BTS и внезапные пейринги (драбблы)

Полгода назад Юнги заключил сделку. Что-то вроде соглашения с морским царем, когда приходится отдавать своего первенца, если не выполнишь условия. По крайней мере, Юнги нравится думать об этом как о сделке. Тэхен наблюдает за Юнги издалека сквозь дым. Полгода назад Тэхен хотел помочь другу. Давал советы, устраивал встречи. Три месяца назад — просто отступил и предоставил Юнги самому себе. Месяц назад Юнги стал замечать откровенное презрение во взгляде Тэхена. Впрочем, их взгляды теперь редко пересекались, и Юнги непрерывно повторял себе, что ему показалось. Вообще-то, Юнги против условий. Друзья не должны ставить такие ультиматумы. С другой стороны, Тэхен прав. Тут каждый за себя, и полгода — это невероятная, неизвестно откуда взявшаяся щедрость с его стороны. Юнги смотрит на Тэхена через небольшой зал андеграундного клуба. Тот стоит чуть в стороне от толпы танцующих, как и сам Юнги. Тэхен поднимает ладонь с растопыренной пятерней. Потом сжимает пальцы и разжимает снова только четыре. Три. Два. Один. Время вышло. Юнги не может заставить себя сдвинуться с места. Тэхен проходит мимо, в его улыбке Юнги видит «ты все равно никогда не решишься», еще жалость и некоторую брезгливость. «Подумаешь. Все равно бы ничего не получилось», — уговаривает себя Юнги. «Я не могу испортить нашу дружбу», — добавляет Юнги привычных аргументов. На самом деле, в глубине души у Юнги пропасть с черными страхами, лижущими ступни, и наползающими со всех сторон, стоит лишь зазеваться. Только рядом с Намджуном нормально, потому что тот ничего не боится. «Намджуну не до меня, он занят альбомом», — думает Юнги. И вспоминает насмешливый взгляд Тэхена, когда Намджун в гримерке касается локтя Юнги, а тот рефлекторно сбрасывает его руку и раздраженно что-то бурчит. Подаренные Тэхеном полгода Юнги потратил на то, чтобы еще больше замкнуться в себе, еще больше сомневаться, написать много яростной музыки и текстов. И, пожалуй, всё. Юнги с ужасом смотрит как Тэхен подходит к Намджуну, загадочно улыбаясь. Намджун заинтересован и поднимает брови, улыбается в ответ. Он очень красивый, и Юнги на секунду выпадает в небытие, как всегда случается, стоит только его увидеть. Тэхен смотрит Намджуну в глаза, шагает, прижимаясь вплотную, и уже стоя нос к носу как бы смущенно опускает ресницы. Потом прижимается щекой к щеке. Юнги видит, как губы Тэхена произносят «ты мне очень нравишься», и чувствует себя инвалидом в коляске, перед которым фигурист изящно приземляется после тройного тулупа. Потом Тэхен демонстрирует блестящий квадратик в руке, заговорщически улыбается и срывается с места. Намджун тут же подхватывается за ним, и Юнги даже из своего дальнего эмо-угла видит, что всё. Теперь они вместе. Ему так больно, как будто весь мир превратился в испанский сапог и давит на Юнги со всех сторон. Кажется, он потерял сразу обоих, и заодно себя. — Ой, да пошли они нахуй, — с веселым азартом фыркает кто-то рядом. Испанский сапог внезапно лопается как мыльный пузырь. — Согласен, — отвечает Юнги, под впечатлением от эффекта. Парень в своей шипастой косухе, леопардовой шелковой рубашке с вырезом до пупа, и кожаных штанах со шнуровкой сверху донизу, выглядит как будто совсем не отсюда. Девяносто процентов местного контингента как в униформе в черных худи, кепках, и черных штанах с кроссовками. У парня на сапогах серебряные шпоры. Невероятно, но во всем этом обвесе он все равно выглядит человеком, который может понравиться родителям. — У меня в номере бутылка текилы, — парень улыбается ему как закадычному другу, но под улыбкой двойное дно. Юнги перегибается через барную стойку, достает оттуда лайм и кивает. — Пошли. Никогда ведь не поздно перестать быть ссыклом?