Её выбор

      «Ты об этом пожалеешь» – собственные слова, сказанные несколько бесконечностей назад, отдаются в голове Аида издевательским эхом.       Если бы он тогда знал, что через годы они снова разрушат его надежду на счастье, заставят Зелену видеть в нём врага, жаждущего мести. Она ведь до сих пор думает, что он угрожал ей.       Впрочем, возможно, тогда это действительно было угрозой. Сейчас Аиду кажется, что это не так, что он просто выплеснул свою горечь, предупреждая ведьму, что она сама не будет рада своему выбору, она тоже будет мучиться от тоски по упущенному шансу…       Но тогда он действительно был зол. Да что там, он был в ярости! И Зелена видела это, она помнит. Это последнее, что она о нём запомнила.       Она ведь не знает ничего о годах тоски, с которой он издалека наблюдал за её жизнью, восхищаясь всё больше. Очарование первых встреч не исчезло, наоборот. На своём веку Аид повидал немало потерянных, отчаявшихся, озлобленных созданий. Среди них попадались и люди, и чародеи, и даже боги, но никто больше не нёс свою ношу страданий и гнева с такой элегантностью, с таким надрывным задором, почти с упоением.       Потерявшая всё, что только можно было потерять, опустошённая и заполнившая пропасть в своей душе едкой злобой, жестокая, но не сломленная, не сдающаяся, никогда не показывающая всей глубины своей боли… Незримо проживая с ведьмой её жизнь, Аид и сам не знал, ощущает он её чувства или свои собственные. Они ведь так похожи, будто вылеплены из одного теста, будто были родными ещё до возникновения миров, до своего рождения.       Какая ирония, что именно из-за этого Зелена не может ему поверить. Она ведь хорошо знает себя. А значит, знает и его – так она думает, забывая о том, что живой и мёртвый – два совершенно разных состояния. Несмотря на всю их схожесть, в нём – холодном, бесчувственном – нет и не может быть того запала, с которым она бросается во всё новые авантюры. В Подземном царстве любые чувства пересиливает тоска. По жизни, по солнцу и воздуху, по родным местам и людям… В его случае – по Зелене. Тоска по ней, едва только зародившись, сразу стала намного сильнее жажды мести и верховенства.       Аид сам удивился, как легко он вдруг принял свою судьбу, отказался от всех амбициозных планов, которыми до этого скрашивал безрадостное существование в ненавистном пепельно-пурпурном мареве. Нет, гнев, который наполнял его так долго, что стал основой его сущности, никуда не делся. Но теперь ему вполне достаточно уныния и страха своих невольных подданных, чтобы не утрачивать равновесия и жить… существовать дальше. И обустраивать Подземный мир так, как должно было понравиться Зелене.       Аид не сомневался, что когда-нибудь они встретятся снова. В конце концов, у него в запасе было всё время миров! Судьба просто не могла исхитриться так, чтобы за всю бесконечность не дать ему больше ни одного шанса.       И наконец его час настал! Эти глупые герои-самозванцы, нахально вторгшиеся в его владения, даже не подозревают, с каким ликованием он встретил их прибытие. Наконец-то у него появилась возможность внести последние штрихи и преподнести любимой по-настоящему ценный подарок – Сторибрук, в котором бывшая Злая королева вместе со своими жалкими сторонниками окажутся полностью во власти его Зелены.       Аид горько усмехается, вспоминая, с каким упоением, с какой злой радостью он высекал на каменном надгробии имена главных недругов ведьмы, думая о том, что теперь помеха на пути к их единению будет устранена – когда Зелена поймёт, что ей не нужно выбирать между местью и любовью, что она может получить всё сразу, тогда ведь она не отвергнет его снова?       Оставалось только забрать её ребёнка у этих неугомонных миссионеров добра и отнести в Оз.       Но Зелена, как и всегда, не ждала ни помощи, ни удачи, ни подарков судьбы. Она снова попыталась всё сделать сама. Аид не успел, и теперь она видит в нём врага, желающего отнять единственное, что стало ей дорого.       Аид пытается подавить ярость, поднимающуюся из глубин его тёмной души – бессмысленную, бездумную ярость против младенца, из-за которого он снова теряет так и не полученную любовь. Девчонка ещё даже не может подняться на ноги, а уже стоит у него на пути!..       Аид мучительным усилием усмиряет закипающий гнев, повторяя себе, что младенец здесь ни при чём, и что он не может, не должен направлять свою злость против той, что так дорога его ведьме.       Аид бесчинствует, отправляет несколько несчастных душ в пылающие воды Флегетона, кого-то пытает, даже не замечая, кто попался под руку и напрасно пытаясь молящими воплями жертвы заглушить собственную боль.       Но успокоение не приходит. Сегодня ему нужно что-то другое. Он обещал Зелене, что не будет вмешиваться, позволит ей самой забрать свою дочь. Но ведь немного отвлечь геройскую шайку, чтобы никто не смог помешать любимой, не будет нарушением обещания?       Аид снова вспоминает непривычную беспомощность, которая теперь притаилась в глубине глаз ведьмы – по-прежнему несгибаемой, не сдающейся, угрожающей, но уже не неуязвимой со своей подвёрнутой ногой и не желающей подчиняться магией.       Скрипучий трясущийся лифт медленно ползёт вверх, неся его в подземный Сторибрук. Наконец ржавые створки разъезжаются, заставляя его замереть от изумления.       Аид на мгновение зажмуривается, не веря собственным глазам, но когда открывает их снова, ничего не меняется – перед ним по-прежнему стоит Зелена, бережно покачивая розовый свёрток из одеял.       - Мы собирались домой, - прерывает молчание ведьма, неожиданно робко глядя на когда-то отвергнутого бога.       Аид отступает вглубь лифта, делая приглашающий жест рукой. Сердце, всегда коротко вздрагивающее в присутствии ведьмы, бьётся снова, на этот раз сильнее обычного и, опять неизбежно затихая, оставляет в душе какое-то неведомое ранее или давно забытое чувство, рвущееся наружу счастливым радостным смехом.       - Как ты это сделала? – восхищённо спрашивает бог, откровенно любуясь непривычно беззаботной колдуньей.       - О! – Зелена тоже смеётся, помахивая перед ним рукой, на которой яркими зелёными всполохами искрится магия. – В одном они правы, - говорит она, имея в виду своих вечных недругов. – Любовь действительно творит чудеса.       Свёрток в её руках шевелится. Разбуженная громкими голосами малышка тянет руки вверх, привлечённая ярким блеском кулона матери. На крошечных пальчиках вспыхивают и гаснут едва заметные зелёные искорки.       - Значит, в нашей жизни наступило время чудес? – полувопросительно произносит Аид, с волнением ожидая ответа.       Зелена улыбается, доверчиво приближаясь к нему. Их губы наконец встречаются, и в этот миг Аид не вспоминает о проклятии, не пытается уловить изменения в своём сердце – только упивается нежностью, заполнившей каждую частицу их тел.       - Я выбираю тебя, - повторяет Зелена недавно произнесённые им слова, и они звучат сильнее, проникновеннее и нерушимее всех брачных клятв. – Навсегда.       Они вместе. И пусть и боги, и люди сошлись в том, что кроме безжизненного пепельного царства для них больше нет места во всём свете, его-то у них никто не отнимет. Разве этого не достаточно для счастья?