Человек, находящийся среди волков, должен быть несчастен

Часы громко тикают, отсчитывая секунды. В час ночи, когда луна тускло светит сквозь облака, Эрика понимает. Понимает, что человек, находящийся среди волков, должен быть несчастен. Эрика не знает, что с ним не так – он смеется слишком громко и слишком задорно, когда Питер предлагает ему укус. Человек должен быть слаб и сломлен – она знает это. Ее волчица заинтересованно поднимает морду и тычется холодным носом под ребра, когда он улыбается искренне. Рейес не знает, что было до того, как она впервые вздохнула полной грудью: возможно, то была слепая влюбленность или иссушающая жажда улыбок и внимания, но это давно прошло. Точнее, исчезло без следа, как только… как только. Она не может вспомнить, когда это произошло. Вместо воображаемого Стайлза, который бы смотрел на нее влюбленным взглядом, ей хочется видеть настоящего: того, кто смеется слишком громко. Того, кто еще не сломлен. Эрика не понимает, что служит этому причиной. Возможно то, что он не единственный человек в стае. Но Лидия – чертова Банши, чей крик невозможно заглушить, а Эллисон – та, кто может создать восстание. У Лидии – Джексон. У Эллисон – Скотт. У Стайлза… Она не знает, за кого держится Стайлз, чтобы не упасть. У Стайлза Стилински – у того, в кого она была влюблена с четвертого класса, – нет ни суперсилы, ни крика, ни оружия. Он слишком слаб. Слишком беззащитен. И Стайлз… – …никуда не пойдет. – Но!.. – Ты. Останешься. Здесь. Дерек впечатывает Стайлза в стену, но мальчишка уже не боится – это стало «ритуалом». Питер продолжает читать книгу, тихо шурша страницами и усмехаясь; Лидия подкрашивает губы противной розовой помадой, сохраняя образ того, кому все равно (хоть это и не так). Стайлз кивает, не смея возразить: глаза альфы окрашиваются в алый, предостерегая. Стилински находится среди волков постоянно: помогает Айзеку с химией, играет со Скоттом в приставку, выпрашивает у Питера очередную магическую хрень… И так все время. Даже с ней – он всегда рядом с ней. Стайлз так смешон: он бросается на альф с битой. Стайлз так глуп: он пытается скрыть свою заботу, боясь быть отвергнутым. Стайлз так наивен: он пытается не обращать внимание на свое сердцебиение, когда смотрит на Дерека. До Рейес – по ее мнению – доходит слишком поздно. Она хохочет, запрокидывая голову и широко скалясь: ведь все было так очевидно. Все было так… легко. Эрика наблюдает за ним, за своей бывшей любовью: много звонкого смеха, много теплых взглядов, много ярких улыбок, много морщинок в уголках глаз. И так много фальшивок. Стайлз не глупый мальчик: он научился водить волков за нос и весьма успешно. Сейчас, когда Рейес это поняла, она легко может перечислить все те разы, когда Стайлз надевал эту маску. От осознания того, что ей не хватит и десяти пальцев, чтобы перечислить все эти маски, Эрике хочется выть. Они повсюду: проскальзывают в смехе, в движениях, в улыбке. Чаще всего – в улыбке. Ей так невыносимо, когда она это замечает. На часах – три часа ночи, но ей плевать: у шерифа ночное дежурство, а дома никого, кроме Стайлза. Хоть она и волчица, запрыгивает на подоконник Эрика не так пафосно и плавно, как Дерек: умудряется сломать ветку дерева и в ее распущенных волосах застревает зеленый маленький листик. Тормошит его, пока не открывает сонные глаза. Она не говорит: «Ваши ссоры слишком влияют на стаю». Или: «Я была влюблена в тебя, и это так чертовски несправедливо». И вовсе не: «Сейчас вся стая ошивается где-то здесь, делая вид, что случайно проходит мимо твоего дома. В три часа ночи, да». Эрика ложится рядом, устраиваясь под теплым боком. Только после того, как чувствует теплую руку в своих волосах, лениво перебирающие ее локоны, она говорит: – Ты не один, ты знаешь это. Можешь держаться за нас, не скрываясь. Мы давно привязаны к тебе. Черт возьми, Стайлз, ты среди волков – здесь каждый друг от друга зависим. Она возмущается: – Прекрати смеяться! Нет, это была не шутка… Она просит: – Прими Дерека. Поверь, он так давно… да прекрати смеяться, ты, идиот!.. Она засыпает, крепко прижавшись к его телу и счастливо зажмурившись. Просыпается, когда чувствует что-то теплое, живое и мохнатое. Открывает глаза, пытаясь не задохнуться. Стайлз… среди волков. Мохнатые облепили его с разных сторон: Скотт и Айзек спали на его ногах, Питер и Джексон – по бокам, доверчиво прижавшись спиной. Бойд мокрым носом уткнулся в раскрытую ладонь, а сама Эрика лежала под правой рукой. Стайлз распластался на кровати в форме «звезды», позволяя хищникам прижаться к нему еще ближе. Ближе. Услышав тихий шелест, Эрика приподнимается на локтях, смотря в сторону окна. Дерек. Тихое фырканье и теплое дуновение воздуха в затылок заставляет ее вздрогнуть: не заметила, как проснулся Стайлз. Она видит, как эти двое испепеляюще смотрят друг на друга: Дерек хмурится, а Стайлз поджимает губы. Рейес хочет сказать, чтобы они прекратили этот цирк, но не успевает – ее опережают. – Эй! – с улицы слышен голос великолепной Мартин, и Джексон смешно шевелит ушами, резко поднимая голову. – Я все понимаю – любовные взгляды, разборки мамочки и папочки… но нам с Эллисон надо, чтобы вы открыли дверь! Мы не можем запрыгнуть на второй этаж! – Да… – слышно, как упомянутая Арджент широко зевает. – Если устраивать стайные обнимашки, так всей гурьбой… Стайлз улыбается, а складка между бровей Дерека исчезает. У Стайлза нет ни суперсилы, ни крика, ни оружия. У Стайлза есть любовь всей его жизни, которая слишком часто хмурится. У Стайлза есть мохнатые защитники, которые всегда будут прикрывать его. На часах – шесть часов утра. Солнце слишком яркое и слепит глаза, когда Эрика понимает, что человек, находящийся среди волков – счастлив.

© SSM [Sterek 18+]