Just a perfect day

В календаре значилось воскресенье. Второе воскресенье месяца - ярко-красная, чуть смазанная цифра. Торопливый поцелуй осени, оставленный на бегу. Вот куда она вечно так спешит? Габен набрался смелости, раскрыл окно в комнате - и с облегчением выдохнул, встретив веяние слабого, теплого, почти летнего ветерка вместо погребной осенней сырости. Самая пора, чтобы воскресать. Выбираться из дюжинной череды сентябрьских дней, промозглых, топких и хлюпающих под ботинками и в ботинках - и начинать жить заново. Хотя бы немного счастливее. Не пойти прогуляться в такое воскресенье было бы сущим грехом. И не перед Богом, а перед самим собой. Хотя обычно ни выходной день, ни прекрасная погода еще не были помехой тому, чтобы до вечера просидеть дома, а лучше - пролежать. Гексли постоянно кто-то дергал в скайпном чате, то в одну, то в другую сторону света; Габену же всегда хватало и книг, и сериалов, чтобы на время исключить себя из окружающей действительности. Так что сегодня Габен был собой особенно горд: вспомнить только, какие соблазны ЕГО звали обратно домой! Новые эпизоды "Теории большого взрыва", новый том "Песни льда и пламени"! Всякие друзья-подружки Гексли с таким и рядом не тусили. Напрасно Габен думал, когда Гексли только-только заехал к нему, что все, эпоха его диванного домоседства подошла к концу, потому что теперь этот живчик будет при каждом удобном случае хватать его за руку и таскать по разным местам - необычным, новым, прекрасным, удивительным, своим любимым... Какое там! Эпоха, похоже, только-только вступала в свой расцвет. А самым любимым местом на свете у Гексли запросто мог оказаться габенов гамак на балконе или габеново плечо в качестве подушки. Часто его и самого приходилось чуть ли не за уши вытаскивать из очередного онлайн-мира, рисованого, красочного, снизу доверху волшебного и совершенно ненастоящего, и уводить за собой подышать воздухом мира настоящего. Причем отговорок, только чтобы остаться дома, этот хитрец мог на месте насочинять с три короба. Как будто Габен не звал его гулять, а будил к ненавистной первой паре в университет. Хорошо, что в этот раз все обстояло иначе. Ну не шикарный ли день? Погода выдалась не просто ясной - аномально жаркой для "бабьего лета": настоящее-то уже закончилось, как-никак. Габен даже засомневался на минутку: точно ли сентябрь на дворе? Как будто в осенний листопад случайно затесался августовский листок из их отрывного календаря и, подхваченный вихрем, закружился вместе с остальными. Воздух насквозь пропекся запахами всего, что успело прельститься нежданным теплом и едва ли не зацвести, как по весне: хвоей лиственниц, цепко держащих сгустки темноты в своих длинных зеленых когтях, сухими листьями, свернувшимися в траве, порослью можжевельника и вереска, робкими и нежными ароматами последних луговых цветов. Чем дальше уходили Габен с Гексли, тем душнее они все перемешивались. Габен скинул ветровку, стянул напульсники с обеих рук; немного погодя расстегнул и жилет, продолжая потакать бесцеремонным домогательствам жары. Гексли, побалтывая руками, топал рядом, в одной домашней футболке с дурацким коромыселком радуги, которую так и поленился переодеть. Город за их спинами - облитый светом, влипший в вязкий мед осени, засахаренный в повсеместной желтизне и рыжине - делался все неразличимее, исчезал под сенью дворовых кленов и ясеней. Вот кто бы мог подумать, что небольшой, на вид, дворик, в который они случайно завернули, вместо того, чтобы какой-нибудь аркой вывести их на улицу, дальше разрастется до размеров приличного сквера, а сквер уже - распахнется в целый лесопарк? Габен мельком глянул на своего беспечного спутника: у него можно даже не спрашивать. Гексли - мастер сворачивать не туда и любитель помечтать вслух. "Вот бы попасть в единственный парк в городе, который до сих пор стоит зелен-зеленехонек... В такой, где мы еще не бывали... хотя почему это только мы?? Нет уж, мы - первопроходцы, а не лузеры какие, так что пускай в нем НИКТО до нас не бывал!". Габен шел, слушал, как Гексли ненавязчиво выпрашивает себе подарков у мирозданья, посмеивался, но попрекать его глупой болтовней не спешил: вдруг они и правда куда-нибудь туда дойдут. Главное, продолжать гулять как ни в чем не бывало, под рассеянные бормотания Гексли, и поменьше задумываться о том, куда они направляются. Не лишать себя шанса оказаться в каком-нибудь совершенно новом сквере, переулке или пабе, на худой конец. Габен готов был побиться об заклад, что задумай он специально отыскать этот "вечнозеленый" лесопарк для Гексли - ничего-то бы у него не вышло. Ни леса, ни парка, хоть днем, хоть с фонарем. Двор закруглился бы до арки, как положено, из арки тоненько, как нитка из игольного ушка, протянулась бы улочка, которая, не петляя особо и не водя его за нос, вывела бы на знакомый проспект, к старейшему банку города и центральному Дому Художника... Иного и случиться не могло. Габен, в конце концов, знал эти места как свои пять пальцев: не бог весть какие прекрасные, но родные. Ну да, в самый первый их прогулочный вечер он тоже так думал. - Так куда, говоришь, мы идем? - дернул он Гексли за рукав, когда почувствовал, что интрига с их небольшим путешествием явно подзатянулась. - Откуда я знаю! - с веселым недоумением ответил ему этот прохвост. При этом даже шага своего самоуверенного не сбавил, напротив, пошел еще бодрее, как турист за своим невидимым экскурсоводом. - "Нас нееевозможно сбить с путиии - нам пооофигу, куда идтиии!". - Думаешь? Габен вытащил руку из кармана, прикидывая, насколько услышанная издевка будет стоить своего щелбана. - Да не издеваюсь я, честно, - неожиданно перехватил Гексли его мысль, только что перед носом ею не помахал, - Сам посуди, я здесь всего первый вечер. - Предлагал же в "Заварнушке" посидеть, - проворчал Габен. К своему удивлению, почти без досады: вся выветрилась раньше, чем он договорил свою короткую фразу. - Зачем? Ты там уже был, чай-кофе пил... - Вот именно. Заведение проверенное, очень хорошее и одно из моих любимых - чего тебе еще надо-то? Там нас угостили бы облепиховым чаем и вкуснейшими печеными яблоками. Может, даже сыграли бы что-нибудь джазовое. - Что за удовольствие - ходить только по ЗНАКОМЫМ местам? Там, куда мы идем, тебе тоже понравится. - Ой ли? Ты даже не знаешь, понравится ли там ТЕБЕ, - хмыкнул Габен, - Потому что ты вообще не знаешь этих мест. Серьезно, мелкий, ну что такого удивительного и невиданного ты планировал мне, старожилу, здесь сегодня показать? - Гаааб. Его горе-проводник замолчал и остановился так резко, что Габен едва не налетел на него. Затем Гексли развернулся, взял обе его руки в свои, доверительно заглянул в глаза, - совсем как старший товарищ, собирающийся о чем-то договориться с упрямым ребенком. Получилось вполне правдоподобно, если не считать того, что изящные художниковы лапки Гексли были почти в полтора раза меньше рук Габена. И что ему пришлось вспрыгнуть на бордюр, чтобы догнать своего приятеля в росте. - Давай ты ничего не будешь у меня выспрашивать, пока мы не доберемся до места, хорошо? Потому что если я начну объяснять да рассказывать, не факт, что мы вообще там окажемся. Да, я совсем не знаю твоего города. Да, я обещал отвести тебя туда, где ты еще не был, - вот и веду. Нет, я понятия не имею, как у меня это получится. - Мы вот как поступим, - Гексли склонил голову набок, - Понравится тебе моя "терра-инкогнита" - поставишь мне два чая в своей "Заварнушке". - Идет. А что поставишь ты, если мне вдруг не понравится? Или новое окажется старым? - Пообещаю больше не устраивать никаких прогулок наугад. Габен погулял взглядом по домам поверх макушки Гексли. Перед ним разыгрывали саму таинственность и непредсказуемость - а он, вместо того, чтобы разумно этому воспрепятствовать, сам охотно втягивался в его странную игру? - Заблудимся, - только и предрек напоследок Габен. - Надеюсь, - мечтательно вздохнул Гексли. - Дурачье... Свои два облепиховых чая мальчишка в тот раз таки честно заработал. Бредя и перебрасываясь негромкими фразами о том - о сем, они вышли к реке. Сама река не казалась ни новее, ни полноводнее вчерашней; сколько Габен ни ходил здесь, особенно по вечерам, она, как и прежде, перекатывала свои предзакатные волны, мерные, ленивые и блестящие, как розовое масло, шуршала стеблями камыша и, протекая ближе к началу парка, как всегда, делалась чуть декоративнее на вид. Все было на своих местах. Чего здесь раньше точно не было, так это пирса. Ни вчера, ни позавчера, ни неделю назад, Габен готов был поспорить на прекрасное печеное яблоко из "Заварнушки". По воле случая и по прихоти одного его знакомого болтуна здесь оказался выстроен пирс - небольшой, аккуратный и крепкий, из свежеструганных досок. И вроде ничего особенного он собой не представлял (в конце концов, его даже не огородили перилами), а знакомое место выглядело уже по-другому. По-новому. Более уютно и уединенно. Так и приглашало присесть на край досок, невысоко над волнами, кинуть пару щипков булки уткам и селезням (быстро привыкшим к таким ежевечерним трапезам), помолчать и почувствовать, как внизу шевелится вода, едва-едва касаясь подошв кед. - Ну как? - раздалось над плечом Габена. Гексли, разумеется, не был бы Гексли, если б не спросил. - Удивил? Движение реки расслабило, ворочать языком теперь было лень, поэтому всю полноту объявших его чувств Габен постарался уместить в тщательно подобранных словах. Чтобы больше на них не размениваться. - Удивил. И порадовал. Здесь хорошо... Лесопарк, в который их привела дорожка, найденная Гексли, был ничем не хуже того пирса и реки. Он в самом деле почти не пожелтел, по сравнению с городскими деревьями; как если бы они шагнули прямо в картинку какого-нибудь эльфийского леса из книжки Толкина. Сентябрь, озорной мальчишка-древолаз, успел добраться только до самых верхушек и пошарить по ним, и пока не спешил спускаться. В незнакомом парке было тенистее, чем на открытой местности, и солнце то тут, то там бережно возводило свои хрупкие граненые колонны света, но стоило только густым звездолистым кленам немного расступиться где-нибудь - и оно взрывалось лучами, победоносно, неистово и неудержимо, и сияло словно в честь неизвестного праздника, придуманного осенью самой для себя. Словно зима (и полярная ночь заодно) должны были нагрянуть в эти края уже завтра, а не через несколько месяцев. Габен выпустил руку Гексли, ринувшегося исследовать свое "придуманное" новое место, сам же сошел с широкой дороги, заасфальтированной и размелованной штрихами света, и зашуршал опавшими листьями. И откуда их столько налетело? Все чудесатее и чудесатее, мир праху Кэрролла и его приставучим к языку поговоркам. Если бы сейчас на глазах у Габена целый отряд дворников старательно бы сметал сюда всю листву со всех окрестных парков - он и то, наверное, не был бы так удивлен. Впрочем, шаг за шагом его удивление сходило на нет. А найдя под раскидистым каштаном целый ворох сухих листьев, размером с приличный стог, Габен и вовсе счел находку, скорее, удобной, чем удивительной. И, недолго думая, улегся. Ветер загулял по верхушкам деревьев, зашелестел листвой по земле и над землей. В этом звуке Габену послышался шелест книжных страниц. Эх... Как-то там поживают его долгожданные "Ветра зимы". Не шумят, не дуют и не крутят снег в воздухе, а смирно стоят на полке, ждут, когда он наконец начнет их читать. Хотя Габен и откладывал это удовольствие сознательно, делая его еще более желанным, он подумал, что все же зря не захватил с собой Мартина за компанию. Если Гексли в любой момент мог вероломно удрать (что, собственно, и случилось), то уж Мартин, понятно, никуда бы не делся. Концовка "Танца с драконами" была еще свежа в его памяти, и пока Габен не имел возможности открыть следующую книгу, его читательскому воображению не жилось спокойно. Оно само мало-помалу дописывало свое продолжение истории. Оттого и лесопарк для Габена, пригревшегося на солнце и уже почти задремавшего, становился все больше похожим на богорощу... А в подвижной осенней позолоте крон все чаще блестело чешуей крыло одного из драконов Дейенерис Бурерожденной... ... Накативший на Габена полусон так и не отправил его ни в Вестерос, ни в Эссос. Сверху, в ветках дерева, под которым он лежал, закопошились, зашуршали, стрясли на него пару сухих листков и один рассыпавшийся еще в воздухе, потом уронили на голову каштан - твердый, созревший и уже избавившийся от своей зеленой коробочки. Предчувствуя, что свалится на него следующим, Габен отодвинулся подальше и запрокинул голову. - Ну как, набегался? Чего еще интересного здесь нашел? Гексли, весь темный от света, бьющего из-за его спины и сквозь листву, качался на толстой ветке, обвив ее руками и ногами. Габен улыбнулся, сразу вспомнив ленивца в их местном зоосаде. - Там у них есть клетки с кроликами, енотами и шиншиллами, и всех разрешают кормить и гладить! Они такие пуськи! Хочешь, сходим, покажу? - Как-то не очень, - не оценил предложение Габен, который всегда предпочитал таким "контактным зоопаркам", набитым всякой пушистой мелкотой, заповедники, с животными нормальных размеров, естественно-дикими, просто малость присмиревшими. - А ко мне, сюда, - хочешь? - "Боливар не выдержит двоих", слышал? Думаю, и этот каштан - тоже. Пожалей дерево. - Тогда лови меня, - заявил Гексли, - я падаю к тебе. И отпустил ветку. - Мягкой посадки, - фыркнул Габен, подхватив его и тут же сгрузив в листья, рядом с собой. - Ого! Ты, случайно, никогда не работал спасателем, который снимает с дерева котят? - Нет. Но я вспомнил, как работал на стройке. И ловил с грузовика мешки с цементом. - Мешки с цементом?... Ах ты!! Потасовка, которую тут же затеял Гексли, чуть не разметала их осенний "стог" до основания. Габен, которому вовсе не улыбалась возможность быть закопанным во все эти листья, а потом отплевываться от них и вытряхивать их из карманов, из обуви и из волос, быстренько утихомирил разбушевавшегося мальчишку: дернул назад за оба локтя, опрокидывая, и крепко прижал к себе, не давая брыкаться и размахивать руками. - Мелкий, эй, ну все-все-все, хорош... хорош, я сказал. Будешь дурить - отправишься обратно на дерево. - Ты ответишь за "мешок с цементом"! - Отвечу обязательно. Когда-нибудь. Но не сейчас. Гексли, который и сам уже не особо жаждал мести и погребения Габена, наконец перестал вырываться и отбиваться - но и замер вдруг как-то резко, неестественно. Какое-то время лежал совсем без движения и едва дыша, хотя изрядно запыхался. Потом медленно, с нерешительной заминкой вытянул руку: - Посмотри... Что это там? Габен, не выпуская его, осторожно проследил, куда указывал Гексли: вдруг опять какая-нибудь уловка? - Где? Забавно: несколько минут назад он и сам смотрел туда же. На то же самое. По самой верхушке березовой кроны - слишком высоко и слишком быстро, чтобы человеческое зрение могло разобрать, что к чему, - мелькнуло нечто яркое и стремительное. Даже не мелькнуло, а вспыхнуло: не сухой осенней желтизной, а вечерним золотым отблеском. Цвет березовой кроны остался прежним, а оно уже мчалось дальше, заметное в густой эльфийской листве, неприкосновенной для любого времени года, слепящее глаза розовато-белыми солнечными ореолами: заметил - так больше и не смотри, не смотри!... И не пытайся следить - все равно не угонишься! - Я знаю, что это было, - сказал Гексли, когда странный отблеск наконец совсем скрылся из виду - то ли дальше, то ли выше. Сказал с такой уверенностью, будто только что слазал на березу и сам проверил: - Крыло дракона. Ну, или хотя бы чешуечка, с хвоста. Желтого дракона, как у китайцев в мифологии. Или золотого, как в АвЛие. "Ну да, чем же еще оно могло быть", - молчаливо кивнул ему Габен. Вслух же только вздохнул: - Слишком, как говорится, круто, чтобы быть правдой. Золотые мне нравятся больше. - Мне тоже... Ну почему сразу "слишком", - перестав искать глазами очередное чудо, обманывающее зрение, Гексли поудобнее устроился на габеновом плече, - Парк, который до сих пор стоит зеленый, вот почему-то не "слишком". Но круто, согласись? Куда хотели, туда и попали. - А к Закатному морю ты не хотел бы попасть? - вдруг спросил Габен. Даже не спросил - само спросилось-вырвалось. - Куда? - Или в Чаячий город. - Что за Чайчий город? - Ладно, забей. Расскажу тебе как-нибудь. Порой Габен не просто надеялся - был уверен, что однажды Гексли во время их прогулки свернет куда-нибудь настолько не туда, что добредут они до самого Закатного моря, не ближе. И что за сентябрем вернется теплый август, а не последует октябрь. А драконам они, наверное, все равно бы не перестали удивляться. Даже если бы видели их в небе каждый день, как самолеты.