Я собираю головоломки

Я собираю головоломки. Сколько прошло времени, а я всё собираю и разбираю головоломки. Доктор Чаннард говорит, что это хороший знак, что мне становится лучше. Головоломки для меня, как способ разобраться, и навести порядок в самой себе. Только мне не стало лучше. Меня юную привезли сюда с подозрением на аутизм. Я была слишком замкнутой в себе, не хотела общаться ни с кем из школы или своего двора. Я только и делала, что собирала головоломки. Когда меня привезли в Институт доктора Филиппа Чаннарда, в приемной был стол, а нем лежала коробка с мозаикой. Я, не говоря ни слова, подошла к столу, села и приступила к работе. Сложная оказалась головоломка, но в целом неплохая. И, когда я уже сложила половину мозаики, я услышала грохот из кабинета доктора. Я со всех ног бросилась туда и увидела… Я увидела мою маму. Она, бездыханная, лежала на полу. Глаза широко раскрыты от ужаса. А рядом находился доктор Чаннард. Снимая черные кожаные перчатки, тяжело дыша, он сказал, что моя мама умерла от инфаркта. Я со слезами бросилась к телу мамы. Тронув ее за плечо, я кричала: - Мама! Мамочка! Не умирай! Доктор Чаннард держал меня за плечи и говорил слова утешения. Что поможет мне, что исцелит меня. И тогда я замолкла. Навсегда. Дни сменялись ночами. Ночи сменялись днями. Доктор Чаннард сделал мне операцию на мозге. Но ничего не помогало. Мой диагноз изменили с подозрения на аутизм на просто аутизм. Теперь я окончательно замкнулась в себе. И только делала, что собирала головоломки. Мозаики, головоломки из комнаты игр, даже несколько тех, что привозил мне доктор Чаннард. Все головоломки я решала на раз. Было очень легко. Без сна, отдыха, еды или воды. Один раз я упала в обморок от истощения. Сестра принесла поднос с едой, но увидев меня, поставила его на кровать и бросилась ко мне. Она трясла меня за плечи и приговаривала: - Ну же, милая, давай, очнись. Я с трудом открыла глаза. Увидев успех, сестра положила меня на постель и сказала: - Так нельзя, милая. Зачем ты себя изводишь? Поешь, попей. Хоть кусочек скушай. Я покорно села и начала есть. Сестра улыбнулась мне: - Вот так. Вкуснятина, правда? Мы тут не отравой всех кормим. Так, а теперь попей. Я взяла стакан и отхлебнула напитка. Какао. Сладкий. Совсем как дома, как мама готовила. Мама. Я отставила стакан и снова пошла к незаконченной головоломке, что привез доктор Чаннард. Сестра охнула и сказала: - Я слышала, что ты не назвала своего имени. Даже в карте его нет. Я буду звать тебя Тиффани. Тиффани, девочка моя, все сущее умирает. Да, ты жалеешь, что твоя мама умерла, но поверь, она сейчас в лучшем мире. Я не слушала. Я собирала головоломку. Сестра рассказывала мне о рае, о том, что моя мама сейчас там. Но я не слушала. И вот, получилось. Головоломка собрана. Ей оказался куб. Сестра увидела мое творение и сказала: - Ты умница, Тиффани. Доешь, допей и ложись отдыхать. А вечером я принесу ужин. И я снова покорно исполнила приказ. Упав на кровать, я уснула и проспала дня четыре. Я так вымоталась? Нет. Было что-то другое. Мне снился сон. В нем таинственный голос шептал мне: - Ты уверена, что твоя мама на небесах? Отнюдь. Продолжай, девочка. Собирай головоломки. Мы скоро встретимся. И так целыми днями и ночами. Я усердно прикладывала всю мощь моего разума, чтобы разгадать даже самые сложные головоломки. И они с легкостью поддавались мне, будто сами хотели быть разгаданными или собранными. А мое имя, Тиффани, стало известно всему Институту доктора Чаннарда. По словам одной из сестер, что принесла мне завтрак, прошло полгода. Интересно. Я здесь полгода и ничего? Мне не стало лучше, да и хуже уже не будет. Когда на осмотр ко мне явился доктор Чаннард, он сказал, что он еще понаблюдает за мной месяц, а потом отпустит меня. Я с трудом поверила его словам. Дома меня никто не ждет. Никто: ни родственников, ни друзей, ни знакомых. Когда я собирала головоломку, привезенную мне доктором Чаннардом из Китая, я услышала крик. Крик молодой девушки. Она кричала про какую-то шкатулку, про демонов. Я подняла голову в надежде услышать еще что-то, но нет, девушка замолкла. И я вернулась к своим делам. Вечером я собирала новую головоломку. И тут я увидела ее. Высокая, симпатичная, с вьющимися темными волосами. И глаза. Полные боли и страданий. Видимо, она тоже потеряла кого-то. Улыбнувшись мне, она рукой подала мне знак: «Не обращай внимания, продолжай». К ней подошел ассистент доктора Чаннарда, Кайл. Они о чем-то поговорили. Не знаю о чем, двери в палатах непроницаемы для звука изнутри и снаружи. А я продолжала своё дело. Собирала головоломку. Куб. Теперь все головоломки, что попадались мне, имели форму квадрата или куба. Что это? Может это какой-либо знак? Или я действительно схожу с ума? Один раз ко мне пришел доктор Чаннард и попросил меня проехать вместе с ним к нему домой. Я читала, что многие психиатры имели наклонности к совращению несовершеннолетних. Но даже если доктор Чаннард такой, то кто послушает пятнадцатилетнюю девочку с аутизмом? Поэтому я встала с пола, где собирала головоломки и пошла вместе с ним. Мы приехали с ним к нему домой. Он взял меня за руку, и мы вошли. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он показал меня какой-то женщине. В бирюзовом платье, с вьющимися темными волосами. А комната была, по крайней мере, для меня сущим кошмаром: около столбов на цепях висели иссушенные трупы девушек и женщин. Как будто кто-то выпустил из них всю кровь и оставил тут умирать. Женщина опустила еще один иссушенный труп. Только по одежде я узнала его: это Кайл, ассистент доктора Чаннарда. А у женщины я мельком заметила странный шрам, тянущийся от головы по спине. Я обратила внимание на пол. И увидела ту самую девушку. Она была без сознания. И доктору Чаннарду было абсолютно все равно. Он отвел меня вниз в какую-то необычайную комнату. Здесь как будто смешались все временные эпохи. Доктор Чаннард снял стеклянную крышку с одного из трех постаментов, где хранились странные коробки, взял одну из них и дал ее мне. Он сказал, что это головоломка, и ее надо решить. Затем, со словами, что он не собирается мне мешать, покинул меня. Я села на пол и начала. Коробка интересная. С золотыми вставками, из красного дерева. С множеством символов. А наверху красивый узор в золотых вставках, разделенный на шестнадцать сегментов. Я несколько раз изучала ее. И не могла не нарадоваться этой восхитительной красоте головоломки. Когда я подняла ее в последний раз, я приступила к работе. Головоломка оказалась французской. А их я много собрала. Будет несложно. Водя пальцами по головоломке, я заметила, что начал усиливаться ветер. Бросив мимолетный взгляд на окно, я продолжила работу. Нажав на кнопочку, я увидела, что один сегмент головоломки раскрылся. Воодушевившись успехом, я продолжила работу. Французская логика оказалась податливой. Я вмиг разобралась, что к чему. И на финальном этапе, я почувствовала, что что-то не так. Это не простая головоломка. Ветер за окном гремел. Блики света усиливались и утихали. Вдалеке я услышала тихий звон колокола. Что со мной? Это всего лишь головоломка. И я должна довести дело до конца. И вот головоломка решена. Я выполнила задание доктора Чаннарда. И тут произошло то, чего я не могу понять. Дверь с грохотом открылась. Воющий ветер или какая-то неестественная сила выбрасывала книги с полок, разбивала стекло, за которым хранились картины и схемы, уничтожала склянки с какими-то неизвестными тварями в формалине. Я в непонимании прикрылась одной рукой, в другой была головоломка. И тут все стихло. Но ненадолго. Дверь захлопнулась, но тут я услышала тихий грохот, как будто стены отъезжают в сторону. И вошли они. Я увидела юношу, который был одет в черное, но его голова была ужасной: обожженная полностью, нет глаз, ушей и носа. А рот был неестественно растянут проволокой с крючьями, обнажив его зубы, которые стучат. Вторым я увидела мужчину: толстого, в такой же одежде, но также в темных очках. Но я успела заметить, что его глаза зашиты, а на его животе разрез и крючки не дают ему срастись. Третьей вошла женщина. В черной одежде, абсолютно без волос. Сквозь нос вбит гвоздь, а через щеки продета проволочная конструкция, которая держит открытым разрез на шее. Она точила нож. Все трое обернулись ко мне. Женщина даже немного была опечалена тем, что убьет такую несчастную девочку, как я. Но кто-то им приказал: - Стойте! И из прохода в стене показался четвертый и, видимо, самый главный, раз остальные его послушались. Также в черной одежде. Высокий, статный. Но его голова абсолютно безволосая, как и у женщины. В ней были проделаны разрезы по всему лицу и части головы. А в каждый уголок была вбита булавка. Он вошел и громко сказал: - Нет! - Нет? – переспросила женщина. - Нет! – подтвердил человек с булавками в голове, - Нас вызвали не руки, а желание! Они ушли, оставив меня. Я мысленно поблагодарила того человека с булавками в голове. Он сохранил мне жизнь. Я встала и огляделась. Что скажет доктор Чаннард, когда увидит все это? И тут раздался щелчок. Я испуганно посмотрела на источник звука. Им оказалась… головоломка. Она складывается в изначальную форму. Собравшись в куб, она снова издала щелчок. За моей спиной оказалось два прохода, ведущих, казалось бы, в одном направлении. Я медленно пошла в длинный коридор из серых кирпичей. Кто знает, может здесь я увижу маму?