Новые встречи

Плохие вещи случаются со всеми внезапно, без всякого предупреждения. Казалось, ещё утром ничего не указывает на последующие события, а потом они внезапно разворачиваются, и ты понимаешь, что ничего изменить уже нельзя. Когда королева Фантагиро уезжала из замка, никто и подумать не мог о том, что не увидит её больше никогда. Это было чудесное, солнечное утро. В лесу у замковых стен щебетали птицы, крестьяне с песнями шли в поля, маленькие дети будили родителей и играли в свои собственные, непонятные взрослым игры, а Фантагиро села на коня и отправилась в путь, чтобы просто не вернуться домой. Так бывает. Иногда люди погибают на войне героями. Иногда умирают, защищая любимых людей. Осознание того, что возлюбленная просто испарилась, словно её никогда не существовало, заставляло сердце Ромуальдо сжиматься в груди. – Она не могла… Просто уехать куда-то? Эти слова явно дались Катальдо нелегко. Действительно, когда человек просто исчезает, это наводит на самые разные мысли, и в душе Ромуальдо даже был немного благодарен другу за то, что тот находил в себе силы озвучить то, о чём сам король боялся даже задуматься. – От меня – возможно. Но от сестёр, от своих людей – вряд ли. Поверь мне, Катальдо, куда бы она не подевалась, единственное объяснение – чья-то злая воля. Катальдо молча пожал плечами. К вечеру поисковые отряды вернулись ни с чем. *** От печальных мыслей Ромуальдо отвлёк лёгкий стук в дверь. – Заходите, – резко сказал он. Конечно, посетитель не был виноват в бедах короля, но желания разговаривать не возникало. На мгновение мелькнула тень надежды на добрые вести, но Ромуальдо решительно отмёл её. Нельзя позволить себе надеяться зря, нужно лишь верить – и делать всё возможное. Дверь отворилась, и вошла Катерина. Из двух сестёр Фантагиро она нравилась королю больше – хрупкая, большеглазая, рассудительная женщина, не ослепляющая своей красотой и оттого ещё более приятная взору. Иногда Ромуальдо казалось, что у них с Катериной было больше общего, чём с её яркой младшей сестрой. Если Фантагиро была пламенем, сжигающем всё на своём пути, то королева Катерина напоминала воду – мягкая, но сильная и упорная. – Здравствуй, Катерина. Как ты? Как маленькая принцесса? Буквально пару недель назад королева подарила Катальдо дочь, и даже в минуты скорби не стоило забывать о том, что кроме их горя в мире было что-то ещё. Словно солнечное пятно на грозовом небе. – Благодарю, Ваше Величество. Малышка растёт сильной и здоровой, – Катерина поклонилась, и Ромуальдо в очередной раз позавидовал её великолепной выдержке. – Это прекрасно. Катерина легко подошла к нему. – Не стоит притворяться, что всё хорошо, Ваше Величество. Мы все надеемся, что моя сестра найдётся. Но мне пришла в голову мысль, которая, я надеюсь, может оказаться хоть немного полезной. Ромуальдо собрал волю в кулак и вновь мысленно приказал себе не надеяться. – Да, я слушаю, Катерина. – Белая Волшебница… Она потеряла силу, но не знания. Возможно, есть что-то, что она смогла бы сделать. Может быть, дать совет… Никто не знает эти земли лучше неё, и никто так не знает, какое зло могло тут притаиться. Белая Волшебница! Как же ему самому не пришло в голову! – Благодарю, моя леди, – Ромуальдо взял руку Катерины и поцеловал кончики тонких пальцев. – Ваш ум остр, как клинок, и сияет, как ваша красота. Катерина грустно покачала головой. *** Со времён достопамятного сражения с Чёрной колдуньей Белая Волшебница жила в небольшом домике у самой кромки леса. Её жилище скрывалось в тени вековых елей, и густой плющ поднимался от земли по стенам, превращая самый обычный деревенский дом в сказочное место. Пусть повелительница волшебного леса и потеряла свою силу, но трава и деревья помнили былое и не оставляли свою госпожу, так же, как и звери – у порога дремала маленькая лисичка, под крышей свила гнездо ласточка, а в кустах Ромуальдо явственно померещились несколько пар волчьих глаз. Отбросив сомнения, он подошёл к двери и постучал. – Моя госпожа! Это я, Ромуальдо. Вы позволите войти? Никто не ответил, и, тяжело вздохнув, король толкнул дверь и вошёл. – Здравствуй, Ромуальдо. Я рада снова видеть тебя. Как ни странно, волшебница ничуть не изменилась. Та же тонкая фигура и величественная осанка, тот же насмешливый взгляд огромных глаз и двусмысленная улыбка, та же белоснежная кожа. И пусть теперь её платье, по-прежнему белое, было не в пример проще, а серебристые волосы не скрывались под шлемом, а заплетены в косу – ничего не изменилось, она по-прежнему выглядела потусторонним существом, бесконечно старым, добрым и немного печальным. – Как и я вас, моя леди. Волшебница оглядела его с ног до головы тревожным взглядом. – Похоже, юный король, ты пришёл ко мне с недобрыми вестями. – Это так, госпожа. – Что-то случилось с ней? С моей Фантагиро? – Да. Три дня назад она выехала из замка, и больше мы не видели её. Мои всадники объехали всё королевство, но не нашли не единого следа. Волшебница (Ромуальдо не мог называть её иначе) кивнула. – И она не собиралась никуда уезжать? – Нет. Фантагиро бы предупредила нас. Но она обещала вернуться к полудню того же дня. – Я мало сейчас могу… Но я спрошу лес и поле о том, куда поскакал королевский конь, и они ответят мне. – Мне уйти? Волшебница тяжело вздохнула: – Пока уходи, но возвращайся завтра на рассвете. Я расскажу тебе всё, что узнаю, и подготовлюсь заглянуть в лицо судьбе. Возможно, мы не найдём ответов, но иногда и новые вопросы могут пригодиться. – Благодарю тебя, госпожа. – Пока не за что. *** С первыми лучами солнца Ромуальдо стоял у домика Белой волшебницы. Она вышла ему навстречу босая, в лёгком белом платье, подвязанном белым же поясом, и по её лицу король сразу понял, что ничего хорошего она не скажет. Он зря позволил себе надеяться. – Мне жаль, – тихо сказала она. – Это была Чёрная Ведьма. Столь велика была её ненависть, что она нашла способ избавиться от той, что смогла её победить. Ромуальдо сглотнул и задал вопрос: – Она… жива? – Да. Это точно. Но сейчас она слишком далеко отсюда, в другом мире, откуда нет возврата. Волшебница подошла к Ромуальдо и коснулась его щеки кончиками пальцев. Руки у неё были холодные. – Мне так жаль, мой юный король. Жаль себя, потому что я никогда не увижу свою маленькую принцессу. Жаль короля и молодых королев – они любили её, а она – их. Но больше всех мне жаль тебя. Но поверь мне – ничто не меняется просто так. Что-то вело вас к этому, Ромуальдо, что-то сложилось иначе, чем должно было – по-другому случившееся не объяснить. – Но… как же так? Мы любим друга, и я не могу просто сдаться. Госпожа моя, вы говорили что-то о лице судьбы… Что я могу сделать, чтобы всё исправить? Чтобы спасти её? Волшебница осторожно погладила его по щеке. – Ты хочешь любви, Ромуальдо? Хочешь, чтобы она жила в твоём сердце? – Моя любовь всегда будет жить в моём сердце, но я хочу вернуть её! Вернуть Фантагиро! – Тогда я могу дать тебе лишь один совет. Но он может и не сработать. – Я слушаю. Женщина в белом вздохнула, опустив глаза. – Мне больше неподвластны чары, да и если бы они были со мной – я мало знаю о тёмной волшбе. Тебе надо найти того, кто знает её законы и захочет помочь тебе. Ромуальдо показалось, что он понимал, о ком шла речь. – Вы говорите о… нём? – Да, о нём. О Тарабасе. Король стиснул зубы при звуке этого имени. Но если выбора не оставалось, то… его не было. – Хорошо. Тогда я найду его. *** Если говорить начистоту, Ромуальдо чувствовал себя несколько неуютно. Он потратил на поиски чёрного мага почти месяц, несмотря на то, что Белая Волшебница попросила у леса помощи и часто отправляла к нему птиц со сведениями о местонахождении Тарабаса. Король не взял с собой никого, даже верных Ивальдо и Катальдо – у них были семьи, а разлучать друзей с жёнами и детьми ради своих поисков Ромуальдо не хотел – собственная любовь ещё не повод испытывать на прочность чужую. Он не был уверен в том, как таинственный Тарабас отреагирует на его появление, так что рисковать можно было разве что собственной жизнью. Прощание в замке не было долгим – несколько распоряжений, бутылка старого вина, распитая с друзьями, поцелуй Смеральды – в щёку, и всё. За время пути Ромуальдо много раз представлял себе встречу со злым волшебником и, исходя из того немногого, что знал о нём, вывел для себя некоторые правила поведения, которые решил неукоснительно соблюдать. Во-первых, нельзя было угрожать и проявлять агрессию. Если этот Тарабас и впрямь так любил Фантагиро, что решил оставить колдовство, то вряд ли он питал к жениху возлюбленной хоть сколько-то добрые чувства, и не стоило портить отношения ещё сильнее. Кроме того, от магии невозможно отказаться окончательно, и любая потеря самоконтроля со стороны волшебника могла стать для Ромуальдо смертельной. Конечно, потом Тарабас бы мог пожалеть о вспышке ярости и даже мысленно извиниться перед Фантагиро, но делу это вряд ли бы помогло. Судя по рассказам маленькой Смеральды, настроение чёрного мага легко менялось, и при известной доли осторожности им можно было попытаться манипулировать. Конечно, с манипуляцией у Ромуальдо было не слишком хорошо, но попробовать в любом случае стоило. Судя по последней вести, принесённой быстрокрылым голубем, сейчас Тарабас жил на берегу маленького лесного озерца в королевстве Тогор, от которого Ромуальдо отделяло менее полумили. Привязав поводья коня к дереву, он спешился и пошёл пешком, отчаянно надеясь на то, что магу не вздумается опять отправиться в дорогу – игра в догонялки уже успела изрядно поднадоесть. Ромуальдо развёл руками окружающие водоём стебли бамбука и вышел к озеру. И увидел его. Конечно, это был Тарабас – длинные чёрные волосы, худощавое телосложение, бородка – всё как в рассказах Смеральды. Но отчего-то Ромуальдо представлял его куда старше, а в озере плескался, не замечая незваного гостя, совсем ещё юноша – сильный, грациозный и совсем не похожий на грозного волшебника. Капли воды стекали по лицу и волосам. Вот вам и чёрный маг Тарабас. Тем не менее, первое впечатление могло быть обманчиво, так что король просто отложил оружие и вскинул руки вверх, чтобы показать отсутствие дурных намерений. – Монстр! В нашем озере чудовище! Ромуальдо у кустов и Тарабас в озере вздрогнули одновременно. – Может, нам надо бежать отсюда? – Давайте спрячемся! – Он убьёт нас всех! Тарабас наклонился и схватил одну из плавающих в воде рыб. Всего лишь рыбы и прочий водяной народ, с облегчением подумал Ромуальдо. Шума от них много, но опасности никакой. Видно, изящная миловидность Тарабаса их тоже не обманула. Другое дело, что, находясь рядом с чародеем, не стоит так громко его обсуждать, но собственный опыт общения с рыбами научил короля тому, что ждать от них особого ума было нельзя. – О чём вы? Где это чудовище? Неужели он и впрямь не понимает, о ком идёт речь? – Ты! Ты – чудовище! Лицо Тарабаса исказилось от удивления. И тут Ромуальдо стало его жаль. Странно – в конце концов, у них были личные счёты, они любили одну и ту же женщину, благодаря этому самому мокрому растерянному парню самому Ромуальдо пришлось долгие недели просто лежать на пьедестале, подобно статуе – но, несмотря ни на что, поверить в то, что это и был тот самый Тарабас, король не мог. – Хватит! Прекратите! – крикнул он, шагнув прямо в воду. Жители озера замолкли, а карп, воспользовавшись всеобщей растерянностью, вырвался из рук колдуна и нырнул. – Вы можете замолчать? – Беги отсюда, добрый рыцарь! Этот человек – злой волшебник Тарабас, он убьёт нас всех! – квакнула маленькая лягушка с ближайшей кочки. Ромуальдо не мог не усмехнуться. Годы шли, а он всё ещё вызывал у всего жабьего рода симпатию. – Он бы уже вас убил, если бы это была правда. Отстаньте от него. Тарабас отступил на пару шагов, глядя на него глазами затравленного зверя. Почему он так себя ведёт? – Не бойся. Я пришёл один и без оружия, – в доказательство своих слов он вновь показал ладони. – Я не боюсь. – Я вижу это. Мне надо поговорить. – Зачем? Ромуальдо задумался. Человек перед ним выглядел напуганным, кроме того, прямо здесь, в озере, его легко можно было победить – Тарабас не выглядел опытным бойцом. Конечно, он был магом, но, по словам Смеральды, поклялся не пользоваться своей силой. В правдивости этого можно было не сомневаться, иначе озерцо с его бесцеремонными обитателями давно превратилось бы в уху. Что будет, если назвать своё имя? Стоит ли делать это сейчас? – Я хочу помочь тебе, – наконец сказал Ромуальдо. – Мне не нужна помощь. – А почему ты плаваешь в штанах? Дурацкий вопрос, но необходимо было наладить хоть какой-то контакт. Возможно, это сможет помочь? Или надо было всё-таки напомнить о Фантагиро? – Мне часто приходится убегать, – спокойно сказал Тарабас, глядя куда-то за Ромуальдо. Тот медленно повернулся и увидел на берегу людей в доспехах и с копьями. Что ещё хуже, у некоторых из них были луки. Мысленно Ромуальдо выругался, подумав о том, что контакту с Тарабасом меч бы не помешал, а вот сейчас пришёлся бы очень кстати. Опыт сражения против толпы в одиночку у него был, но оружие никогда не бывает лишним. – Кто вы и зачем пришли сюда? Один из воинов вышел вперёд – настолько, насколько это можно было сделать, не замочив ног. – Мы – люди короля Тогора. Наш господин послал нас, чтобы захватить его, – он показал на Тарабаса, – в плен, и привести во дворец. – Зачем этот человек королю? Пока всё шло неплохо – по крайней мере, солдат признал за Ромуальдо право задавать вопросы и даже отвечал на них. – Он – преступник и злой маг! Говорят, он наводит порчу на наши земли! – И вы пришли за ним с мечами и луками? Люди замешкались, и Ромуальдо искренне понадеялся на то, что под «порчей» подразумевалось исключительно слабоумие местных вооружённых сил. – Этот человек пойдёт с нами. Наша песня хороша, запевай сначала. Больше всего Ромуальдо боялся, что маг мог испепелить солдат на месте, тогда отношения с местным королём сильно усложнились бы. Пока Тарабас молчал, значит – действительно не собирался никого убивать. Возможно, с ним можно было иметь дело, но сначала надо было решить проблемы понасущней. – Если он действительно злой маг, то легко уничтожит вас всех. Если нет – значит, вы нападаете на невинного человека. – Всё в порядке. Я готов пойти с ними, – раздался сзади глухой голос Тарабаса. -- Что? – Я совершал преступления и должен за них поплатиться. Ромуальдо набрал полную грудь воздуха. Пожалуй, в списке того, что он ненавидел, самопожертвование стояло в первом десятке. Когда-то Ивальдо сказал, что тот просто не любит, когда собой жертвует кто-то, кроме него. – Хватит, – жёстко сказал король. – Этот человек под моей защитой, и никуда без меня не пойдёт. – Тогда тебе тоже придётся пойти с нами. – Вы позволите мне взять оружие? – Не надо, – нервно произнёс Тарабас и встряхнул волосами, опустив глаза. – Ты вообще тут ни при чём. Уходи. – Я не уйду. – Никакого оружия! – твёрдо сказал командующий отряда. И внезапно один из лучников выстрелил. Конечно, Ромуальдо мог его понять. Солдаты на берегу пришли брать в плен чёрного мага, который мог обратить их в камень и, наверное, не могли понять, на что рассчитывал их командир. Так чувствуют себя предназначенные на убой животные, и один из них не смог справиться с собой. Тарабас за спиной зарычал от боли, и, воспользовавшись моментом, Ромуальдо одним прыжком достиг берега, поднял с песка меч и приставил его к горлу начальника отряда. – Уходите, – крикнул он. – Иначе ваш командующий умрёт. И солдаты побежали. Кажется, даже раненого Тарабаса они боялись настолько сильно, что обрадовались поводу к бегству. – Брось оружие и беги за ними. – Ни за что! – процедил командир. Ромуальдо невольно почувствовал к нему уважение. – Почему? – Он опасен! – Ты ничего не сможешь сделать. – Умру с честью. Король вздохнул. – Я обещаю, что остановлю опасность. И тут воин резко дёрнулся вперёд и повернул голову. Калёная сталь лучшего клинка Ивальдо легко впилась в подставленное горло. – Ты не должен был этого делать, – с болью прошептал Ромуальдо. Солдат силился что-то сказать, но кровь из перерезанной шеи била фонтаном. – Прости, – сказал Ромуальдо и одним движением добил раненого. Откуда-то сзади вновь застонал Тарабас, и король бросился к воде. Стрела не задела жизненно важных органов, но колдун стонал и морщился от боли. Солдаты могли вернуться и застрелить их без предупреждения. – Держись! – Ромуальдо подхватил оказавшегося неожиданно лёгким Тарабаса и вынес на берег. Вот и искупались. Отбросить эмоции. – Не волнуйся. Сейчас мы уйдём отсюда и спрячемся. Ты будешь жить. Нам надо уходить. Мы вернёмся к моему коню, найдём безопасное место, и я вытащу стрелу. Всё будет хорошо. Боль пройдёт. Я обещаю. Тарабас зарычал в ответ. Ромуальдо прижал его к себе сильнее и побежал. *** Неподалёку от озера Ромуальдо нашёл крохотную заброшенную хижину, где вытащил стрелу и, не обращая внимание на путаные возражения, прижёг рану. Тарабас перенёс это стоически, хотя и со слезами на глазах – сам Ромуальдо проходил через подобное неоднократно, и понимал, что приятного в прижигании было мало. – Если ты – маг, то почему позволил этому произойти? И почему не исцелишь свои раны? Наверное, вопрос был не слишком приятным, но король и впрямь не мог понять причин. Одно дело – не использовать волшебство для зла, но отчего просто не спасти свою жизнь? – Почему ты помогаешь мне? Этот вопрос тоже можно было предугадать. Но что ответить? В детстве мать учила принца, что надо всегда говорить правду, и это казалось неплохим выходом. – Ответ за ответ. Тарабас ухмыльнулся. Гримаса чужеродно смотрелась на лице страдальца, а вот грозному чёрному магу подошла бы идеально. – Я поклялся не использовать волшебство. – Даже для лечения? – Какая разница? Ромуальдо разница показалась очевидной, но он предпочёл не мучить раненого философскими разговорами. – Теперь ответь на мой вопрос. Почему ты мне помогаешь? Ответить было тяжело, но необходимо. – Всё просто. Мне нужна твоя помощь. – Я поклялся не использовать волшебство. Вряд ли тебе нужна моя помощь, чтобы перекопать огород. – Нет, – вздохнул король. И добавил. – Я – Ромуальдо. Тарабас явственно побледнел. – Тебе нужна моя помощь? Зачем? Неужели что-то случилось с… – Да. Фантагиро исчезла. – Как исчезла? – Чёрная ведьма. Она отправила её в другой мир. Тарабас закусил губу. Его руки задрожали. – Ты так спокойно говоришь об этом? Ты, любовь всей её жизни? Ромуальдо ощутил огромное желание ударить лежащего перед ним человека. Кажется, все внутренние установки летели к чёрту. Он ранен, напомнил себе Ромуальдо. Хватит. – Если бы мои слёзы вернули её, я бы рыдал. Но пока на это нет времени. Мы должны помочь ей. Тарабас молча смотрел в потолок. – Ты знаешь что-нибудь об иных мирах? – Очень мало. Я знаю одно заклинание, открывающее двери между вселенными, но его надо произнести в определённом месте. Далеко отсюда. – Насколько далеко? – Около месяца верхом. – А ты не можешь перенести нас туда? – Нет. – Почему? Из-за обещания? – Нет. Я же сказал – это особенное место. – Ты об этом не упомянул. Тарабас снова промолчал, и Ромуальдо невольно задумался о том, не убьют ли они друг друга в пути. Сам он не ощущал ненависти, но, кажется, это не было взаимным. В любом случае, маг был ему нужен. – Но там… Ты сможешь произнести заклинание? Оно сработает? – Я попробую. Но может и не сработать. – Ты умеешь вселить надежду. Маг усмехнулся: – Никогда раньше этого не делал. – Как ты себя чувствуешь? Мы сможем отправиться завтра? – Да. На этом можно было остановиться – по крайней мере, цель была достигнута. Ромуальдо расстелил на полу плащ, лёг на него и закрыл глаза. Ночью его разбудил стон. Тарабас ворочался на кровати и вздрагивал. На лбу выступила испарина. Нет, подумал Ромуальдо. Только не горячка. Если бы только этот упрямец согласился исцелить себя сам… Он подошёл к кровати и осторожно положил магу ладонь на лоб. Холодный. Но почему тогда он стонет во сне? – Мама… – прошептал Тарабас. – Мама… пожалуйста…. Кошмары. Просто кошмары. Не горячка. Ромуальдо облегчённо вздохнул. Вот только уснуть теперь вряд ли получится. Король вновь осторожно коснулся лба Тарабаса, затем провёл пальцами по волосам. – Всё будет хорошо. Тебе надо поспать. Его пугала беззащитность волшебника. Когда Ромуальдо решился найти его, он думал об опасности, о том, что чёрный маг, наславший на них глиняное войско, попытается убить его – ведь, в конце концов, они были соперниками. Но сейчас, глядя на Тарабаса, он не мог отделаться от ощущения, что имеет дело с очень одиноким ребёнком. Тот всё ещё вздрагивал во сне, и Ромуальдо продолжал гладить его по волосам. В голову пришла странная мысль: раньше он ночевал рядом разве что с Ивальдо и Катальдо, не считая случайных подруг в юности, и никому из них не снились страшные сны. Они с Фантагиро так ни разу и не разделили ложе, но если бы она кричала во сне… Ромуальдо осторожно приобнял своего спутника за плечи и начал тихонько укачивать, всё ещё перебирая тёмные волосы. Странно, что, выбирая между ними двумя, Фантагиро всё же решила вернуться. Тарабас определённо был красив, ему была свойственна столь необычная для мужчин изящная, почти скульптурная красота. Ресницы длинные, словно у девушки… Что за мысли! Ромуальдо отпустил плечи мага и осторожно укрыл его плащом. – Не уходи, – прошептал Тарабас. – Не уходи… – Я никуда не уйду. Спи. – Не уходи… Фантагиро… Вот теперь точно пора было ложиться спать. Ещё раз поправив плащ, Ромуальдо лёг теперь уже на голый пол. *** До утра он так толком не смог уснуть, поэтому с рассветом решил заняться завтраком. В лесу было много грибов, а в детстве кормилица научила юного принца отличать съедобные. Во вьюках у Ромуальдо был походный котелок, так что он сварил найденные подберёзовики и, добавив к ним запасённый хлеб и сыр, приготовил не самое привлекательное, но вполне съедобное блюдо. По дороге он собирался пристрелить из лука пару зайцев на ужин – конечно, деньги у него с собой были, но, судя по всему, Тарабас был не самым желанным гостем в местных трактирах. – Ты уже проснулся? Как себя чувствуешь? – Ничего себе. Жив. – Отлично. Завтрак готов. Тарабас удивлённо посмотрел на него: – Ты приготовил завтрак? – Как видишь. – Это… грибы? – Как видишь. Тарабас сглотнул: – Я… не ем грибы. Ромуальдо вновь ощутил необоримое желание ударить новоиспечённого спутника, но внезапно вспомнил рассказы Смеральды. Что-то о живых грибах… – Хорошо, я найду что-нибудь ещё. Неподалёку протекал ручей, впадающий в злополучное озеро, и в нём Ромуальдо сумел поймать форель с помощью сети из вьюка. Угли в костре ещё не остыли, и рыбу удалось запечь в глине. К счастью, от запечённой форели Тарабас отказываться не стал. – Почему ты так заботишься обо мне? – Ты ранен. – Я давно так не ел. – Почему? Тарабас снова отвёл взгляд. – Я не умею ловить рыбу. – А охотиться? Чёрный маг промолчал. – Чем ты вообще питался всё это время? Ты же не колдовал? – Чем придётся. Кажется, Ромуальдо начинал понимать, почему Тарабаса было не так уж тяжело нести. – Ты сможешь взобраться на лошадь? – Взобраться смогу, ехать – не уверен. – Тебе не придётся – у нас всё равно одна лошадь на двоих. Тарабас скривился. – Тебе придётся меня держать. – Переживу. *** Подсадить Тарабаса на лошадь перед собой оказалось не так сложно. Конь Ромуальдо был прекрасно воспитан и чувствовал всадника, так что даже ограниченная возможность управлять поводьями не расстроила короля. Куда больше его пугали собственные ощущения. Они ехали на край света, чтобы спасти любовь всей жизни, ту, что связывала их жизни воедино, но и Ромуальдо, и Тарабас были погружены в молчание. В лесу вокруг пели птицы, по небу лениво плыли пушистые облака, и мир казался на удивление спокойным. Как вообще мог нравиться мир, где не было её? Как будто всё вокруг внезапно изменилось. Тарабас ехал сгорбившись, и через его плечо Ромуальдо хорошо видел дорогу. Они ехали на север, к побережью – именно там располагалось место, куда вёл его маг. Королю мучительно хотелось заговорить со своим спутником, спросить о том, что он чувствует, о том, как они встретились с Фантагиро – невеста избегала рассказов об их приключениях. Но Тарабас молчал, солнце двигалось по небосклону навстречу ночи, и когда светило начало входить в зенит, Ромуальдо не выдержал: – Ты точно знаешь дорогу? – Нет. Но мы едем на север вдоль побережья, значит, всё правильно. Кажется, им правда было не о чем говорить. Вскоре они остановились. Ромуальдо развёл костёр, поджарил на нём зайцев, добытых днём, и привычно протянул Тарабасу еду. – Как твоя рана? – Уже не болит. – На тебе быстро всё заживает. – Это магия. Я не использую её, но… – Она всё равно помогает? – Да. Ромуальдо подвесил над костром котелок с водой и добавил туда трав. Конечно, отвар – не лучший напиток, но всё равно вкуснее чистой воды. – В юности, – произнёс Ромуальдо, – я часто ночевал под открытым небом. Мы с друзьями уходили в рощу недалеко от замка, разводили костёр, жарили мясо, пили вино и пели песни до самого утра. Иногда к нам присоединялись рыцари постарше. Мы смеялись, рассказывали непристойные истории, и порой к нам прибегали деревенские жители. Однажды в ночь летнего солнцестояния мы пришли на поле, где праздновали крестьяне, танцевали с местными девушками. Для одной из них я нарвал букет полевых цветов. Она засмеялась, а потом увела меня на распаханное поле. Мы… провели там время, а потом эта девушка рассказала мне о древних богах плодородия и о том, что по-настоящему любить может лишь тот, кому случалось ночевать под звёздами, а на своих кроватях мы отрываемся от Матери-Земли. Она говорила, что в этом нет истинной страсти, и потому, расставшись с корнями, мы начинаем стыдиться собственной природы. Кажется, она была чем-то вроде деревенской ведьмы. – А как же Фантагиро? -- Что? -- Ты говоришь о деревенской девушке, но разве ты не любишь Фантагиро? – Люблю. Но это произошло задолго до нашей встречи. – А вы… – Да? – Забудь. – Хочешь спросить, занимались ли мы любовью под открытым небом? Нет. Мы вообще не занимались любовью. Мы так и не успели пожениться. – Почему? – Так сложилось. Сам понимаешь – то похищают короля, то Чёрная ведьма меня заколдовывает, то кто-то насылает глиняных воинов. Иногда мне казалось, что нам просто не суждено быть по-настоящему вместе. Знаешь, у моих друзей уже есть дети, а я – вечный жених. – Ты даже не понимаешь, насколько счастлив. Она любит тебя. А меня – нет. – Прости, – сказал Ромуальдо. – Мне не стоило говорить об этом. – Пустое. – Тебя задело то, что у меня были другие женщины? – Нет, – произнёс Тарабас и опустил глаза. – Знаешь, я слишком давно не ночевал под открытым небом и не вспоминал о той ночи… Тех ночах. В этом есть волшебство, которое мы теряем за своими каменными стенами. Я люблю Фантагиро, и я отдам жизнь за то, чтобы вернуть её сюда… Но не себе. Я всегда буду заботиться о ней, если понадобится, и умру, если понадобится… Но что толку от красивых снов и нежных поцелуев, если никогда не смотреть на звёзды, прислушиваясь к разгорячённому дыханию друг друга, лёжа на свежевспаханной земле? – Я не знаю, о чём ты говоришь, – тихо прошептал Тарабас, опять глядя на траву под ногами. – Я много ночевал под звёздами, но видел лишь то, как они холодны и далеки. Ромуальдо вздрогнул – наконец-то он смог услышать от мага что-то большее, чем пара дежурных фраз. – Они не могут быть холодными, – когда-то я слышал, что каждая звезда – это как наше солнце. – Так оно и есть. – Да, тебе виднее. Но я хотел сказать лишь то, что на самом деле звёзды горячие, и их так много, что им просто не может быть одиноко. Хотя, возможно, они, как и люди, не понимают, как важно делиться теплом друг с другом. Или они просто не могут оглянуться и увидеть, что не одиноки? – Как странно… – шепнул Тарабас. – Я знал про звёзды, но никогда не думал, что они могут дарить тепло… – Тепло везде вокруг нас, просто нужно позволить себе его почувствовать. – Фантагиро… Она дарила тебе тепло? – Я восхищаюсь ею. Она сильная и отважная, и она как огонь, как языки пламени. Она может согреть, но если не быть осторожным можно и обжечься. – О чём ты? – Есть женщины, которые пытаются дарить тепло, но оставляют раны. – Я, кажется, понимаю, о чём ты говоришь, – Тарабас словно погрузился в себя, задумавшись. – Но, знаешь, таким женщинам нужен кто-то, способный вынести это пламя. Прости, что-то я разболтался. Давно ни с кем не говорил просто так… по душам. Извини. – Всё в порядке. – Если с твоей раной всё хорошо, постараемся раздобыть вторую лошадь. Деньги у меня есть. – Ромуальдо… Король вздрогнул. Тарабас впервые назвал его по имени. – Да? – Ты не мог бы… ещё поговорить? Ромуальдо рассмеялся. – Тебе ещё не надоело меня слушать? – Нет. – Может сам что-то расскажешь? Из своей молодости? Что-то подсказывает, что она случилась раньше моей. – Ничего интересного. – Жизнь не может быть неинтересной. Рассказывай. – Мне правда нечего рассказать. Я жил в пещере под землёй. – И что? – И всё. Моя мать не хотела, чтобы я выходил наружу. Я… я вышел только тогда, когда встретил её. – Фантагиро? – Да. – Продолжай. – Но… – Это не причинит мне боли, если ты об этом беспокоишься. Мы обязательно спасём её, Тарабас, – Ромуальдо на мгновение замолк. – Знаешь, пока я не встретил тебя, я старался не надеяться. Но эта встреча, этот разговор… Теперь я верю, что у нас с тобой всё получится. Расскажи об этой встрече. – Я встретил её в лесу. Там были деревья… высокие, до самого неба, шелестели листья, где-то там, наверху, и сквозь них просвечивало солнце. А потом я увидел её, и всё как будто перевернулось. Я не видел женщин до неё, понимаешь… – Понимаю. – Это было так странно – я посмотрел на неё и понял, что в мире не один только я, что есть кто-то кроме… Ромуальдо повернулся к Тарабасу: – Ты не один. Мы вместе, и мы спасём её. – А потом она вновь оставит меня. – Не будь так уверен. – Ты сможешь её отпустить? – Если она будет счастлива – легко. Знаешь, когда мы встретились, она была одинока. Но сейчас у неё много друзей, и ты тоже любишь её – а выбор должен быть свободным. Моя любовь – не цепь и не кандалы, я хочу дать ей крылья, а не сломать их. Тарабас вздохнул: – Я хотел заставить её остаться со мной. – Такое случается. – У меня никого не было, только мать, и… – Всё хорошо. Давай спать. – Я не очень хочу спать, но ты ложись. Ромуальдо собрал волю в кулак – ему не хотелось спрашивать, но он не видел другого выхода. С него уже хватило стонов прошлой ночью, а сейчас, когда маг стал чуточку ближе и понятнее, он не был готов снова беспомощно наблюдать за его мучениями. – Прошлой ночью ты кричал во сне. Тебе снились кошмары? Тарабас зябко поёжился. – Да. – Такое часто случается? – Всё время. Каждый раз, когда я сплю. – Что тебе снится? – Я не хочу об этом говорить. – Ладно. Ромуальдо бросил плащ на землю, залил костёр водой и лёг на землю. Дым затянул небо над лагерем, словно создав над ними туманный купол. Угли всё ещё шипели. Наутро надо будет проследить, чтобы они оба были хорошо укрыты. Ещё надо будет придумать что-то с завтраком. Возле стоянки он видел кусты со съедобными ягодами, кроме того, Ромуальдо уже успел отложить немного подкопчённой зайчатины. Конечно, с молоком завтрак был бы лучше, но, увы, на много миль кругом не было ни одной коровы… – Мне снится смерть моей матери, – сказал Тарабас, и в гулкой ночной тишине его голос впервые прозвучал неожиданно громко. – А потом – холод и пустота. – Боишься засыпать? – Просто не хочу. Ромуальдо перевернулся и подполз к Тарабасу. – Ложись ближе к кострищу. Так теплее. И, заранее готовый к сопротивлению, обнял мага за пояс, набросив на них обоих подбитый мехом плащ. Как ни странно, возражений не последовало. Король ещё долго не мог уснуть, прислушиваясь к мерному дыханию спутника. Тарабас казался ему удивительно близким, а его присутствие и тепло – приятным, словно свет звёзд за костровым дымом и запах вскопанной земли. «Мне просто надо о ком-то заботиться». Волосы мага пахли мхами и дымом, а кожа – зелёными яблоками и сухими листьями одновременно. Или просто мерещилось спросонья? Последний уголёк подмигнул Ромуальдо алой искоркой, и тот провалился в глубокий сон без тревог и видений. *** Наутро они позавтракали молча, но теперь молчание не разделяло их, а связывало, будто они хранили общий секрет. Позавтракали спутники с таким волчьим аппетитом, словно до этого голодали недели напролёт, хотя в случае Тарабаса оно, в общем-то, так и было. Увы, деревень по дороге не попадалось, так что бедному жеребцу Ромуальдо по-прежнему приходилось нести двоих. Дни сменялись ночами, затем неизменно наступало утро, и они провели в пути уже неделю. Сейчас они ехали по очередному перелеску, прислушиваясь к равномерному цокоту копыт. – Как твои сны? – Сегодня мне ничего не снилось. – Это хорошо. Далеко ли нам до места назначения? -Теперь – далеко. Ромуальдо опешил, а Тарабас вдруг рассмеялся: – Это шутка. На самом деле – ещё дня три. – Постой, ты же говорил что-то о неделях? – Я плохо разбираюсь в расстояниях. Видишь вон ту гору? – Предположим, что вижу. – Нам нужен каменный круг у её подножья. – Ну хорошо. День прошёл так же, как и предыдущие, за исключением разве что того, что Тарабас изъявил желание поучаствовать в разделке подстреленного Ромуальдо фазана. Впрочем, получилось у него не то чтобы хорошо – к счастью, кругом водилось немало птицы, и король сумел подбить ещё одного, ворча что-то о том, что не отказался бы от перепелов на хрустальном блюде. Тарабас по-прежнему был молчалив, но хотя бы улыбался. – Ромуальдо? – Да? – Расскажи ещё какую-нибудь глупую историю. – Ещё какую-нибудь? Я не помню, чтоб рассказывал хоть одну глупую историю, знаешь ли. – Прости… Я просто устал от тишины. – Не за что просить прощения. Тебе какую? Что-нибудь ещё из моей шальной юности? – Почему бы и нет? Ромуальдо напрягся, пытаясь вспомнить что-то весёлое и малоприличное одновременно. Историй было много, но вспоминались они с трудом – самое забавное всегда происходило после молодого эля, что не способствовало чистоте воспоминаний. Кроме того, глядя на Тарабаса, он тут же забывал обо всём. Когда-то давно, в прошлой жизни, он встретил в лесу графа Вальдоку, и это было точно удар в сердце. С той секунды Ромуальдо больше не мог спокойно жить. Взгляд графа преследовал его каждый день и час, раня и не отпуская, и, когда тот наконец оказался в его объятиях, король понял одно – за этого человека он был готов пойти на смерть. Сейчас, обнимая Тарабаса ночью и придерживая верхом днём, Ромуальдо отчаянно и болезненно хотел жить. Невозможно было даже представить, что они встретились лишь с десяток дней назад. Это было невероятно – словно небо стало ярче, цветы запахли сильнее, птицы в ветвях запели изо всех сил лишь ради того, чтобы мир узнал – король Ромуальдо жив и здоров. Ему было стыдно от того, что боль, вызванная потерей Фантагиро, притупилась, и он был готов отдать всё что угодно, лишь бы вернуть её, но, в конце концов, жизнь не должна состоять из одних лишь жертв. Фантагиро была для него всем, но за её спиной стоял целый мир, наполненный красками, о котором Ромуальдо успел забыть. Мир, в котором бабочки садились на венчики цветов, в котором девушки вели юношей на сеновалы, заливисто смеясь, в котором любовь не означала страдание и преодоление, а просто дарила радость. "Я спасу тебя, любимая", -- мысленно пообещал себе Ромуальдо. А потом… Потом видно будет. – Ты замолчал навечно? – иронично произнёс Тарабас. Ирония у него получилась какой-то надломленной, но робкая улыбка стоила того. – Не дождёшься. Сейчас, мой прекрасный спутник, я расскажу тебе печальную историю о молодом вине и старом добром Ивальдо. Это мой друг. – Я знаю. Ты говорил мне о нём. – Неужели? Ну так вот. Однажды, выпив три кувшина молодого вина, мой друг Ивальдо пошёл за сарай по малой нужде. Не спрашивай, что он делал у сарая и что это была за нужда, но, возвращаясь, он увидел, как его друг, принц Ромуальдо, изображал фонтан посередь двора. – Изображал фонтан? – Тарабас весело приподнял брови. – О да. И не просто фонтан, а фонтан удовольствий, ибо он извергал наружу то же чудесное вино, что привело его друга Ивальдо за сарай. Видно, стремясь приложиться к благам, Ивальдо приподнял друга, а потом ретиво припал к его устам. – Что? – Именно так. Припал, и припал ретиво. Как жаль, что в этот момент через двор шёл гвардеец, и, увидев двух юных оруженосцев в неположенном месте и в неположенной позе, он задал им естественный даже в столь противоестественной ситуации вопрос. – Что вы делаете? – О, мой друг Тарабас, ты зря отказываешь гвардейцу в зрении. Он спросил, кто мы. И всё бы ничего, но мой друг Ивальдо, утерев губы сказал… – Что же он сказал? – Он сказал… – Ромуальдо сделал многозначительную паузу. Тарабас уже почти что рассмеялся, и это заставляло сердце короля биться быстрее. – Он сказал… – Что же он сказал? – Он сказал: «Мы не Ивальдо и Ромуальдо». Тарабас расхохотался. – И так, – добавил Ромуальдо, поддав трагизма в голос, – юные сэры Ивальдо и Ромуальдо познакомились с гауптвахтой. – За поцелуй? – За пьянство, дебоширство, вандализм и осквернение сарая. Тарабас всё ещё улыбался, хотя потихоньку улыбка сходила с его лица. – А поцелуй? – При дворе моих воспитателей к этому относились спокойно. – Ты тоже относишься к этому… спокойно? – Вполне, – сказал Ромуальдо, а затем подошёл к Тарабасу, положил ладонь ему на талию и коснулся губами рта. Тарабас вздрогнул и закрыл глаза. Целое мгновение, бесконечное мгновение они просто стояли рядом, прильнув друг к другу, и Ромуальдо почти ощущал, почти слышал стук сердца Тарабаса. А потом маг резко оттолкнул его и бросился бежать. Хватило его ненадолго – у ближайшей сосны маг остановился тяжело дыша и вновь отводя глаза. Ромуальдо медленно подошёл ближе. – Нет, – отчаянно крикнул Тарабас. – Не трогай меня. – Хорошо, – как можно спокойнее произнёс Ромуальдо. – Прости меня. Я всё не так понял. Я был неправ. Это больше не повторится. Тарабас молчал, снова глядя на него испуганно и затравленно. – Прости меня. Можешь превратить в пепел, если это поможет. Я не хочу тебя обидеть. Ты можешь думать, что я лгал тебе, но это не так. – Замолчи. – Молчу. Тарабас наконец взглянул на него. – Дело не в тебе. – Я рад это слышать. – Замолчи наконец! Дело не в тебе, просто… Мне нельзя никого целовать. Я превращаюсь… – Я знаю. Смеральда мне рассказывала. – Ты не боишься. – Нет. Я очень храбрый. Даже сейчас, прижавшись к дереву, Тарабас на секунду не смог сдержать улыбки. Ромуальдо почти успокоился. Неужели в этом всё дело? Тарабас просто боялся за него? Значит, между ними всё было возможно? Это понимание кружило голову и давало безумное ощущение всемогущества, а ещё – сладкое тянущее чувство внизу живота. Что там говорила шестнадцатилетнему Ромуальдо деревенская ведьма, смыкая стройные ноги у него на спине? Страсть угодна богам, и они добры к тем, кто готов отдаться ей, и бессмертен тот, кто не боится слиться с любимым вдали от тюремного уюта каменного дома? – Тебе не противно? Ромуальдо улыбнулся: – Я только что рассказал историю о том, как целовался с Ивальдо, извергая…. Кхмм, извергая. Думаешь, после этого мне может хоть что-то быть противно? – Я не Ивальдо. – Ну, я тоже вполне трезв. Ромуальдо осторожно подошёл к Тарабасу и обнял его, поцеловав в щёку. – Всё будет хорошо. Ты мне веришь? – Не слишком. Король фыркнул и вновь накрыл губы Тарабаса своими. Это было странно, удивительно и так тепло, словно дальние звёзды, о которых они говорили несколько ночей назад, и впрямь решили поделиться своим жаром. Язык и губы чёрного, чёрт бы его побрал, мага, на вкус напоминали яблочный сидр, но пьянили ещё сильнее, Тарабас выгибался ему навстречу, заставляя ощущать себя желанным, и Ромуальдо не мог бы остановиться, да и не захотел бы. С каждым новым поцелуем они были всё ближе, словно всегда этого хотели, даже до самой первой их встречи… И Ромуальдо с ужасом понял, что хочет большего. О старые боги земли, хозяева летнего солнцестояния, как же давно у него никого не было, кроме, разве что, собственной ладони в холодные ночи, когда его Фантагиро, его единственная доныне любовь, сладко спала в своей спальне? Почему она ни разу не пришла к нему, хранившему ей верность несмотря на всех женщин, с обожанием смотревших на него на улицах? Как же дошло до того, что он целует Тарабаса, чуть не убившего его, целует так, словно кроме них двоих во всей вселенной нет ни единого человека? – Я не знал… Что это бывает так… – прошептал Тарабас, переводя дыхание. – Я тоже. – Я не стал… зверем… – Я же говорил. Верь мне. – Фантагиро говорила то же самое. – Я знаю. Но мне ты можешь верить. – Я верю тебе. И на этот раз Тарабас поцеловал его сам – отчаянно и страстно, до боли закусывая губу – и, слизнув выступившую каплю крови, Ромуальдо окончательно осознал, что не сможет остановиться. – Я хочу быть с тобой. – Будь со мной. – Ты не понимаешь… Я… Руки и голос Тарабаса дрожали, но тот ещё находил в себе силы улыбаться. – Я всё понимаю… И помню. Ты говорил о распаханной земле, о её силе. Ты хочешь прикоснуться к этой силе со мной? – Я хочу прикоснуться к тебе. Неважно, где. Тарабас схватил его за руку, и упал на траву, увлекая за собой. Они лежали среди стеблей травы, продолжая целоваться, а Ромуальдо уже расплетал непослушными пальцами шнуровку на рубашке волшебника, спускаясь губами вниз по шее и касаясь кончиком языка ямочки между ключицами. Они оба торопливо отбросили одежду, и Тарабас перевернулся на спину, забросив длинные ноги на бёдра Ромуальдо. – Ты же знаешь, что делать? – Плохо… – Не бойся. Я верю тебе. Что бы ни случилось. – Спасибо, – прошептал Ромуальдо, накрывая ладонью его пах. Тарабас закрыл глаза и застонал, подаваясь навстречу быстрым, прерывистым движениям. – Как ты? – шепнул Ромуальдо. – Я не знаю… Что со мной? – Всё хорошо. Верь мне. Тарабас глухо вскрикнул и, рванувшись вперёд, обессиленно упал на траву. – Я… это было…. – Ты никогда раньше… Даже сам? – Нет… Я думал об этом, но… Ромуальдо накрыла волна внезапной нежности. Сколько ночей он сам думал о том, как ему нужно чьё-то тепло, но, в отличие от Тарабаса, он успел познать радости плоти до того, как собственная любовь ввергла его в бездну одиночества. Больше всего ему хотелось удовлетворить собственные желания, но он понимал, что не это сейчас было важнее всего. – Как ты? – Хорошо, – выдохнул Тарабас. – Куда ты смотришь? – На небо. Оно такое красивое… Почему я раньше этого не замечал? Всегда смотрел… и не видел… Ромуальдо вновь поцеловал ключицы Тарабаса и, проведя языком по груди, спустился ниже, осторожно прикусывая нежную кожу на животе. Он никогда не делал этого раньше, да, но его случайные подружки, память о которых почти стёрлась, хорошо справлялись с этим, а он, в конце концов, был ничем не хуже них, так ведь? Он опустился ещё ниже и взял восставшую плоть Тарабаса в рот и провёл языком по всей длине. Тарабас вновь застонал, выгибаясь навстречу, и Ромуальдо уже не сомневался в том, что делает. Вверх... и вниз… и ещё раз... Собственное желание сводило Ромуальдо с ума, и он, казалось, был готов кончить от одних только стонов Тарабаса, но это было бы слишком быстро. Король не знал, что готовил им грядущий день, и мечтал лишь сполна насладиться сегодняшним. Завтра они вновь отправятся в дорогу, и, возможно, сумеют вернуть свою любовь, одну на двоих, но пока… Пока они были друг у друга, и этого было достаточно. Внезапно во рту стало солоно, и сквозь туман возбуждения он услышал голос Тарабаса: – Спасибо… спасибо…. И, чуть тише: – Я люблю тебя. Наверное, это было не так уж и правильно, и об этом стоило подумать, но перед глазами Ромуальдо уже стояла пелена, и он не мог даже помыслить о чём-то кроме Тарабаса, его бёдер, его кожи, его… Чёрт возьми… Тарабас пах семенем и перепаханной землёй. – Прости меня… – За что? – Я могу причинить тебе боль. – Не можешь, – шепнул Тарабас. – После этого – не можешь. И тогда Ромуальдо, приподнявшись на локтях, поцеловал распухшие губы своего спутника и осторожно пробежал пальцами по ложбинке между ягодицами, запуская палец внутрь. Тарабас вскрикнул. – Тебе больно? – Нет… – Точно? – Ты хочешь этого, Ромуальдо? – Прости, но я не смогу удержаться… – Тогда сделай это. Ромуальдо добавил к первому пальцу второй, ощущая дрожь… чью? Мага? Спутника? Возлюбленного? Ромуальдо уже не мог сказать, кем приходился ему этот удивительный человек, но в тот момент, когда он, убрав пальцы, оказался внутри Тарабаса, став с ним единым целым, мир снова перевернулся, вспыхнув искрами под веками, а затем сгорел дотла и вновь восстал из пепла, как птица феникс. Обессилев, Ромуальдо прижался к Тарабасу и положил голову ему на грудь. Так моряки хватаются в шторм за спасательный круг. Так истощённый путник в пустыне припадает к живительному источнику. Так цветы, сомкнувшие лепестки в ночной мгле, раскрываются навстречу солнцу. – Как ты? – Я люблю тебя, – прошептал Тарабас и закрыл глаза. *** Всю ночь они пролежали рядом, обнявшись. С первыми лучами рассвета Ромуальдо неохотно отпустил Тарабаса. – Куда ты? – Постараюсь найти что-то на завтрак. Не могу же я оставить тебя голодным, – Ромуальдо потрепал Тарабаса по волосам. – Лучше останься. Король улыбнулся и скользнул обратно под плащ. – Потом не жалуйся на голод. – Не буду. – Это хорошо. – Ромуальдо? – Да? – Что мы теперь будем делать? – То же, что и прежде – идти к своей цели, я полагаю. И заниматься любовью. Если захочешь. – Я совсем не против. – Это не может не радовать. Ромуальдо обнял Тарабаса, наслаждаясь теплом прикосновений. – Ты оставишь меня? Так же, как и она? – Не говори глупостей. Я никогда тебя не оставлю. Тарабас зябко повёл плечами. – А если… когда она вернётся? – Я что-нибудь придумаю. Ты же мне веришь? – Верю. Солнце медленно поднималось над лесом. Пахло землёй и скошенной травой. Первые утренние лучи согревали иней на траве. Древние боги были довольны.