Ночь.

Странные апрельские ночи: на улицу можно выйти в пальто нараспашку, но стоит ветру объявить о своем присутствие – тут же кутаешься в подаренный еще прошлой зимой шарф. Она так и сделала: вышла из подъезда в неизменно черном пальто, укуталась в шарф и подняла глаза наверх. Странно видеть такое количество звезд в черте города. В кармане нащупала ключи от машины; оранжевые огоньки загорелись и тут же потухли, сопровождаемые соответсвующим звуком. В салоне все еще пахло духами; не её, но от того не менее любимыми. Даже – скорее – обожаемыми. Выехав на дорогу, закурила в открытое окно, отбивая пальцами ритм песни приглушенно игравшей в машине. Словив первый светофор – даже не выругалась; повернула голову направо, изучая Нескучный сад, который сейчас совершенно не соответствовал своему названию: невзрачные ветки, только что освободившиеся от снега, угрюмо покачивались на ветру, оставляя неуклюжие тени на водной глади Москвы-реки. Зеленый свет отразился на лобовом стекле; окурок полетел на дорогу, а Земфира – на другой конец Москвы. На парковке стояло две машины; обе – были знакомы певице. Женщина слегка наклонила зеркало заднего вида: рукой взъерошила волосы; поджав губы – улыбнулась. Не успев отойти от машины, вспомнила, что забыла сигареты – выругалась, но вернулась за заветной пачкой и зажигалкой. На всякий случай накинула капюшон – хотя вряд ли, конечно, кто-нибудь из фанатов будет стоять черт знает где практически за полночь, но вот LifeNews такое практикуют. А скандалов ей хотелось сейчас меньше всего – биатлонистов хватило сполна. На входе кивнула охраннику, который – кажется – почти уснул за очередным сериалом, транслируемым в своем крохотном телевизоре. Теперь осталось преодолеть три лестничных пролета, повернуть направо – до стенки. Аккуратно нажав на ручку железной двери, Земфира заглянула в небольшую, слабо освещенную комнатку. Дав глазам привыкнуть, сделала шаг за порог и аккуратно прикрыла за собой дверь. Давно она здесь не была: на совершенно крохотной – по сравнению с ее студией (и уж тем более с площадками!) – территории Земфира чувствовала себя слегка неловко, не ее формат. Улыбнувшись своим мыслям, женщина резко повернула голову направо, отреагировав на знакомый голос. Привыкшая не мешать рабочему процессу, Земфира устроилась на потрепанном диванчике, закинув ногу на ногу, а руки сложив в замок. Теперь – когда зеленые глаза окончательно переключились в кошачий режим – певица смогла разглядеть два силуэта, сидящие за столом во всю стену: мужской и женский. Последняя что-то объясняла тихим голосом, жестикулируя левой рукой, так – что Земфире на секунду показалось, что она в театре теней. Мужчина – почесав затылок – кивнул и развернулся к экрану, на котором застыло лицо Ульяны. Вновь отметив удивительное сходство с ее матерью, Земфира прищурилась, скрестив руки на груди. Не желая разрушать тишину, мужчина рукой показал на наушники и кивнул Ренате. Та сначала пыталась найти свою пару на столе, но потом – вспомнив, что повесила их на спинку стула – негромко цокнула. Режиссер развернулась, но гостью заметила не сразу – почти надев наушники, стрельнула взглядом в дальний угол. Улыбнулась, прижав ладонь к губам, кивнула головой; вернулась к работе. Привычка доделать намеченное до конца – давала о себе знать. Привычка к женщине, сидевшей на диване, - тоже проснулась, заставляя работать быстрее. Удовлетворенная звуком Литивнова положила руку на плечо своему коллеге. Тот повернулся к ней и мягко улыбнулся. Литвинова встала и на цыпочках подошла к торшеру. Мягкий свет упал на точеные черты лица певицы, освещая ямочки на щеках и придавая блеск двум изумрудам. Рената дернула бровями и улыбнулась в ответ, хотела что-то сказать, но опомнилась и вернулась к рабочему месту. Наклонившись над мужчиной, что-то прошептала ему на ухо, слегка надавливая руками на плечи, впиваясь ногтями в клетчатую ткань рубашки. Тот усмехнулся. Как только женщина отошла, развернулся и кивнул женщине на диване. Не успели экраны погаснуть, Земфира тут же вскочила с дивана и очутилась в коридоре. Слишком мало место для троих. Для двоих – самый раз; если эти двое – она и самая удивительная женщина этой планеты. Мужчина вышел последний: закрыв железную дверь, поправил сумку на плече и протянул ладонь Земфире. Та вежливо пожала ее и улыбнулась. Звуковик сунул в рот сигарету и, насвистывая что-то, нарочно первым направился к лестнице. Женщины шли позади: Зе аккуратно положила руку на талию Ренаты; та – в свою очередь – сильнее прижималась к хрупкой женщине. Спящего охранника компания будить не стала. Как только вышли на парковку – все замерли. Забыв про сигареты, они уставились на небо. Каждый думал о своём – но о главном. Только Земфира не забывала сильнее сжимать теперь уже ладонь своей подруги, перебирая большим пальцем костяшки на холодной руке. С коллегой Рената распрощалась молча: кивком и улыбкой в его сторону. Как только он выехал с парковки, повернулась к Земфире, сократив расстояние до невозможности. Улыбнулись и одарили друг друга поцелуем, не проронив и слова. Зачем? Теперь в машине закурила Рената, откинувшись на кресле: одна рука была у окна, второй он блуждала в черных волосах подруги, иногда касаясь пальцами шеи, отчего Земфира невольно наклоняла голову и – кажется – готова была замурлыкать от радости. Снова поймав светофор практически у самого дома, Рамазанова взглянула на Ренату – блаженно разглядывающую свою приятельницу. Земфира немного приблизилась к ней, оставив одну руку на руле; второй – убрала упавшую на лоб прядь и дотронулась сухими губами до лба, кончика носа, губ. Улыбнувшись, прижалась к ее щеке, вдыхая аромат. Домой зашли тоже молча. Сначала включили свет в коридоре, но – поморщившись – обе потянулись к выключателю. Засмеялись, нащупав пальцы друг друга. Обессилено присев ну тумбу, Рената обняла голову руками. Другая села напротив и аккуратно сняла с режиссера кроссовки. Уткнулась в колени, накрыв ее пальцы своими ладонями. Рената улыбнулась и оставила поцелуй на черной макушке. - Кушала? – Рената зашла за полотенцем, застав Земфиру за снятием с себя футболки. Лунный свет мягко падал на слегка выпирающие ребра и ключицы. Та утвердительно кивнула и – достав с верхней полки махровое полотенце – подошла к женщине. - А ты? - Налей пока вина, - Рената нарисовала пальцем круг в районе солнечного сплетения певицы и удалилась в ванную. С еще мокрыми волосами и разгоряченной кожей, Литивнова зашла в комнату. На тумбе стоял бокал – наполовину наполненной бордовой жидкостью; рядом – тарелка с нарезанным сыром. Сделав два больших глотка и отломив кусочек сыра, Рената присела на кровать. Не выдержав – легла, давая себе обещание не уснуть. Услышав, что в ванной журчание воды, лениво стащила телефон с полки. Яркий свет ударил в глаза, пришлось убавить яркость. - Не усну…, - Земфира вошла в комнату, в одной лишь футболке и со смешно торчащими вверх волосами. На кровати свернувшись, слово дите, лежала Рената. Халат – который она так и забыла снять – слегка оголял правую ногу и плечо. В руках женщина крепко сжимала телефон. - Уснула, - заключила певица, мягко улыбнувшись уголком губ. Аккуратно взяв актрису на руки, она переложила ее на расстеленную сторону кровати. Повторив ритуал Ренаты: отпила из бокала, но сыр трогать не стала. Певица откинула тяжелое покрывала с другой стороны кровати и улеглась рядом, стараясь не разбудить уставшую женщину. Но та – почувствовав рядом родное тепло – развернулась и рукой пыталась нащупать Земфиру. Остановившись на руке, сжала ее и потянула на себя так, что теперь певица оказалась прижатой к спине Ренаты, а рука ее обнимала за талию. Зе оказалась немного выше, чем Литвинова. И как только представилась возможность – она поцеловала ее в лоб. На что актриса ответила удовлетворенным вздохом и погрузилась в сон.