйста, иначе мне не пережить повторной такой встречи... я не хочу быть убитой оборотнем. Черт, да вот он перед тобой собственной персоной настоящий оборотень! ТОТ самый оборотень, который является твоим кошмаром по ночам! - Если ты так боишься, то почему прилетела? – огрызнулся парень, иногда хмуро буравя ее взглядом. – Жила бы себе спокойно в большом городе, писала бы книжки и не беспокоилась бы за свою жизнь... - ...но, увы, нет, и я здесь... – закончила за него Люси, тщедушно улыбаясь. – потому что во всем огромном мире лишь в этом маленьком уголке земли есть один парень, которого я всем сердцем полюбила. Драгнил осекся, остановился и замялся, повернулся в неполный бок, но, поняв, что на его лице заиграли ликующая улыбка и легкий румянец, затормозил в полуобороте. Боже, черт, боже... она призналась, и он чертовски счастлив это слышать! Но нельзя выдавать свои эмоции, иначе она все поймет. Он отвернулся обратно и шагнул быстрее, однако она успела заметить приподнятые уголки его губ... эта еле заметная улыбка поселила в ее сердце надежду... эта улыбка на его лице, появившееся после ее признания, дала первый решительный толчок... и поэтому может не все потеряно? - Ты и вправду глупышка. – нахально сказанул парень. – Таких глупых я еще не встречал. - Прошу без оскорблений! – спустилась с неба на землю девушка, услышав его. – И я не глупышка. - Да ладно? А кто тогда прямо в пасть оборотню полез? – не послушал ее Нацу. – Ты понимаешь, что оборотни своих жертв не отпускают? - Если ты такой умный, то может посоветуешь чего-нибудь? – слегка обиделась она. - Единственный мой совет ты уже слышала. – безразлично и устало напомнил ей он. – Улетай, и как можно быстрее. Если он тебя зачует, то начнет охоту. По ее спине пробежал щекотливый холодок, который нервно начал калить тело. Это плохо... как тогда поступить? Она предполагала подобную возможность, хоть и надеялась о наилучшем, но услышать это и констатировать как факт, то невольно начинаешь понимать всю обреченность своей участи. - Ты знал? – спустя минуту молчания, спросила она, следовав за ним попятам. - Да, знал. – так же безразлично ответил парень, однако внутри все полыхало и негодовало то ли от желания, то ли от своей несчастной жизни, то ли от всего вместе. - Тогда почему ты не сказал об этом год назад? – продолжала докапываться Люси. - И что я по-твоему должен был сказать? О них знают лишь малые единицы, остальные либо не верят, либо отворачивают глаза. – остановился на полушаге он и повернулся к ней. – Да и тем более, Люси, ты сама должна была все понять. После этих слов Нацу возобновил свой путь, чтобы отвести Люси домой. Она поникла и теперь шла молча. Чем возразить, чем ответить, да и что еще спросить, она не знала, и на душе остался неприятный осадок. Взглянув в свой пакет, девушка заметила лоскуток чешуйчатой шерстяной ткани шарфа, которого она собиралась подарить любимому. Он волновался за нее, и теперь понятно почему, однако много неясностей еще осталось. Они дошли до гостиницы, в которой она была с подругами в прошлом году. Теперь они еще раз здесь. На улице ночь, снова светил лишь один фонарь, освещавший короткую каменную дорожку, ведущая к парадным дверям. Снова как в прошлый раз, но при этом все по-другому. Нацу воздвиг между ними стену из холодного отчуждения и осторожности, через которую ей ни перелезть, ни обойти, ни пройти. Остается только пробить, пробить своим упорством, характером и желанием, чтобы наконец раскрыть перед собой настоящего Нацу, того, кого она помнила и хранила эти светлые частички воспоминаний в своем сердце. Понять, почему он ее избегает, хотя определенно сам он небезразлично относится к ней. Если дело в оборотне, то это, конечно, многое объясняет, но не все. Это глупо, но нутром Люси чувствовала, что здесь что-то не так, что это не вся правда. - Люси... – позвал ее парень. - ... я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня. Сама ведь понимаешь. Помнишь, что я тогда на прощание тебе говорил? - Что... – задумалась девушка. – ... ты здесь родился и знаешь, как жить тут... - Верно, поэтому не волнуйся за меня. – подтвердил он и по привычке засунул свои руки в карманы джинсов. – Будем прощаться? Хартфилия молчала. Что он имеет в виду, под прощанием? Это ведь не навсегда? Она невесело взглянула на двери гостиницы, отчего опять пришел образ бездонной ямы, куда она могла провалиться. - Нацу, если у меня есть шанс, пусть и самый маленький... но скажи... у нас... – неуверенно начала златовласка и с искренней надеждой уперлась глазами в его томный мутный взгляд. - Нет, прошу, больше не слова, Люсь... – тяжко выговорил парень, прикрыв рукой свое лицо и тихо вздохнул. - Тогда мы могли бы быть друзьями, ты не против? – не отступала она. Он не ослышался? Друзьями? Это тяжело, потому что каждый раз на нее глядя, у него будет возникать желание к ней прикоснуться, а если это случится, то он не сможет остановиться. Он слабо улыбнулся, скосил брови, глухо цыкнул и взглянул на нее. Люси не понимала, откуда столько боли в его глазах? Они горят, трепещут огнем, сверкают и переливаются пестротой огненных плясок пламени, и это завораживало ее, но столько боли... столько боли... откуда? Будто сейчас он ведет войну с самим собой, сопротивляется самому себе, и неизвестно кто выиграет или что, но для чего? Ради какой цели эти страдания? - Это хорошая идея, но не в этом случае. - И что мне поможет быть рядом с тобой? - Ничего. - Не ври. - Я не вру, Люси, я не могу тебе лгать. - Однако хорошо это скрываешь. И опять тишина. Чего она ждет, почему она не уходит? Но вместо этого она решительно подошла к нему вплотную и впилась глазами в его очи. Он хотел отстраниться, но не мог, тело не слушалось, и даже наоборот, он чуть наклонился к ней, замирая в ожидании. Люси ласково улыбнулась, сказала, что-то приятно щекочущее слух, однако он почему-то не разобрал, ее слова пролетели мимо ушей, как и тысяча других звуков в этой тишине. Потом она закатила свои веки и стала приближаться к его устам. Эта секунда показалось невыносимо долгой, перед глазами все поплыло, стало мутно видно вокруг остальные фрагменты реальности, лишь одно лицо любимой подступало к нему все ближе и ближе и становилось все красочней и ярче. Черт, теперь точно всему кранты... теперь он наплюет на все... теперь... но произошло то, отчего он вышел из своего оцепенения: Люси поцеловала его в щечку и тут же вручила ему свой пакет. - Это мой подарок. Надеюсь, тебе понравится. – прошептала она, затем отстранилась от него и раскраснелась, счастливо радуясь этому моменту. Он был приятно удивлен. Оттуда парень достал длинный теплый чешуйчатый шарф и оглядел его, оценивая на глаз. Сразу видно: вещь дорогая и качественная. - Спасибо, не ожидал. – благодарно Нацу взглянул в ответ, однако в груди по-прежнему бушевала буря. Он также был благодарен и за то, что она не решилась поцеловать его прямо. Это на мгновение его спасло и, впрочем, ее тоже, а точнее спасло только ее, его же... и так понятно. Умеет же Люси ненароком поджигать в нем страсть. - Ты вечно ходишь раздетым, поэтому носи его, ладно? – попросила девушка. - Хорошо, обещаю. – охотно согласился парень, довольно улыбаясь. - Еще увидимся, Нацу. – попрощалась с ним Люси. – Я не уеду, даже не проси, так что тебе придется все мне рассказать про оборотней. Я завтра к тебе зайду! Он ошарашенно смотрел ей вслед и, пока не услышал хлопот дверей, не осознал во что теперь вляпался. - Она... что, серьезно? – вслух спросил самого себя Драгнил. Это нехорошо, нет, это хуже всего, но где-то в глубине души он радовался как отчаянный... такое странное двоякое чувство, отчего могло пойти все на перекосяк. Стало все сложнее, неправильнее. И что теперь дальше? Он поплелся домой, размышляя над дальнейшей своей участью мучителя.