Помнить

Меня зовут Ромуальдо. Я не должен это забыть. Время течет совсем не так, как обычно, когда ты – каменная статуя. Или глиняная. Будучи статуей, это сложно понять. Иногда мне кажется, что память подводит меня, и всё, что произошло до того падения в реку, было сном, или вовсе не происходило. Даже мысли в моей голове сменяют друг друга так медленно и тягуче, что хочется отбросить их прочь и просто лежать, глядя в небо незрячими глазами. Про небо я выражаюсь образно – потому что не вижу его. Я вообще ничего не вижу. И когда я понимаю, что начинаю забывать, кто я, два имени позволяют мне помнить. Одно из них – Фантагиро. И второе, моё собственное – Ромуальдо. Я повторяю их про себя вновь и вновь и благодаря этому ещё существую. Меня зовут Ромуальдо, и я родился двадцать с лишним лет назад в замке своего короля-отца, не принеся матери мучений сверх положенного. Это меня радует – она и так достаточно натерпелась в жизни, и моё рождение не было худшим, что в этой жизни произошло. Моя мать была родом из далекого королевства на западе, куда больше, богаче и могущественней нашего. В общем, это неудивительно. Любое королевство, не погрязшее в многовековой войне, легко могло дать нам фору. Я так толком и не понял, как она вышла замуж за отца. При дворе ходили разные разговоры – кто-то шептал, что король ездил на запад за военной поддержкой и влюбился без памяти в местную аристократку, кто-то намекал на династический союз, кто-то вспоминал о неслыханном приданом, но мне никто ни о чем не рассказывал. Даже мать, хотя, в отличие от отца, она часто со мной говорила. Мы часто гуляли вместе с ней по замку – по саду, меж кустов шиповника, по тёмным галереям с выцветшими гобеленами, выходили на площадь, чтобы поговорить с ремесленниками. Те всегда радовались нам, и частенько мне перепадало от них какое-нибудь лакомство. Когда же я проезжал по площади с отцом, ремесленники чаще отводили глаза или попросту склонялись ниц. Единственным местом, куда мы старались не заходить, были тронный зал и личные королевские покои. Конечно, мне случалось бывать и там, и там, но это были не наши места. Они целиком принадлежали королю и не подходили для детских игр и задушевных разговоров. Благодаря рассказам матушки я узнал о том, какие государства соседствуют с нами, о людях, живущих там, о том, как по гербу опознать дворянина – множество вещей, которые мой учитель, старый королевский оружейник, незаслуженно обходил вниманием. Беседы с матушкой я любил куда больше тренировок с мечом. В тот день, когда она умерла, мне исполнилось двенадцать лет. Я помню, как поднимался в её спальню по винтовой лестнице, как обычно, но повсюду мне мерещился запах плесени. Открыв дверь, я увидел её. Мать лежала, бессильно откинувшись на подушки и, услышав скрип двери, повернулась ко мне и улыбнулась. Я никогда ещё не видел такой доброй улыбки. – Ромуальдо, сынок, ты пришёл ко мне. Мне так жаль, милый, что придётся оставить тебя. От этих слов у меня сжалось сердце. – Не говорите так, матушка. Вы обязательно поправитесь. Мне мучительно хотелось подойти и обнять её, сказать что-то и вправду стоящее, пообещать привести отца с поля боя, вылечить её… Но я был бессилен. – Подойди ко мне, мой дорогой. Я должна отдать тебе кое-что. В тот момент мне пришла в голову странная мысль. А что, если не подходить к ней? Тогда она бы не сделала то, что должна была, а значит, просто не смогла бы умереть и осталась бы со мной, ведь кроме неё у меня не было никого на целом свете. Слуги, учителя и няньки не в счет – их добродушная забота рядом не стояла с той любовью, которую дарила мне королева. Моя мама. Но лекари давно уже вынесли свой зловещий приговор, и всё, что мне оставалось – подойти и взять то, что мать протянула мне. Это был перстень с драгоценным камнем, я даже не смог разглядеть, что это был за камень – словно что-то в глаз попало. – Это кольцо мне отдал мой отец, когда я выходила замуж за Его Величество. Возьми его, милый, и отдай своей невесте, когда настанет время. Пусть носит его и любит тебя ещё сильнее, чем любила я. Каждое слово ранило, тем более в двенадцать лет я и подумать не мог ни о невесте, ни о любви, ни о свадьбе. – Матушка… – Не ошибись, мой принц. Не ошибись, как ошиблась я когда-то. Не смотри на знатность и красоту – просто загляни ей в глаза и всё сразу поймёшь. На миг я подумал, что она бредит. – Ты обещаешь мне, Ромуальдо? Всё, что мне оставалось – подойти и взять то, что мать протянула мне. Я взял кольцо, надел на палец и поцеловал её тонкую ладонь. – Я обещаю, мама. У меня было десять лет для того, чтобы понять, насколько моя мать была права. В тот же вечер её не стало. Мой отец, Его Величество, вернулся из очередного похода спустя неделю. Думаю, поход – слишком громкое слово для его поездки, скорее всего, он просто сжег со своими солдатами деревню-другую, иначе эти его вылазки редко заканчивались. Сколько я себя помню, он постоянно уезжал на войну и приезжал с новостями о том, что теперь нам принадлежат пара новых коровников по ту сторону границы. Потом, разумеется, наш противник наносил ответный удар, и коровники возвращались на родину. Однажды я спросил отца, правда ли он надеется на победу. После этого мы не разговаривали неделю – впрочем, и до этого мы не то что бы много болтали. Пока мы ждали, я всё думал о том, что будет, когда король вернется. Будет ли он плакать? Печалиться? Велит построить часовню в память о своей королеве? Быть может, объявит траур и выкрасит свой доспех в черный цвет? Но он даже не пришел на её могилу. А ещё одну долгую неделю спустя я узнал о том, что уезжаю. И не знал, радоваться или грустить. Не помню, говорил ли я, но моя мать была родом из большего королевства, чем наше, и более богатого, так что ещё с поля боя мой отец отправил гонца с вестью о том, что его наследник отправляется туда учиться воинскому искусству. Узнав об этом, я испытал какое-то непонятное, горькое чувство – тело матери ещё не остыло, а я уже должен был покинуть родной дворец, потому что…. Потому что… Хороший вопрос, если честно, тогда я так и не понял, почему. Ведь я был наследным принцем, единственным сыном Его Величества, без меня наш род бы угас – так почему же я должен был оставить свой дом, оставить могилу матери и уехать? Разве мой отец не был великим воином? Разве не смог бы он воспитать меня достойно, научить держать меч и вести людей в атаку под боевым стягом? Неужели я был недостоин того, чтобы быть от короля по правую руку в его крестовом походе против соседских крестьян? Возможно, Его Величество хотел взять себе новую жену и завести нового сына, который не плакал бы о матери, который за всю свою жизнь получил бы от отца не пару слов и несколько косых взглядов, а любовь и гордость. Именно так мне и казалось, когда на рассвете я покидал родной замок с одним-единственным слугой. Много позже я понял, что если бы меня учил воевать мой отец, у нас не было бы ни единого шанса закончить эту войну. Всего пять дней пути, и мы прибыли на родину моей матери. Король написал письмо моему деду-герцогу, старому и немного угрюмому царедворцу. Говорят, в молодости он был суровым воином, которого боялись все соседи, но к тому времени, как я прибыл в его замок, он давно уже не брал в руки меч, хотя я был не единственным мальчишкой, которого прислали сюда на воспитание. Ещё двое подростков уже жили в дальней башне замка, усердно занимаясь науками и осваивая военное ремесло, хотя, если говорить совсем честно, только один из них был усерден в науке. И оба они не были принцами. Катальдо был племянником герцога, пятым сыном в семье. Ивальдо – бастардом какого-то весьма высокородного лорда, не нашедшего в себе сил взять сына в дом, но имевшего весьма много связей. Кроме того, они тоже были дальними родственниками, но провели здесь вместе уже пару лет, и в итоге были ближе, чем некоторые родные братья. Я помню нашу первую встречу. – А ты точно принц? Этот вопрос, заданный белобрысым Ивальдо, застал меня врасплох. Кудрявый Катальдо чувствительно пнул его. – А что такого? – вскрикнул Ивальдо. – Как будто ты сам не знаешь, что принцев на воспитание не отдают! У нашего короля два сына, и что-то ни одного из них я здесь не вижу. Катальдо опустил глаза – похоже, он был согласен. – Мой отец – король. Но у нас очень маленькое королевство. Он решил, что здесь я получу лучшее образование. Ивальдо фыркнул. – Расскажи о своей стране? – неуверенно спросил Катальдо. Уже тогда он был мудрее меня. А Ивальдо – сильнее. И какой после этого толк быть принцем? – Моя страна… – и тут я задумался. – В ней много лесов, есть горы и река. Полей почти нет – их много сгорело из-за войны, поэтому и хлеба у нас маловато. Но мы охотимся, у многих свои огороды, так что пока не то чтобы голодаем. Ивальдо и Катальдо посмотрели удивлённо, и я понял, что им трудно меня понять. Хотя наше знакомство, как мне показалось, было не самым удачным, вскоре мы стали общаться ближе. Однажды я даже подарил Катальдо пригоршню монет с моей родины – он интересовался деньгами из разных стран. Была и ещё одна вещь, странным образом сблизившая нас – мой отец всегда говорил, что я держу меч как кочергу, но по сравнению со многими в замке фехтовал я весьма неплохо, и вскоре Катальдо начал просить меня помочь ему с тренировками. Вскоре его друг также присоединился к нам. Ивальдо был слегка неуклюж, хотя и обладал недюжинной силой. – Слушай, – как-то сказал он. – Как ты так ловко управляешься с мечом? Нет, ну то есть я понимаю, что ты всю жизнь учился и всё такое, но должен же быть какой-то секрет? Я задумался. На ум не приходило ничего толкового. – Мне кажется, важно колоть острым концом. Ивальдо и Катальдо расхохотались. Кажется, лёд тронулся. Но окончательно мы подружились после случая с разбойниками. В то время во владения герцога, моего деда, повадились приезжать бандиты. В этом королевстве люди привыкли к безопасности дорог и безбоязненно выезжали на тракт без охраны, чем воспользовались незваные гости. Уже с десяток путников было ограблено, и герцог решил навести порядок в своих землях. В тот же день во дворе замка собралась небольшая дружина под предводительством капитана охраны. С утра к мне прибежал Ивальдо. – Мы должны пойти с отрядом! Предложение не удивило меня. Конечно, мы были мальчишками и грезили подвигами, более того, я и сам порой подумывал о том, как славно было бы самолично привезти деду голову вожака разбойников в мешке, но никто бы не позволил подросткам отправиться на такую серьёзную миссию. – Ивальдо, нас никто не возьмёт с отрядом. – Ты такой же зануда, как и Катальдо! Почему бы им не взять нас с собой? Оруженосцы же едут. – Мы ещё не оруженосцы. Ивальдо в сердцах топнул ногой. – Так мы ими никогда не станем! Кому нужны трусы? Ромуальдо, ты же будущий король! Ты должен вести людей в бой, а не отсиживаться в замке! При мысли о том, что скажет капитан в ответ на предложение идти в бой за мальчишкой, я не смог сдержать улыбки. – Просто спроси герцога, Ромуальдо, – почти взвыл Ивальдо. – Умоляю тебя. Я глубоко вздохнул. Выхода не было. – Хорошо, я схожу к нему. Но не надейся, что буду умолять на коленях. Ивальдо просиял: – Спасибо! Можешь не умолять на коленях. Достаточно пасть ниц. Мы расхохотались, но на душе было неспокойно. Как ни удивительно, лорд герцог не увидел ничего плохого в том, чтобы отпустить нас троих с отрядом. Правда, капитан получил приказ держать неопытных участников похода в арьергарде. В его взгляде я заметил явственное недовольство, но приказы, как известно, не оспаривают. Так что мы поехали вместе, хотя остальные солдаты иногда косились на нас с усмешкой. План поимки разбойников был предельно прост – мы должны были поставить в лесу базовый лагерь, после чего отряд разбивался на небольшие разведочные группы, целью которых было обнаружение логова бандитов в лесу. Ивальдо был счастлив и взбудоражен, Катальдо – взволнован и обеспокоен… А я просто подозревал, что мы не увидим преступников раньше, чем их закуют в оковы, потому что неопытных юнцов в разведку никто не возьмёт, будь они хоть трижды воспитанники герцога. После того, как лагерь был установлен, капитан подошёл к нашей маленькой компании. – Ивальдо, Катальдо, Ваше Высочество. Позвольте ознакомить вас с нашими дальнейшими планами. Мои друзья приосанились, но я сразу понял, о чём пойдёт речь. – Вы хотите сказать, что все солдаты уйдут в разведку, а мы останемся сторожить лагерь? Капитан широко улыбнулся. – Вы умны для своего возраста. Я рад, что мы смогли избежать недопонимания. – Почему мы не можем пойти со всеми? – вмешался Ивальдо. Катальдо успокаивающе положил руку ему на плечо. – Приказ герцога. Я бы и сам не взял новичков – это может быть небезопасно. Я честный солдат, а не детоубийца. Эти ребята не знают жалости, так что в руки к ним лучше не попадаться. – Мы не дети! – Успокойся, Ивальдо, – вмешался я. – Лагерь тоже важен, и если на бандиты нападут, кто-то должен будет его защищать. Мой друг всё ещё кипел, но, кажется, начал потихоньку смиряться. Капитан облегчённо кивнул – видимо, он не рассчитывал отделаться от нас так просто. Отряд заночевал в лагере, а наутро небольшие группы начали расходиться по лесу. Очень скоро мы остались втроём, если не считать пары молчаливых часовых. Ивальдо демонстративно ушел проверять лошадей, а Катальдо подошёл ко мне. – Не обращай внимания, он быстро успокоится. – Я знаю. – Я поговорю с ним. Мне было немного грустно от того, насколько лишним я был среди своих друзей, первых, в общем-то, друзей в моей жизни. Хотелось подойти к Ивальдо, встряхнуть его за плечи и объяснить, почему мы не можем сами пойти и поискать разбойников, но я понимал – лучше не будет. – Я схожу за водой? Катальдо улыбнулся и кивнул. Наверное, без меня им будет легче разобраться в происходящем. Отбросив грустные мысли, я взял ведро и пошёл к ручью. Идти пришлось дальше, чем я рассчитывал – пришлось перейти овраг, потом я трижды споткнулся и разлил воду. На четвёртый раз мне показалось, что Ивальдо, должно быть, уже отошел и больше не готов убить меня, и я неспешно пошёл в сторону лагеря. На поляне никого не было. Предзакатное солнце всё ещё тепло пригревало, где-то в кронах деревьев весело трещали птицы, посреди стоянки тлели угли из костра, но ни одного человека я не заметил. Было в этом что-то тревожное. – Ивальдо, – негромко позвал я. – Катальдо! Ответа не было. Сначала я подумал, что надо крикнуть громче, но что-то внутри заставило меня промолчать. Низ живота будто свело судорогой – со мной часто бывало такое в минуты, когда охватывал страх. Я был совсем один, в лесу, наедине с животными, и, что ещё хуже, врагами. Я стиснул зубы и велел себе успокоиться. Надо было чем-то занять голову, и я прошёлся по поляне. Наших лошадей не было, но отпечатков копыт я заметил больше, чем с утра. Несколько столбов были опрокинуты. – Думай, – почему-то вслух сказал я себе. Отпечатки. Столбы. Непогашенный костёр. Значит, разбойники были здесь. Вряд ли мои друзья и часовые убиты, иначе бы я нашёл их тела. Видимо, нападавшие забрали их с собой. Но куда? В детстве отец порой брал меня на охоту, а его ловчий учил идти по следу, но как же давно это было… В любом случае, они не могли прийти со стороны оврага, иначе бы я с ними встретился. Вряд ли им пришло в голову пробираться через кусты – значит, одна из тропинок. Тем не менее, вряд ли люди из банды, прячущейся в лесу от правосудия, были настолько глупы, чтобы оставлять следы. Как же их найти? С мечом наперевес прошелся по краю поляны. Должно было остаться хоть что-то, хоть какая-то зацепка! Я почти было уже отчаялся, как вдруг заметил что-то блестящее в траве. Наклонившись, я увидел монету с отчеканенным профилем собственного деда. Катальдо! Поразительно, как же он умен! Значит, их увели в ту сторону. Неужели всё это время он хранил мой подарок? В первый миг я подумал о том, что надо бы найти солдат. Но я не знал, где они, и понятия не имел о том, что могло произойти с пленниками за то время, которое пришлось бы потратить на поиски. Единственное, что оставалось – следовать по тропе и надеяться на то, что тратить мои деньги Катальдо будет с умом. И я отправился по следу. Ум моего друга и впрямь сложно было недооценить – монеты были разбросаны так, что идти по ним было непросто, но вполне возможно. Кроме того, по дороге я обращал внимание на такие мелочи, как сломанные сучья и смятые листья, и особых сложностей не возникало. А потом, подняв последнюю монету, я отодвинул сосновую ветку и увидел часового разбойников, дремавшего у камня. Вернее, я подумал, что это он, потому что вряд ли мирный селянин будет затемно засиживаться в лесу с арбалетом наперевес. Очевидно, бандиты были очень уверены в себе, раз оставили только одного часового. О том, чтобы пройти мимо него, не могло быть и речи. Можно было попробовать вызвать его на бой, но, скорее всего, он бы просто всадил мне болт в живот. Значит, надо было придумать другой выход. Будь я женщиной, можно было бы надеть ночную рубашку и предложить ему вина, но я не был женщиной, у меня не было рубашки, да и вина тоже не было. Как может тощий подросток четырнадцати лет от роду справиться с арбалетчиком? Я осторожно положил меч на землю, снял плащ и вышел из кустов. – Дяденька, не стреляйте! Наверное, со стороны это смотрелось очень смешно, тем более что за последний год я изрядно вытянулся, да и голос успел сломаться. Тем не менее, какого-то эффекта я достиг – разбойник опешил. – Парень, ты вообще кто? – Я пришёл к вам, чтобы стать разбойником. Хочу жить в лесу и грабить караваны! Сам не понимаю, что я нёс, но мой собеседник не стрелял, а это уже обнадёживало. – И откуда ты тут такой взялся? – Я из герцогской гвардии, оруженосец. Но я не хочу служить герцогу, я хочу вольной жизни с лесным братством! – Ты, верно, совсем дурачок, – осклабился арбалетчик и взял меня на прицел. Честно говоря, в тот момент я был с ним совершенно согласен. – Не стреляйте! – сказал я. – У меня нет оружия. – А где же оно? – В кустах, – честно ответил я. И добавил: – Это очень хороший меч, в рукоятке драгоценный камень. Я снова говорил чистую правду – мой меч был из отцовской сокровищницы. Прекрасное, отлично сбалансированное оружие, и неизвестный мастер зачем-то инструктировал рукоять изумрудом. – Так я и поверил! Откуда у тебя такой меч? Кажется, слова попали в цель. – Мне его принц подарил! Внук герцога! – С чего бы? – У него друзей нет, и он ко всем липнет. И подарки дарит. Я уже начал уставать от этой пятиминутки абсолютной искренности, но это был единственный шанс. Судя по выражению лица бандита, в его душе жадность боролась с осторожностью. Я поставил на первую, и проигрыш мог стоить мне жизни. – Ну-ка, – буркнул он. – Покажи свой меч. Прекрасно, моя лошадь пришла первой. Осталась самая малость – правильно воспользоваться выигрышем. Под прицелом арбалета я осторожно подошёл к кусту, нагнулся и достал свой клинок. – А теперь давай его мне! – скомандовал мой новый знакомый. Моё сердце забилось сильнее – ведь он не смог бы одновременно забрать меч и застрелить меня, значит, у меня будет одна секунда. Всего одна. И её надо будет использовать с умом. Разбойник опустил арбалет и раскрыл ладонь. Я протянул ему руку с мечом, рванулся вперед и перехватил его оружие левой рукой, одновременно с размаху ударив коленом в пах. Часовой взвыл и согнулся, и этого момента мне хватило, чтобы вырвать арбалет и забросить его подальше. Какая-то часть разума, спокойная и беспристрастная, отметила, что сегодня там был практически оружейный склад. Осталась самая малость – приставить меч к горлу бандита, соорудить кляп из перчатки и связать ему руки и ноги. К счастью, наших поясов вполне хватило. Замечательно, подумал я, буду спасать своих друзей, придерживая штаны. И зашёл в пещеру. Внутри было темновато, по сторонам горели факелы, откуда-то спереди доносился шум. Я отошёл к стене и прислушался. Кажется, в проходе никого не было. Несколько шагов, и я заметил в стене рычаг и постучал рядом. В ответ раздался полый звук. Удивительно, насколько хорошо окопалась тут эта банда. Возможно, пещера досталась им от неизвестных предшественников, но, в любом случае, об этом можно было подумать позже. Нажимать, конечно, не хотелось – мало ли, что случилось бы потом. Возможно, подо мной бы провалился пол, или открылась бы дверь ко всем разбойникам разом. Но разговоры доносились не оттуда, а значит, был шанс, что Ивальдо, Катальдо и двух солдат держат именно там. Пожалев о том, что не знаю никаких ритуалов на удачу, я нажал на рычаг, и камень беззвучно отодвинулся в сторону. Как ни странно, они действительно были там – связанные и с кляпами во рту, но целые и невредимые. Я прижал палец ко рту и торопливо перерезал верёвки. К счастью, моё предложение бежать в лагерь было одобрено. И мы вернулись к своим. Отряд уже собрался воедино, и я отвел их к пещере. Даже Ивальдо не возражал, когда нас оставили снаружи. Битва была короткой, и вскоре оставшихся в живых разбойников отвезли в замок, чтобы предать суду. Вскоре Ивальдо и Катальдо пришли ко мне вместе, и мы молча пожали друг другу руки. С тех пор я больше никогда не был один. Время летело незаметно, мы фехтовали всё лучше и лучше, читали старинные фолианты, пели песни вместе с бардами, по весне вечерами распивали молодое вино, а с утра получали выговоры от наставников за то, что не могли выговорить названий соседних королевств. Это было хорошее и светлое время, и в душе я надеялся, что оно продлится как можно дольше. Разумеется, чем старше мы становились, тем больше задумывались о будущем, и, конечно, о любви. В этом вопросе самым практичным из нас оказался Ивальдо – он первым нашёл бордель в городке неподалёку от замка и всё чаще наведывался туда. Иногда Катальдо составлял ему компанию. Меня тоже звали с собой, и как-то раз я согласился, но не могу сказать, что это принесло мне счастье. Правда, мои товарищи даже нашли себе там постоянных подруг, шикарную блондинку и скромную, насколько это возможно для такой девушки, брюнетку. Но я не встретил той, которая заставила бы моё сердце биться быстрее. Конечно, красивые девушки радовали взгляд, но им всем не хватало чего-то, чего-то жизненно важного. Иногда мне начинало казаться, что с ними вообще не о чем разговаривать. Однажды Ивальдо спросил, не найти ли мне мальчика лёгкого поведения для разговоров, и мы подрались, выпили, помирились, подрались снова и, в конце концов, сошлись на том, что я ещё встречу свою особенную девушку. Или мальчика. Или ещё кого-нибудь. За последнее замечание я чуть было не ударил Ивальдо снова, но с трудом держался на ногах и отложил это дело до следующего раза. Лорд герцог, мой дед, не спешил отправлять меня на родину, хотя формально моё обучение уже было закончено. Я неплохо владел мечом, знал почти столько же, сколько умник Катальдо, все наставники хвалили меня. Наверное, можно было попроситься на службу к королю и остаться тут навсегда, но одна мысль не переставала меня мучить – пока мы фехтовали, пили вино, дрались и мирились, где-то там, в стране, где я родился, умирали люди. В детстве мне казалось, что война между нашим королевством и соседней страной – это явление природы, такое, как дождь, гроза или снегопад. Война случается, она приносит беды, но такие вещи неизбежны. Но сейчас, увидев жизнь в мирном королевстве я понял две вещи, обе по-своему важные. Во-первых, войны не возникали сами по себе. Их развязывали люди. Наверное, это очевидно, но для меня стало открытием. Но самым важным для меня было осознание того, что если войну начинает человек, то человеку же дано её завершить. Теперь я знал, что ждало меня дома. И, несмотря на страстное желание остаться в замке герцога навсегда, это меня радовало. И однажды настала пора возвращаться. В тот день мы были на охоте и вернулись затемно, усталые и голодные. Катальдо предложил зайти на кухню и поискать там остатки ужина. Мы прокрались внутрь, Ивальдо упал на колени перед кухаркой и выклянчил мясной пирог. Тем временем Катальдо незаметно утащил кувшин тёмного эля, так что вечер обещал быть приятным. Но на обратном пути один из личных слуг герцога позвал меня в его покои. Дед сообщил мне дурную весть – после продолжительной болезни скончался мой отец. Новость неожиданно отозвалась в моём сердце тупой обидой. За эти годы король редко писал мне и даже не предупредил о своём состоянии. Много лет я думал о том, какой будет наша встреча, что я скажу ему, чем похвастаюсь, что смогу доказать – и вот, с его смертью всё это просто перестало иметь значение. Сейчас мне кажется, что он просто никогда не желал говорить со мной на равных. Возможно, именно поэтому отец так и не позвал меня назад. В любом случае, когда умирала моя мама, он убивал людей где-то у границы, и смерть в одиночестве была ожидаемым воздаянием за это. Но у меня не было времени на детские обиды – целое королевство ждало моего возвращения и тех перемен, которые оно означало. Я горячо поблагодарил герцога за всё добро, которое видел от него, и отправился собирать вещи. Их было не так уж и много – одежда, оружие, письма. Внезапно я осознал, что у меня не было даже одежды, которую носили жители моей страны – из старых вещей я успел вырасти, а новая была такой же, как у Ивальдо и Катальдо. Примут ли короля, который так отличается от подданных? В дверь постучали. – Кто там? – Это Катальдо. Открой! Я подошёл к двери и распахнул её. – Это правда, что ты уезжаешь? – Да. Мой отец мертв, и теперь я должен позаботиться о своём народе. Катальдо закусил губу и взглянул мне прямо в глаза. А потом с размаху ударил кулаком в лицо. – Ты что, с ума сошёл? – рявкнул я. – Это кто ещё сошёл! Ты что, королевская морда, решил уехать без нас? – Я как-то не подумал… – Не подумал он! Мы едем с тобой, Ромуальдо. Да и тут нам делать нечего. Несмотря на боль в челюсти, я почувствовал себя невероятно счастливым. – Хорошо, мы поедем вместе. Но только при одном условии. – И каком же? – Никаких больше ударов по лицу, договорились? С рассветом мы втроём оседлали лошадей и поехали домой. Родное королевство встретило меня не слишком радушно. Нет, старые слуги были мне рады, а придворные – готовы помочь, нам накрыли богатый стол и выказывали знаки почтения, но что-то было не так. Возможно, из-за того, что среди людей, пришедших на замковую площадь поприветствовать меня, не было ни одного толстяка. – Мои люди выглядят измождёнными! Почему? Старый советник моего отца посмотрел на меня удивлённо: – Идёт война, Ваше Величество. Крестьянам не хватает продовольствия. – Они не обрабатывают землю? – Конечно, обрабатывают, Ваше Величество. Но, сами подумайте, им надо кормить армию, а враг постоянно сжигает наши посевы. Проклятая война. – Нам надо положить этому конец. – Скоро конец придёт сам, Ваше Величество. – О чём ты? – Король уже немолод, а сыновей у него нет. Ещё пара десятков лет, и некому будет защитить его земли, так что мы сможем их захватить. Ваш покойный отец говорил, что… Отлично. Пара десятков лет, и оставшиеся несколько солдат и крестьян моего королевства с триумфом ворвутся в чужую страну на подкошенных старостью и голодом ногах, чтобы жечь, грабить и убивать. Кажется, старик сам себя не слышал. – У нас нет этих лет. Войну надо закончить одним ударом. – Что вы имеете в виду? У нас не хватит людей для блицкрига. – Сам пока не знаю. А пока раздайте всем людям в замке и окрестных деревнях хлеб. Я сам это сделаю. Церемониймейстер приподнял бровь, но ему хватило выдержки промолчать. Но как же разобраться с войной? Судя по всему, король-сосед не из тех людей, с которыми можно легко договориться миром. С другой стороны, он не чужд своеобразного благородства – в конце концов, за всю мою жизнь на отца ни разу не покушались, и все боевые действия велись честно, если, конечно, можно назвать нападения на ни в чём не повинных людей честным делом. Говорят, он гордец – значит, из этого и нужно исходить. Кажется, я начал придумывать выход. Когда Ивальдо и Катальдо узнали о моём решении, они были воодушевлены. – Поединок один на один за оба королевства? Прекрасная мысль! – Говорят, король – жирный старик, ты убьёшь его одним ударом! Я бы не стал так радоваться предстоящему убийству, но у меня не было выбора, и гонец был послан в тот же день. Монетка повисла в воздухе, и я очень надеялся, что орёл выпадет мне. А потом я увидел эти глаза, и всё стало не так уж и важно. В то утро мы поехали на лесную прогулку, и я отстал от друзей. Кстати говоря, лес был удивительно красив. Мне нравились могучие деревья, шёпот листьев над головой и пение птиц. Было в этом что-то сказочное и волшебное, что-то, что возвращало меня в те дни, когда мы с матерью гуляли по саду и я слушал её рассказы… Мои размышления были прерваны стрелой, вонзившейся в ствол дерева прямо передо мной. На самом деле, в первый момент я опешил, но затем растерянность сменилась праведным гневом. В конце концов, моё умиротворение было нарушено каким-то горе-стрелком, который то ли стрелял слишком плохо, чтобы убить меня, то ли слишком плохо, чтобы попасть в свою цель. В любом случае, вряд ли перелом руки сильно ухудшил бы ситуацию, но сколько жизней бы это спасло! Между деревьев мелькнул силуэт всадника, и я без тени сомнения бросился в погоню. Мы скакали по лесу, а потом… не важно, что было потом, всё стало неважно в тот момент, когда я увидел эти глаза. Потому что… Не знаю даже, как это описать – в них было всё, чего мне не хватало долгие годы. Эти глаза были словно бездонное море, в них хотелось смотреть снова и снова, ведь… Я не знаю, что сказать. В тот день мой мир изменился, и я пропал. Тем временем старый король согласился на моё предложение. Он не был готов сражаться сам – годы брали своё, но послал рыцарей биться от своего имени. Мне не было страшно – каким бы ни был исход, моим людям уже не грозили бы нищета и смерть, и за это стоило бы отдать жизнь. Но, во-первых, я совсем не собирался умирать, а во-вторых, мне было о чём подумать. Я искал девушку с глазами, в которых увидел целый мир, а тем временем в королевство прибыл граф Вальдока. Когда при первой встрече он поднял забрало, я понял, что судьба шутит со мной чересчур жестоко. И совсем не смешно. Он показался мне совсем мальчишкой – неопытным, заносчивым и наглым. Меч в руках он держал неплохо, но движения выдавали отсутствие практики. Можно быть талантом, даже гением, но без многолетних тренировок воином не стать. Я понимал, что легко мог убить его в бою – и ради своего королевства сделал бы это, не дрогнув, если бы не его глаза. Как легко бы всё было, если бы граф был женщиной – такой же весёлой, сильной, гибкой и дерзкой, с пухлыми губами, высокими скулами и длинными ресницами. Я взял бы её в жёны, сделал бы своей королевой, боготворил бы её и носил на руках маленьких детей, похожих на нас обоих… Но увы, Вальдока был мужчиной. Не мужчиной даже – мальчишкой, юнцом, возомнившим себя отважным рыцарем. Впрочем, отваги ему было не занимать. Я часто думал, глядя на него тогда – хватило бы ему отваги стать моим? Мужчины не должны быть вместе, это так, но даже в моей стране были люди, изменявшие правилам – жаль только, что король не имеет права быть не таким, как его подданные. Самым безумным было то, что в глазах юного рыцаря я видел ответное чувство. Он постоянно наблюдал за мной из-под ресниц, и где бы мы ни были вместе, я чувствовал на себе этот взгляд – быстрый и любопытный, но стоило мне повернуться к нему, тот тут же отворачивался, будто боялся чего-то. Чего стоило его смущение при каждом разговоре со мной, его отчаянная дерзость, дрожь в голосе, румянец на щеках, от которого у меня мурашки бежали по позвоночнику… Впрочем, у меня оставалась надежда на то, что граф всё-таки был женщиной. Сама мысль об этом была странной, дикой и крамольной одновременно, но слишком многое говорило в пользу подобного предположения – и нежная кожа Вальдоки, и его изящное телосложение, и манера двигаться, даже улыбка, эта лукавая улыбка женщины, знающей себе цену. Я помню ужас, который испытал у Пещеры Золотой Розы, когда понял, что могу потерять его. Помню возбуждение, которое испытал, глядя, как его тонкие пальцы сражаются со шнуровкой рубашки на берегу реки. Но самое прекрасное воспоминание – это тот миг, когда, войдя в комнату на вершине башни, я увидел её, мою Фантагиро, девушку в голубом атласе с глазами графа Вальдоки. Меня зовут Ромуальдо, и я – глиняная статуя, лежащая на площади. Целая очередь из девушек толпится неподалёку в надежде, что их поцелуй разбудит меня ото сна. Хоть я обращён в камень – со мной моя мать, мои Ивальдо и Катальдо, и всегда в моих воспоминаниях рядом стоит мой граф Вальдока, моя Фантагиро, а значит, я не один. Сквозь глиняную пелену я вижу её лицо, склонившееся надо мной, и ладони источающие свет. Это значит – пора просыпаться.