Лучшее - враг хорошего

— На кухне? — Было. Раз сто. — В гараже? — Было. — На террасе? — Том, ты мне еще в спальне на кровати предложи, «бутербродиком», — возвел глаза к потолку Билл. — Все это бы-ло, тысячу раз. — Ну чего тебе надо-то? — обиженно пробубнил Том. — Неужели опять переезжать будем, чтобы обстановку сменить? — С тобой со скуки умереть можно, — вздохнул Билл. — Давай, что ли, в клуб, сходим, в тематический, как ты любишь, — неуверенно протянул Том. — Или в бассейн общественный. — Не хочу. Это не то, что мне сейчас нужно. Там опять одни и те же рожи. И потом, ты это не любишь, а что тогда за радость. Нет, так не пойдет, — закручинился Билл. — Третьего опять искать будем? — Том почесал репу. — Ой, уволь меня от них, — отмахнулся Билл. Бывает так, что даже в самых счастливых и гармоничных отношениях наступает спад и кризис. Ну что делать? Жизнь так устроена: для того, чтобы отношения не испортились совсем, над ними нужно трудиться, принимать меры, освежать эмоции. Если же пустить все на самотек, то результат не заставит себя ждать, все увянет, засохнет, прискучит, а потом и вовсе сойдет на нет, а вы невольно зададитесь вопросом: это я так постарел, или же это партнер мой сдулся, а отношения наши изжили себя. Далее, обычно, следует либо привыкание к ситуации, либо — с вещами на выход, если ситуация не устраивает. Почему-то простая мысль о том, что ничто в этом мире не происходит просто так, само по себе, доходит не всегда. Завести новые отношения, которые наполнят эмоциями и страстями почему-то всегда проще, чем трудиться денно и нощно над тем, что уже есть. Билл с Томом тоже живые люди, а посему кризисы посещали и их. Чаще всего Билла, как человека, которому требуется приток свежих страстей и эмоций. Тома же все давным-давно устраивало, а самый страшный сон Билла «в спальне, на кровати, бутербродиком» и был как раз пределом мечтаний, больше как-то ничего и не требовалось. Причем идеально, если сам Том при этом в качестве «хлебушка» в «бутербродике», но сейчас был период, когда они поменялись ролями, как было заведено. Стабильность и классика как-то устраивали гораздо больше всего, но сознаться в этом Биллу Том не мог ни при каких обстоятельствах, из чувства самолюбия и звание «мачо» обязывало, опять же. А раз не мог, то надо было шевелить мозгом, надевать ботинки, вставать со стула и что-то предпринимать. Тем более Билл от рождения был из той категории граждан, которым проще дать, чем объяснять, почему тебе лень. Признаться честно, дорожили они своими отношениями. А как иначе? Они есть друг у друга, не всем так повезло. Но в этот раз кризис уж как-то затянулся. Том и так и сяк пробовал, но Билл каждый раз говорил, что так не хочет и все это не то, а потом и вовсе перебрался в отдельную пустующую спальню. Постоянно был не в настроении, вредничал и капризничал, в студии от него было больше проблем, чем толку. Собственно, не удивительно. На сухом-то пайке. Широ, терпеливо наблюдавший всю эту картину, после очередной стычки с Биллом увел Тома покурить, где и задал наболевший вопрос: что, черт возьми, происходит? Том вздохнул, покосился в сторону. — У вас что, проблемы? — проникновенно вопросил Широ. Том шмыгнул, снова вздохнул, поковырял носком кроссовка асфальт. Широ сдвинул шляпу на затылок, шумно выдохнул, осторожно высказался: — Чувак, в наше время все поправимо. Про «Виагру» слышали? Том пару раз хлопнул глазами, подобрал упавшую челюсть. — Нет! Ты что! Нашел, кому «Виагру» предлагать. Спасибо, пробовали уже как-то. Не в этом дело. Не в том проблема. Виагра как раз не требуется. Уже не знаю, чего ему надо, — Том мялся, не зная, куда себя девать, но хоть с кем-то поделиться проблемой. — А, так у вас между собой что-то? — обрадовался Широ. — Сходите-ка вы к специалисту. Я тебе вот тут телефон запишу, все знакомые к нему ходят, все довольны, результаты налицо. Проблемы разрулит вмиг. Поверь! Договорюсь, чтобы вас приняли без очереди. Широ настрочил на клочке бумаги телефон, сунул Тому в нагрудный карман. Том поблагодарил и удалился обратно в студию. — А то такими темпами будет нам всем очередной сун, пока вы со своим недоебом разбираетесь, — проворчал вслед Широ. Через несколько дней Том и Билл сидели перед тем самым специалистом, которого Широ представил как кудесника по части разруливания сложных отношений. Билл не верил в подобных специалистов, идти не хотел, а потому сидел сейчас на другом краю дивана со скучающим видом. Тому пришлось призвать на помощь все свое небогатое красноречие и как-то объяснить, зачем они пришли. Он уже минут пятнадцать краснел, бледнел, потел, но специалисту это мало помогало вникнуть в проблему. Наконец Билл не выдержал этого блеяния и взаимного политеса и решил внести свою лепту в процесс: — Доктор, мне просто скучно. В этом все дело. Специалист тут же приободрился, посыпались наводящие вопросы. Пациенты были люди молодые, активные, с фантазией, друг к другу претензий не имели, проблема была лишь одна — временный спад и однообразие. Когда проблема приняла ясные очертания, специалист почувствовал почву под ногами и обрел уверенность. Путем профессионально поставленных вопросов он выяснил, что посетители уже успели в этой жизни, а чего они еще не пробовали. Словом, к концу беседы специалист готов бы предоставить первые рекомендации. Надо же было с чего-то начинать спасать отношения. Суть рекомендаций сводилась к тому, чтобы попробовать ролевые игры, с переодеванием, перевоплощением, так, словно у вас секс с незнакомцем. С этим напутствием он отпустил их до следующего посещения. Домой ехали в полном молчании. Озадаченный Том сосредоточенно рулил по улицам, лихорадочно соображая, как ему теперь быть. Билл отнесся скептически к советам, Том же озадачился не на шутку. Тут требовалось проявить артистизм, а это было, мягко говоря, не по его части. Но нет ничего невозможного для человека с интеллектом. Тем более, что на кону стояли их взаимоотношения, покой и мир в доме, благополучие обожаемого брата, ну и мужское самолюбие, опять же, никто не отменял. Том с трудом себе представлял, как все пройдет и что из этого получится, но надо так надо. Однако с чего начать он придумать не мог, хоть тресни. Дома Билл уселся в гостиной и запустил очередную серию «Карточного домика», заинтересованно уставившись в экран. На экране главный герой властным голосом задавал вопросы другому герою. И вот тут у Тома щелкнуло! Он уселся рядом с братом, ловя каждое слово, запоминая выражения лиц, глаз, интонации. Всю ночь ему потом снились решительные мужчины, решительно решающие свои важные дела. На следующее утро он тайком пересмотрел серию, порепетировал перед зеркалом, собрал в кулак все свои артистические способности, нервничал и готовился весь день. Вечером велел Биллу отправиться в спальню и там ждать. Чего именно, объяснять не стал. Сам же заперся в ванной и надолго там затих. Полный скепсиса Билл уселся на кровать, подождал, успел заскучать, разглядывая то потолок, то собственные ногти. «Утонул он там что ли», — подумалось Биллу. Дверь с треском распахнулась, на пороге возник Том. Одет он был в черный строгий костюм с белой рубашкой, даже галстук повязал, волосы прилизаны назад при помощи геля, явно позаимствованного у Билла, брови сурово сдвинуты, выражение лица решительное, отчего усы растопырились в разные стороны, а пухлые губы выпятились еще больше. — Мистер Каулитц, — строгим голосом пророкотал Том. — В ваших интересах сотрудничать со следствием! Билл покатился со смеху. Суровый вид Тома тут же улетучился. — Чего ты ржешь? Я тут стараюсь, выполняю, что доктор велел, а ты все портишь, — обиженно протянул он. — Ладно, ладно, — примирительно сказал Билл. — Не обижайся. Не буду больше смеяться. — Тогда начнем все с начала еще раз, — сказал Том, тряхнул прилизанной прической, развернулся на каблуках и удалился обратно за дверь. Билл принял ожидающую позу, клятвенно обещая себе не глумиться над братом. В дубле номер два дверь снова резко распахнулась, Том был не менее решителен и суров. Он в два шага преодолел пространство перед кроватью, навис над Биллом и выдохнул с прищуром: — Так что, мистер Каулитц, готовы вы сотрудничать со следствием? — А кто вы, собственно, такой? — со всей серьезностью подыграл Билл брату. — Я детектив Санчес. Полиция нравов Лос-Анджелеса, — ловким движением Том вынул из кармана какую-то корочку со значком, махнул ею перед Биллом и она исчезла как и появилась. Завороженный Билл глазом не успел моргнуть. Том придвинулся к нему вплотную, заставив откинуться на кровать. — Так что вы имеете сказать, по существу вопроса, мистер Каулитц? Не вздумайте играть с нами. Напомню, это в ваших интересах. Том насел на Билла сверху, придавив к кровати, не давая пошевелиться. Все так же сохраняя решительное выражение лица, резко снял пиджак и решительно рванул узел галстука, далее настала очередь ремня. — Детектив, как вас там, Рамирес? — Санчес, — рыкнул Том, выдергивая ремень из брюк. — Прошу прощения, сэр, — елейным голоском сказал Билл, расстегивая на себе рубашку, — я готов к сотрудничеству, любое содействие с моей стороны. Я законопослушный гражданин этой страны! Рубашка полетела в сторону. Том быстро расстегнул пуговицы на себе, откинул одежду в сторону, пригладил и без того прилизанные волосы. — Каким образом вы намерены сотрудничать сегодня, мистер Каулитц? Глядя мне прямо в глаза, или предпочтете занять иную позицию? Брюки тоже полетели в сторону. — Мне нечего скрывать, детектив Санчес, — произнес Билл, опуская ресницы. — Отлично, мистер Каулитц! Первый вопрос, — Том сдернул с Билла джинсы. — Где вы были с восьми до одиннадцати? Далее настала очередь белья, которое тоже сняли рывком и отправили куда-то в неизвестном направлении. — И второй вопрос: чем вы там занимались? Предъявите ваши аргументы! Весомые, бодро стоящие «аргументы» были незамедлительно предъявлены. Далее детектив Санчес, более известный как Томас Каулитц, не жалея сил и смазки, продолжил допрос с пристрастием, применяя к свидетелю меры по доведению последнего до полного оргазменного состояния, сам же активно и решительно участвовал в процессе так, словно это было делом всей его жизни, а так же способствовало получению долгожданного повышения. Они свалились на кровать счастливые, взмыленные, растрепанные. Весь суровый вид детектива растаял как дым, уступив место расслабленности и удовольствию. У Тома словно гора с плеч упала — он справился с заданием. Это добавляло к удовольствию еще и гордость за самого себя. Глаза у Билла светились от восторга, скуку как ветром сдуло: — Том, это было нереально круто! — Понравилось? — Не то слово! Ты так вжился в роль, — абсолютно искренне похвалил брат.— Не знал, что в тебе такой актерский талант пропадает. — Ты серьезно? — удивился Том и аж приподнялся на локте, глядя на Билла, дабы убедиться, что тот не пошутил. — Конечно! А секс просто улет получился, — Билл довольно потянулся, как сытый кот. — Вот так мне очень даже нравится. — Ну вообще-то мне то же понравилось, — констатировал Том, обнимая брата. Вот тут Билл совершил большую тактическую ошибку, заронив в мозг своего перфекциониста-брата эту идею. А стоило бы помнить хотя бы не такой давний случай с фэн-шуем и не будить лиха. Но ликующие гормоны, будь они не ладны, иногда отключают логическое мышление. Окрыленный первым успехом Том оказался таким изобретательным на выдумки как и во что им поиграть, чтобы секс с незнакомцем был максимально правдоподобным, что сам от себя не ожидал. Про скуку и однообразие давно забыли. Том то вылетал навстречу в костюме Бэтмена, размахивая черным плащом, то выскакивал в маске Зорро, то в трусах спасателя Малибу со спасательным кругом в руках, то встречал, небрежно поигрывая инструментами, в костюме сантехника, пришедшего починить засор. Мало того, Том нашел где-то магазин костюмов и теперь они самозабвенно играли то в ковбоев и индейцев, то в суровых покорителей Арктики, надолго застрявших в ледяной пустыне, то в доктора и пациента, то в бравых пожарных, то в космонавтов, отважно бороздивших космическое пространство, то еще в кого-то, кого подскажут воображение, ситуация и ассортимент магазина. Фантазиям не было числа. Билл торопился теперь домой, не зная, что его ждет на этот раз. Это будоражило, щекотало нервы, вызывало прилив энтузиазма и непрекращающуюся образцово-показательную эрекцию. Еще никогда их сексуальная жизнь не была такой разнообразной и насыщенной. В самом же доме по углам клубилась пыль, в холодильнике было шаром покати, в шкафах хранился только собачий корм, везде висели и стояли атрибуты для игр, а близнецам было не до бытовых неудобств. Им было некогда! К специалисту больше не ходили. Широ же Том проставил пузырь отличного коньяка в благодарность. С того самого момента жизнь в их доме радикально поменялась. Однако, с некоторых пор, если Том не был занят в студии, то он где-то бесконечно пропадал. Билл не раз замечал его репетирующим перед зеркалом какие-то неведомые позы, выражения лица, жесты. Том не пропускал ни одной витрины, ни одного стекла, чтобы не по позировать себе самому, составляя в этом конкуренцию брату. Куда Том отлучался и где пропадал, он не говорил, зато Билл все чаще замечал его за странным занятием: Том, сидя в наушниках, просматривал что-то в ноутбуке, попутно делая записи себе в тетрадочку, при появлении Билла, тетрадочку прятал, а ноутбук закрывал. Ну мало ли. Творческий процесс. Сам потом расскажет. Билл, сгорая от любопытства, подглядел, что он там смотрит, но оказалось, что это набор художественных фильмов и ничего более. Тетрадочку подсмотреть не удалось. Потом Билл стал замечать, что Том и в обыденной жизни постоянно находится в образе: позирует, говорит слова и фразы, которые раньше никогда бы не сказал, то с пафосом, то с элегией. Сопровождает слова жестами и выражениями, которых раньше за ним никогда не замечали. У Тома вдруг, ни с того ни с сего, проснулась маниакальная озабоченность собственной внешностью. Он придирчиво выбирал наряды, недовольно качая головой и отвергая варианты, накупил обновок, не вылезал из салона красоты. Апофеозом стало то, что он заявился домой, сверкая брекетами, вроде как у него есть необходимость довести зубы до идеала. В первую же ночь выяснилось, что целоваться в брекетах радости мало, не говоря про все остальное, что часто практикуют в любовных игрищах взрослые люди. Но если брату надо, то что делать, придется потерпеть. Мало того, эти его постоянные отлучки стали мешать работе. Всегда доводивший всех и каждого за опоздания и разболтанность в студии до белого каления Том вдруг взялся опаздывать, являться с загадочным видом и мечтательным взглядом, никому ни слова не говоря где пропадал, зато был рассеян и задумчив. Широ уже не раз высказывал недовольство по этому поводу: новый альбом требовал пристального внимания и неустанной работы. Он, конечно, рад, что у близнецов все наладилось — светятся, как в медовый месяц, едят за четверых, Билл теперь поет как соловей и брызжет креативными идеями, зато старший близнец мало на что годился. Широ уже не раз подумал как-то намекнуть Биллу, чтобы поумерил пыл и не утомлял так брата физическими упражнениями, но как начать такой бестактный разговор пока не придумал. Ничто, как говорится, не предвещало. В очередной раз вернувшись домой, Билл обнаружил на диване в гостиной любовно разложенное умопомрачительное бальное платье. Яблочно-зеленое, все в оборках и воланах. К нему прилагалась соломенная шляпка с пышным зеленым пером и бархатным бантом. Что это такое и зачем оно здесь, Билл пока не очень понимал. Тут возник Том, весьма довольный собой, в мундире офицера Конфедерации времен Гражданской войны. — Что это? — вопросил Билл, кивая на оборки и воланы. — Нравится? — самодовольно поинтересовался Том. — Сегодня у нас экскурс в историю этой страны и мирового кинематографа. Это платье точь-в-точь как у Скарлетт Охара, а я один из близнецов Тарлтон. Тебе который из них больше нравится, Брент или Стюарт? Платье, кстати, дали напрокат только до завтра, еле выпросил, так что не мешкай, переодевайся. — Не понял, а с какой стати я должен быть Скарлетт Охара? — опешил Билл. — А кем тебя было нарядить? Эшли Уилксом что ли? Нет, ну можно было вторым близнецом Тарлтоном сделать, но это уже перебор, на мой взгляд. — А платье это не перебор? А это не перебор? — воскликнул Билл и нахлобучил шляпку себе на голову, — Ты издеваешься что ли! — А что? Тебе к лицу, — хихикнул Том. — Только ты шляпку задом наперед надел. Прямо как в кино. Дайте поправлю, мисс Скарлетт. Война еще не началась, чтобы вы разучились носить модные шляпки. — Да пошел ты знаешь куда! — рассвирепел Билл, сдернул шляпку и бросил ее на диван. — Я тебе кто, в конце концов! Если надо, сам надевай юбки и платья, можешь даже так и ходить по Лос-Анджелесу. Тебе не кажется, что ты заигрался? Том не сообразил, что слегка перегнул палку со шляпкой, а Билла понесло. Не то, чтобы он был не рад сексуальному разнообразию, но у него накопились претензии, и именно сейчас он готов был их все высказать. По этой самой причине он носился по гостиной и вопил: — Я уже вообще не понимаю, кто заполонил наш дом? Кто все эти люди?! Куда подевался мой брат! Я тебя уже не узнаю, Том. Ты совсем двинулся на этих играх и костюмах! — Но это же была твоя идея! — Моя? — А чья? Ты же хотел разнообразия. — Ну да, я не отказываюсь от своих слов, но я хотел разнообразия, а не потеряться в толпе! А ты уже довел идею до абсурда. Неожиданно Том замер, глядя во все глаза на брата. — Прости меня, Билл. Я так тебя люблю! Да я на все готов, лишь бы ты был счастлив. Все, что угодно. В глазах у Тома стояли слезы, голос дрожал. Билл словно очнулся. Брат же ради них старается, из кожи вон лезет, а он неблагодарный, не ценит его усилий. — О, Господи, Том! Прости меня. Я идиот. Том прикрыл лицо рукой. Билл шагнул к Тому, обнял его, прижал к себе. — Ты так много сделал за это время, я так благодарен тебе за все, что у нас в последнее время было. Прости. Билл обнимал брата, гладил по спине, качая головой, ругая себя за черствость распоследними словами. — Правдоподобно получилось? — довольным голосом спросил Том. Билл замер, не поверив своим ушам. — Что ты сказал? — Говорю правдоподобно получилось, да? Это нас на актерских курсах научили. Как раз тему такую проходили, — довольным голосом выговорил Том. Так вот где он пропадал все это время. Билл задохнулся от возмущения. Он-то принял все за чистую монету. Он отлепился от Тома, воззрился на довольную бородатую рожу. Тому в голову не приходило, что что-то пошло не так. — Эта сцена правда клево вышло? Отличный экспромт. Ты, типа, рассердился, я, типа, признаюсь в любви, ты, типа, просишь прощения, потом страстный примирительный секс, все дела. Да я просто молодец! Билл слушал брата, мысленно задаваясь вопросом, кто из них сейчас бесчувственная скотина и где и когда это его бесхитростный Том научился так манипулировать людьми. — Каких еще курсах?! — опасно спокойным голосом поинтересовался Билл. — Актерских, ты же сам сказал, что во мне талант пропадает! Твоя идея, чего ты теперь злишься, — ни мало не смутившись, заявил Том. — Я тебе это тогда сказал потому, что впечатлился одним разом, а не затем, что бы ты все бросил и решил в актеры податься. — Это ты от зависти, — запальчиво возразил Том. — Знаешь, что, — с металлом в голосе отчеканил Билл, — ты тут разберись сам со всеми своими персонажами, а я пока поживу в отеле, а то слишком много посторонних развелось у нас в доме и в кровати. — Я не понял, что не так? — недоумевал Том. Билл развернулся и вышел вон, громко хлопнув дверью. Через пару дней страсти поутихли, Билл вернулся домой. Его встретили идеальная чистота и тишина. Полы блестели, окна сверкали, все лежало и стояло по местам, как в музее. Все игровые принадлежности исчезли. По лестнице спустился Том, в обычных домашних трениках и растянутой футболке, волосы собраны в растрепанный хвостик. — Ой, это ты, привет, — скромно поздоровался он. — Привет, — улыбнулся брату, такому родному и домашнему, Билл. — Вот, — развел руками Том, демонстрируя пространство. — Вижу, — согласился Билл. Том помолчал, улыбаясь и сказал просто: — Я соскучился. — И я, — согласился Билл, — по тебе. Ты и я, да? Только я тебя умоляю, сними ты эти брекеты ради бога!