Мой любимый розововолосый вервольф

- Я люблю тебя, Люси. - услышала она после всего пережитого. - Люблю до безумия... Сковавшие цепи - рассыпались. Кандалы - рухнули. Плётка, которую Нацу сам придумал и сам себя ею же истязал, - исчезла. Любовь вспыхнула подобно бенгальскому огню вселенского масштаба и запылала как восходящее солнце, и это оказалось настолько правильным, настолько естественным и настолько благочестивым, насколько возможно себе представить! Если до секунды срыва оков предрассудков он верил в правильность своих поступков и пытался сбежать, то сейчас ему так не казалось. Все предыдущие аргументы моментально превратились в прах. Нет, сначала сжег их - поцелуем. Затем превратил в пепел - языком. И после беспощадно расщепил никчемную серую пыль до крохотных атомов - объятием - и забыл прочь, отправляя в небытие. Да, в эту ночь они не имели никакой силы и смысла. Драгнил забыл, ради чего сторонился ее, избегал кратких, но столь важных встреч, почему прятался не только от Люси, но и от самого себя. Забыл к черту! И он понял: каким же он был трусом! Господи боже, каким же был на самом деле слабым! Настолько слабым! Только сейчас он в эту же сию секунду полностью осознал всю никудышность и бессмысленность своих действий. Зачем бежал, куда бежал, ради чего бежал - неизвестно. Тяжелое бремя скатилось с плеч, и стоило лишь выпрямить спину, как груз свалился. Его душа окрылилась и превознеслась в райское наслаждение, где есть только он и только Люси. Вот она... ее мучительно-сладкие губы, податливое бренное тело, щекочущие кожу нежные пальцы, а душа... да, душа... ее необъятно бесконечная душа везде: в воздухе, в доме, в его вселенной и даже дальше. Нацу целовал ее все напористее и жарче, нетерпеливо качаясь на потоках реки амурного пути, в которой он уносился с ней прочь из этого чуждого мира - в их вселенную. В их интимный мир. Мир, где их любовь - это божественное предзнаменование. Да, в эту ночь замысел Космоса будет исполнен. Парень поднял девушку над собой, обхватив ее бедра. Длинные светлые локоны приятно щекотали щеки. Их дыхание сбилось и не скоро придет в норму. Его пылкий выдох сильнее опалял разгоряченные поцелуем уста. Немного отдышавшись, теперь Хартфилия отдалась горячему порыву и, взяв его лицо в свои ладони, звучно чмокнула любимого. - ...люблю тебя... - со стоном пропела она и поцеловала еще раз, прикусив верхнюю губу. - ... моя очередь тебя кусать... Она ощутила металлический привкус крови. Нечеловеческая магическая карминовая жидкость оказалась на вкус ничем не отличимой от человеческой, но, вкусив его, по телу с дрожью пробежала огненная лавина и, казалось, накрыла вервольфской мощью с головой. Она пошла за второй дозой, только вот маленький прикус уже зажил. - Ну как...? - усмехнулся Нацу, но Люси не дала договорить, накрывая волной нежных и щепетильных поцелуев. Пока она страстно покрывала его лицо губами, оставляя дорожку влажных следов от лба до подбородка, он отнес ее на кровать и вместе с ней рухнул на постель. Старая мебель заскрипела, но и скрипа не было слышно в их Вселенной Любви, лишь где-то далеко давали о себе знать громы и молнии, набирающие силу в бушующей погоде. Мимолетно уставились друг другу в глаза, где каждый рассматривал любимый цвет с теплой любовью и одновременно с диким нетерпением. Во тьме этого мира только душа могла разглядеть их. Люси видела, как вокруг его зрачков искрится ласковое пламя подобно согревающему костру, а Нацу - миллиарды миллиардов звезд, что таила в себе любимая. Он увидел в ней нераскрытые галактики, будто только ему разрешено лицезреть ее тайный необузданный мир, и его чувствительное сердце трепетало при виде сией красоты, словно трясущийся в приливе вдохновения творец перед благословением своей Музы. Боже, как это прекрасно! Господи боже... это волшебнее всего на свете... - ...ты так красива... - с придыханием промолвил парень, как молитву, точно безмолвному подарили великий дар речи. Его голос так сладостно, так чутко отдавался в естестве девушки, отчего слова любимого сильнее её возбудили, и она с блаженной улыбкой притянула его уста к своим. Нацу навис над ней. Мужские руки бродили под рубашкой, лаская женскую спинку, ощупывая сексуальные изгибы, умеренно выпирающие ребра, затем живот, не стесняясь пощипывать мягкую кожу с тонкой жировой прослойкой, и постепенно доходя до ее груди. Под его натиском скромные уцелевшие пуговицы одна за другой отрывались от одежды и катились прочь по полу, словно отдавали честь и уходили с последнего поста их жизни. И вот рубашка не выдержала, сдалась напасти и распахнулась. Оголилась девичье тело. Стиснутые груди, почувствовав свободу, разошлись, поднимаясь и опускаясь в такт сбитому дыханию. Взгляд его полыхнул, как будто из пожара. Огонь в его глазах запылал ярче... и в одном месте возник жаркий накал... давало о себе знать сексуальное возбуждение... Драгнил пустился во все тяжкие, исследуя ее телесную оболочку. Парень рьяно осыпал ее поцелуями. Начал с шеи, и Люси с замиранием сердца закрыла веки, ибо именно тут он когда-то хотел распороть ей глотку. Но он не думал о прошлом. Для него существует настоящее - сейчас. Только тут и она. И девушка издала притупленный стон, успокоившись, когда он прикоснулся губами к чувствительной тонкой коже, и пустила пальцы в его лохматые волосы. Казалось, нет ничего идеального в мире, но вот она - каждый изгиб и каждая выпуклость с любовью выгравированы рукой Бога. Возможно, для кого-то девушка покажется слишком тощей с несоразмерно большой грудью, однако некий создавший Люси точно подгадал вкусы вервольфа, когда сам он того еще не ведал. И потому все в ней для него было идеальным. Неизвестно, каким инструментом тот воспользовался, но Нацу неосознанно благодарил его за столь волшебное создание, и не поскупился еще вдохнуть в нее открытую добрую натуру. Он опускался ниже, приподнимая ее за плечи, и снимал с нее рукав за рукавом. Поцеловал ключицы, затем прошелся языком вдоль двух самых выпирающих округлостей, и потом эту ложбину втянул носом обратно вверх, так как только тут один из самых ярых и четких ароматов тела любимой. Холодный воздух молнией кольнул ее, и она с наслаждением выгнулась. Парень, ненадолго оторвавшись, воспрял, упиваясь этим запахом, и его внутренний демон замурчал... "Моя... моя... моя..." - шептал он все это время, но Драгнил не обращал на него внимания. Люси - только его. Больше он не позволит своей ошибки. Парень, тихо рыкнув, пристрастился вновь к ее устам и оставил намек, что еще вернется. Его взгляд заблуждался вниз вдоль ее тела, как струились отблески слабого огня по соблазнительным извилинам. Он взглянул туда, где шел еще один аромат. Маняще сладкий. Интимный. Непритворно единственный. И самый-самый. Благоуханье, которые отзывалось эхом к его полной вожделения натуре. Опустился, не забыв оставить влажную дорожку вдоль белой линии живота и лизнуть пупок. Ее мышцы живота напряглись, и девушка с тихим хихиканьем согнула спину. - Щекотно... - пробормотала Люси, а затем... в удивлении ахнула, когда парень властно раздвинул ее ноги и наклонился. Люси стыдливо прикрыла лицо в неизвестном ожидании, но сквозь пальцы наблюдала. Его учащенное дыхание чувствовала интимным местом. Он остановился на пару секунд в нерешительности, разглядывая ее естество. И глубоко вдохнул, закатив веки. Если бы она знала, какие мысли в этот момент летали в его голове, то, наверно, откатила время назад и дала ему уйти. А думал он, как бы ни съесть её случайно... потому что сейчас его волчье нутро рвала цепи как никогда в жизни, дабы выплеснуть наружу неутолимую жажду. Однако думать он больше не мог, и девушка испуганно ойкнула, почувствовав его язык между ног... - Мм... ах... - не удержалась она и крепко вцепилась в розовые локоны. - ...Нацу... Парень притянул за бедра к себе поближе, запрокинул ее ноги на свои плечи и с неистовством присосался к половым губам. Хартфилия откинула голову и чувственно застонала. Он любил ее там... покусывал то большую, то малую складку, слизывал вагинальную слизь, вкушал ее порхающую ароматность и аппетитную соленость. Поразительно, как это может быть одновременно и соленым, и сладким? Он не понимал - для него это в новинку. С каждым погружением в нее, Драгнил погружался в себя. Исследовал. Он пытался понять, что его так будоражить. Вдруг уперся в маленький бугорок, и Люси в ответ издала стон сильнее предыдущих. Ей это понравилось? И парень с усиленной страстью заласкал эрогенный орган... Клитор набух и запульсировал, как пульсировал и напрягался в ответ его половой член, стоя наготове, как солдат на посту. Его пах мучительно выл и жалобно тянул, упираясь в брюки и просясь наружу. Но Нацу не торопился. Он с головой окунулся в чувственную эйфорию любимой, которая наверняка радовалась и получала удовольствие от его ласк. Парень понял это легко. Он следил за ней. Улавливал каждый звук и воздыхание из ее уст, каждый неукротимый стук сердца и отголоски языка тела. Они шептали ему, и он вслушивался. Ее неиссякаемое стремление к ощущениям открывали ему нечто новое в Люси. И ему это безумно нравилось. Поэтому не хотел торопить события - боялся, что бурлящее как вулкан счастье закончится быстро, если он войдет в нее, хоть и инстинкты кричали об обратном, а его мужское достоинство тем более... - ...хватит... - мурлыкая, содрогалась она и от застенчивости, и от желания, потом умоляла об обратном. Хартфилия стала стонать чаще и громче. Девушка невольно поддавалась его магии ласок, которые возносились ее все выше и выше над реальностью. Довольно скоро она заерзала в постели, готовясь встретить прилив бурной волны... Драгнил неустанно продолжал бравое дело, чувствуя ответственность за происходящее в Люси. Она содрогалась, ритмично качала бедрами навстречу его языку и время от времени сжимала колени, силясь их соединить, а он ощущал, как напрягаются ее внутренние бедренные мышцы. Ее руки сильнее хватались за его голову, потом отпускала, боясь вырвать копну волос, и затем стягивала постель в тиски. Внутри горело, ладони вспотели, да и сама она покрылась испариной. Она уносилась в водоворот чувств и наслаждения, больше не превозмогая о чем-либо мыслить. И в груди так тесно... господи, не понимая, что происходит, она скоро отдастся порыву... Нацу нащупал ее чувствительную точку и не успокаивался... он ее опьянял... ласкал... затаскивал до изнеможения... до кульминации... Господи, что он творит?! Ей никогда так хорошо не было... и вот они слышат прибой... Громыхнула ослепляющая молния за окном. Ее бушующая волна оргазма с разбегу врезалась об некий невидимый утес в подсознании, разбиваясь на тысячу и еще на другую тысячу искр подобно фейерверкам под новогоднюю ночь. Девушка в этот момент сладострастно вскрикнула от удовольствия, выгибаясь и напрягаясь музыкальной струной. Этот импульс начинается с ощущения покалывания кончиков пальцев и сразу же вихрем пронзает бренную плоть стрелой, накрывая с головы до пяток. И, задергавшись в конвульсиях, Люси достигла апогеи. Словно постепенно надували шар внизу живота, и с каждой минутой он рос. В момент пика он лопнул и взорвался с сюрпризом внутри, принося жар и восторг. Этот взрыв Люси не сразу пережила: она покрылась в счастливо сладкой истоме, расслабляясь после посетившей ее разряда. Ей хочется плакать от того, как же хорошо всему телу! Она блаженно покачивалась на облаках. Это было прекрасно... Драгнил проникся ее экстазу. Люси обмякла под ним и лихорадочно ловила воздух как в горячке. Он с покорной нежностью покрыл поцелуями внутренние стороны бедер, которые сжимали его все это время, и привстал. Девушка с затуманенным взором глядела, как он рвет с себя майку, отбрасывая клочья одежды догорать на полу, и как член гордо выпирается из брюк, дожидаясь своего часа. Нацу в нетерпеж тут же сжег и брюки. Запах гари распространился в воздухе, приятно щекоча нос. И парень припал к ней... - ...п-погоди... пожалуйста... - кажется, после первой волны она еще не оклемалась. - ...ммм... В ответ Драгнил хищно рыкнул и непреодолимо вернулся к ее губам, неукротимо целуя и властвуя над ней. Хартфилия почувствовала обжигающую головку у своего лобка, неестественный жар загорелой кожи. Нет, сейчас он не остановится, и она это понимала... - ... не могу... - Нацу прорычал тоном, не терпящий возражений, и поднял ее. - ... я об этом мечтал очень долго... Он усадил ее к себе, а она уперлась коленями в кровать, боясь ощутить его твердое естество внутри себя. Испугалась боли, ведь это ее первый раз. Парень отрывисто задышал в предагонии и взглянул на любимую с умоляющим выражением глаз. - ...пожалуйста... - скрипнул он клыками и злился, изнемогая от похоти. Волчий дух грыз его изнутри, демонстрируя свои привычные амбиции и неутолимое желание исторгнуть любострастие в девушку. А он удерживал его... просто не мог взять и изнасиловать Люси. Любовь должна быть обоюдна, ибо смысла без этого нет. Должна. Но, Господи, дай ему еще выдержки... еще немного... член уже болезненно зудит, предвкушая скорое страстное пиршество, и ощущает ее влажную промежность. Он уперся в какое-то препятствие, остановившись на полпути. - ...я боюсь... - вздрогнув и напружинившись, шепнула ему на ухо: она почти села на него. - ...смотри мне в глаза... - Драгнил как мог, поддерживал и не торопил, хоть и было чертовски сложно. Он мог, конечно, грубо схватить ее за талию и насильно на себя засадить, впихнув ствол на всю длину, но вместо этого держал любимую на весу. Потому что не хотел оставлять после себя еще больше неприятных воспоминаний. Сегодня та ночь, когда он способен на что-то большее... и он выдержит, сколько бы этого не требовалось. Он терпеливо дождется. Девушка разомкнула объятья, положила ладони на его плечи, слегка опираясь, и послушалась. Теперь его взгляд горел. Нет, не так... его очи пылали солнечным светом. Просто бешено горели одним огромным солнцем! И от его тепла такая тягостная дрожь прошлась по телу, сворачиваясь в клубочек между ног! Она хочет его. Он - ее. Она снова возбудилась, и в паху стало настолько напряженно и настолько горячо, что даже взмокла, сказала бы, как шлюха, но не позволят воспитание и невежество в данном вопросе. Однако... развратнее себя Хартфилия никогда в жизни не чувствовала. - ...Я люблю тебя... - наклонилась она к его лицу, и они сошлись воедино в едином прикосновении, отдавая всего себя друг другу. Они с небывалой лаской и одновременно со страшной напористостью поцеловались, будто до этого не целовались много лет, и девушка охватила его голову, всей душой и всем сердцем доверив свое тело. Она, с придыханием подготовившись, расслабилась и ощутила, как головка члена впритык прижалась к соединительнотканному барьеру, вот-вот норовясь её порвать. И девушка вновь испугалась, зажмурившись, и впилась ногтями в его кожу. Драгнил с негодующим остервенением готов был взорваться от желания и жадности... - ...и я тебя... - пропыхтел парень, еле сдерживаясь. - ...не бойся... Нацу чмокнул ее в носик, приободряя, будто готовя встретить с ней иной мир - дивный мир божественного Амура - и овладел девушкой. Он положил руки на уровне тазового пояса и качнул бедрами, притягивая. Люси взвизгнула от резкой боли, из глаз брызнули хрустальные капли. Она почувствовала, как девственная плева разорвалась, но боль, к счастью, оказалась недолгой, словно круто закрученный футбольный мяч только что продырявил сетку в воротах - и все. И Хартфилия постепенно присаживалась, с любопытством наблюдая, как в ее лоне исчезает ствол члена, входя вовнутрь всё глубже и глубже, и поерзала, как от наката ледяной воды в раннее утро, с осознанием... неужели они это сделали...? Нет... еще не все... Умалишенный вервольф с звериным басом выдохнул, опаляя ее тонкую шею, и крепко обхватил стройную талию, прижимаясь и стискивая. Люси поддалась вперед всем телом, изгибая гибкую спину, обвила его шею и подчинилась неудержимой силе и огненной энергии, что исходило от Нацу. И слились они в едином божественном танце... в танце настолько древнем, насколько древна сама жизнь, настолько яростном, подобно мощи греческому огню, и настолько вечным, как вечен их влюбленный мир... где они лишь вдвоем... Жар к жару. Огонь к огню. Тело к телу. И лишь души, не имеющие прочной оболочки, растворялись друг в друге полностью. Заскрипела кровать. Перед взором вокруг метались разноцветные искры. За окном швырялись громы и молнии, и каждый из них, казалось, попадал разрядом прямо в Люси. Нацу каждый раз с прижимался к ее естеству с такой сокрушительной силой, что она сполна всем существом ощутила, как он ее на самом деле желал. Гранича на пике невыносимых удовольствий и болей, где боль придавала остроту ощущениям, а наслаждение - пикантность счастья, девушка не сразу осознала - он не дал ей привыкнуть. Парень разогнался с полуоборота, как разгоняются со старта гонщики, и с алчностью качал ее хрупкую плоть на себе в стремительно нарастающем темпе, проникая до самой глубины. Люси не думала, что под утром у нее все мышцы будут ломать в судорожной боли, что стремительный размах для непривыкшего и неопытного тела впоследствии неблагоприятно скажется ее о самочувствии. Нет, не думала. И не просила сбавить обороты и остановиться. Она, закрыв веки, полностью отдавалась эйфории смешанных чувств - необузданному пламени болезненной страсти. Златовласка скакала на любимом, будто так все и должно быть. К этому все шло с того самого дня, когда она его встретила. Стонала. Кричала. Любила. До сумасшествия. До лишения рассудка. До потери пульса. И девушка не выдержала напора безумного оборотня, вцепившись со всей силы в розововолосого парня. И Нацу издал протяжный полурык-полувопль экстаза вперемешку с упоением, кончая в самое лоно любимой. Он в блаженстве откинулся назад и оперся об постель локтями, встречая глазами Люси. Она вся дрожала как окоченевшая морозом и широко улыбалась, упираясь ладонями об его грудь. Огонь в печи потух, и только оставшийся яркий громовой свет временами освещал ее сексуальное тело. - ...Боже, это безумие... - с дрожащих уст вылетел шепот, пока Хартфилия пыталась отдышаться. И звякнул мелодичный колокольчик хохота. - ...Люси... мне нужно еще... - с хрипотцой простонал Драгнил требовательным тоном. Его телесной оболочкой давно руководил не он, а инстинктивный зов природы. - ...мне все еще не хватает тебя... проклятье, я хочу еще... Он резко поймал ее кисть своей рукой и потянул на себя, а другой оттолкнулся об постель. Девушка плюхнулась на мягкую подушку. Она с неописанным изумлением вновь ощутила наполняющуюся внутри себя твердость, будто оргазма у Драгнила и не было вовсе. И охнула. - Нацу, что с тобой? - поразилась Хартфилия необъяснимому явлению. Нацу... он раскалялся... в буквальном смысле... - ...не знаю... - не своим голосом проговорил вервольф, наклоняясь к ней и опуская свой мощный торс так, чтобы их тела совпали - бедро с бедром, грудь с грудью. Она чуть не задохнулась от этой близости, впилась всеми пальцами в напрягшиеся мускулы его плеч. И к участками его горячей кожи, куда прикасались ее ладони, в жилах просыпалось магическое пламя, будто огненная лава медленно плыла в его крови. - ...красиво... - заворожено прошептала девушка, не в силах оторвать взгляд. Парень накалялся изнутри, пленка из кожи и плоти словно трещала, не способна сдерживать разгоряченное нутро оборотня. И что самое удивительное в этом до безумия удивительном: было чертовски тепло... нет, не жарко и не обжигающе, а именно бесконечно тепло. Под его тяжестью ее изнемогающее от страсти тело совсем утонуло в мягкой постели, и она высвободила руки, пытаясь еще теснее прижаться к нему, когда он приблизил свои губы к ее губам для поцелуя. И мысли не успели вернуться с островка Амура на осознанный мир бытия, как они сплелись вместе в одно целое с полной отдачей. Покоряясь воле сердца и тел, они пережили эту ночь, пока она догорала за окном. За домом яростная гроза отступала, смиряясь под повелением свыше. Первой проснулась Люси. Только вот пошевелиться совсем не могла: нескромное напоминание об этой ночи давали, о себе знать. Она застонала и всхлипнула от колючего спазма в мышцах и одновременно от онемения в конечностях. Болело все тело, но особенно - между ног. Оттолкнувшись от груди любимого, она попыталась присесть, но резкая кинжальная боль обратно повалила ее на постель. - Тебе лучше не вставать. - не открывая глаз, попросил Драгнил и рукой притянул к себе обратно. Обнял. Девушка услышала, как он шумно втягивал воздух носом, прижавшись к ее лбу, словно надышаться ею не успел. Потом парень засопел. "Снова уснул?" - удивилась Хартфилия и предприняла вторую попытку подняться с кровати. - Нацу, хочу пить... и мне душно... - пожаловалась она. - А еще мне надо исправить другую нужду... - ...спи, еще рано... - спросонья промямлил парень, укрывая ее одеялом до макушки. - Ну, пожалуйста... - заворошилась под ним девушка как пойманная мышка в лапах кота. Он взглянул на нее с полуоткрытыми глазами в недоумении, чего ей не спится. Она повторила, и Нацу с большим нежеланием освободил девушку из своего плена. - Лежи, я принесу воды - оживившись, шустро он поднялся с кровати, напялил некое подобие спортивных штанов и очутился у двери. Тихо и незаметно. Люси озадаченно поморгала в ответ. Напоследок парень огляделся по сторонам, захлопывая дверь, и добавил самому себе. - Заодно осмотрюсь... За домом Люси услышала легкий шелест удаляющихся шагов и затем тишину. Она еле как перевернулась на бок, стараясь не делать резких движений, и с усилием прилегла на спину. - Как же все болит... - жаловалась девушка. Было ощущение, словно она пережила сумасшедшее родео на диком неосёдланном быке, когда сама была не подготовлена к этому не только физически, но и, как оказалось, морально, и теперь тело ломало в лихорадочном ознобе. Нацу не ограничился вторым повторением. Стойкой выносливости вервольфу можно было лишь позавидовать, поэтому их безумство продолжалось до первых лучей солнца, и в предрассветных муках они, выдохшись, наконец-то уснули. Если бы не ослепляющие солнечные зайчики и элементарная нужда, Хартфилия спала как упоенная, а раз не скоро мышцы позволят ей подняться с постели, то остается ждать любимого. И девушка теплее укуталась в одеяло, ибо дома стоял ледяной дубак после бушующей грозы. И размышляла. Их отношения сдвинулись с мертвой точки. Интересно, как поменяется поведение Нацу после случившегося? А еще... Люси моментально вспыхнула алым цветком, смекнув, что они и не задумывались о предохранении... даже в мыслях. Девушка опустила ладонь к интимному месту между ног и нащупала тепловатую липкую слизь, затем осмотрела ее. Да, это то, что она думала, - сперма Нацу. - Ты не забеременеешь, - то ли хотел утешить, то ли огорчить вошедший Драгнил, застукав за ее в напряженной задумчивости. Умел же он тихо отворять двери. - Потому что люди понести от оборотня не могут. Да и неважно это. Главное - это я и ты. Для него это было большой досадой, как для будущего главы дома вервольфов, однако никакого вида не подал. Он присел рядом с ковшом дождливой воды в руках и протянул нежную улыбку. Помог девушке поднять голову и напоил. Она поблагодарила и плюхнулась обратно, поворачиваясь набок к нему спиной. И улыбка парня сразу же слетела с лица... - Это моих рук дело... - осторожно коснулся он шрамов от когтей. Красноватые рваные прямые линии обескураживали и уродовали бледную бархатную кожу девушки. - Прости... - Боевой трофей. - окинула она задорным, хоть и усталым взглядом потускневшего Драгнила, важно при этом ухмыльнувшись. - Теперь у меня свой шрам о победе над огромным белоснежным вервольфом. - Не зазнавайся, - сблизился Нацу с коварным оскалом, тихонько целуя желанные руки до плеча. - Я не просто вервольф, я альфа. - Да-да, - мило захихикала Люси, передразнивая. - А я та, кто победила альфу сегодня ночью. - Ну, тут я поспорю... - коснулся кончиком носом другого кончика, остановившись в миллиметре от ее губ. - Ты давно одержала надо мной вверх. Еще год назад. Так что гордись - ты сумела покорить самого Нацу Драгнила. Утренний поцелуй дался с легким ощущением простоты и блаженства, воздушности и счастья, словно сквозь раскрытые пальцы пролетают, слегка касаясь как легкие перышки, летучки от дозревшего распустившегося одуванчика. Они летят на ветру, качаясь и радуясь новым приключениям. Наверно, такие утра и называют самыми добрыми. В них остается намек, что жизнь начинается снова с чистого листа и оптимизма, предвещая что-то новое и незабываемое. Да, предвещает... новые неожиданности и встречи...