Рапсодия

× начало июля 2015 года ×

      Джаред глубоко вздохнул и еще раз поднял голову. Уставился в зеркало. С прищуром осмотрел собственную выбеленную кожу, красные губы и кислотно-зеленые волосы на голове. Из всех цветов радуги, в которые он когда-либо красил свои волосы, этот изумрудный цвет был самым сумасшедшим, самым ярким и самым, наверное… подходящим. Он не мог представить Джокера с другим цветом волос, к примеру, с ядрено-желтым или глубоко-синим, они не отражали то, что творилось у персонажа внутри, полностью.       Джаред и сам не понял, когда его губы растянулись в усмешке. Из зеркала на него взирал словно сам Дьявол — без бровей, с трупным цветом лица и татуировками по всему телу, огромными светлыми глазами, обведенными темным. Будто бы черные синяки, свидетельствующие о том, что он никогда не спит. Дьявол всегда наблюдает. У Дьявола везде есть свои уши, свои руки, способные сжать шею неугодной твари, свои ноги, наносящие смертельные удары по лицу лежащего. Джаред его не боялся, он сам его сотворил и контролировал. Он смеялся с него и ужасался его мыслям, порой проносящимся в голове актера. За всю карьеру у Лето было множество ролей, и везде он показывал себя по-разному. Но Джокер… Джокер определенно был особенным. Он был безумцем, ночным кошмаром каждого, созданием, которое ни в коем случае не должно оказаться в реальном мире. Он даже не мог представить, что подобные люди могут существовать на самом деле, хотя видел их собственными глазами. Спокойные и смотрящие прямо ему в глаза, они выискивали слабости. И Джаред не знал, смогли ли они их найти.       Сейчас в гримерной находился лишь он один, дожидаясь, когда его личный ассистент постучится и скажет ему выходить на площадку. Снимали какую-то сцену с Отрядом, и из-за определенных сложностей на неё пришлось потратить куда больше времени. В принципе, Джаред против не был — иначе он бы задерживал команду из-за своего грима. Белая рубашка, верхние пуговицы которой были расстёгнуты, сливалась с цветом его тела. На этом фоне хорошо смотрелись черные брюки, привнося в образ нужный контраст.       Лето кинул взгляд на бумаги, лежащие справа на небольшом столике — его сценарий на сегодня. Сцена в клубе Джокера. Сцена с танцующей Харли. Сцена с Джокером и Харли, в которой ему предстояло отыграть сразу несколько граней психопата. Радость, наслаждение, ревность, желание, ярость, прикрытую улыбкой, неконтролируемую похоть.       Лето в очередной раз глубоко вздохнул и вспомнил, что ему пора на боковую через несколько часов. Эти безумные часовые пояса выматывали его похуже нанесения грима, в то время как сам Джокер никакого дискомфорта не приносил. Странно, правда? Будучи чистым психом перед камерами, актер мог освободиться от всех чувств, которые порой так его тяготили. Усталость отступала. Беспричинное беспокойство уходило в бездну. На самом деле, было несколько необычно ощущать непонятную расслабленность. Он мог позволить себе все, что хотел. Единственное, что ему, пожалуй, не нравилось, так это необходимость сбривать брови. Стоило задуматься о будущем и следующих проектах с ним в качестве Джокера, как мужчина недовольно поджимал губы, критично оглядывая себя в зеркале.       Но это был Джокер. А Джокер делал все, что хотел. Прыгал в чан с кислотой, купал там других, убивал, мучил, играл с жертвами, грабил, стрелял прямо в лицо, злясь, что брызнувшая в разные стороны кровь испачкала его костюм. Джокер был самым ужасным существом, ни капли не похожим на Джареда. Ему нужно было быть этим сумасшедшим и вне момента, где режиссер кричит «Мотор!», потому что он считал ненормальным по команде превращаться из обычного человека в абсолютного психа, будто бы натренированная собачка.       Он видел удивленные, испуганные и завороженные взгляды в свою сторону, когда покидал свой трейлер. Он не посещал репетиции, не присутствовал на первой читке сценария, чем озадачил Эйра, казалось, нарушил целый свод правил, за что какого-то другого актера просто бы сняли с роли. Но Дэвид с командой затихали, стоило ему оказаться на площадке. Встать на отмеченное место, обвести помещение взглядом и, ни говоря ни слова, начать ждать. Все это казалось Лето настолько… правильным, что иначе подходить к роли он уже не мог. Может, он и пугал добрую третью часть людей из каста и съёмочной группы, но нашел верный способ, нашел Джокера. Иначе какой прок в актерстве, если ты собственной шкурой не чувствуешь того, кого играешь?       — Мистер Джей? — послышался тихий мужской голос сзади. Лето обернулся. Джейк, мужчина средних лет, один из гримеров. Джаред кивает в ответ, и мужчина отходит, прикрывая за собой дверь. Актер встает с насиженного места и хватает свой сценарий. Изучать повторно его не надо, строчки и так будто впитались в него еще при первом прочтении. Мужчина смотрит напоследок в зеркало, расстегивая еще две пуговицы на рубашке, открывая грудь Джокера. Он может делать что угодно, он может убивать направо и налево, а выглядеть хозяином в своем же клубе он захочет в первую очередь.       Надо же, для этого дела они возвели все необходимые декорации. Никакого хромакея. Лишь маленькая часть из огромного клуба Джокера, но зеленовосый псих, сидящий у Джареда глубоко внутри, хихикает, завидев побрякушки, диваны и шесты.       На площадке вслед за ним появляется Коммон, приглашенный всего лишь для этой маленькой милой сцены. Его персонаж приходит в клуб Джокера, надеясь заручиться его поддержкой в своем будущем деле. Все оружие обязательно сдается на входе. Лето не знает, зачем прокручивает в голове эту информацию, воспринимая площадку реальным клубом и не всматриваясь в камеры вокруг. Для него все происходит по-настоящему, потому что как только режиссер командует «Мотор», Джаред отходит, уступая место Джокеру.       Джокер живет, для него не существует понятия «игра на съемочной площадке», он знает игру на выживание, где каждую секунду кто-то рискует быть убитым. Кто-то, но только не он. Коммон, как-то и положено, ведет себя несколько нервно. Оно и понятно — наедине с Джокером и преданными ему головорезами только Бэтмен будет чувствовать себя раскованно. Не станет медлить и сразу начнет раздавать всем направо и налево.       Но когда Коммон смотрит сквозь свисающие с потолка клуба цепи, когда его взгляд останавливается на одном конкретном человеке и Джокер смотрит туда же, Джаред понимает, что, возможно, немного ошибся. Он сразу же напрягается и понимает, что все это будет видно на камерах. Улыбка исчезает с его лица и он вновь смотрит на Коммона, насилу отводя взгляд от женской фигуры.       Может быть, Джокер и есть Дьявол. Может быть, многие согласятся с этим и найдут для подтверждения кучу аргументов. Но конкретно сейчас, именно в этот момент Джаред Лето с удивлением для себя понимает, что его Дьявол — обаятельная блондинка, танцующая на виду у массовки и встречающаяся с ним взглядом на мгновение. Марго-Харли смотрит на него издалека, смотрит секунду, но ему удается почувствовать желание, исходящее от её героини. Харли обожает Джокера. Харли любит Джокера. Харли сделает для Джокера все, что угодно. Она будет смотреть на него, словно заколдованная, часами, так, чтобы он не видел этого. Будет улыбаться тогда, когда улыбается он.       Коммон что-то говорит про то, как «ему, Джокеру, повезло», но внезапно к Клоуну-принцу преступного мира возвращается и Джаред. Они с Марго никогда не репетируют сцены и очень мало разговаривают вне съемок. Будто бы она его немного побаивается. Или же не хочет мешать… или же…       Он свистит, зная, что через пару секунд белокурая красавица окажется рядом. Кончики её прядей окрашены розовым и голубым, на пухлых губах блестит темная помада, а платье открывает прекрасный вид на молодое тело. Разозлившийся Джокер, пряча ненависть за усмешкой, дарит Квинн гостю. Джаред со странным недовольством наблюдает за тем, как актриса садится на колено к его партнеру по сцене, обвивая шею Коммона руками.       — Хочешь меня? — спрашивает девушка, улыбаясь. После этой фразы улыбка с лица Джокера уходит. Джаред напрягается, чувствуя острое желание схватить Робби за руку и потянуть на себя, заставляя встать с колен другого мужчины.       Благо, по сценарию Харли сама встает на ноги и недовольно хмурится, подходя ближе к своему мистеру Джею. Она недовольна, в то время как он вообще взбешен. В его голове все еще вертится тихое и неуверенное «она твоя женщина» персонажа Коммона. Да, ты правильно понял, она принадлежит ему. Целиком и полностью. Он не нуждается в твоем одобрении, в словах о том, как тебе повезло, он не любит, когда Квинн так открыто разглядывают. Особенно когда её платье открывает взгляд на красивые длинные ноги, а глаза клоуна то и дело останавливаются на её светлой шее и руках, груди. Он дарил ей это платье и думал о себе, думал, как приятно ему будет видеть девушку в этой сверкающей материи с принтом из ромбов.       Сцена кончается Джокером, стреляющим Коммону в лоб. Конечно же, кровь не покажут — не тот рейтинг. Но Джокер внутри него приходит в радость от осознания того, что еще один идиот стерт с лица несчастной земли. Джокеру весело. Джокер вне себя от того, что этот придурок запачкал мягкие диваны своей кровью.       Марго-Харли вдруг оказывается рядом с ним. Льнет ближе, на её губах радостная улыбка. Харли-Харли, его Харли. Его Харли и не его Марго. Тяжело сейчас переключаться, да, Джаред? Особенно когда видишь перед собой полураздетую идеальную девушку чуть ли не первый раз за весь год, утонув до этого в работе и в подъемах на горы. Харли доверчиво прижимается, касаясь губами его шеи, нерешительно обнимая. Правильно, она и должна бояться, этот безумец непредсказуем. У него не все дома. Он до сих пор сжимает пушку в руке, выдыхая, когда её пальцы касаются его груди.       Импровизация Марго может стоить ему терпения. Они особо не пересекаются вне площадки, зато перед камерами ведут себя так, будто вокруг никаких операторов, режиссеров и гримеров нет в помине. Лето знает, что если бы сюжет был более «раскован», они с Марго превратили бы свои сцены в нечто такое, с чем бы даже недетский рейтинг «R» поспорил.       Как давно с партнершами по фильму у него была такая химия? С кем у него вообще была такая химия? Джокер готов закинуть девушку на диван и раздвинуть её ноги, в то время как Джаред терпит и помнит, что они всего лишь снимают фильм. Ему надо где-то выпустить свой пар. Его собственный Дьявол под именем Марго Робби, актриса, на которую он в первые дни не обращал особого внимания, теперь сводила мужчину с ума. Будто бы сама была психопатом с изумрудными глазами вместо него.       Знает ли Марго об этом? Понимает ли, чувствует ли?       Он не смеет даже предположить.       Девушка отстраняется и улыбается ему милой и невинной улыбкой крошки Харли. Смотрит на него из-под опущенных накладных ресниц. Она ведь делала все так, как он сказал, правда? Он должен быть доволен.       — Снято! — доносится до его ушей. Начавшийся шум заглушают звуки собственного сердца, а Джокер отпускает свою Харли. Робби отходит еще немного назад, посматривая на режиссера. Улыбка исчезает с губ девушки, и Джаред даже не догадывается, что под белоснежным гримом сейчас расцветает румянец. Мужчина прищуривается и осматривает свою коллегу, Коммон садится на диван, разминая шею.       Дэвид с помощниками осматривают получившийся материал. Если он их устроит — все свободны. Если нет — придется переделать какой-то момент. Джокер, не покидающий площадку, все смотрит на светловолосую актрису, стоящую перед ним. Противно надсмехается над Джаредом, прекрасно все понимая. И во что ты только ввязался, ненормальный? Ты и так иногда совершал безумные поступки, но теперь решил сойти с ума заодно с этим выдуманным безумцем, которого сам же и поселил в своей голове?       — Все просто замечательно! — оглашает вердикт режиссер, поднимаясь с места. Смотрит то на Джареда, то на Марго, и вдруг начинает хлопать. Его инициативу сразу же подхватывает вся съемочная группа, зачарованно смотря на парочку.       Марго смущенно улыбается, осматриваясь, остается на месте, будто бы её что-то удерживает. Они оба слышат, как Коммон подходит к Эйру, а тот благодарит его за согласие участвовать в съемках. Еще пара секунд — и к ним ко всем подлетят гримеры, кивая на другой конец зала. Марго поворачивает голову и встречается с голубыми глазами, которые из-за освещения кажутся ей темными, какими-то мутно-синими.       Джокер все продолжает изучать её, прищуриваясь, оценивая, отвлекая внимание, чтобы она не догадалась, какие именно эмоции одолевали его на протяжении этой притягивающей и странной сцены.       Джаред почти с полной уверенностью может сказать, что Марго не понимает и не знает, что с ним происходит. Она видит перед собой лишь коллегу, который не выходит из образа, отсиживается в свободное время непонятно где и во всех совместных сценах пожирает её фигурку глазами.       Он хочет верить, что это так. Он не хочет как-то смущать свою партнершу, ставить её в неловкое положение. Он вздыхает, а она все продолжает смотреть на него, будто зачарованная. Для неё будет лучше оставаться в неведении, Джаред понимает это.       А Джокер внутри все смеется. Смех, созданный самим Лето специально для персонажа, не покидает его головы, будто бы издеваясь.