Игра времени

Ве­чер мед­ленно опус­ка­ет­ся на Па­риж, оза­ряя го­род сво­ими пос­ледни­ми лу­чами за­ходя­щего сол­нца. Про­ходя сквозь пе­лену ок­на, свет раз­би­ва­ет­ся по раз­ным уг­лам, ос­ве­щая не­боль­шую ком­натку, прак­ти­чес­ки на са­мом вер­хе зна­мени­той на всю ок­ру­гу пе­кар­ни. Ти­шина. Толь­ко ча­сы, с цо­кань­ем сколь­зя по ци­фер­бла­ту, раз­би­ва­ют му­читель­ную ти­шину ком­на­ты. Тик-так. Тик-так. Вре­мя бе­жит, сов­сем не за­мечая ни­чего вок­руг. Ему не­ин­те­рес­ны зем­ные пре­людия, оно прос­то идёт. Спе­шит, не да­вая воз­можнос­ти спол­на нас­ла­дить­ся им. А нам да­но толь­ко наб­лю­дать. Тик-так. Тик-так. Од­но де­ло, ког­да у те­бя обыч­ная, сред­неста­тис­ти­чес­кая жизнь. Ут­ро, шко­ла, уро­ки, от­дых, сон. И так день за днём. Год за го­дом. А ча­сы всё спе­шат. Тик-так. Тик-так. Дру­гое де­ло — жизнь ге­роя. Спа­сение, спа­сение, спа­сение. Мис­сии, мис­сии, мис­сии… На обыч­ную жизнь сов­сем нет вре­мени. Ос­та­ёт­ся толь­ко нас­лаждать­ся вы­делен­ным от­резком, ко­торый то­же мно­гого сей­час сто­ит. Тик-так. Тик-так. Воз­можно ли пой­мать вре­мя? Ко­неч­но же нет. Мож­но толь­ко поп­ро­бовать нас­ла­дить­ся им. Это уда­ёт­ся не всем. А вре­мя до сих пор не ос­та­нав­ли­ва­ет­ся. Тик-так. Тик-так. У всех свои спо­собы от­дохнуть. На­вер­ное, имен­но из-за это­го по­яви­лись хоб­би, ув­ле­чения. Лю­дям прос­то не­чем бы­ло убить вре­мя, так мо­жет нас­ла­дить­ся им? А вре­мя не уга­са­ет, те­чёт в при­выч­ном рит­ме. Тик-так. Тик-так. Вот и эта де­вуш­ка ре­шила про­вес­ти вре­мя спо­кой­но, без вся­ких взбу­чек и раз­ногла­сий. Прос­то по­рисо­вать. Да, как бы это не ба­наль­но не зву­чало, Ма­ринетт лю­била ри­совать. Но не прос­то во­дить кис­точкой по лис­тку, го­воря всем, что это — но­вый абс­трак­тный ше­девр. Нет. Она ри­сова­ла свои чувс­тва. Спро­сите: как? А очень прос­то. Дав­но вы ри­сова­ли лю­бимо­го че­лове­ка? А изоб­ра­жали ли Вы во­об­ще его? Нет? А зря. « Ког­да лю­бишь, ри­сунок по­луча­ет­ся бо­лее…жи­вым, что ли?» Ма­ри всег­да твер­ди­ла это сво­ей ро­зовой ква­ми, пос­то­ян­но го­воря­щей, что де­вуш­ка веч­но за­быва­ет о вре­мени. А раз­ве оно в эти ми­нуты ещё жи­вёт для Ле­ди? От­ве­та прос­то нет. Тик-так. Тик-так. И всё-та­ки вре­мя тут. По­ка что. Ведь для люб­ви нет се­кунд, ми­нут, сто­летий… Они зат­ме­ва­ют­ся этим чувс­твом, по­ража­ющим нас­квозь вре­мя. Кле­опат­ра и Ан­то­ний. Ро­мео и Джуль­ет­та. Рус­лан и Люд­ми­ла. Наг­лядные при­меры ис­тинной люб­ви, не­под­властной ни­кому боль­ше. Да, пусть и они вы­дума­ны, но в каж­дой ис­то­рии есть своя до­ля ис­ти­ны. И вре­мя рас­сержен­но. Это единс­твен­ное, чем оно не мо­жет уп­равлять. Ти­хо ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, но за­тем сно­ва про­дол­жа­ет свой бег. Тик-так. Тик-так. Вер­нёмся к Ма­ри. Спус­тя нес­коль­ко ми­нут, ри­сунок был го­тов. На нем кра­совал­ся улы­ба­ющий­ся блон­дин, с яр­ко зе­лёны­ми, как изум­ру­ды, гла­зами. Сов­сем нет­рудно до­гадать­ся, кто же это. Ри­сунок был со­вер­ше­нен. Он с аб­со­лют­ной точ­ностью пе­реда­вал эмо­ции пар­ня, каж­дый мус­кул на ли­це, каж­дый блик све­та в его зо­лотис­тых во­лосах… Да, у Ма­ри был яв­ный та­лант. Всё бы ни­чего, но яв­но че­го-то не хва­тало. Де­вуш­ка пос­мотре­ла на изоб­ра­жение при­дир­чи­вым взгля­дом. И мо­мен­таль­но, буд­то по во­ли ин­стинктов, на­чала быс­тро что-то до­рисо­вывать. И не что-то, а чер­ный, слов­но ночь, кос­тюм. Ла­тек­сный. Сов­сем как у её на­пар­ни­ка — Ну­ара. А раз­ве она и не его ри­сова­ла? Сол­нце уже сов­сем опус­ти­лись за го­ризонт, пог­ру­жая го­род во мрак. Её за­мени­ла лу­на. По­дума­ешь, че­го тут та­кого не­обыч­но­го? Прос­то день сме­нила ночь. Ночь сме­нит день. И так за го­дом в год. А ча­сы всё трез­во­нят свою уже под­на­до­ев­шую ме­лодию… Тик-так. Тик-так. Ри­сунок го­тов. От­счет до ос­та­нов­ки по­шёл. Тик-так. Тик-так. — Ри­су­ешь ме­ня, Прин­цесса? А у те­бя неп­ло­хо по­лучи­лось, — мяг­ко шеп­нул на ухо де­вуш­ке Ну­ар, не­замет­но под­кра­дыва­ясь сза­ди. Как этот наг­лый кот про­лез в ком­на­ту — ни­кому не­из­вес­тно, — я бы да­же ска­зал за­мур­ча­тель­но. Воз­ду­ха нет. Он прос­то ис­па­рил­ся, ухо­дя по­даль­ше от этой па­роч­ки. А вре­мя ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, по­ка да­же не по­доз­ре­вая об этом. Пять се­кунд. — Ко­тик, за­чем так пу­гать? — ще­ки де­вуш­ки из неж­но-ро­зовых ста­ли пун­цо­выми. Всё-та­ки от оба­яния ко­та не­воз­можно сдер­жать­ся. Луч­ше это приз­нать, чем от­ри­цать. Че­тыре се­кун­ды. — А зна­ешь, как ещё луч­ше и удоб­ней ри­совать? — Чёр­ный кот про­тянул к се­бе Ле­ди, вни­матель­но заг­ля­дывая в её ва­силь­ко­вые гла­за. А Ма­ри, тем вре­менем, от­ри­цатель­но по­каза­ла го­ловой. Кот хит­ро улыб­нулся, и, об­ли­зав гу­бы, с ус­мешкой наб­лю­дая, как Ма­ри сле­дит за ним, неж­но про­гово­рил ей пря­мо в ли­цо: — С на­туры. Три се­кун­ды. — А по­лучит­ся ли у ме­ня? — Ма­ринетт при­няла иг­ру, слег­ка под­нявшись на но­соч­ки, про­гово­рив это пря­мо Ну­ару в ли­цо. А Кот яв­но не ожи­дал от­ветно­го жес­та от де­вуш­ки, на се­кун­ду под­давшись на ее не­замыс­ло­ватую улов­ку. Две се­кун­ды. — Так по­чему бы сна­чала не поп­ро­бовать… ммм? — о Бо­же, пусть эти се­кун­ды длят­ся веч­но! Иног­да вре­мени ка­тас­тро­фичес­ки не хва­та­ет. А се­кун­ды от­счи­тыва­ют свой пос­ледний марш. Се­кун­да — и ни­чего нет. Од­на се­кун­да. — Сог­ласна, Ко­тик, — не­выно­симо жар­ко. На­до как-то зат­мить жар. Се­кун­да — и она приль­ну­ла к его гу­бам. Не­объ­яс­ни­мое чувс­тво. Внут­ренний вул­кан прос­то взор­вался на ты­сячи ос­колков, раз­бе­жав­шись по те­лам двух влюб­лённых. Ни­чего боль­ше нет в этом ми­ре. Толь­ко он. И его за­пах зим­них апель­си­нов. Толь­ко она и за­пах нар­циссов. Ка­залось бы, что меж­ду ни­ми об­ще­го? Ока­залось, что очень мно­го. Сколь­ко они уже так сто­ят? Се­кун­ды? Ми­нуты? Мо­жет ча­сы? Ха! Вре­мени боль­ше нет. Он лишь с том­ным сто­ном в оче­ред­ной раз сми­на­ет её гу­бы. А она под­да­ет­ся. Те­перь не она од­на здесь влас­тву­ет. Они. А как же вре­мя? А вре­мени нет. Есть толь­ко они. Боль­ше ни­чего. Вре­мя — ко­неч­но, ве­ликая си­ла. Но ей не­под­властны нас­то­ящие чувс­тва. Да, эта лю­бовь дей­стви­тель­но на ве­ка. Ни­чего не спо­соб­но её раз­ру­шить. Да­же вре­мя.