Не натуральная луна

Светловолосый парень еле стоял на ногах, и упал бы, если бы его не поддерживал второй, с темными кудрями, упрямо лезущими в глаза, с которым они вместе уже битый час напивались в баре на окраине города. Теперь же этот самый второй, которого звали Стасом, считал, что залить горе непьющего Макса было очень плохой идеей. Во-первых, друг теперь висел на нем. Буквально. Потому что без поддержки давно бы упал на мокрый асфальт. А во-вторых, как выяснилось, в пьяном состоянии отличник, комсомолец, и просто красавец Максим очень громко пел. Фальшиво пел. Пел попсовые песни. За это, собственно, их и выставили из бара, из-за чего парни теперь плелись по ночному городу неизвестно куда. Ну, то есть плелись-то они домой, только вот печаль: у Стаса был острый топографический кретинизм в неоперабельной стадии, а Макс, который всегда был навигатором, был в стельку пьян, и был способен только вешаться на людей, горланить песни, и доставлять неприятности. За ночь Максим успел исполнить чуть ли не весь репертуар русской эстрады лет эдак восьмидесятых. Но именно темный переулок подозрительного спального района, мимо которого они шли в поисках собственных квартир блондинистый полудурок выбрал для того, чтобы во всю мощь своего хорошего мужского баса затянуть: — Гаааааааалубая лунаааа всему виной! — Тише ты, идиот! — мрачно шикнул на него Стас, жопой чуя, что если друг не заткнется, то у них будут крупные неприятности. — Гааааалубая луна! Как никто его любииииила! — Макс, сейчас же выйдет кто-нибудь! Давай ты хоть… кого-нибудь другого петь будешь, а? Макс на секунду замолк. Затем осоловевшими, бессмысленными глубокими карими глазами посмотрел на Стаса, широко улыбнулся, и кивнул, чуть не упав при этом. — Оооок! — заявил он пьяно. — Я буду чеснаааа, чеснааа, твоя невееееееста, ик! .. Честная йоу! Тваааааая! Потом вдруг снова повернул голову. С интересом посмотрел на шатена. Тому стало отчетливо не по себе, и он попятился. Инстинктивно. Чего ему, совершенно неспортивного отличника-ботана бояться что ли? С его телосложением это было немного глупо. В конце концов, кто сказал, что качки только выглядят крупными, а на самом деле мышцы нерабочие? Кажется, это Лена говорила. Так чушь же говорила! Однако, ошалелый взгляд «ботана», и по совместительству Максима Станиславова, лучшего на потоке студента мехмата, все же заставил Стаса отойти от него на пару шагов. Просто так, на всякий случай. Стоило ему это сделать, Макс снова начал выть «Голубую луну». Пришлось возвращаться на место. Вдруг, отличник целеустремленно, и с подозрительно хорошей координацией движений, притащил его к какому-то подъезду. Подъезд был покрашен коричневый и был подозрительно похож на тот, в котором жил певец. Вон, даже краска на ручке облупилась точно как на ручке нужного подъезда. И надпись розовым маркером «ОЛЕСЯ ДАЕТ В ЖОПУ, НА ТРЕТЬЕМ ЭТАЖЕ, ОЛЕСЯ ЛЮБИТ ХОНДЫ И ЗАЖДАЛАСЬ УЖЕ» в наличии. Но мало ли где живут откровенные олеси? Не обязательно же в нужном подъезде… (В конце концов, Стас тоже пил. Вот ему розовый маркер и мерещится. Наверное). Впрочем, слишком долго думать над проблемой Олеси Стасу не дал его живой навигатор. Он, с воплем «дом, милый дом», попытался обнять подъезд. Врезался дурной головой. Обиженно закусил губу. Посмотрел на Стаса чуть ли не плача заявил: — Стас, меня дверь обижает! Накажи ее, а… Аааа то я голубую луну спою, вот! Стас от такого заявления чуть не протрезвел окончательно. Как наказать дверь он решительно не знал, и сомневался, что сумеет придумать что-нибудь, если не закинется веществами. Однако, обиженный взгляд друга пробудил в нем странные дремавшие доселе инстинкты, и он мрачно погрозил двери пальцем (больше ничего он не придумал): — Плохая дверь! Нехорошо обижать Макса! — и, не выдержав, добавил, — Ну и что, что он сам идиот, и башкой об тебя бьется, все равно нельзя! Оба парня истерически заржали, и при этом из них двоих к двери оказался ближе именно Стас. Макс тихо пробормотал что-то про голубую луну, богов Тамриэля и удачу, и зажал своего дорогого собутыльника между собой и дверью. С помощью поцелуя. Тот получился со вкусом давеча выпитого виски, почему-то крови, и непосредственно сухих стасовых губ. «Если даст в морду — отмажусь тем, что нехер было меня поить», — на удивление трезво подумал отличник, в омуте которого водились не черти, а самые настоящие князья ада. Что он и продемонстрировал, устроив так, чтобы Стас устроил ему личную пьянку. Многоходовочка, так-то! Впрочем, тот на поцелуй отвечал, причем с невиданным (зато вполне ощутимым) энтузиазмом. Макс мысленно хмыкнул, и достал из кармана испачканного черт знает чем бежевого пиджака ключи. Затем, не отрываясь от поцелуя, ухитрился почти вслепую приложить его к замку. Раздался писк. Стас начал что-то соображать, но, к счастью, с трудом. Иначе бы кое-кто, кто неожиданно хорошо целуется, все-таки получил бы по излишне коварной и слишком часто умной морде. Чтоб неповадно было людей дурачить. Или, хрен с ними с людьми, хотя бы Стаса неповадно. — Эт мы чего, все это время шли к тебе домой, да? — мелькнула искра понимания в его глазах. Макс на всякий случай громко затянул «Голубую луну». Мать все равно уехала ночевать к хахалю, а соседи привыкшие. Первый раз тут, что ли, пьяные по ночам поют? — Эй-эй, только не пой! Понял, понял. Случайно мы сюда пришли. Пошли к тебе, а? — выразил здравую мысль шатен, который поймал себя на желании продолжить прерванное занятие. Макс не возражал. Совсем.

***

Проснулся Стас, во-первых, в кровати Макса и с похмельем, во-вторых, с ощутимой болью чуть пониже спины, и, в третьих, удивительно для этих обстоятельств довольным. На губах играла странная улыбка, и очень хотелось сделать какую-нибудь позитивную хрень. Да хоть «Голубую луну» спеть. Луна-то, и правда, получилась не вполне натуральная. Тем паче, что на тумбочке рядом с кроватью обнаружился стакан воды, аспирин, бутылка колы, и до кучи еще и теплый кофе. Выбирай, что хочешь. Стас выпил полчашки кофе, вылез из-под пледа, которым был заботливо укрыт с головы до ног. Нашел смятую одежду, которую они вчера тупо бросили на пол, стремясь поскорее от нее избавиться. И— что? Правильно! Отправился на поиски хозяина дома, машинально отметив, что бухали они в субботу, и, следовательно, никому никуда не надо. Тот обнаружился на кухне, готовящим нечто умопомрачительно-вкусно пахнущее. Напевал он себе под нос нечто из репертуара «Мельницы», причем более чем мелодично, да и никаких признаков похмелья не подавал. Стас вздохнул. Решил, что морду бить уже поздно, да и как-то несолидно, после того как кофе был выпит, а не вылит на голову хозяину квартиры. Вместо этого, он, решив не сверлить спину дорогого ботаника взглядом слишком долго, устало поинтересовался: — Ну и долго ты это планировал? Макс хмыкнул, не отвлекаясь от изготовления омлета. — Да как с последним парнем расстался, так и запланировал. Нет, ну правда, тебя не настораживало, что я регулярно расстаюсь с Катями? Стас задумчиво посмотрел на свои пудовые кулаки. Потом на хитро ухмыляющегося Макса. Потом на стол, уже накрытый к завтраку. Подумал. Мысленно махнул рукой, и уселся есть. И правда же, настораживало. Все-таки, луна была какая-то ну совершенно не натуральная!