Строго на север

Радио снова выдавало только шум. Джон еще несколько раз нажал на кнопку, но ни одна частота так и не отозвалась.  Он уже почти утратил надежду. Он не видел ни одного человека — живого, разумеется — уже больше месяца, с тех пор, как разошлись их с Курцем дороги. Неживые попадались. Реже, конечно, гораздо реже, чем на юге. За все время, пока он ехал по Миннесоте, подстрелил их, может, пару десятков. Но Джон по-прежнему не расставался с дробовиком даже во сне. Неживые, мертвецы, мертвяки, зомби… Над правильным определением для этих тварей пусть потом яйцеголовые думают. Он прозвал их злоебучими трупаками, и этот термин его вполне устраивал. Он ехал на север. Строго на север. До канадской границы и дальше. Возможно, даже до Аляски. Добраться до севера и дождаться зимы — зимой эти твари не смогут функционировать. А еще, чёрт побери, на Аляску перед самым «Кризисом Зед» отправили её. — Аляска! — Курц смачно сплюнул и отхлебнул бурбона из горла. — Грёбанный богом забытый штат, погребённый под вечными снегами. А все рвутся туда, как в землю обетованную! — Там будет проще истреблять ублюдков, сам понимаешь. Так что, поехали? — Э, дружище, мне и так неплохо, — Курц улыбнулся своей безумной улыбкой. — Чувствую себя, как будто мне снова двадцать, я во Вьетнаме и мочу узкоглазых уродов! Глотнёшь напоследок? Джон молча покачал головой. — Да и хрен с тобой, парень! Доберёшься на свою чёртову Аляску — пришли открытку! Курц уселся на байк, сверкнув нашитой на косуху эмблемой «Ангелов Ада», и умчался в закат, оставив после себя лишь клубы пыли. После того разговора Джон не слышал человеческого голоса, лишь хрипы и стоны, издаваемые ожившими мертвецами. *** Он отчетливо помнил, как выстрелил в первого неживого — пацана лет пятнадцати. Тот сипел, скалился, тянул к Джону руки, покрытые лохмотьями гнилостно-серой кожи, издавая потусторонний вой. Выстрел из дробовика разнес ему башку, покрыв стены и землю бурыми ошметками мозгов. От пацана слишком несло гноем и смертью, чтобы его можно было спутать с живым. Потом, когда он узнал, что все укушенные стопроцентно превращаются в зомбаков, стало сложнее. Убивать свежезаражённых по ощущениям было как мочить мирных жителей на войне. Слишком они еще похожи на людей…  А после он застрелил девочку. Это было давно, еще на юге, в одном из больших охваченных паникой городов. «Кризис Зед» только-только начался. Джон с парой десятков самых боеспособных мужчин и женщин защищался от толпы блядских зомби. К ним бежала девочка. Девочка лет пяти в грязном изодранном платье, бывшем когда-то белым, и с голубым бантиком в растрепанных волосах. Она хныкала и тянула к ополченцам руки. Ей навстречу шагнула женщина. — Стой! Стой, твою мать! Женщина не послушалась. Девочка почти дотянулась до нее, когда Джон выстрелил. Он всегда был метким стрелком… Там, где только что была голова с синим бантиком, взорвался красно-бурый фейерверк из крови и мозгов. Как же давно это было! Еще до Третьей, нет, даже до Второй Волны! До голода, до первых случаев людоедства, до того, как соседи начали убивать друг друга за канистру бензина. Джону до сих пор иногда снился тот чертов выстрел… *** Миннесота казалась вымершей. Он ехал по пустынной дороге вдоль вековых сосен, ощущая, как с каждым километром становится все холоднее. Мертвяков не попадалось. Людей тоже. Оставалась последняя канистра бензина. На подъезде к канадской границе он вновь включил приемник. Волна за волной отзывались лишь шумом. Джон уже протянул руку к кнопке, как услышал голос. Мужской, хорошо поставленный голос человека, привыкшего командовать: «Внимание! Говорит комендант штата Онтарио. Вы въезжаете на территорию Канады. Мы окажем вам помощь. Обязательно зарегистрируйтесь и пройдите медосмотр!» Сердце бешено заколотилось в груди. «Внимание! Говорит комендант штата Онтарио…» Джон понял, что плачет.