«Зачем кричать, когда никто не слышит, О чем мы говорим…»
Юнги бессильно падает на колени, бьет кулаками по асфальту и кричит. Кричит так, как никогда не кричал, так, что связки узлом скручивает, а в ушах гулом отдается. Но никто не слышит. Все заглушает проклятый дождь, стекающий мокрыми дорожками по покрасневшим щекам. Просто дождь… А внутри ломается то, что всегда было нерушимо, но оказалось таким хрупким. В один дождливый день ломается чья-то жизнь.«Мне кажется, что мы давно не живы Зажглись и потихоньку догорим»
В бледных кривых пальцах тлеет тонкая ментоловая сигарета (которые парень так ненавидит), а вместе с ней и последний огонек надежды в глазах меркнет. Никаких эмоций или проявлений чувств не осталось. Лишь безэмоциональные сухие поцелуи-укусы, потребности и синяки по всему телу, дабы заставить хоть что-то почувствовать, но ничего не выходит. Догорели…«Когда нас много, начинается пожар И города похожи на крематорий и базар»
Люди за окном кажутся живыми и искрящимися, эмоции на лицах слишком яркие и от этого безумно тошно. Хочется поджечь все к чертям и увидеть как их дотошные улыбки превращаются в гримасы боли и ужаса. Как в людях утихает последняя надежда на спасение. Как и в нем самом когда-то.«И все привыкли ничего не замечать, Когда тебя не слышат, для чего кричать?»
В этом городе нет никому до него дела. Да и он ли это? Вряд ли… Лишь бездушная оболочка осталась. Тот, кто появился неожиданно, влюбил в себя и заполнил до краев, не давая возможности на вдох и выдох давно ушел, разбивая и выворачивая все после себя наизнанку, оставляя пустоту. И никакие отчаянные крики, обещания и мольбы вернуться, не заставят его сердце вновь забиться как раньше. Он даже не услышит.«Мы можем помолчать, Мы можем петь, Стоять или бежать, но все равно гореть».
Вскоре раны начали затягиваться, а пустота медленно заполняться. Медленно и постепенно, но все же начала. Заполняться терпким сигаретным дымом, оседающим в легких. Агрессивной и жесткой музыкой, которую Он терпеть не мог, предпочитая классику, мечты и вечные розовые очки. Яркими цветами волос, чтобы хоть как-то перекрыть всю серость внутри. Но место, где когда-то была душа уже не заполнить.«Огромный синий кит порвать не может сеть. Сдаваться или нет, но все равно гореть.»
Жидкость в канистре неприятно булькает, распространяя по комнате тошнотворный аромат от которого голова кружится, но времени на то, чтобы подумать об этом нет. Зато его вполне хватает, чтобы расплескать ее всюду. На любимые и дорогие вещи, которых осталось совсем немного. На тонкую белую футболку, что тут же неприятно прилипла к груди, заставляя криво улыбнуться. Его футболка. И на смятую постель, что до сих пор помнит жар и аромат сплетенных тел и самые искренние и важные тогда слова на рассвете. И последние секунды на то, чтобы прошептать в пустоту слова, которые Он никогда не услышит, прежде чем вспыхнуть, как когда-то давно.«Гори, но не сжигай. Гори, чтобы светить…»