Ворон к ворону летит...

- И напоследок – сочинение нашего юного дарования, - импозантный мистер Михаэлис медленно извлек тетрадь из стопки таких же бумажных квадратиков. Голос брюнета, казалось, сочился ядом. – Фантомхайв, извольте встать, когда с вами говорит ваш учитель. Невысокий мальчик с ярко-синими глазами лениво встал, равнодушно глядя в сторону. Шепот и шум в классе мгновенно утихли – все уже привыкли к постоянным пикировкам Сиэля и молодого преподавателя. Отличник-аристократ, лучший выпускник этого года, единственный сын и наследник концерна «Фантомхайв-груп» и недавно закончивший с красным дипломом Кембридж доктор Себастьян Михаэлис сцепились друг с другом с первых же минут первого урока. Они спорили о любой мелочи, начиная с дат рождения и смерти авторов античности, которых точно не знал никто и заканчивая громкими спорами об истинной подоплеке убийства Кристофера Марло, корни которого так и не были вскрыты. Они ругались до посинения из-за каждой буквы и интонации «Ворона» Эдгара Аллана По, а крики «Никогда!» звучали так страшно, что слышавшие их литературные споры коллеги Себастьяна укоризненно качали головами, а одноклассники Сиэля вздрагивали, напрочь теряя желание знакомиться с этим шедевром мировой поэзии. Начитанность и прекрасная память обоих приводила обоих же в бешенство, и, порой, класс благоговейно молчал в течение всего урока, когда учитель и ученик сыпали без остановки и устали фактами и домыслами, уже совершенно забыв и о теме урока, и о присутствующих в помещении нескольких десятках человек. Казалось, в эти моменты, Сиэль и доктор Михаэлис просто отключались от действительности, погружаясь в какой-то особый, только им двоим доступный мир. Себастьян почти каждый день оставлял дерзкого ученика после уроков, заставляя переписывать отвратительные, по его словам, работы и эссе, за которые тройку ставить было жалко, а двойку – глупо. Директор и преподаватели престижного колледжа каждый день с боязнью ждали, когда в школу нагрянет богатый папочка и вышвырнет наглого зеленого учителя, который позволяет себе высмеивать и столь зло третировать его единственного и ненаглядного сыночка, но Винсент Фантомхайв, судя по всему, был не в курсе разразившейся войны. Сиэль молчал, видимо, решив, что это его бой, который он непременно должен выиграть. Поэтому противостояние продолжалось, становясь изо дня в день все более острым и напряженным. Школа в страхе ждала продолжения войны. *** - Я втрахаю вас в этот стол, Фантомхайв, за вашу безмерную наглость и совершенно поверхностное рассмотрение вопроса, - Сиэль слегка приподнял бровь, соизволив поднять синий взгляд на бледного, как смерть, Михаэлиса, с силой сжимавшего указку в руках. – Вы и понятия не имеете обо всех факторах, повлиявших на поэзию Джона Китса позднего периода. Они сидели в абсолютно пустом классе. Уроки закончились уже часа два назад, но ни Фантомхайв, оставленный после уроков переписывать зачетное эссе, ни его молодой учитель даже не замечали течения времени. - Думаю, главными из них были чахотка и несчастная любовь, - Сиэль спокойно поднялся из-за парты и сел прямо на стол учителя, насмешливо глядя на опешившего Себастьяна в упор. – Но вот ваше обещание меня заинтересовало. Так что там насчет стола? - Наглый мальчишка, - прошипел Михаэлис, от злости бледнея так, что теплые карие глаза внезапно показались напряженному Сиэлю алыми. – Вы что, думаете, что можете себе позволить абсолютно все? - А почему нет? – Фантомхайв надменно пожал плечами. – Не думаю, что мне стоит церемониться с таким истериком как вы. И что теперь? Так и будете стоять столбом? Сиэль улыбался, но его глаза очень внимательно смотрели на учителя. Вдруг указка в руке мужчины треснула, и этот треск показался Сиэлю зловещим и очень возбуждающим. - Нет, - Себастьян с еле уловимой, очень хищной улыбкой вдруг оказался рядом, нависая над тяжело дышащим подростком. – Столбом стоять я точно не стану, мой маленький и наглый лорд. В следующее мгновение они уже жадно, захлебываясь, целовались, терзая губы друг друга. Молодой учитель сдернул одним движением форменный пиджак с Сиэля, а тот, в свою очередь, изо всех сил вцепился в чуть отросшие смоляные пряди волос Михаэлиса, подставляя шею и лицо для поцелуев и укусов. - Наконец-то… - шепот мальчишки, казалось, шел из глубины души, которая сейчас казалась Себастьяну прекрасной и желанной бездной, в которую хотелось падать бесконечно. – Наконец-то ты сделал это… - Вы понимаете, что сейчас произойдет? – Себастьян на мгновение оторвался от мальчишки, испытующе заглянув в затуманенные глаза. – Меня уволят, но я найду другую работу, в Канаде мне предлагают кафедру в одном из колледжей, им там плевать, гей ли я или нет. А вот вы… то, что я сделаю, не вернешь ни за какие деньги и власть, Фантомхайв! - Плевать! – Сиэль обхватил учителя ногами, скрестив их у того за спиной. – Я хочу тебя с того момента, как увидел. И ты никуда не поедешь, слышишь? Ни в какую долбаную Канаду! Ты будешь со мной всегда, до самой смерти. Я так хочу! - Ну, тогда… - Себастьян улыбнулся одними кончиками губ так, что сердце Сиэля подпрыгнуло и заныло в предвкушении чего-то совершенно волшебного, - начнем наш урок, Фантомхайв… И, медленно лаская содрогающееся тело подростка, учитель литературы прошептал прямо в губы почти полностью отключившегося от ласк ученика: Подавив свои сомненья, победившие спасенье, Я сказал: "Не осудите замедленья моего! Этой полночью ненастной я вздремнул, - и стук неясный Слишком тих был, стук неясный, - и не слышал я его, Я не слышал..." Тут раскрыл я дверь жилища моего: Тьма - и больше ничего.