***
Куроо понимает, что - все, приехали, здравствуйте, вылезайте вон - в тот момент, когда он по привычке заваливается к Бокуто домой без какой-то конкретной цели и, находя там еще и Акааши, испытывает какое-то нездоровое любопытство. Типа, а что это он тут делает наедине с Бокуто? Ему совершенно точно нужно знать об этом. Мило беседуют? Держатся за руки и по очереди говорят о любви? Или - о господи, нет - целуются? Куроо смотрит на окно и думает, что - девятый этаж, хорошо бы прыгнуть из него сейчас и решить все свои проблемы разом. - Здравствуйте, Куроо-сан, - спокойно говорит Акааши, привставая ему навстречу со своего места у низенького стола. На нем совершенно неприличные джинсы, ношение которых нужно запретить законом, облепляющие бедра и икры, и у Куроо язык на минутку прилипает к небу, потому что к такому он не был готов. Что это за копошение гейских чувств в груди? Бокуто сердито пыхтит у него за спиной и больно тычет локтем в бок, отвлекая внимание на себя. Куроо делает вдох, выдох. Облизывает пересохшие губы и смело поднимает глаза на Акааши. - Веселитесь? - спрашивает он, поворачивая голову к Бокуто, но не отрывая глаз от Акааши - черт бы побрал его и его ноги - Кейджи. - Готовимся к контрольной по английскому, - грустно отвечает Бокуто, из которого уже через уши лезет возмущение от того факта, что уже больше пяти минут не он в центре внимания. - Акааши сказал, что поможет, но я до сих пор ничего не понял. Это потому, что я тупой, бро? Куроо от души хлопает его по плечу, опасаясь за эмоциональное состояние всех в этой комнате, если Бокуто вдруг надумает впасть в неконтролируемое уныние. Эй, Акааши, ты видишь, что я для тебя делаю? - Это английский просто не готов к тебе, бро. Ты слишком крут для этого дерьма. Бокуто подозрительно косит на него желтый совиный глаз. - Правда? Куроо бьет себя в грудь и говорит - боже, да, клянусь своей гетеросексуальностью. Минуточку. Уголки губ Акааши чуть дергаются и Куроо ломается окончательно, позволяет утянуть себя в другую комнату и осознает себя, как личность через пару минут, когда Бокуто спрашивает у него: Скорпион или Саб-Зиро? Он выбирает Милину и продувает все раунды подряд. - Что случилось? - спрашивает Бокуто и в его голосе сквозит неприкрытое волнение, потому что это он обычно проигрывал с разгромным счетом и грустно уходил пить чай на кухню. Куроо то ли отшучивается, то ли просто говорит что-то невнятное и обещает взять реванш. Выбирает Лю Кана и получает еще один проигрыш за сегодня. Проиграл Бокуто, проиграл своей гетеросексуальности. Ха-ха. Может еще не поздно шагнуть в окно? Когда он уходит, Акааши снова выходит в коридор и начинает очень невозмутимо завязывать шнурки на своих ботинках. - Я тут недалеко живу, - говорит он, постукивая носком по полу. - И нет, Бокуто-сан, я не могу остаться на ночь, потому что мне еще нужно помочь по дому матери. Я отметил в учебнике те темы, которые вам нужно повторить, так что займитесь этим. Бокуто, который еще даже слова не успел сказать, грустно сникает, а Куроо удерживает внутри эту дурацкую гадскую улыбку, которая так и лезет на лицо. Если бы Акааши остался тут на ночь, то ему бы пришлось жить с догадками о том, чем они тут могли заниматься. Потому что, останься он наедине с ним, да еще и ночью, точно бы не английским занимался. Так, минуточку. Все становится еще хуже, когда они выходят вместе из дома Бокуто и идут по слабо освещенной улице. Акааши выглядит, как помятая, но все равно красивая тряпочка, и ноги переставляет скорее по привычке, а не по собственному желанию. Куроо хрустит мелкими камушками под ногами, которые попадаются только у него на пути (долбаный Кейджи идет тихо, как кошка) и думает о том, как теперь жить с мыслью о том, что он запал на парня. - Тебе нравится в команде? - спрашивает он, и ему правда интересно, потому что немногие умеют работать с Бокуто, а если и делают это, то скрепя сердце. Акааши полная противоположность Котаро и тот факт, что у него еще нет дергающегося глаза и дефектов речи, очень напрягает. - Волейбол забирает много времени, - отвечает он, выдыхая. - Но мне нравится играть с Бокуто-саном и остальными. Он поправляет лямку сумки на плече и вдруг спотыкается, и Куроо скорее на автомате протягивает вперед руку, чтобы успеть подхватить его за мгновение до того, как он упадет своим красивым лицом прямо в асфальт. Акааши упирается ему руками в грудь в попытках обрести равновесие и на долю секунды Куроо чувствует тепло его ладоней, запах шампуня и это щекотное ощущение его волос на своем подбородке. Потом Акааши неловко извиняется и отстраняется. И это вводит в замешательство, потому что - эй, можешь падать на меня сколько захочешь, жалко что ли. - Мне тут в другую сторону, - говорит он, почему-то отворачиваясь от Куроо. - Спасибо, что поймали и до встречи. - Пока, Акааши, - как дурак, говорит Куроо и добрых пять минут смотрит ему вслед. На его ноги. Под ботинками хрустят камушки, в голове тяжелая пустота, на сердце давит осознание неизбежного. Куроо падкий на красивые вещи. И пусть в этот раз Акааши упал на него, менее красивым он не стал. Не то, чтобы он считал Акааши вещью, но получить его хотелось намного больше всего того, что Куроо брал до этого. Та классная фигурка с Мику, которую он выпросил у Кенмы на неделе, даже рядом не стояла, хотя еще сегодня утром он считал ее самой красивой вещью в своей комнате. Самой красивой вещью в его комнате должен был стать Акааши.***
Всю неделю он старательно думает о всех вещах, которые бы смогли отвлечь его от мыслей о человеке, имя которого он запретил себе произносить. О волейболе, о том, что надо бы откормить Кенму, об учебе и немного о том, какой он несчастный в любви. Вокруг столько красивых девчонок в коротеньких школьных юбках, а он запал на глыбу льда из Фукуродани. Это катастрофа, вызывайте 911 и делайте что-нибудь. Замечает состояние стояния Куроо даже Кенма и подозрительно пялится ему на спину всю дорогу домой. Кенма не умеет разговаривать с людьми, но смотрит он так выразительно, что спина начинает зверски чесаться и болеть от напряжения. Он ждет объяснений. Куроо останавливается и поворачивается к Кенме, который, как всегда, крадется чуть позади. Они оба останавливаются и молчат, молчат. - Ну чего? - не выдерживает Куроо и еще больше ерошит встрепанную челку. - Я в порядке, правда, мое состояние не отразится ни на игре, ни на учебе. Можешь не волноваться. Кенма цепляет на лицо самый невозмутимый и непонимающий взгляд, от которого Куроо чувствует себя дурачком. - Я не волнуюсь, - тихо говорит он и проходит мимо него дальше, не оглядываясь и не останавливаясь. Зная Кенму, это может означать то, что он доверяет Куроо и его решениям. Ну, или он просто ему не поверил, но решил не показывать виду, потому что Кенма и эмоции - это антонимы. На неделе Куроо вызванивает Бокуто и уговаривает его на игру два-на-два в своем дворе, где очень кстати натянута сетка. Бокуто ломается недолго, упоминает то, что контрольную по английскому он завалил только наполовину, а поэтому - почему бы и нет. - Ты придешь с Акааши? - спрашивает Куроо, очень стараясь, чтобы его голос не звучал, как у двенадцатилетней влюбленной девочки. Бокуто на том конце затихает на пару секунд, а когда вновь говорит, его тон сочится подозрительностью. - Бро, я вообще-то хотел позвать Коноху. Лично против Конохи Куроо ничего не имеет, он вроде классный парень, хотя иногда ему хочется дать в лицо на тренировочных матчах, когда он делает съемы и лыбится во все тридцать два. Но сейчас видеть его не хочется от слова "совсем". - Я уверен, что в паре с Акааши вы разнесете нас с треском, - тянет Куроо, щелкая ногтем по крышке телефона, - поэтому... - Я бы с тобой и сам справился, - с сомнением отвечает Бокуто. - Но ты, вообще-то, можешь зайти за Акааши сам, я уже боюсь его отвлекать. Вы вроде живете почти рядом. На самом деле до дома Акааши ехать пять остановок, но Куроо отмахивается от этого факта. - Жду тебя у себя через час, - быстро говорит он. - Диктуй адрес Акааши, я приведу твоего связующего. Сначала он звонит Кенме с новостью о том, что ему выпало счастье поиграть с ним и Бокуто. Кенма угрожающе шипит в трубку и скидывает звонок. А еще выключает телефон и что-то подсказывает, что играть сегодня он не очень хочет. Следующим на очередь попадает Яку, которому Куроо угрожает прямым текстом. Яку вежливо посылает его в задницу с такими запросами и говорит, что он приедет только для того, чтобы дать ему по лицу. Бокуто сбрасывает ему смской адрес Акааши и свою фотку с зала, где на заднем плане можно рассмотреть и Кейджи, готовящегося к подаче. "На случай, если ты забыл, как выглядит мой связующий." У Куроо тяжело ухает сердце, когда он снова цепляется взглядом на край спортивных шорт, он пытается сфокусироваться на ответе Бокуто, но делает столько опечаток, что сам не понимает смысла написанного, поэтому шарит в галерее и отправляет в ответ фотографию спящего Кенмы. Бокуто присылает в ответ удивленный смайлик. "Хочешь обменяться связующими?" Затем мелькает еще одно фото Акааши, который тяжело смотрит прямо в камеру и на его губах прямо читается осуждающее "Бокуто-сан, вы опять". Куроо выключает телефон, потому что он едет в автобусе и этого еще не хватало. Акааши живет на пятнадцатом этаже, а лифт в его доме не работает, хотя Куроо жмет на кнопку вызова с максимальной силой. Приходится ползти по лестнице и к десятому этажу становится трудно дышать, легкие как будто разрывают ребра с криками о помощи, а сердце колотится где-то в горле. Куроо говорит себе, что он балерина, а не спортсмен и уверенно преодолевает еще два этажа. На тринадцатом садится прямо на ступеньки и пытается отдышаться. На четырнадцатом пишет Бокуто предсмертное сообщение. Прости-пойми-помни-бро и все такое. На пятнадцатом он понимает, что - все, это край, слабо стучит в квартиру с красивой синей дверью и сползает по стеночке. Акааши открывает почти сразу и выглядит немного удивленным, когда находит у своих дверей разбитого и поверженного капитана Некомы. Он красиво приподнимает одну бровь и уголки его губ ползут вверх в понимающей полуулыбке. - Опять лифт не работает? - До тебя почти тысяча ступенек, - тяжело прохрипел Куроо, одергивая ворот свитера, чтобы дать себе хоть немного воздуха. - Это просто противозаконно. Акааши немного шире открывает двери, шагает на лестничную клетку и наклоняется, протягивая Куроо руку. - Воды? - вежливо предлагает он. Его ладонь холодная и крепкая, Куроо специально сильно тянет его на себя, но Акааши лишь сильнее напрягается и на предплечье проявляются мышцы. Он мысленно ставит отметочку - десять из десяти - и проходит следом в квартиру, совершенно неприлично пялясь на задницу Акааши. На нем какие-то свободные спортивные штаны, подкатанные до колен, и черная майка, оголяющая плечи и ключицы. Он красивый, очень красивый и Куроо сосредоточенно считает шаги, как будто это очень важно. Один, два, три - конечная. - Зачем вы приходили? - интересуется Акааши, наливая воду в стакан. Вода вкусная, Акааши красивый. У Куроо рвет тормоза. - Вообще-то, мы с Бокуто собирались немного поиграть на улице, а без тебя дело не шло, - честно признается он. Гулять, так гулять. Он ухмыляется и смотрит прямо Акааши в лицо, стараясь словить малейшее изменение в его эмоциях. За все то время, что он дружит с Кенмой, читать каменные лица стало проще простого. Акааши уставший, сбитый с толку, немного раздраженный и - заинтересованный? - И чья была идея вытащить меня из дома после занятий? - спрашивает он. - Моя, - честно отвечает Куроо. Брови Акааши удивленно взлетают вверх. Бум. - Я сегодня очень сильно занят, - он берет себя в руки, опирается бедром о стол и складывает руки на груди. - Боюсь, что не смогу пойти. Живо вспоминается все произошедшее: долгая поездка, покорение пятнадцатого этажа, заманчивое путешествие в квартиру Акааши. Это все не может оказаться напрасным. Куроо вертит стакан в пальцах легко и небрежно, хотя дается это очень тяжело. - Я расстроен, - сообщает он, даже не пытаясь выглядеть соответствующе. - Я не могу уйти просто так, это будет нечестно по отношению ко мне. Акааши поджимает губы и, кажется, начинает понимать, что где-то тут затаился подвох. Но даже если и понимает, то молчит, а значит - принимает. Куроо неторопливо встает со стула и со вкусом потягивается, разминая плечи. - Всего лишь одна маленькая просьба, Кейджи-кун. Неужели ты хочешь выставить меня с пустыми руками? По виду Акааши становится понятно, что - да. Именно этого он и хочет. Вымести его из своего дома и продолжить заниматься полезными делами. - Ну ладно, - говорит он, вместо того, чтобы начинать прямо сейчас вытряхивать Куроо вниз с пятнадцатого этажа. - Что мне нужно сделать? Куроо расплывается в гаденькой улыбке человека, который задумал кое-что похуже изнасилования. - Поцелуй, - заявляет он, тыча пальцем себе в губы, и скалится во все тридцать два. Акааши делает вдох, выдох. Смотрит тяжело и немножко осуждающе, будто поражаясь такому непробиваемому идиотизму. Проиграл, думает Куроо. Предложение про выход в окошко все еще в силе и сейчас особенно актуально. - Хорошо, - удивительно легко соглашается он и отлипает от стола. Стоп, что? Твою мать, думает Куроо. Акааши не целует, лишь слегка прихватывает губами нижнюю губу Тецуро, а когда он открывает рот, чтобы сделать вдох, и тянется рукой к чужому затылку, чтобы притянуть ближе, то тут же отступает на шаг назад. Серьезный и невозмутимый, как каменная статуя, а не тот, кто только что целовался с лучшим другом своего семпая. - Теперь все? - спрашивает он и на последнем слоге у него предательски срывается дыхание. Куроо мысленно считает. Один, два, три, четыре - какого хрена тут так жарко? - В следующий раз у меня получится тебя вытащить, - обещает он на пороге, пялясь Акааши куда-то в вырез майки. Тот хмыкает в ответ. Щурится. Говорит: - Сомневаюсь. Все тысячу-с-чем-то ступеней вниз Куроо тяжело размышляет о том, что последняя фраза Акааши прозвучала, как вызов. Или это вызов и был? Он немного бросает мяч с Бокуто и Яку, предварительно получив от последнего массу упреков и обвинений. - Бро, - говорит он Бокуто, когда они остаются одни, - у меня проблемы. Котаро удобно устраивается на детской карусели, задирая ноги. Он издает какой-то вопросительный хмык в ответ. Скрипят качели на детской площадке. Скрипят голосовые связки Куроо, когда он пытается выдавить из себя признание. - Я поцеловал парня и мне понравилось. Бокуто сурово сводит брови и пытается выглядеть угрожающе, как только может выглядеть парень на качелях. - Ты запал на Акааши? - спрашивает он и его нижняя челюсть непроизвольно отвисает от осознания. - О нет, ты запал на Акааши. С качели он все-таки успешно наворачивается.***
В следующий раз Куроо встречает Акааши только через две недели, потому что он заскучал по его ногам и все еще на что-то надеется. Он заскакивает на тренировку Фукуродани во вторник, потому что болеет, а дома сидеть всяко хуже, чем терпеть вечные подколы от Бокуто, которые кажутся последнему дико смешными. "Кто моргнет - тот гей!" "Кто дышит - тот гей!" (Один раз Бокуто так долго не дышал, что посинел и чуть не потерял сознание.) "Кто Куроо Тецуро - тот гей!" Иногда его хотелось закопать где-нибудь в поле и поставить табличку "надоедливый придурок". В спортзале жарко, несмотря на холодную весеннюю погоду за окном. Девушки-менеджеры подкатывают спортивные штаны и обмахиваются папками. Бокуто высматривает Куроо с другого конца зала и уже оттуда видно, что он готов ляпнуть глупость. Куроо старательно посылает ему ментальные волны. Нет, Бокуто, ни слова, нет. - Акааши! - вопит это чудовище, размахивая руками, как ветряная мельница. Самая ужасная мельница в мире. - Пару мячей в лицо нашему другу! Вместо Акааши это делает Коноха и Куроо ловит два мяча из трех. Третий больно бьет его в плечо и Конохе хочется начистить лицо еще больше, чем раньше. Можно даже ногами. Акааши ведет себя так, как будто в зал влетела птица, а не вошел Куроо. Он наклоняется, чтобы подобрать один из мячей, и Куроо пялится на его задницу до тех пор, пока он не поворачивается, словив его взгляд. Моргает, вопросительно поднимает бровь. Куроо прикрывает глаза ладонью, потому что сами закрываться они никак не хотят, и медленно бредет к лавочкам. Об кого-то спотыкается по пути - ура, Коноха - и думает о том, как он, черт возьми, попал. Проходя мимо Акааши, он легко задевает рукой его бедро, будто случайно, и он только отступает в сторону, думая, что все, что было нужно - это немного места. Позже этой же рукой Куроо наверняка вздрочнет в душе на десяточку с плюсом, представляя перед собой Акааши, который поднимает футболку, чтобы вытереть вспотевший лоб. Бокуто бы этого не одобрил. Вообще-то, Куроо и сам не одобряет это, но что поделать, жизнь заставила. Час или два он с лавочки наблюдает за тренировкой и даже делает какие-то внятные выводы о игре Фукуродани. С новым связующим они явно делают успехи, Акааши сумел подстроиться под их бешеный темп игры: он подает Бокуто так ровно и плавно, что не попасть по мячу кажется невозможным, он кидает остальным мяч прямо в руки, его ладони мягко направляют его именно туда, куда нужно. Поиграть теперь с ними было бы куда интереснее. От мысли, что они с Акааши будут стоять по разные стороны сетки и вполне себе серьезно вырывать победу друг у друга зубами, становится жарковато. Или это просто его долбанутая простуда шалит. Да, наверное она. Когда Бокуто громко вопит о том, что тренировка закончена, все свободны, Куроо дергается, потому что засмотрелся на то, как Акааши пьет воду, которую ему подала Широфуку. Она говорит ему что-то, указывая на себя и смеется. И Акааши даже приподнимает краешки губ, что должно означать ответную улыбку. - Можешь подождать меня? - Бокуто подкрадывается бесшумно и хлопает Куроо по спине большой теплой ладонью. - Я в душ на пару минут. А потом пойдем ко мне, я установил новое дополнение для мортал комбат. - Он воодушевленно взмахивает руками и Куроо вовремя пригибается, избегая удара по лицу. - Там Хищник! А лучше бы Соне Блейд образ обновили, честное слово. Он послушно топает в раздевалку, потому что даже в теплом зале его начинает знобить. А еще сил нет смотреть на то, как Акааши отвечает окружившим его сокомандникам. У него острые коленки, красивая шея, на которой отчетливо проступает кадык, когда он задирает голову. Он расслабленно улыбается Конохе и дает пять, а Куроо тихо звереет и хочет влепить ему пятерней в лицо. В раздевалке по потолку тяжело ползет пар из душевых, в одной из кабинок Бокуто писклявым голосом напевает "отпусти и забудь". Получается не очень, но Куроо все равно записывает пару минут для будущего шантажа. Он едва успевает проверить своих котов в неко атсуме, а потом заходит Акааши. Пару секунд они молча пялятся друг на друга, затем Акааши немного склоняет голову набок. - Куроо-сан, - говорит он немного хриплым от усталости голосом, - что скажете о нашей игре? Сначала Куроо хочет сказать, что-то вроде "ты очень классно играл, Кейджи, как насчет немного позажиматься прямо здесь и сейчас" или "я не смотрел на игру, я смотрел на твою задницу", но затем берет себя в руки и заставляет себя очень неоднозначно хмыкнуть. - Ты был очень напряжен, как будто боялся сделать что-то не так, - Бокуто в душе переходит на песни из каких-то индийских фильмов, делая момент еще более дурацким. - Неужели тебя так смущало мое присутствие? Акааши хмурится и отворачивается к шкафчикам. Роется в своем, доставая мочалку и полотенце, а затем совершает страшную вещь, которая едва не убивает Куроо наповал. Снимает футболку. Акааши Кейджи официально чудовище. Он направляется в сторону душевых, но по дороге останавливается и оборачивается через плечо. - Какая поразительная проницательность, Куроо-сан, - его вызывающая ухмылка рвет все тормоза окончательно. Куроо подрывается со своего места, как будто собирается броситься в драку, но вместо этого заталкивает Акааши в свободную кабинку, пол в которой мокрый и скользкий и он два раза по пути чуть не наворачивается. В этот раз он целует первым, набрасываясь на рот Акааши так, будто это было мечтой пяти последних недель. Хотя минуточку, так и есть. Куроо несильно кусает его за верхнюю губу и Акааши от неожиданности хватается рукой за кран, пуская на них сверху теплую воду. Бокуто в соседней кабинке негромко затягивает песню Бейонсе из пятидесяти оттенков серого и - боже мой, как кстати. Куроо прижимает Акааши к стенке душевой кабинки и сам жмется так сильно, что через одежду чувствует изгиб его тела. - Это опять какое-то дурацкое желание? - сквозь журчание воды слышит Куроо слабый голос Акааши и его тянет на смех. Ну да. Типа - зажми на спор в душе связующего своего лучшего друга и получи за это моральную травму от осознания происходящего в подарок. Куроо целуется так, что начинают болеть губы, а еще вода сверху забивается в рот и от этого риск захлебнуться и умереть становится еще больше. Он подхватывает Акааши под коленки и едва не кончает от одного этого прикосновения, потому что об этом он тоже мечтал, даже чуть больше, чем о поцелуях. Акааши запрокидывает голову, открывая совершенно беззащитную белую шею. Пар застилает глаза, Куроо ведет ладонями вниз по спине, считая позвонки. Один, два, три, - нащупывает резинку шорт. У него все плавится перед глазами, когда Акааши накрывает его ладонь своей и так замирает. Боже, люди вообще могут быть такими горячими? Определенно нет, но Акааши закон не писан. Он снова наклоняется и медленно целует его в приоткрытые губы, не отрывая глаз от его лица. Облизывает нижнюю губу, кромку зубов, неторопливо вылизывает весь рот, потому что - куда торопиться, если он сам не убегает. Акааши не выдерживает и первый моргает. Проиграл, думает Куроо, и его настигает мощное чувство дежавю. Колено Акааши как-то очень кстати оказывается у него между ног и выть хочется, как хочется, чтобы там были его руки. Но как там говорится - надо довольствоваться тем, что есть? - Ребят, - как-то уныло зовет Бокуто из соседней кабинки. - Я вас слышу, ребят. Я уже спел все самые классные песни для секса, вы там еще не закончили? А то я начинаю чувствовать себя неловко. Акааши моргает, будто приходя в себя. Смотрит на Куроо - стоящего перед ним во всей красе, в мокром насквозь свитере и ботинках - и легко выворачивается из захвата, ускользая куда-то за пределы этого волшебного места. Куроо не глядя бросает через высокую перегородку бутылочку шампуня. Попадает. И в Бокуто - шампунем - и в Акааши - своим невероятным шармом и обаянием. И что тут можно сказать. Ноги у него действительно клевые.