Перелет

Перелет Саймон стоял перед забрызганным мыльной водой зеркалом, утратившим способность отражать предметы уже с раннего утра, когда первый посетитель лондонского аэропорта, ранняя пташка, не то местный, не то иностранец, небрежно сполоснув руки в неглубокой раковине, принялся их яростно отряхивать, орошая окружающее его пространство свежими капельками прохладной воды. Бесконечное количество тех же крохотных капель бежало по лицу мужчины. Достигая кончика его прямого носа или острого подбородка, они тут же бросались вниз и уже через какую-то долю секунды разбивались о белую холодную поверхность раковины. Как долго подобная водяная частица сможет находиться в воздухе до ее встречи со сливным отверстием? Саймон тряхнул головой, подобно рыжему Оливеру, коню, принадлежавшему его жене Мери. И как подобная мысль могла закрасться в его пока еще не седеющую голову? Он не смог бы решить эту простую задачу, даже если бы ответ на нее стоил целый миллион фунтов стерлингов. В школе он всегда ненавидел физику, да и сейчас, спустя пятнадцать лет, мало что изменилось в его отношении к ней. Вытирая лицо бумажным полотенцем, Саймон снова вспомнил об Оливере. Если сегодня он разобьется, перелетая через Соединенное Королевство будучи в очередной дурацкой командировке, кто позаботится о несчастном создании? Мери? Нет, без помощи мужа ей никогда не справиться с такой ответственностью, слишком уж хрупки её женские плечи, чтобы вынести подобный груз. Всякий раз, когда Мери заговаривала о ребенке, все существо Саймона охватывало странное чувство: готова ли она к такому ответственному шагу? Готов ли он сам? Что за глупости в самом деле? Как взрослый мужчина тридцати трех лет от роду может бояться столь естественных вещей? Тогда почему все эти ночные лепетания Мери казались ему смешными? Саймон даже не пытался найти ответ на этот вопрос. Тем более сейчас, когда чудовищная аэрофобия всеми силами стягивала горло. Через какие-то несчастные два часа он приземлится на другом конце страны в абсолютном здравии тела и духа, однако предварительно потеряв несколько миллионов нервных клеток. Усаживаясь в одно из обычных тесных кресел эконом-класса самолета авиакомпании «AirBritain», Саймон уже успел изрядно вспотеть. Мысль о том, чтобы вскочить, как ошпаренный, и ринуться к выходу, не покидала его до того момента, пока шасси аэробуса не потеряли всякий контакт со взлетной полосой. Молиться не было смысла: Саймон не верил в Бога. Он не мог понять то, как кто-то мог влиять на его жизнь, карьеру, судьбу, кроме него самого. Саймон всегда считал это абсурдом, как и то, что школьный курс физики мог помочь ему рассчитать скорость, с которой железный могильщик с гордой сине-красной надписью «Air Britain» будет двигаться к земле-матушке после того, как пилот окончательно потеряет контроль над воздушным судном. Окинув взглядом сидящих рядом, Саймон нашел их сумасшедшими. Мысль о том, что, находясь на высоте в несколько тысяч футов, можно мирно читать ежедневную газету, просматривать фейсбук или просто дремать, никак не укладывалась в его воспалившемся мозгу. Подавив волну возмущения, понемногу подступающую к горлу, Саймон все-таки последовал примеру большинства своих спятивших соседей. Он медленно закрыл глаза и откинул голову на жесткий подголовник кресла, еще раз убедившись в том, что спать в подобных условиях может только труп. Однако Саймон вовсе не собирался спать. Он не смог бы вздремнуть даже при всем желании. Многочисленные мысли роились в его голове. Наседая одна на другую, они слоились и множились, только возбуждая желание немедленно выплеснуть наружу свой завтрак, наскоро съеденный в одной из типичных дешевых городских забегаловок. Неужели все муки, которые сейчас испытывал несчастный организм Саймона, стоили тех денег, что он приносил в дом раз в месяц? Он старательно гнал от себя подобные мысли. Что может быть важнее его собственного семейного благополучия? Счастья его жены и будущих детей? Сейчас Саймону меньше всего хотелось возвращаться к теме продолжения рода, тяжело бившей по вискам. Все, что ему оставалось, это только смотреть на время. Недорогие наручные часы показывали половину одиннадцатого утра, когда первый сильный толчок заставил салон, еще недавно выведший Саймона из себя своим леденящим спокойствием, неожиданно зашевелиться. Самолет, еще недавно двигавшийся прямолинейно, совсем как материальные точки на уроках физики, начало заметно кидать из стороны в сторону. По салону немедленно пронесся неодобрительный гул. Саймон не заметил, как внезапно загорелось табло «Пристегнуть ремни» и как из динамиков послышался взволнованный, шуршащий голос бортпроводника. Все его внимание захватил иллюминатор. Из левого двигателя самолета валил черный дым, и уже через минуту пассажиры почувствовали второй толчок, вдвое сильнее прежнего. Панике не потребовалось много времени, чтобы полностью охватить салон. Как бы бортпроводницы, казавшиеся напуганными не меньше, чем сами пассажиры, ни старались утешить бунтующих, каждый осознавал единственный и самый важный на тот момент факт: самолет начинал терять высоту. «Куда же делось ваше чертово спокойствие?» - подумал Саймон и запустил пальцы в растрепанные волосы. Наблюдать то, что происходило в салоне, просто не было смысла. Одни с криками бегали в узких проходах, другие рыдали, молились, прижимая к груди детей. Одним словом, пассажиры терпящего крушение аэробуса вели себя так, как подобает вести себя тем, кого разорвет на куски в ближайшие пять минут. Крики и всхлипывания пассажиров слились в один звенящий полутон. Саймон откинулся на кресло и снова закрыл глаза. Внезапно он вспомнил, как недавно вычитал на очередном «умном» сайте, кищащем мусором и вирусами, один интересный факт. Оказывается, использование мобильной связи на высоте в несколько тысяч футов никак не влияет на управление воздушным судном, тем более когда это самое судно в прямом смысле слова катится ко всем чертям. Истерически усмехнувшись, Саймон полез за мобильником, спрятанным в глубоком кармане потертых джинсов. Приложив телефон к уху, он тяжело вздохнул, как вздохнул бы глубокий старик, уставший от жизни и самого себя. «Знаю, что я никогда ни о чем Тебя не просил, но сейчас, перед тем, как я загляну к Тебе в гости, дай мне эти дурацкие гудки». Мери не заставила себя долго ждать. - Алло, - послышалось на том конце провода. Прождав несколько секунд, Мери повторила: – Алло. Саймон? Они с Саймоном познакомились еще в колледже. Рыжеволосая, худощавая Мери всегда получала высший балл, а все свободное время проводила в местной школе верховой езды. И как она уговорила мужа купить эту дурацкую лошадь? Мери была хорошей женой. Она вовсе не пилила супруга по каждому поводу, не просаживала деньги в брендовых магазинах и совсем не требовала постоянных комплиментов. Возможно, будь они чуть богаче, она бы проводила большую часть своего времени в модных бутиках, однако этого Саймон не знал и вряд ли теперь когда-нибудь узнает. Однако одно он понимал точно: при всей безысходности возникшей ситуации Саймону меньше всего хотелось оставить Мери вдовой. - Саймон, ты уже в Эдинбурге? В ответ послышалось молчание. Саймон улыбался. - Мери… - Милый, что за шум? Тебя плохо слышно… На мгновение он снова почувствовал присутствие утренних капель воды из забрызганного умывальника на собственном лице. Одна медленно стекала вниз по щеке, пока не исчезла между его потрескавшихся губ, оставив после себя непривычный солоноватый вкус. - Я хотел сказать что… - Саймон?.. - Я люблю тебя, Мери. Связь оборвалась. В то же мгновение Саймон почувствовал сильный удар затылка о жесткий подголовник кресла эконом-класса. Он наконец открыл глаза. Аэробус авиакомпании «Air Britain» тормозил, скользя по мокрому асфальту аэропорта Эдинбурга. Сумасшедшие пассажиры мирно читали ежедневные газеты и по-прежнему тихо дремали, откинув голову на жесткие подголовники собственных кресел. Выключенный мобильный телефон покоился в глубоком кармане потертых джинсов. Потерев глаза, Саймон звучно выругался. Он определенно сходил с ума.