Самые блядские синие глаза

— Сука, убери свои руки! Мел яростно вывернулся из моих объятий, с остервенением ударив меня в грудь. Аж дыхание спёрло. Он поправил лямку рюкзака на плече и собрался было развернуть к улице, но я крепко схватил его за плечо. — Ты с первого раза не понимаешь? — взглядом, полным злобы, он уставился на меня, нервно сжимая ладони в кулак, явно собираясь ударить снова. — Чё за фигня? — Убери, блять, свои грязные руки! — закричал Мел, снова с силой вырвавшись из хватки. — И топай в свой ёбаный притон! Он мазнул меня кулаком в лицо, очень неумело, но сильно, и, накинув капюшон толстовки, двинул прочь от школы. Я поправил и без того кривой нос, возвращая хрустнувшую косточку на место, и двинул в противоположную сторону. Это же Мельников — поогрызается и остынет. — Кен! Кен! Подожди, — воскликнул знакомый звонкий голос за спиной. Маруся бежала за мной, с трудом удерживая равновесие на высоких шпильках. — Проводишь меня? — с очаровательной улыбкой спросила она, цепляясь за мою руку. Я посмотрел вслед уходящему силуэту Мела: на секунду он обернулся, услышав знакомое имя, и, увидев Мусю, поспешил дальше по своему пути. — Ну пошли, — пожал плечами я, позволяя Марусе взять меня за локоть. — Эй, Кеннеди! — воскликнул сзади кто-то ещё. Пришлось снова обернуться — Лёха Киборг в окружении своей гопоты кивнул мне: — Не забудь, сегодня в восемь ждём. — Без базара, — бросил я, утаскивая удивлённую Марусю вперёд. — А куда это ты с Киборгом собрался? — со страхом в дрожащем голосе спросила Муся. — К сучкам, конечно, — усмехнулся я. И Муся, сердито прищурившись, беззаботно рассмеялась. *** — Кен, зайдёшь на чай? — кокетливо улыбнувшись, Муся отпустила мою руку, чтобы открыть железную дверь. Я посмотрел на часы: до восьми было ещё около четырёх часов, но я, вообще-то, хотел зайти к Мельнику. Будто бы почувствовав моё замешательство, Муся взяла мою руку и приложила ладонью к своей груди. — У меня до ночи никого не будет, — улыбнулась она, и я почувствовал, как её пышная грудь манила коснуться нежной кожи языком. — Конечно, зайду, — усмехнулся я, бесцеремонно хватая её за ягодицы, попутно затаскивая в квартиру. Я знал, как Мусе нравилось: раздев её прямо на пороге, можно было сразу засадить член во влажную вагину и насладиться приятной теснотой и отрывистыми стонами. А после, изрядно измяв её сиськи и разодрав влагалище, толкнуть её на стол и, перевернувшись, пихнуться прямо в глотку, чтобы кончить. И пока она, довольная и захлебывающаяся, откашливается — лаская клитор, начать растягивать пальцами её попку. Сценарий был не нов, но и не плох, а потому я и воспользовался им. *** Я бежал к гаражам, поглядывая на часы и умоляя стрелки немного постоять на месте. Марусина задница затянула меня настолько, что я силой заставил себя уйти от неё. И вот пять минут восьмого, а мне срочно нужно добраться до конечки нашего района. Но после того, как я залил Мусю спермой, яйца удовлетворенно скукожились, и двигаться не хотелось вообще. За гаражами было человек двадцать. Гопота Киборга, судя по напряжению на их лицах, бывшая в меньшинстве, облегчённо выдохнула, стоило только мне появиться перед глазами. — Здаров! Опаздывающим да простится! — усмехнулся я, шутливо отвешивая поклон главарю чужой компании. Этого хилого панка я ещё в наших местах не видел, но Киборгу, судя по жилкам на его лице, чужой вожак внушал немалый страх. — Ты кто? — сплюнув в сторону, панк окинул меня презрительным взглядом. — Тот, кто надерёт тебе задницу, если будешь высовываться из своих подгузников. Территория наша, и толкать тут другим мы не позволяем, — вполне спокойным голосом объяснил я. — А я для тебя просто Гера, сопляк, — усмехнулся панк, доставая пачку сигарет из кармана. Тут же мелкий пацан из его компании подбежал к вожаку и раболепно щелкнул перед ним зажигалкой. — Я что-то не вижу, где написано о том, что территория принадлежит вам, — продолжал тем временем Гера. — Но если вы просто хотите отыметь с этого процент — сказали бы сразу. Десятку от продаж, как приветливые гости, мы можем отдавать без вопросов. — Десятка — это не дело, — заметил Киборг, все еще с опаской подаваясь ближе к панку. — Десятки хватит за глаза таким крысам, как вы, — безапелляционно завершил Гера. Он сделал глубокую затяжку и выдохнул мне в лицо дым своего противного Кэмела. — Мы здесь монополисты, так что вам лучше просто скрыться в тумане, — качнул головой Киборг, будто это могло сработать. Панк хрипло рассмеялся: — Ещё раз повторяю, нигде не написано, что… Тут я не мог выдержать. Жутко хотелось обнять Мельника, а всё это дерьмо могло надолго затянуться. Решать нужно было быстро. — На твоём лице, сука, сейчас будет написано, что тебе сюда лучше не соваться, — выкрикнул я и отправил кулак прямо в наглое лицо чужака. Массовая потасовка вспыхнула, как по сигналу. *** Мельник не открывал около минуты. Сука. Я начал тарабанить в дверь кулаками и ногами: — Мельник, блять, открывай! Старушка из квартиры напротив, приоткрыв дверь на цепочку, опасливо крикнула: — Хорош орать, а то милицию вызову! Я обернулся и приветливо улыбнулся старушке — её глаза расширились от ужаса и большего страха. Блять — у меня же лицо расквашенное. — Простите, бабуль, сейчас друг откроет — буду молчать как рыба. Старушка поспешно закрыла дверь и заперла, как мне показалось, на все возможные замки. Зато, наконец, открылась дверь Мельника. — Чё? — вальяжно пробубнил он, чуть не вываливаясь на лестничную клетку в боксерах. Я вовремя успел подхватить друга — от него таранило, как от порядочного алкаша со стажем в десяток лет. Тело, вывалившееся на меня, вдохнуло мой аромат, и, умилившись, вдруг улыбнулось: — Кенкой пахнет — вкусно! Я улыбнулся — ни разу не видел Мела таким смешным — и, подхватив его тушку, занёс в квартиру и закрыл дверь. — И по какому поводу мы открыли коньяк? — присвистнул я, сваливая Мельника на диван. На журнальном столике красовалась откупоренная — да уже и почти пустая — литрушка коньяка. И больше ничего: ни стакана, ни еды, ни даже льда. — Кенка трахает своих шлюх, но мне и без него неплохо, — с энтузиазмом ответил Мельник, вальяжно разваливаясь на диване и, видимо, совсем не понимая, с кем разговаривает. — Соскучился? — улыбнулся я, лаская его шершавые от лёгкой щетины щёки. — Ни черта подобного, урод, — набычился Мел, отталкивая мои руки — узнал-таки. — Почему сразу урод? — Точно. Лучше сказать «тварина». Мельник бубнил что-то ещё. Я поцеловал его в сухие губы, пьянея от аромата коньяка и терпкого вкуса на чужом языке. Он пытался брыкаться, но быстро сдался. — И чем же я так насолил своему ревнивому Мельнику? — Тем, что пачкал член в чужих вагинах. — Я сейчас помоюсь. — Ты, блять, не ототрёшь этот мерзкий запах океана сучек! — почти проорал Мельник, с трудом приняв сидячее положение. — Так что уёбывай в свой притон! — Я не обещал тебе верность, — справедливо заметил я. — Меня это не устраивает, блять! — Мельник вперил в меня сердитый взгляд пьяных глаз — самых блядских синих глаз, бурлящих животной похотью. Конечно, его всё устраивало. Это же Мельников — поогрызается и остынет. … Нет, его ни черта не устраивало. А он мог стать панацеей от моих проблем. Я повалил его обратно на диван, уже не спрашивая разрешения поцеловать, а бессовестно вторгаясь в горячий рот. Мельник даже пробурчать ничего не успел, а я уже стянул с него тесные боксеры и принялся надрачивать знакомый по каждой жилке член. — Сука, — выдохнул Мельник. — Хоть бы умылся. Ах, да — с Геркой мы устроили отличный спарринг, и ни он, ни я не отделались простыми ушибами. Правда, я ограничился гематомами на лице, а Гера — переломанным носом, сломанными ребрами и синяками от ударов ногами. О, ещё, кажется, а переломал ему крестец — случайно. Понятно, что моё лицо было в запекшейся крови, а бровь, наверное, уже распухла на пол-лица. Я бы точно струхнул на месте Мела. Но он, вдруг ни с того ни с сего, принялся вылизывать моё лицо, и свежие раны пощипывали, чувствуя чужой язык, пропитанный коньяком. Я ловко вставил в рот Мела два своих пальца и, когда он щедро обдал их слюной, принялся растягивать давно знакомую задницу. Мел застонал, откинул голову назад и подался пахом вперёд. Я послушно наклонился и взял его возбужденный член в рот. Мельник извивался подо мной; его задница с радушием принимала мои два пальца (а вскоре и три), и руки то и дело впивались в мои короткие волосы, пытаясь насадиться в мою глотку ещё глубже. Это нестерпимо возбуждало и, поднявшись, я приставил свой член к растянутому аналу и тут же медленно, с упоением вошёл в Мельника. Он выгнулся и, задержав дыхание, резко выдохнул — можно было двигаться. И я, не сдерживая себя, вдалбливался в податливое тело, орущее от наслаждения под моими умелыми руками. Мельник залил спермой весь свой живот. Я же скромно кончил внутрь него и, выйдя, повалился рядом, прижимая Мела к спинке дивана. — Эй. Мел не отреагировал. — Мельников! Он повернулся ко мне спиной. — Мел, я сейчас трахну тебя снова. — Успокойся, блять. — Я не блядь. Мельников развернулся и вперил яростный взгляд в меня: — Кенин, блять, успокой своего и отвали от меня! Желательно на всю жизнь! — А привалить к тебе на всю жизнь можно? — Чего? — Я серьёзно. Я отрекаюсь от своего притона, если твоя задница всегда будет в моём распоряжении. Мельников смотрел на меня недоверчивыми глазами; самые блядские синие глаза вдруг стали самыми родными. — Ега… Ты это правда сейчас? — Так, коньячный, раз ты ничего не понимаешь, спи — завтра с утра я всё повторю. — Если тебя не будет рядом, когда я проснусь — я сам трахну тебя в жопу. Мельник повернулся спиной и мерно засопел. Я собственнически обхватил его за задницу и прижал голую тушку к себе. Спать с этим обнажённым чудом я просто не мог, и поднявшийся член настаивал на том, чтобы разбудить бессовестного алкаша. Но как я мог мешать ему спать? — так что ночь обещала быть долгой. «Океан сучек, блять», — усмехнулся я. Не такой уж океан. Ну море, максимум. Хотя зачем мне это стоячее море, пахнущее тухлятиной, когда есть бьющий чистотой и вкусностью родник? В комнате стало совсем темно, Мельник начал храпеть, а я о многом думал. Например, о том, что меня зовут Егор и быть трахнутым в жопу я определенно не готов.