Умереть

Тело окутывает какое-то облегчение и от этого хочется глупо, безысходно улыбаться. Такое чувство, будто внешняя оболочка налилась свинцом, а вокруг всё окутало ватной пеленой, обещающей не доставлять какого-либо дискомфорта или того хуже, серьёзных повреждений. Шприц выпал из рук блондина и тот даже не пытаясь его поднять, бездумно улёгся на пол, где сидел минуты две назад. Внутривенное введение наркотика дало о себе знать примерно через семь секунд и, наверное, Дженкинс никогда в жизни не чувствовал себя таким умиротворённым, спокойным. Каждый раз думая об этом «спокойствии», Люцифер был неправ, раз за разом он лгал сам себе, так как с новой дозой его сонливость и спокойствие повышалось, а что означало – нужно лечиться. Или умереть. В тёмной и слишком серой комнате, с виду напоминающей хрущёвку в задрипанной пятиэтажке, послышался громкий звук закрывающейся двери, он как раз оповестил о приходе гостей. – Боже... – противоположно прошлому звуку, этот разлился по комнатушке тихим, с ноткой горечи шёпотом и, кажется, по полу прокатились какие-то предметы очень похожие на яблоки... или апельсины. А кто его знает. Нейт сразу же подлетел к белобрысому распиздаю -как он всегда его называл-, ложа голову юноши к себе на колени, – Люцифер, ты полный долбоёб! Крикнул рыжий, прикрывая глаза от злости; Люц знал, что если Драйгер закрывает свои серые, пронзительные глазищи, то пытается что-то скрыть. В данном случае это либо очень сильная злость, либо такое же беспокойство. И что-то подсказывает – первое более вероятно. – Я? – совершенно невозмутимо спросил блондин, – нет. Тебе показалось, – парень зевнул потянувшись. Да, тело и вправду очень тяжёлое, вот только это только кажется. Становится на душе так легко, даже на пару минут показалось, что Дженкинс может отделиться от своего тела и улететь в неизвестность, далеко, за облака, ближе к небу, космосу и орбитам наших планет. От этих мыслей перекрывает все дыхательные пути и Люц на последнем выдохе прикрывает глаза. Он захотел подняться, только вот ноги не слушались; захотел прикоснуться к Нейту, но не смогу поднять руку. С безысходной улыбкой на лице парень всё так же лежал головой на коленях рыжего, а тот нежно, будто боясь причинить боль Люциферу, провёл подушечками пальцев по только что сделанному уколу и красной пуговке, которая осталась на его месте, а затем шумно и как-то ~грустно?~ вздохнул. – Пожалуйста, Люцифер, пообещай мне, что это будет в последний раз? — эти слова ему удавались очень плохо. Почему-то хотелось не говорить, а просто плакать, громко, навзрыд. Чтоб слышал каждый в этом грёбаном городе, какую боль приносит ему такие ситуации. Наверное, парень впервые в жизни так хреново себя чувствует, впервые в жизни он так опустошён, - Мы с тобой сможем выбраться просто пообещай мне, Люцифер... Мы же сможем, да? Вот только Дженкинс не ответил, и больше никогда не ответит на этот вопрос.