Клетка Люцифера

Глава шестая «The Nobodies» — Marilyn Manson Происходящее казалось немыслимым. Мы с Люцифером упали в пропасть, нас окутал беспощадный холод. Мы на огромной скорости летели вниз. Ощущение было просто непередаваемое. Адреналин и ужас заполнили все мое существо. А холод настолько сковал тело, что я перестала его чувствовать. Потом мне перестало хватать кислорода и я, в конце концов, потеряла сознание… Сознание возвращалось медленно. Я чувствовала себя очень странно, как никогда прежде. Голова сильно кружилась, сознание никак не хотело стабилизироваться. Прошло долгое время, прежде чем я поняла, что жива. Я осознала, что все еще дышу, чувствую все свое тело… однако что-то, тем не менее, изменилось. Открыв глаза, я не сразу осознала, что происходит, и где я нахожусь. Сконцентрировавшись, я поняла, что лежу на спине. Правда, что с открытыми глазами, что с закрытыми, ничего кроме мрака я не увидела. Все вокруг было черным, и я даже подумала, что ослепла. Я ничего не понимала. Память как отшибло — ничего не могла вспомнить. Как я здесь оказалась и что вообще происходит — вопросы все еще оставались. Кроме того, я не могла совладать со своим телом — чувствовала его полностью, но пошевелиться было большим усилием, как будто из меня выкачали все силы. К счастью, а может, и нет, но как только я начала активно соображать, пытаясь разобраться в происходящем, память начала обрывками возвращаться. Постепенно я вернула себе последнее воспоминание — мое падение с Люцифером в черную пропасть, за которой должна скрываться клетка, в которой Дьявол провел миллионы лет. «Господи, пожалуйста, скажи, что я умерла! Если я попала в его клетку… Боже, нет! Что угодно, только не это! Нет, Боже, за что?!» — во мне возрастал ужас и паника, да так сильно, что я впервые за несколько лет обратилась к Богу. Не то что бы я вернулась к православию, просто вытащить меня из клетки из глубин Ада может, вероятно, только Господь Бог. Это, конечно, лицемерие, но будь я тысячу раз лицемерка, чем остаться в темнице один на один с самим Сатаной… Желая хоть что-то предпринять, я с большим усилием воли села, осмотрела себя на наличие каких-либо ран. Да нет, я полностью цела. Но… что-то не так. Во-первых, и это самое очевидное, моя куртка куда-то делась. Ах, вот же она, рядом лежит. Странно. Я посмотрела на свои руки. Гораздо страннее оказалось то, кожа была безупречно гладкая, то есть ни одного волоска, а ногти были опять же идеальной формы, без единого изъяна. Это не совсем нормально, но это не очень важно. Я повернулась и осмотрелась. Вокруг не было ничего. Мрак. Бескрайние черные просторы пустоты. Я даже толком не понимала, на чем сижу — как такового пола или земли тут не было. Что волновало меня больше всего, так это Люцифер. Он лежал в паре метров от меня на спине, склонив голову в мою сторону. Он, похоже, еще не пришел в себя. «Только вот что будет, когда придет…» — в страхе подумала я, с трудом отодвинувшись от него подальше, и села, обхватив колени руками. Я была просто убита и разбита тем, в каком положении я оказалась… Люцифер был тем единственным, что выделялось на фоне бескрайнего мрака, так что мой взгляд невольно был прикован к нему, хотя я и боялась разбудить его своей пристальностью. Но я рассматривала бессознательного архангела и по другой причине. Он изменился. Там, на земле, он выглядел лет на сорок, так как сосуд был измучен и истощен. Под конец у весселя появились язвы на коже, он рассыпался живьем. Теперь же Люцифер выглядел в десятки раз лучше: чистая идеально гладкая и здоровая кожа, никаких морщин и шрамов. Вессель помолодел лет на десять. Его русые волосы были растрепаны, но все равно красивы. Одежда была чиста и не помята. Словом, все это казалось мне очень странным. *** От Автора *** Обычно, когда человек умирает, душа и тело разделяются. Тело разлагается и становится прахом, а душа, как некая невесомая светящаяся бело-голубая субстанция отправляется в Рай или в Ад. Но когда человек прямо в своем теле падает в Ад, то тело и душа сливаются воедино. То есть душа выглядит не как субстанция, а как человек при жизни в самом расцвете сил. Даже если упасть в клетку в девяносто лет, душа человека будет выглядеть, как двадцатилетняя. Так вот именно это и случилось с персонажами. Попав в Ад через прямое падение, душа и тело слились воедино, став одним прекрасным целым. У человека в таком случае пропадают потребности в пище, воде, естественной нужде. Но социальные потребности все еще остаются, как и потребность в дыхании. Что касается сна, то тело в нем не нуждается, но впасть в сон может. Также у человека исчезают все болезни и травмы, волосяной покров тела, кроме головы, лишний вес, признаки старости. С точки зрения эстетики, такие люди становятся в разы красивее, волосы на голове у них становятся сильными, густыми и здоровыми, зубы — белоснежными и ровными, кожа — идеально чистой. Именно о таких метаморфозах мечтают писательницы вампирских романов, однако здесь никто кровопийцей не становится. «Wait and Bleed» — Slipknot Время текло словно вечность. Секунды казались часами, а уж что говорить о часах… Я сидела в углу неподвижно, непрерывно следя за Люцифером. Пока он не двигался, одна часть меня жила надеждой, что он умрет, а значит, не станет вымещать всю свою ярость на мне, а уж в том, что он придет в неистовое бешенство, когда поймет, что снова заперт в Аду, я не сомневалась. Другая часть меня была пессимисткой и жутко боялась того, что он может со мной сделать. Он же Дьявол, черт побери! Третья часть, тем не менее, боялась его смерти, так как не хотела провести вечность взаперти в Аду, да еще в одиночестве. Одним словом, мои мысли и эмоции не передать. Нет, я, конечно, была рада, что мой план сработал и мир спасен, хотя бы на сей раз, но попасть в клетку с Сатаной я вовсе не рассчитывала. Жуткий леденящий страх сковал меня до боли в груди. Никогда еще прежде я не хотела больше всего на свете покончить с собой. Может, будь у меня шанс, я бы испугалась и струсила, но все равно довела бы дело до конца. Что угодно лучше клетки, я знала об этом заранее. Только на секунду представить, каково находиться запертой с самим Дьяволом, да еще когда он не в лучшем расположении духа… Господи, да за что мне это?! Я решила перестать себя накручивать. Чем дольше думать о будущем, тем хуже. Жить, если я все же жива, надо настоящим. А в настоящем все пока хорошо — Люцифер без сознания, так что все спокойно. Разве что постоянное ожидание действует на и без того расшатанные нервы. Я попробовала не волноваться, просто закрыла глаза и попыталась успокоиться. Люцифер все не приходил в себя. Мне было интересно, почему я — обычный человек — очнулась гораздо раньше него — могущественного Архангела и самого Дьявола. В чем тут подвох? Может, клетка подавляет его силы? Очень странно, что он столько времени лежит и не двигается. Может, он каким-то чудом все-таки мертв? Проклиная себя за несдерживаемый интерес, я осторожно встала и медленно, с опаской, приблизилась к нему. Я подошла совсем близко, села на колени возле него и очень осторожно дотронулась рукой до его шеи, чтобы проверить пульс. Я сама поражалась, откуда во мне столько смелости. Нормальный человек держался бы подальше, а я подошла и дотронулась до него. Безумие! Тем не менее, пульс был. Я уже хотела убрать руку, как вдруг Люцифер неожиданно перехватил ее и открыл глаза. Я испугалась до чертиков, у меня сердце замерло. Он держал мою руку стальной хваткой и смотрел прямо в глаза. Его яркие голубые глаза завораживали, я не могла пошевелиться и отвести взгляд. Люцифер молча сел, не отпуская меня, и перевел взгляд на пространство, в котором мы находились. Он, безусловно, узнал его. Глаза Дьявола хищно сузились, он склонил голову на бок, пару секунд думая о чем-то. Я видела, как в нем закипает злоба, даже ярость. Он был с виду спокоен, но я понимала, что это вряд ли надолго. Его дыхание участилось, взгляд был холоден, в нем играла ненависть и ярость. Дьявол повернулся ко мне, снова смотря мне в глаза. Его взгляд говорил обо всем: он был в нечеловеческом бешенстве, хотел рвать и метать, уничтожить все мироздание к чертям. Но единственной вещью, на которой он мог выместить все свои адские эмоции, была я… Не говоря ни слова, он вывернул мне руку, от чего я вскрикнула. Глаза наполнились слезами. Люцифер поднялся, схватил меня за густую копну длинных светлых волос и рывком притянул к себе, заставив меня подняться. После этого, он с нечеловеческой силой ударил меня в живот. Я с криком отлетела во мрак, больно ударившись спиной, рухнула на пол. Я кое-как поднялась, корчась от боли, а Дьявол снова отбросил меня. На второй раз удар спиной был сильнее, я не смогла подняться. Слезы ручьем струились по моему лицу, волнистые волосы спадали на лицо. Люцифер подошел ко мне и стал яростно избивать. Я кричала от боли, захлебываясь кровью, поступившей в рот. Когда Люциферу надоело, он поднял меня полуживую за волосы, поставив на колени. После этого он бил меня в лицо руками, головой о пол. Я не чувствовала уже ничего, кроме неистовой боли и вкуса крови во рту. Его силы, конечно, не кончались, а ярость не проходила. Он нещадно избивал меня, ломая все кости, позвоночник, заставляя захлебываться в собственной крови. Я уже ничего не чувствовала и не видела, когда потеряла сознание. Надеюсь, я умерла, потому что иначе… Я не умерла. Когда я пришла в себя, я проклинала все на свете, Бога в том числе. Боли не было, но тело было полностью опустошено, сил не было. Я с трудом открыла глаза и, лежа на спине, повернула голову, чтобы увидеть, что делает Дьявол. Он был безумно зол, ничего не изменилось. Он в ярости бился в клетке, кричал от ненависти и проклинал все живое. Я хотела притвориться, что я все еще без сознания, но он заметил мое движение головой, тут же налетев на меня. Он избивал меня с ужасающей силой, а я даже пошевелиться не могла. Я просто кричала от боли, хотя потом у меня и на это закончились силы, и я просто судорожно вдыхала воздух от нового удара. Слезы застилали мой взор. Боль была непередаваемой, как будто каждую клетку тела наполнили серной кислотой. А Люцифер все не останавливался… Когда я поняла, что снова прихожу в себя после избиения, я заставила себя не двигаться и не открывать глаза. Я слышала, как Люцифер пытается выбраться, старается разрушить клетку, но, ничего не выходило. Оставив клетку, он вернулся к моим пыткам. Ему было плевать, в сознании я или нет. А я, конечно, больше не смогла притворяться спящей, закричав при первом же ударе. И началось снова — удар за ударом чудовищной силы… он бросал меня, бил головой о пол, вызывал кровотечение, а ведь у него еще был меч Архангела, которым он беспощадно мог заколоть меня. Боль застилала мне все чувства, пока не сменялась беспамятством. Если бы я могла описать свои страдания в книге, я назвала бы ее «Дежавю боли». Раз за разом я просыпалась от небытия, и все начиналось по кругу. Люцифер, уже не от слепой ярости, а от ненависти, начинал меня пытать. Он, молча с холодным хищным взглядом, наносил мне тяжкие увечья, разбивая мне голову, пуская кровь из вен, убивая либо медленно, либо быстро. Так или иначе, я умирала, но просыпалась вновь, полностью здоровая, однако лишенная каких-либо сил на сопротивление. Этот Ад казался мне вечностью, я не видела боли конца и края. И за это время, сколько бы времени ни прошло, мы не сказали друг другу ни слова. Лично у меня просто не было сил. Да и что я могла сказать? «Это не я? Я тут ни при чем?» — глупо, ведь это ложь. Я придумала план, и он сработал. Я отговорила Сэма сказать Дьяволу «да», чего тот почти добился. Я спасла мир, пожертвовав собой. Так что, что я могла сказать? «Прости меня, я больше так не буду» — ага, очень смешно. Он не тот, кто может простить. Да мы и не в индийском кино, здесь нет места прощению. Он же Дьявол… Я сдалась, я не боролась с ним. Просто не видела смысла, не видела возможности с ним справиться. Никакие мои слова не могли бы спасти меня, а унижаться перед ним я не хотела. Да, у меня еще остались какие-то принципы. Они медленно таяли, но они оставались. Хотя под конец у меня не осталось ничего — ни веры в спасение, ни надежды, ни каких-либо чувств, кроме боли… Когда я очнулась в очередной раз, морально я была убита, я была сломлена. Я больше не могла терпеть этой боли, больше не хотела умирать. От безысходности слезы быстрым ручьем побежали по моему лицу, я безмолвно зарыдала. У меня больше не осталось сил… За пеленой слез я не видела ничего, но я слышала, как Люцифер подошел ко мне. Я ожидала удара с секунды на секунду, но он все не трогал меня. Он просто стоял и холодно смотрел на меня. Так продолжалось несколько минут. Потом ему, видимо, надоело смотреть на меня. Так что он присел на корточки, взял свой меч и милостиво перерезал мне горло. Вот я снова пришла в себя. Дышу, горло цело, вновь я здорова. Но мысли мне не дают покоя. Что это было в прошлый раз? Почему он не стал пытать меня? Неужели он отошел от гнева? Да быть не может! А если это так, то, что дальше? Так или иначе, я снова взяла себя в руки. С прошлого раза всему телу восстанавливаться не пришлось, только горлу. У меня наконец-то появились силы, чтобы хоть чуть-чуть двигаться. Я открыла глаза, повернула голову в сторону Люцифера. Он сидел, вперив в меня задумчивый взгляд. Я в свою очередь просто смотрела ему в глаза, пытаясь понять, будет он мучить меня сегодня или нет. Прошла целая вечность, прежде чем Люцифер впервые за все наше нахождение в заключении нарушил молчание: — Почему ты винишь себя? Я удивилась тому, что он заговорил, но его вопрос мог очень негативно сказаться на моем будущем. Если он узнает правду, мне действительно придет конец… его слова озадачили меня. Откуда ему знать, что я виню себя в случившемся? — Я вижу тебя насквозь, — будто читая мои мысли, пояснил свою проницательность Дьявол. Я не спешила ему отвечать, но, в конце концов, сказала: — Сэм собирался сказать «да», но… — Но? — выжидаемо спросил Люцифер. — Но я отговорила его. Я придумала весь этот план. Люцифер удивился моим словам, а потом до него дошло, что именно я виновата во всех его проблемах, а также то, что ему помешала какая-то девчонка. Он вновь пришел в ярость. В мгновение ока он оказался возле меня, схватив за волосы, поставил меня на ноги перед собой. Он был выше меня, так что смотрел свысока. Внутри меня все сжалось от леденящего душу страха, я даже представить не могла, что он способен сотворить со мной. — Ты?! — прошипел он, буравя меня ледяным ненавистным взглядом, — так все ЭТО из-за тебя?! Я ничего не смогла ответить. Люцифер больно намотал мои волосы на свой кулак и резко дернул вверх. Я вскрикнула от боли. Он держал меня на вытянутой руке, подняв на несколько сантиметров от пола. Боль в голове была жуткая. — Тебе больно? Скоро ты будешь молить, чтобы тебе было просто «больно». Мы не будем торопиться… — хищно сказал Люцифер, отбросив меня во тьму. Болезненный удар пришелся на спину. На этот раз Люцифер не стал наносить мне смертельные раны, он стал холодно, расчетливо и с наслаждением наносить мне болезненные увечья, довольствуясь моими криками и хрустом ломающихся костей… Он пытал меня так долго, что мне казалось, прошла вечность. Я не чувствовала ничего, кроме адской боли, которую мне доставлял Сатана. Надежда и вера давно умерли во мне, а я так мечтала умереть следом. «The Beautiful People» — Marilyn Manson Тишина. Спокойствие. Мрак и полное умиротворение. Никакой боли. Я пришла в себя. Открыла глаза. Увидела бетонные стены, мигающую лампу дневного света, длинный пустой коридор. «Где я?» — вопрос на миллион долларов. Я, пошатываясь, встала, огляделась. Все — реальней некуда, это не сон. Но что я здесь делаю? Как я здесь оказалась? Ничего не помню… Последнее, что я помню, как мы с Люцифером выпали из окна…, а что было дальше? Ведь точно что-то было! Но память как отшибло, ничего не помню. Хотя, в клетке, наверняка, не случилось ничего хорошего. Я прошла вдоль по коридору, вышла на улицу. Это Детройт, я запомнила эту улицу. Без сомнений, это он. И как я здесь оказалась? Что вообще происходит? А главное и самое странное… что изменилось во мне? Почему я не волнуюсь, почему мне плевать? Мною движет только разум, только логика, только интерес к ответам, но вовсе не чувства. Откуда такое безразличие? На улице мелькали прохожие, но в целом город выглядел опустевшим. Я добралась до какого-то двора, вскрыла машину, завела и поехала прочь. «Куда мне ехать? Конечно, к Винчестерам. Они, правда, могут быть где угодно. Дома у них нет, но дом есть у Бобби. И даже если он все еще с ними, то рано или поздно вернется туда. Отлично, поеду к нему». Через несколько часов я была у дома охотника. Оставив машину на автосвалке, чтобы это было неприметно, я пошла в дом. Сначала я стучалась и звонила в дверной звонок, но мне не открыли, так что пришлось взломать окно на кухне. Я осмотрела дом — никого нет. Отлично, успею привести себя в порядок. Я приняла душ, поела, переоделась в мои вещи, которые специально оставила в доме Сингера на случай, если вдруг они понадобятся. Я пробыла в доме около двух часов, как услышала звук моторов, и приближающиеся шаги с голосами. В дом вошли Винчестеры и Бобби, судя по голосам. Я в это время была в гостиной и собиралась выйти к ним, но услышала такой диалог: — Черт, Бобби, что мы наделали! — полностью разбитым голосом сказал Дин, — ей же всего семнадцать! — Надо было раньше головой думать, прежде чем позволять ей идти в гости к Сатане, балбесы, — угрюмо ответил Сингер и, судя по шагам и закрывшейся двери, ушел в кабинет. — Сэм… я никогда не прощу себе этого… черт, Эмми… — Дин, мне жаль…, но ты сам видел. Она в клетке, нам ей не помочь. — Да ты представь только, ЧТО способен сделать с ней Дьявол! Она всего лишь хрупкая невинная девочка, она не заслужила… мы несли за нее ответственность… Я не смогла больше слушать терзания Дина, быстрым шагом войдя в коридор. Увидев меня оба Винчестера ужасно удивились, замерев от неожиданности. — Сэм, Дин, рада видеть вас. Дин опомнился первый, выхватив серебряный нож, не веря, что я это действительно я. — Спокойно, Дин, я не оборотень, не демон. Проверяй, чем хочешь, — подняла я руки, как бы сдаваясь. — Эмма? — недоверчиво, с болью в голосе спросил старший брат. — Но как? — поразился Сэм. — Какого черта тут проис… — раздался голос Бобби из кабинета, но когда он открыл дверь и увидел меня, то обомлел и не знал, что сказать. Все были поражены, и это мягко сказано. Пока Бобби, как истинный скептик проверял меня святой водой, серебром и железом, Дин просто стоял и пристально смотрел на меня, не веря, что я действительно жива, а Сэм расспрашивал, пытаясь понять, что происходит. Я пояснила, что ничего не помню дальше падения в клетку, а также, что во мне что-то изменилось. — То есть ты ничего не чувствуешь? — заторможено спросил Дин. — Я чувствую физически: холод, боль и все в этом роде. Но я не чувствую эмоций, вообще. Ни радости, ни страха, ничего. Мне плевать на все. Я знаю, что по идее мне должно быть стыдно за это или я должна волноваться о своем пофигизме, но суть такая: мне пофигу, что мне пофигу. — Это не нормально, — заключил Бобби. — Определенно, — согласилась я с ним, — мысленно я понимаю, что случилось какое-то чудо. Я спаслась от вечного заключения в Аду, встретилась с вами, все живы, мир спасен. Но я не чувствую радости, облегчения. Как будто внутри меня пусто. — Мне это не нравится, — сказал, наконец, Дин. — И что это может быть? Что вообще произошло? Как она спаслась? Где Кас и где Кроули? Может это их работка? — Сэм был очень озадачен. — Понятия не имею, что и как, но чувствую себя бездушным роботом, — сказала я. — Бездушным… так может в этом и дело? — догадался Дин. — А как проверить, есть ли у человека душа? — спросила я. — Попытаться ее продать, видимо, — наконец сказал Бобби, — вызовем Кроули. Пока Бобби и Сэм собирали травы и коренья в подвале, чтобы вызвать короля перекрестков, мы с Дином остались наедине. Мы сидели на кухне и просто молча смотрели друг на друга. Дин до сих пор не мог поверить, что я жива, что я избежала адских пыток в сердце Преисподней. Наконец, все для вызова Кроули было готово, так что мы вчетвером приступили к ритуалу. Кроули появился с бокалом виски в руке. Он был весьма удивлен тем, что понадобился Винчестерам так скоро после закрытия клетки, и, конечно, ожидал удара в спину, мол, Люцифера закрыли, а теперь твоя очередь. — Привет мальчики, — сказал демон, а увидев меня, удивился и сказал: — И тебе привет, лапуля. — Давно не виделись, — ответила я ему. — Дичайше извинюсь за то, что не вытащил тебя из объятий Дьявола, лапуля. — Ты и сам знаешь, что не виноват. Ты ничего не мог сделать, — сказала я. — Отлично, значит никто не в обиде? Зачем звали? — Ты не знаешь, как она выбралась? Мы сами видели, как они с Люцифером падают в клетку, — включился в разговор Дин. — Без понятия, я вам говорил, что при таком раскладе вытащить ее из Ада не смогу, не говоря уж и про клетку. Еще есть вопросы? — Что с ней не так? — спросил Дин. — Что не так с малолеткой, которая общается с демонами, ангелами и спасла мир от Сатаны? — саркастично ответил Кроули вопросом на вопрос. — Я серьезно, — Дину было не до шуток. Кроули внимательно посмотрел на меня. Потом моргнул и его глаза стали демоническими, красными. В тот же момент он очень удивился, моргнул, вернул своим глазам обычный цвет, и сказал: — У нее напрочь отсутствует душа. Это странно. — Это как-то связано с тем, что она продала ее тебе? — сурово спросил Дин. — Нет. Я такого еще не видел. Очень странно. — А вернуть ее душу можешь? — Ну, чисто теоретически, да. Но важно понимать, КУДА делась ее душа. Раз уж она свалилась в преисподнюю, то ее душа, вероятно там. Больше у меня идей на этот счет нет. — А если ее душа в клетке, ты сможешь ее выудить, оставив Сатану в темнице? — Я тебе что, Господь-Боженька? Люцифер слишком силен, он протиснется в любую щелочку, которую мне придется сделать, чтобы забрать душу. — А как тогда быть? — встрял Сэм. — Я слабее Люцифера и не смогу его удержать. Так что найдите того, кто сильнее Дьявола. А меня, наконец, оставьте в покое, — сказал Кроули и испарился в воздухе. Дин задумался на какое-то время, а потом сказал: — Сильнее Люцифера только Бог и… Смерть. Если мы найдем Всадника, то он… — Дин, — прервала я его, — а оно того стоит? — Что? — не понял Винчестер. — Я имею в виду, стоит ли возвращать мне душу? Если она сейчас в клетке с Люцифером, то он, наверняка, вымещает на ней всю свою агрессию. Там от души, вероятно, мало что осталось. Сам посчитай, если месяц идет за десять лет, то… час идет за пять дней. А прошло уже сколько? — Прошло девять часов… в Аду прошло больше месяца. — Ну, так и я о чем. Да и вообще… когда у меня есть душа, то это постоянные страдания, боль, переживания. Зачем мне нужно это? Я впервые за долгое время дышу свободно, я не терзаю себя мыслями о маме, дяде, о конце света, о несправедливости в мире и о смысле жизни. Я впервые спокойна. — Раз у тебя нет души, то нет и совести, стыда и всего прочего, что ограничивает людей от зла. Если у тебя нет души, значит, тебе плевать на все. Ты можешь вырезать город и не повести бровью, — заключил Дин, серьезно посмотрев на меня. — У меня все еще осталось здравое мышление! Только разум, никаких чувств. Да и не сдались они мне! Ты знаешь, как часто мне хотелось свести счеты с жизнью? Знаешь, сколько дряни в моей душе. Если я получу ее в придачу с воспоминаниями об Аде, то проживу еще несколько минут, пока не застрелюсь. — Без души это не ты! Ты не можешь здраво оценить… — начал было старший Винчестер, но я перебила его: — Именно сейчас я мыслю более чем здраво! Сейчас я понимаю, какой была идиоткой, что ввязалась во все это! И снова встревать в сверхъестественную муть я не собираюсь. Если вы нечаянно вызволите Люцифера обратно, получается, все было напрасно! Все жертвы, которые были принесены! Жизни миллионов людей, в том числе Эллен и Джо! И все ради какой-то там меня? Это безумие и эгоизм, Дин. Подумай об оставшихся семи миллиардах человек, они не обязаны страдать только потому, что мне на все наплевать. — Она права, вообще-то, — заключил Бобби, — надо все хорошенько обдумать, взвесить все «за» и «против». Необходимо здраво оценить наши шансы спасти ее душу и в случае чего запихать Люцифера в клетку вторично. Шансы ничтожны. — Если за это возьмемся мы. Но кто-то же вытащил ее тело из Ада, кто-то же уже рискнул? — Мы не знаем, кто это. Если не сам Бог, то у меня варианты закончились, — сказал Сэм, — так что остается либо найти Господа, либо поговорить со Смертью. — Если вам не терпится рискнуть жизнями ради такого бреда, вперед! Но я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока вы доведете меня до суицида. Дин, ты был в Аду, и тебе там не понравилось! Тебя пытал Аластер, а меня сам Дьявол! Нет, серьезно, вряд ли он там в домино с моей душой играет. Она наверняка покалечена и изуродована, и как только я приму ее назад, то все вспомню. А с такими воспоминаниями хрупкие девочки не живут, к вашему сведению. — Мы что-нибудь придумаем, — Дин не отступался. — «Мы что-нибудь придумаем» — передразнила я его, — да вы уж придумаете! Кто напомнит мне, с чего все началось? Вы просто хотели найти отца, а спустя пять лет мир чуть не рухнул из-за Армагеддона! Вечно вы «что-нибудь придумаете», чтобы спасти одного, и подвергнуть опасности оставшееся население Земли! Все, баста, с меня хватит! Я не хочу, чтобы из-за моей души и пяти минут последующей жизни миру пришел конец. — Я не допущу… — Допустишь! Ты же как-то допустил ВСЕ это! Без вас с Сэмом ничего этого не случилось бы! Мы только уладили все ваши косяки, так сядьте и больше не трогайте ничего, пока не призвали какое-нибудь мега-космическое Зло на свободу. — Послушай, я не оставлю твою душу на растерзание Дьяволу. И точка. — Может, тогда мне не стоит ждать, и покончить с собой прямо здесь?! Как ты не понимаешь, с душой у меня не будет шансов на нормальную жизнь! Если вы можете жить как фрики, я не смогу! Мне семнадцать, если ты не в курсе. Я хочу жить! — после этих слов я выбежала из комнаты, схватила куртку, ключи от Импалы и села в автомобиль Винчестеров. Я уже завела ее и хотела ехать, как Дин вскочил на пассажирское сидение: — Перестань! Вылези из машины! Я со всех сил нажала на газ, рванув с места, так что Дину пришлось поспешно закрыть дверь машины. Он был очень зол: — Эмма, немедленно остановись! — И не подумаю. — Сбавь скорость, дура, врежешься же! — А ты не отвлекай меня. — Это моя машина! — А это моя душа! — Эмма! Если ты сейчас же не остановишься, мне придется сделать это самому! — Я остановлюсь только тогда, когда ты поклянешься оставить мою душу в Аду. — Никогда! — Вот как?! — я резко ударила по тормозам, остановила Импалу, вышла из машины и быстрым шагом пошла вдоль по дороге. Дин бросил машину и догнал меня. — Эй! Куда ты вообще собралась? — Куда подальше! Я хочу жить, Дин! Хочу жить счастливо и спокойно! — Ты ничего не чувствуешь, ты не сможешь быть счастлива! — Тогда какой в этом смысл?! Я не стою того, чтобы ворошить клетку. Довольно ставить мир под угрозу! Я уйду, и вы меня не найдете. — Никуда ты не уйдешь! — Дин схватил меня за плечи и развернул к себе. — Только попробуй меня остановить, и мне действительно придется совершить убийство! — Ты не сможешь… — Десять минут назад ты утверждал обратное! Отпусти меня немедленно! — И не подумаю! — сказал парень, закинув меня на плечо, и направился к машине. Я билась, кричала и пыталась выбраться из его железной хватки, но ничего не выходило. Дин посадил меня на заднее сидение и быстро пошел к багажнику, чтобы что-то достать из арсенала, возможно веревку или что-то в этом роде. Но я не стала ждать, а быстро перелезла на водительское сидение и завела машину, Дин рванул ко мне, но не успел — я нажала на газ и моментально скрылась из виду, бросив парня одного на дороге. Я добралась до ближайшего большого города, оставила машину на обочине на трассе. Сама пробралась в чей-то богатый дом через окно, украв у хозяев деньги. Все мои сбережения и фальшивые документы остались у Винчестеров, так что я не могла покинуть страну. Нужно было найти кого-то, кто сможет сделать мне новый паспорт и документы об эмансипации. Ну, а пока я временно поселилась в мотеле на окраине города. Весь день я искала того, кто смог бы подделать документы. Нелегкая работенка, честно скажу. К вечеру я так вымоталась, что уже не замечала очевидных вещей. Я зашла в номер, закрыла за собой дверь и стала искать рукой выключатель, как вдруг кто-то схватил меня за шею, сильно нажимая на сонную артерию. Голова закружилась очень сильно, и хотя я пыталась отбиваться, из этого ничего не вышло, и я потеряла сознание. «Psychosocial» — Slipknot Приходя в себя, я даже не совсем осознала, что вообще происходит и где я. Все-таки обстановка сильно поменялась. Я находилась в бункере в доме Бобби. Лежала, прикованная наручниками к постели, посреди металлических стен, расписанных древними рунами, а с потолка на меня смотрела большая защитная пентаграмма и большие лопасти вентиляции, со скрипом вращающиеся на слабом ветерке. Выбраться из наручников я не смогла, а надоедливый скрип лопастей сильно начинал раздражать. — Дин! — во весь голос завопила я, — Сэм! Бобби! В ответ тишина. То есть поначалу. Спустя некоторое время я услышала торопливые шаги. Большая металлическая дверь со скрипом отварилась, и в бункер вошел Сэм. — Привет, Эмма. Как ты? — только и нашел, что спросить он. — А как ты думаешь?! — с сарказмом воскликнула я, вскинув брови. — Послушай, — не сразу нашелся Сэм, — это необходимо. Серьезно, мне не хочется держать тебя здесь. Но ты сбежала от нас! — Сэм… — обреченно сказала я, уронив голову на подушку и закатив глаза, — вы пожалеете об этом. Сейчас я разумный здравомыслящий и спокойный человек. А с искалеченной душой у меня нет шансов. — Мы поможем тебе справиться. Но без души ты — это не ты. Я вообще слабо представляю, как это происходит. То есть, получается, существуют сразу два рассудка — твоя душа и… ты, тело. Но если обычно душа управляет телом, то мы знакомы именно с той Эммой, которая сейчас находится в Аду. А что такое ты — вообще не понятно. — Слушай, я, видимо зря распинаюсь, вас с Дином даже Бог не переубедит. Я связана, выбраться не могу, так что вы вольны делать все, что хотите. Если не найдется другого разумного существа, чтобы вас отговорить — пусть так. Я умываю руки. Но вы об этом пожалеете. Душу можно вытащить из Ада, а реанимировать нет. — Без души ты можешь быть опасна для общества. — А с душой, которую пытал сам Дьявол? Ничего другого там, в Аду, быть не могло, ну сам понимаешь. Нет, возможно, если бы туда упал ты, вы там отменно повеселились бы, вам же «хорошо» вместе! — Эмма! — Я всего семнадцать лет Эмма, а счастлива из них была… ни разу! — Это не ты говоришь, это что-то другое… — Ну да, давай, пей свое плацебо, думай, что я это не я. Так всем проще. Так вы принимаете ответственность решения за меня. У меня всего на всего нет эмоций! Хотя мои многократные попытки объяснить вам, слепым придуркам, истинное положение вещей можно счесть за возмущение. Серьезно, почему бы вам не убить меня сразу? — Мы разберемся… — Разберитесь сначала в себе и в своих отношениях! Я увязалась с вами, думая, что буду в безопасности, что вы не предадите меня! Вы позволили мне пойти в дом Люцифера, это была моя идея. Тогда вы считались с моим мнениям, хотя оно было из разряда суицидальных! А сейчас вам на мое мнение наплевать. — В тот раз твоя душа была при тебе. — Вы мыслите нерационально. Чувства двигают вами. Жалость, вина, любовь или что-то другое заставляют вас снова ставить мир под удар в попытке вытащить израненную душонку из клетки Дьявола! — Я… — Сэм уж и не знал что сказать, — прости. После этих слов он развернулся и вышел, заперев дверь. — Ну и катись, предатель! Убийца! Безжалостный ублюдок! Беги, как крыса, от ответственности! Давай, тебе же не в первый раз! — кричала я ему в след без единой толики ярости или гнева, а только с рациональной мыслью надавить на его чувства, чтобы он выпустил меня. Но Сэм не купился, и я осталась одна. Я пролежала в бункере столь долго, что будь у меня душа, я давно умерла бы со скуки. Но нет эмоций — нет раздражению. Так что я молча лежала и пыталась выбраться. Вырвать руки из наручников не получилось, а даже если бы и вышло, то куда мне бежать дальше? Не лезть же четыре метра по стенам к вентиляции? На этих стенах просто не за что зацепиться… Когда наступил вечер, часов в восемь, судя по освещению, в бункере неожиданно появился… Смерть. Четвертый Всадник Апокалипсиса просто появился из воздуха возле меня. — Я пришел вернуть тебе душу, — сказал он. — Прошу, не надо! Я сделаю все что угодно, но прошу, не делай этого! — Я поставлю барьер в твоем разуме. Ты выживешь и не вспомнишь о том, что там произошло, если не будешь пытаться вспомнить. Не трогай стену, и она не рухнет. — Каковы шансы, что я выживу? — 75 процентов, — ответил Смерть. — Прошу не надо! Оставь душу себе, мне она не нужна! — Бог не зря наделил людей душами. Я не дам тебе жить без души, это нарушает естественный ход вещей. — Нет! Не подходи ко мне! Прошу, нет! — закричала я, когда Смерть подошел ко мне, достав свой черный саквояж. В этот момент дверь бункера открылась, и в него влетели Дин, Сэм и Бобби. Они остались в дверях, с опаской и жутким интересом наблюдая за происходящим. — Нет, умоляю, не надо! Нет! НЕТ! Смерть раскрыл свой саквояж, и из него хлынули яркие потоки света. Свет озарил весь бункер. — Ты можешь ощущать легкие зуд, — сказал Всадник. — Не трогай меня! Нет! НЕТ! Дин, пожалуйста, нет! Я вырывалась из пут изо всех сил, но наручники держали меня крепко за руки и за ноги. Я билась, словно в конвульсиях, не желая, всем естеством противясь принятию души обратно в тело. Смерть это мало волновало, поэтому он опустил руки в саквояж, достал некую белоснежную субстанцию, невесомую и светящуюся. Я ничего подобного прежде не видела. Смерть поднес ее ко мне и втолкнул душу мне в грудь. Боль в том месте, которого коснулась душа, была очень сильная, я чувствовала ожог, казалось, настолько душа была горяча, что моя грудь вспыхнет от ожога. Я кричала во весь голос, в какой-то момент мой собственный голос показался совсем чужим. Глаза застелила белая пелена, и я потеряла сознание. «Мне 20 лет» — Сплин Я пришла в сознание в своей кровати, в моей комнате в доме Бобби Сингера. Что я тут делаю? Что происходит? Последнее, что я помню… как мы с Люцифером падаем в пропасть. Что же я в таком случае делаю здесь? Не могло же оно мне присниться? Надо выяснить. Я встала, привела себя в порядок, переоделась и вышла в коридор. Я зашла в соседнюю спальню — комнату Дина. Я думала, что парень уже встал, но он все еще валялся в постели. Я тихо подошла к нему, легла рядом с ним на живот. Пару минут я просто любовалась спящим Винчестером, таким милым, но в то же время мужественным. Я слегка запустила руку в его разлохмаченные волосы и тихо с нотками ласки позвала: — Дин. Парень проснулся и уставился на меня непонимающим взглядом. Потом, поморгав и поняв, что это я, он сначала удивился, подняв брови, а потом окончательно пришел в себя и серьезно на меня посмотрел: — Эмми? Как ты себя чувствуешь? — Нормально, не считая того… что я не помню, как здесь оказалась. — Что последнее ты помнишь? — с опасением спросил Дин. — Мы были на деле. Пробрались в дом Люцифера… Там все пошло не так… и я, кажется, упала с ним в клетку… — Больше ты ничего не помнишь? — Дин изучающим взглядом смотрел на меня, боясь, что я что-то могу от него утаить. — Нет. Дин облегченно выдохнул и притянул меня к себе. Он крепко обнял меня. Я была рада оказаться в его объятиях, почувствовать тепло и приятный запах его тела, горячее дыхание на моем плече. Мне тут же стало так тепло и уютно. Я лежала у него на груди, а Дин крепко обнимал меня. Так мы молча пролежали несколько минут. — Я… боялся потерять тебя. Когда ты упала в клетку с ним… я не мог поверить. Это было одно из худших чувств в моей жизни. Я никому не пожелал бы попасть в заточение с самим Дьяволом, но ты… я взял тебя под опеку. Я нес за тебя ответственность, я защищал тебя, как Сэма. И я… не мог смириться с тем, что именно ты упала в клетку. Я думал, это конец, что я никогда не смогу жить с тем, что ты где-то в Аду наедине с Люцифером… это выше моих сил. И сейчас… ты не представляешь, как, как я счастлив, что ты снова с нами. Это чудо, настоящее чудо, правда. Я потерял надежду вновь увидеть тебя, но ты здесь… — Но я не понимаю… Если я упала в клетку, то… почему я здесь? — Сам не знаю. Кто-то вытащил тебя. Бог или кто-то из ангелов, не знаю. Но кто бы то ни был, он вытащил только твое тело. А душа осталась там, в пекле. — Что, и сейчас она там? — Нет. Два дня назад, я договорился со Смертью, и он вытащил твою душу из Ада. Смерть поставил барьер между тобой и твоими воспоминаниями об Аде. — Я никогда не вспомню, что произошло? — Надеюсь, что нет. Если не будешь пытаться вспомнить. Обещай мне, что не будешь пытаться! — Обещаю. — Вот и чудненько, — я чувствовала, как сильно бьется сердце Дина, как сильно он переживает случившееся. — Послушай, — сказала я, сев в постели и нависнув над парнем, — со мной все в порядке. Если бы не ты… Спасибо, Дин. Ты спас меня. — Ты — часть нашей семьи. Ты Эмма Винчестер. — Спасибо, — я наклонилась к его лицу и поцеловала его в щеку. Дин улыбнулся, его глаза снова заискрились жизнью, — я приготовлю тебе пирог. Мы с Дином встали с постели. Винчестер пошел в душ, а я направилась искать остальных обитателей дома. Я обнаружила Бобби на кухне. — Как ты? — спросил старый охотник. — Нормально. Ада не помню, — я слабо улыбнулась, принявшись готовить завтрак в виде блинчиков и сэндвичей. Чувства у меня были смешанные: с одной стороны я была рада, что Апокалипсис наконец-то предотвращен, Дьявол за решеткой, и миру опасность не грозит, однако с другой стороны моя душа побывала в Аду и наверняка очень пострадала. И это не давало мне покоя. Несмотря на строгий запрет Дина пытаться что-то вспомнить, я невольно выискивала в своих воспоминаниях что-то хоть отдаленно напоминающее Ад. Но барьер, поставленный Смертью, был не так прост, так что мне пришлось успокоиться и отвлечься от этих мыслей. Я приготовила блинчики с джемом и сэндвичи, позвала всех к столу. Когда Сэм спустился из своей комнаты, он широко улыбнулся, увидев меня, и обнял. — Хэй, ну как ты? — задал он все тот же актуальный вопрос. — Все хорошо, Сэм, — улыбнулась я, приглашая парня и всех остальных завтракать. Мы вчетвером поели, потом я принялась убираться на кухне, Бобби отправился в город по какому-то делу, а братья решили мне немного помочь. Я мыла посуду, а Дин вытирал ее и ставил в шкафчик, Сэм тоже, кажется, нашел себе дело. — Значит, миссия выполнена? — завязала я разговор со старшим Винчестером. — Да. Мир спасен. — Здорово. И что теперь? Снова будем охотиться на привидений? — Пока не знаю. Охота, семейный бизнес… с этого все началось… и вот чем закончилось. Если бы не мы с Сэмом, возможно, Апокалипсис не начался бы. — Хочешь сказать, что вам лучше сменить деятельность, пока еще чего-нибудь не натворили? — Не знаю, смогу ли я. Охотники не могут уволиться или выйти на пенсию, наша жизнь всегда и везде будет преследовать нас. И, в общем… такое не забывается. Я уже вряд ли смогу стать нормальным. — Но ты всегда можешь попробовать. — Да, конечно. Единственное, в чем я точно уверен — я не дам тебе больше охотиться. Ни за что. Из-за меня ты попала в Ад, больше я такого не допущу. — Это случилось не из-за тебя. Никто не мог предсказать случившегося. — Возможно, но я хочу, чтобы у тебя была нормальная жизнь. Поэтому я подумал… мы можем уехать, купить где-нибудь дом… — Дин, ты же не думаешь, что после всего этого, я пойду в колледж, устроюсь на работу и буду жить в домике с белым заборчиком и двумя собаками? — Нет, конечно. — Мой дом, там, где вы с Сэмом. — Знаю, детка. Знаю. Когда я задала аналогичный вопрос о планах на будущее Сэму, он сказал, что ничего не изменилось. Люди как погибали от рук нечисти, так и погибают, поэтому он будет охотиться дальше. Одним словом пути братьев Винчестеров разошлись, не только на словах, но и на деле. Братья не ругались, просто их взгляды о дальнейшем ходе событий расходились. Сэм отправился в Южную Дакоту охотиться, а мы с Дином поехали в Орегон. Там, среди гор и еловых лесов мы сняли маленький дом. Это был старый колоритный деревянный двухэтажный дом. С крыльца дома можно было попасть в просторную и светлую веранду, где находилась уютная диванная зона. Из веранды была дверь в коридор с лестницей, а из коридора можно было пройти в небольшую ванну и в гостиную. Гостиная была очень уютной, с большой диванной зоной, книжным шкафом, телевизором, с множеством колоритных деталей. Из гостиной была дверь в просторную кухню-столовую и на большую террасу. На втором этаже располагались две спальни с выходами на просторную лоджию и кладовая. Дом был простой, но очень уютный. Он находился на холме в окружении высоких сосен, вокруг лишь лес и ни одной души. До ближайшего города полчаса езды. Недалеко от дома, у подножия холма, находилось небольшое озеро. Мы поселились далеко от людей и города, чтобы не вызывать чьего-либо интереса. Ведь Винчестеры с их охотой попали под прицел ФБР, тысячу раз нарушали закон от использования поддельных документов до убийств. Так что, если уж Дин решил начать обычную жизнь, ему лучше не высовываться. Да и я живу под фальшивыми документами. Так и сложилась наша жизнь. Как подумаешь, так даже странно. Сколько всего мы пережили, больше, чем кто-либо из людей. В самом деле, моя жизнь снова кардинально изменилась. Сначала я была обычной русской девочкой из бедной семьи, потеряла родителей. Потом целый год жила в детском доме и думала, что жизнь закончилась. После чего неожиданно нашелся мой дядя, и я целый год жила в США, ходила в школу, жила новой жизнью. А затем дядю убили, и мне открылась страшная тайна о существовании нечисти, я познакомилась с Винчестерами и целый год путешествовала с ними, помогала с охотой, общалась с ангелами, демонами, даже с самим Люцифером, побывала в Аду. А теперь я живу с Дином в тихом местечке, спокойной и умиротворенной жизнью. Кому рассказать — не поверят. Серьезно, порой мне кажется, что мою судьбу писал какой-то голливудский сценарист, не иначе. Мы с Дином жили вдвоем, и нам было хорошо вместе, хотя Сэма нам не хватало. Мы привыкли жить втроем, а теперь Сэм отделился. Но мы с этим смирились и прекрасно проводили время. У нас с Дином было много общего в прошлом: мы оба потеряли родителей, охотились, терпели боль и разочарования в жизни, даже оба побывали в Аду. Боль сближала нас. Кроме прошлого, у нас было много общего в настоящем — нам обоим нравился рок, Импала, одни и те же фильмы и сериалы, Дину нравилось, как я готовлю, как я пою. Мне было спокойно и тепло в окружении Дина. Так что жизнь определенно налаживалась. «Dumb» — NIRVANA Я, как всегда, проснулась в своей постели под нежными лучами утреннего солнца. Я сладко потянулась, встала, переоделась в белую маечку и джинсовые шортики, привела себя в порядок, заправила постель и спустилась на кухню. Я поставила кипятиться чайник, пожарила нам с Дином омлет с помидорами, сыром и беконом. Накрыв на террасе стол к завтраку, я поднялась в комнату к Винчестеру. — Эй, соня, завтрак на столе, — сказала я ему. — Уже встаю, — разлепил глаза парень, садясь в постели. Я оставила его, чтобы он мог переодеться, и спустилась вниз, на террасу. Свежий воздух и звуки леса так и окутали меня. Наслаждение природой просто захватывало дух. Как давно я не чувствовала такого спокойствия и наслаждения. Пение птиц ласкало слух, прекрасный вид леса радовал глаза. Благодать. Тишина. Спокойствие. Дин спустился ко мне через пару минут. Завтракая, мы обсуждали планы на день. — Чем займешься, Дин? — Зависит от того, чем займешься ты. — Я собиралась приготовить обед и ужин, испечь шарлотку. — Шарлотку? Супер. А что ты хочешь еще готовить? — Сам выбирай. Русская или американская кухня? — Ну, давай… русскую. Мы немного обсудили меню на сегодня и на пару дней вперед. Не каждый же день мне готовить. После чего я отправилась на кухню, а Дин решил съездить в город. Уже через два часа вся еда была приготовлена, и я прибралась в доме. Когда Дин вернулся, я сидела в гостиной и под «Доктора Хауса» рисовала пастельными мелками в альбоме портрет главного героя этого медицинского сериала. — Давно смотришь? Что я пропустил? — спросил парень, зайдя в гостиную с двумя пакетами продуктов в руках. — Не так давно. У пациентки, кажется, черная оспа. — Где ж она ее подхватила? Оспы, вроде как, давно нет, да и неизлечима она, — присвистнул Дин. — Ныряла с маской к затонувшему кораблю, который потопили из-за эпидемии на борту. — Ясно. Погоди-ка, Хаус что, спит с Кади? — Да, уже как пару серий. Давай, убери продукты и садись. До обеда мы с Дином смотрели вышеупомянутый сериал, я попутно рисовала, а Дин наблюдал за мной: — Как ты это делаешь вообще? Грэг Хаус как вылитый! — Хочешь попробовать? — Рисовать? Это не мое. — Ну, ты, все же попытайся. Еще с час я учила Дина рисовать пастелью. Это оказалось не так просто, потому что рисунок легко смазывался. Дин рисовал не лучше десятилетнего ребенка, но это было забавно — обучать взрослого мужчину рисовать. В итоге мы лишь посмеялись с его результатов и, поняв, что проголодались, пошли обедать. После обеда мы решили прогуляться. Закрыв дом, мы спустились к озеру, погуляли в лесу, насладились природой. Я была в своей стихии, на природе я чувствовала себя просто прекрасно. Мы болтали, Дин шутил в своем репертуаре, чуть было не затащил меня в озеро ради шутки. Вернувшись домой, Дин пошел что-то подлатать в машине, а я села за ноутбук, где уже месяц по-любительски писала книгу о приключениях охотников на нечисть. Через пару часов, однако, я прервала свое дело, когда Дин позвал меня ужинать. После ужина мы сидели на террасе с горячим травяным чаем и шарлоткой, просто наслаждаясь природой и окружающей нас тишиной. Мы сидели и думали каждый о своем пока сумерки не стали сгущаться над лесом. Тогда мы вернулись в дом и допоздна сидели, обнявшись, на диване, смотря седьмой сезон «Доктора Хауса». Дин пил пиво, а я просто наслаждалась моментом в теплых опекающих объятиях парня. Мы так засиделись, что я заснула у Дина на плече, а он потом лишь осторожно перенес меня в мою спальню. Так проходили спокойные летние деньки. Мы очень часто были дома, редко наведываясь в город. В этом тихом месте мы вдвоем отдыхали душой. Я готовила, содержала дом чистоте и порядке, рисовала, писала книгу, пела и играла на гитаре, читала книги, смотрела с Дином фильмы и сериалы, слушала музыку и иногда танцевала, совершенствовала свои познания в английском, русском и немецком, занимаясь самообразованием, гуляла в лесу и у озера. Одним словом занятий у меня было предостаточно, как и у Дина. В особо теплое время мы купались в озере, устраивали пикники, валялись на траве. Это было прекрасное время. Никто нас не трогал — ни нежить, ни ангелы, ни демоны. В основном потому, что не могли нас найти из-за наших енохианских рун на ребрах, сделанных Кастиилом. Единственными, с кем мы поддерживали связь, были Бобби и Сэм, с которыми мы периодически созванивались. Однако иногда мы выбирались в город. Мы выпивали в барах, танцевали в клубах, побывали пару раз в стриптиз-клубах, мошенничали с бильярдом и покером, зарабатывая на жизнь и неплохо проводили время. Дин в таких случаях цеплял девушек и проводил с ними бурные ночи, в то время как я танцевала в клубе или гуляла в городском парке — это зависело от настроения и погоды. Но я никогда не заводила ни с кем отношений, ни временных, ни серьезных. Я та еще недотрога и безнадежный романтик — пока по уши не влюблюсь, никого вокруг не замечаю. У меня до сих пор никогда не было отношений, да что уж там, я никогда не целовалась. Гормоны по юности играли, но я в силу характера и воспитания ни с кем не встречалась. Мне нужна была любовь, а не влюбленность. Говорите что хотите, что я романов начиталась, а это жизнь, но я чувствовала, что судьба сама найдет меня. Хотя, живя с таким шикарным парнем, как Дин, я начинала ревновать его. Я любила его, как брата, но все же его «встречи» с девушками на одну ночь немного задевали меня. Все очень неоднозначно и сложно. В общем, если мы выбирались из дома, то неплохо развлекались. Однако мы несколько раз покидали не только дом, но и штат. Так, однажды, я уговорила Дина свозить меня на концерт Slipknot. Не описать словами той эйфории и экстаза, которые я испытала, увидев после томительного ожидания девятку своих кумиров, а особенно неподражаемого сексуального Кори Тейлора. Парни в масках, безумный драйв, электричество в воздухе, оглушительная музыка, полная перкуссии, неподражаемый вокал и адские танцы в фанзоне — вот он мой рай… Мы с Дином могли пару недель жить с палатками в лесу, ловя рыбу и проводя вечера у костра, а могли покорять казино Лас-Вегаса, могли прогуляться в Гранд Каньоне среди величественной природы или в Нью-Йорке среди высоченных небоскребов. Мы путешествовали по Америке по всем сторонам света, просто ехали туда, куда хотели. И это было действительно здорово. А потом мы возвращались в наш дом, где в уюте и тепле проводили следующие несколько недель и более. Однажды осенью Дин в очередной раз поехал в город. Я с самого утра рисовала портрет актрисы Дженнифер Моррисон акварелью, параллельно смотря «Доктора Хауса», где та снималась. Уж очень я любила этот сериал, да так, что даже хотела стать врачом. Погода была облачная, на улице было довольно прохладно. В какой-то момент я отошла в туалет, а когда вернулась в гостиную, поняла, что в комнате похолодало. За окном грянул сильный ливень, и грозный ветер заколотился в окно. Погода резко ухудшилась, что навело меня на мысль, что тут что-то не так. Я быстро вооружилась своим ножом и проверила, заперта ли дверь на террасе. Потом я пошла на веранду и увидела… что входная дверь открыта. «Какого черта?» — насторожилась я, закрывая дверь. Я повернулась и влетела в чью-то мертвую хватку. Я видела этого человека первый раз. Темные волосы и бешенные желтые глаза, а во рту острые вампирские клыки. Я закричала от испуга и попыталась пырнуть вампира в живот, отбиться от него. Мужчина был худ и не очень спортивен, как мне показалось, так что у меня могли быть шансы. Он попытался укусить меня за руку или за шею, но я яростно отбивалась изо всех сил. — Не трогай меня, грязный ублюдок! Убирайся отсюда к черту! Монстр только лишь зарычал на мои слова. Мне удалось сконцентрироваться и со всех сил ударить вампира в пах, от чего тот взвыл, ослабил хватку и согнулся пополам. В этот момент я пнула его коленом в грудь, из-за чего кровопийца отлетел на пол. Я подлетела к нему и попыталась воткнуть нож в сердце, но монстр сквозь боль перехватил мою руку. Я ударила его свободной рукой в челюсть, а он попытался ударить меня, но я перехватила нож в свободную руку и полоснула по его запястью. Кисть руки с глухим звуком упала на пол, а кровь брызнула во все стороны. Вампир издал вопль боли и ярости, а я, поймав момент, вогнала нож ему в шею, снося голову с плеч. Адреналин во мне так и пылал, шок и страх заставляли дышать вдвое быстрее. Руки дрожали, ноги подкашивались, и я беспомощно спустилась по стенке. Свежий труп лежал в шаге от меня, кровь из шеи и обрубка руки так и сочилась на пол. Я понимала, что с этим непременно надо что-то делать, но тело не слушалось. Только спустя несколько минут я заставила себя подняться на ноги. Лишь я дошла до гостиной в поисках мобильника, как во входную дверь позвонили. «Боже… кого там еще принесло?! Другого вампира, Дина или хозяина дома? Люцифер Всемогущий, пусть это будет Дин…» — я испугалась. Если это хозяин дома, то спрятать труп и убрать следы крови у меня просто нет времени, и тогда у нас будут большие проблемы. Я подошла к двери и спросила:  — Кто там? — Эмма? Это Сэм Винчестер. «То есть как Сэм?» — удивилась я. Его я ждала здесь в самый последний момент. Но это было даже хорошо, что это он. Я облегченно выдохнула и отперла ему дверь. Сэм ничуть не изменился внешне, был одет в куртку, клетчатую рубашку, джинсы — ну как обычно. Но он изменился в лице, когда прошел на веранду и увидел возле входной двери труп вампира в луже крови. — Это ты его так? — приятно удивился он. — А ты тут кого-то еще видишь? — А Дин где? — В городе. Ты здесь по его душу? — кивнула я в сторону трупа. — Да… — Ну, так забирай, мне он тут не нужен. Ты знал, что вампир идет сюда? — Я догадывался. Тут в паре километров есть еще один домик, но в целом, да. Ваш дом ближе к его укрытию. — Раз знал, мог предотвратить, значит, кровь оттираешь ты. Сэм усмехнулся и поднял руки, жестом показывая, что сдается и сделает все, как я скажу. Он быстро завернул тело в большой кусок ткани, выуженный им из машины, перенес труп в багажник, после чего тщательно смыл на веранде все следы крови. Пока он занимался этим, я решила накормить его ужином и пошла на кухню. — Ну, все, чисто. Если только хозяин не придет с ультрафиолетом. — Ладно, иди ужинать, — пригласила я его за стол, подав ему стейк со спагетти в томатном соусе — я приготовила обед перед тем, как начать рисовать этим утром. — По-твоему этот вампир чисто случайно пришел в дом твоего брата? — поинтересовалась я. — Это странно, но это лишь совпадение. — Вы с Дином никогда не верили в совпадения. — Да, но если вампиру понадобился Дин, то я понятия не имею зачем. Это у вас надо спросить, вы же живете в паре километров от его логова. — Я не знаю. Если только Дин ничего от меня не скрывает. Ладно, не важно. Какие у тебя дальнейшие планы? — Разобраться — случайность это или нет, а потом найти новое дело. — Может, останешься у нас на пару дней? — Не стоит. Я охотник, а вы ушли с шахматной доски, нам лучше не пересекаться. А не то, вас засосет обратно, в охоту. — Мы соскучились по тебе, Сэм. От пары дней ничего не будет. Мы с Дином когда-то сделали выбор в пользу охоты, потом решили уйти. Если на то будут причины, и мы снова захотим вернуться в бой, мы сделаем это. — Что ж, ладно. Если Дин не против, я останусь. — Конечно, не против! Мы же одна семья! — Скажи… — помедлил Сэм, — вы же живете вдвоем… между вами ничего нет? — В смысле? — Я имею в виду, когда… такой мачо как Дин живет вместе с такой красивой девушкой, как ты… — Ничего такого нет, Сэм, — сказала я. — Ясно, я просто спросил, — пожал плечами младший Винчестер и продолжил есть. Когда он закончил с приемом пищи, мы услышали, как замок во входной двери щелкнул, и кто-то открыл дверь. — Эмми, я дома, — донесся голос Дина с веранды. Старший Винчестер зашел на кухню и с удивлением обнаружил Сэма в моей компании. — Какими судьбами? — поинтересовался он, подняв брови. Сэм в двух словах пояснил, что случилось.  — Ты убила вампира? — скептично спросил Дин, — ты же столько времени не тренировалась. Ну, молодец. Я пояснила, что Сэм пару дней задержится у нас и попробует понять, с какого рожна вампир заявился прямо к старшему Винчестеру домой. Дин сказал: «awesome», а потом достал три бутылки пива, и присоединился к нам. Пару дней Сэм провел у нас дома, ночуя в моей спальне, в то время как я спала в гостиной, ибо такой лось как Сэм спать на диване физически не мог. Ну да мне все равно. За все это время, Сэм, однако, не выявил какой-либо связи между нападением вампира и тем, что в этом доме живет сам Дин Винчестер. Так что спустя два дня, блудный брат снова отправился в путь. Жизнь после этого случая снова пошла своим чередом. Пролетел Хэллоуин, до которого нам не было дела; потом Рождество, на которое я лишь приготовила праздничный ужин, не украшая дом; потом новый год, на который мы просто хорошенько выпили. Потом мне исполнилось восемнадцать. Зима, с большими снежными сугробами и уютными посиделками с горячим какао и пледом, мирно прошла. За ней так же мирно и спокойно прошла весна, потом новое лето. Прошло больше года с того момента, как мы с Дином оставили охоту и стали жить нормальной жизнью. И, казалось бы, в нашей новой жизни появилась стабильность, но белая полоса в наших жизнях снова сменилась черной…, а новой белой полосы и вовсе не предвиделось… «Doll-Dagga Buzz-Buzz Ziggety-Zag» — Marilyn Manson Однажды в конце сентября нам позвонили из какой-то больницы в Южной Дакоте и сообщили, что некий агент ФБР Крюгер найден в бессознательном состоянии, и в данный момент он не приходит в себя. Мы с Дином сразу поняли, что этот агент не кто иной, как Сэм, потому что когда он очередной раз делал себе документы и придумывал фамилию, я предложила фамилию братьев-основателей рок-группы Nickelback — Крюгер, а Дину эта идея понравилась из-за старого «доброго» Фредди. Мы без промедлений выехали туда. Добравшись до больницы спустя несколько часов, мы узнали, что особых повреждений у него нет, пара синяков, разбитая губа, сломанный палец на ноге, но ничего более. Однако Сэм уже сутки не приходит в сознание, и его состояние описывают, как коматозное. — Что значит, он в коме?! — не унимался Дин. — Агент Моррисон, — обратилась к нему молодая женщина-врач, — мы не выявили у вашего коллеги ничего, что могло бы привести его в такое состояние. Это странный случай. Мы пытались разбудить его, вколоть адреналин, но ничего не помогло. Его мозг жив и пробуждение возможно, но пока мы не выявили причину… — Так, а если вы не узнаете причину? Ну что тогда? — Тогда… — замялась женщина, — если ваш напарник не очнется сам, мы ничем не сможем помочь, — она опустила глаза, но тут же решила добавить и «подбодрить» нас, — однако было много случаев, когда люди выходили из комы спустя год, и пять, и десять лет. — Ну, спасибо, обнадежили! — рассержено воскликнул Дин, развернулся и пошел прочь. Я была шокирована тем, что Сэм, ни с того ни с сего, впал в кому. С этим определенно надо что-то делать. Мы с Дином заселились в тот же мотель, где остановился Сэм. Пока никто не видит, вскрыли дверь его номера и тихо проникли туда. — Надо узнать, что он забыл в Южной Дакоте, — сказал Дин. — Думаешь, это связано с охотой? — А то! Сэм в жизни не болел, так что это неспроста. — Так, ладно, тогда я обыщу комнату, а ты пойди и обыщи машину. Дин скрылся за дверью, а я принялась за обыск. Сто лет не охотившись, я вновь почувствовала этот адреналин и энтузиазм, и мне захотелось вернуться в охоту хотя бы на миг, несмотря на риск и опасность, снова почувствовать этот кураж и огонь в крови. Я обыскала весь номер Сэма, найдя вырезки из газет о странных убийствах в округе. Когда Дин пришел в номер, я задумчиво сказала: — Посмотри на это… — Что тут у нас… Лиза Браун утопила свою приемную дочь Стефани в колодце. А через неделю в колодце были найдены утопленными Лиза и ее родная дочь Сьюзен. Соседка якобы видела, что это дело рук утопленной Стефани, которая волшебным образом воскресла и отомстила за себя. — Призрак? — Вряд ли. За неделю призрак не может настолько овладеть собой, чтобы затащить двух людей в колодец. На это потребуются годы тренировок. — Ладно, а что это тогда? — Надо проверить. — Значит, возвращаемся в охоту? — Только на одно дело, чтобы спасти Сэма. Мы с Дином, как агенты ФБР, навестили дом утопленной семьи Браун. Когда мы подходили к порогу, нас окликнула старушка с соседнего участка, поинтересовавшись, кто мы и что нам там нужно. Мы представились агентами ФБР, объяснили, что у нас задание. Дин стал опрашивать соседку, а я пошла обыскивать дом. — С каких пор у людей вообще колодцы на заднем дворе, если есть канализация? — вслух размышлял Дин, когда присоединился ко мне. — Это украшение ландшафтного дизайна. Что ты узнал? — Отец Стефани женился на Лизе три года назад, приняв в семью дочь Лизы от первого брака Сьюзен. Отношения в семье были натянутые — Лиза была главой семьи, правила мужем, как хотела, а падчерицу терпела из последних сил и эксплуатировала. Месяц назад муж ее умер, а сирота Стефани впала в депрессию и не смогла вести хозяйство в полной мере. Лиза разозлилась и утопила ее. Полиции она сказала, что девчонка сама утопилась, так что даму и ее дочь под стражу не взяли, дав им лишь запрет на выезд из города до окончания следствия. — Прямо неудавшаяся сказка о Золушке что ли… — рассуждала я. Ну так что, в доме чисто, ничего нет. Ни серы, ни следов, ничего. — А колодец ты осматривала? — Пока что нет, пойдем вместе. Мы осмотрели колодец и снова ничего не нашли. Обычный каменный колодец глубиной в пару метров, ничего особенного. Мы уже собирались уходить, как я в траве обо что-то споткнулась. Восстановив равновесие, я оглянулась и увидела в траве что-то блестящее. — Что у тебя там? — спросил Дин. Я наклонилась и выудила из травы золотой кулон в форме веретена на порванной тонкой цепочке. — Необычная форма для кулона, вообще-то. Если только кто-то из утопленниц не сходил с ума по шитью, — заключила я и забрала улику с собой. Вернувшись в номер Сэма, мы обсудили, что это может быть за нечисть. В голову пока ничего не приходило. Я залезла в интернет в поисках похожих случаев в городе. Оказалось, что месяц назад случилось странное убийство женщины средних лет. Эта женщина, Лидия, с юных лет утверждала, что видела саму Деву Марию. В психушку ее не отправили, а поверили просветленному ребенку, решив, что она святая. Эта «святая» жила на отшибе в одиночестве монашкой, дав обет безбрачия. Но как говорят очевидцы, недавно она очень поправилась, как беременная. Однако потом живот ушел, а детей никаких не было видно. А потом эту «святую» нашли сожжённой на костре в лесу. Вокруг костра было три холмика, в которых полицейские нашли три трупика новорожденных сожженных детей.  — То есть развратную монашку сожгли на костре за то, что она убила новорожденную тройню? — вскинул брови Дин, — интересно. — В обоих случаях матери убивали своих детей, а спустя время сами оказывались убитыми аналогичным путем, — рассуждала я, — может в городе просто завелся Человек-Справедливость? Ведь все получили по заслугам? — Возможно. Но Сэм матерью не был, так что он тут при чем? — Ну, так Сэм и не убит, может его решили убрать, чтобы не мешал творить самосуд? — Ладно, предположим это не человек, а нечисть. Варианты? — Восстание зомби? — Ну, допустим, Стефани Браун действительно воскресла. Ей было шестнадцать, и она могла убить свою мачеху и сводную сестру. А вот три новорожденных ребенка не могли физически привязать взрослую женщину к столбу, накидать дров и поджечь. — Ты прав. А может, осмотреть место, где нашли Сэма? — Хорошая мысль. А еще надо позвонить Бобби и узнать, что за чертовщина тут может твориться. Мы с Дином приехали к средней образовательной школе, возле которой нашли бессознательного Сэма. Обыскав то самое место, мы ничего не нашли. Тогда мы решили опросить школьников в поисках очевидцев. Мы битых три часа ходили по кабинетам, опрашивая ребят, но никто ничего не видел и не знал, ну или не хотел говорить. Мы уже устали и собирались уходить, когда задержались во внутреннем дворе школы на большой перемене. Мало ли, вдруг кто-то не решался сказать нам что-либо важное при всем классе. В таком случае к нам могли подойти после уроков. Мы с Дином уселись под деревом, наблюдая за школьниками, снующими туда-сюда. Дин уплетал сэндвич с ветчиной, а я просто наслаждалась хорошей погодой и размышляла о том, как вытащить Сэма из комы. В какой-то момент, мне показалось, что что-то не так, как будто кто-то за мной наблюдает. Я осмотрелась и с трудом уловила на себе пристальный взгляд одной темноволосой девочки, которая сидела в другом конце двора и, не моргая, смотрела на меня. Эта девочка напомнила мне Уэнзди Аддамс, мрачную девочку из сериала «Семейка Аддамс». Я встала и быстрым шагом направилась к ней. Та, в свою очередь, встала со своего места и, не оглядываясь, скрылась в дверях школы. Я подошла к тому месту, где она сидела минутой ранее, обнаружив на скамейке сложенную вчетверо записку: «Я могу вам помочь. Но не здесь. Через полчаса, на кладбище Дэдфилд у могилы Констанции Хайек» Мы с Дином незамедлительно выехали на кладбище, не забыв прихватить оружие на тот случай, если это какая-то ловушка, и нас хотят устранить, как Сэма. Мы были на месте точно вовремя. Продвигаясь по кладбищу в поисках нужной могилы, я увидела ту самую девушку под сенью старого дуба. Она сидела у могилы и внимательно смотрела на меня, снова. — Добрый день, мисс, мы агенты ФБР Моррисон и Рамирез. — Я Грета Хайек, — отозвалась угрюмая девушка. Она была малословна. — Мы хотели бы узнать, не известно ли вам что-либо о происшествии с нашим коллегой на заднем дворе вашей школы пару дней назад? — Известно. — Вы расскажете нам? — При условии. — Да, конечно. Чего вы хотите? — Хочу поцелуй этого парня, — без тени стыда сказала девчонка, указав на Дина. Мы с Винчестером, немало удивившись, переглянулись. — Что, простите? — переспросил Дин. — Хочу поцеловать тебя, парень. — Тебе лет-то сколько? — возмутился Дин. Школьница выглядела лет на пятнадцать. — Достаточно, чтобы спать с теми, кто мне нравится. Я бы трахнула тебя, но федералы не в моем вкусе. У нас с Дином рты раскрылись от такой наглости и бесстыжести маленькой шантажистки. Мы снова переглянулись. — Откуда нам знать, что тебе что-то известно, и ты не морочишь нам головы? — Если вам нужна информация, цена указана, — сказала девчонка и, замолчав, перестала обращать на нас внимание. Мы Дином отошли в сторону: — Нет, ты ее слышала? Маленькая сучка! — Дин был возмущен. — Да ладно, это же один поцелуй. Жизнь Сэма важнее. — Важнее, конечно! Но, черт, она такая самоуверенная стерва! — И что теперь? Ты, судя по всему, еще легко отделался. Если бы не ФБР, тебе, может, спать с ней бы пришлось. — Я тебе проститутка, что ли? — Нет, успокойся. Все нормально, просто… дай ей то, что она хочет. Дин подошел к Грете и, еле сдерживая злость, сказал: — Сначала информация. — Нет. — Ладно, — протянул Дин, и, бросив на меня взгляд, подошел к Грете. Та поднялась, по-хозяйски подошла вплотную к Винчестеру, притянула его к себе и поцеловала страстно и глубоко. Парень был не рад, и спустя пару секунд пытался отстраниться, но Грета крепко держала его. Я лишь усмехнулась его попыткам и начала считать. Досчитав до пятнадцати, я, наконец, увидела, что девчонка нацеловалась и оставила Дина в покое. — Чего тут смешного, скажи мне, пожалуйста? — раздраженно спросил у меня Дин, заметив, как я усмехаюсь. — Ты такой сексуальный, когда злишься, — наигранно сладко сказала я, по-дружески подкалывая его, и рассмеялась. Потом, взяв себя в руки, я начала допрос девочки: — Так что ты знаешь? — Моя лучшая подруга Бернадетт Уилсон — самая красивая девочка в школе. В тот день, когда ваш дружок приходил в нашу школу расспросить по поводу утопленной Стефани Браун, Бернадетт положила на него глаз. Она подошла к нему на большой перемене, флиртовала, угостила яблоком, но потом ее позвала учительница, миссис Лендлер, и Берни ушла в школу. Я же пошла домой и видела, как этот ваш парень, выйдя из школы, откусил от яблока. Может, он не любил яблоки, потому что он тут же скривился и выбросил его. А через пару шагов упал и больше не поднимался. — А ты взяла, и ушла домой? — Это не важно. Я вам все сказала, так что разговор окончен, — девочка поднялась и скрылась, не дав нам и слова сказать. Мы вернулись в мотель, решая, что делать дальше. Решили завтра же в школе поговорить с этой Бернадетт и узнать, откуда у нее отравленное яблоко. Наутро мы собирались сразу же поехать в школу, но проспали и появились в школе только к первой перемене. Мы вошли в здание и направились на поиски той самой Бернадетт. Спросив у завуча, где мы можем найти эту девочку, мы направились к кабинету 312. Однако, поднявшись на третий этаж, мы услышали крики в коридоре и бросились на звук. В 312-м кабинете на полу в конвульсиях дергалась очень красивая девочка лет пятнадцати, черноволосая, с ярким макияжем и в вызывающе коротком платье. Кожа у девочки была белее снега, а изо рта шла пена. Рядом с девочкой на полу валялось наливное красное яблоко, от которого откусили маленький кусочек. Я перевернула ее на живот и побила по спине, пытаясь выбить кусок яблока у нее из горла. Он выпал, но девочка, тем не менее, закатила глаза и перестала дышать. Мы пытались ее спасти, но ничего не вышло. Спустя десять минут скорая помощь и полиция были на месте смерти, забрав яблоко и труп на экспертизу. А мы с Дином начали опрашивать одноклассников девочки: — Кто эта девочка и что ты о ней знаешь? — задала я вопрос кому-то из девочек. — Это Бернадетт Уилсон, шестнадцать лет. Она сирота, жила с мачехой. У них всегда были отвратительные отношения, Берни даже рассказывала, что мачеха ее чуть не убила. Но это Берни сгоряча наплела, скорее всего. Совсем недавно она сбежала из дома. — А куда? — К своим друзьям. Она знакома с начинающей рок-группой «Гномы», состоящей из семи молодых парней: двух гитаристов, бас-гитариста, ударника, вокалиста, соло-гитариста и скрипача. Она там, знаете ли, со всеми переспала. — Вот как? «Гномы»? А где этих «гномов» найти? — Без понятия. Берни не говорила, чтобы мамаша ее не нашла. — Ясно, спасибо… Я нашла Дина и отвела его в сторону: — У меня есть версия! — Да ну? Какая? — «Белоснежка»! — Что, прости? — «Белоснежка», — повторила я, — сказка братьев Гримм. Когда мачеха отравила падчерицу яблоком за то, что та была красивее нее. Помнишь? — Но… — Это очевидно. Бернадетт сбежала из дома и жила у семерых парней, которые играли в группе «Гномы». Семь гномов, помнишь? — Да ну, серьезно? А Сэм тут при чем? — Ни при чем. Берни не знала, что ее хотят отравить, так что угостила Сэма чисто ради внимания. — Ладно, в таком случае надо узнать, где Берни взяла эти яблоки. Мы с Дином, опросив полгорода, все-таки выяснили, где живут семь «гномов» и пришли к ним. Нам открыл молодой хипстер с бородой, в татуировках: — Че надо? Вы кто? — ФБР, агенты Моррисон и Рамирез. Мы расследуем дело об убийстве Бернадетт Уилсон, которая, по нашим данным, проживала у вас некоторое время. Можно нам войти? После наших слов, парень спросил, что случилось с Берни, расстроился, но все же впустил. В гостиной мы обнаружили шесть таких же бородатых татуированных парней: кто-то бренчал на гитаре, кто-то ел чипсы с пивом, а кто-то храпел. Когда мы вошли и представились, пояснив суть дела, все обратили на нас внимание и напряглись. Не каждый день к ним в гости приходили агенты ФБР. Мы допросили всех их, спрашивая, как долго Берни жила с ними, и знают ли они, где она взяла яблоки. Выяснилось, что Берни у них жила (и еще оказывала им кое-какие услуги) около месяца. А яблоко ей сегодня с утра, как и пару дней назад, кто-то оставил у порога с любовным письмом и розой. У нее было много поклонников, в том числе тайных. В общем, мы покинули парней ни с чем, так и не узнав, кто оставлял девочке яблоки. Пока Дин выяснял, где живет мать Бернадетт, я задумалась над первым делом об утопленницах. Мне не давало покоя золотое веретено. Да и колодец. Все это как-то странно и что-то мне напоминало. Но вот что? Я решила вбить в интернет-поисковик слова: «золотое веретено, колодец, мачеха». Когда я прочла результаты поиска, меня осенило — в первом деле все выглядело как сюжет сказки «Госпожа Метелица», которая, кстати, тоже вышла из-под пера братьев Гримм. А дело о сожженной монашке? Ничего подобного я в сказках не встречала. Но мало ли? Я решила поискать все сказки братьев Гримм. Спустя полчаса я наткнулась на одну довольно интересную сказочку — «Приёмыш Богоматери». Я слышала о ней первый раз, но прочтя ее, я поняла, что именно она характеризует второе убийство. — Итак, что мы имеем? Три матери убивают своих детей, а потом нечто убивает матерей таким же способом, да так, что каждое убийство — вылитая сказка братьев Гримм. Это более чем странно, — рассуждала я. — Только вот еще Сэмми в коме. А яда в яблоке, которым отравилась Бернадетт, не нашли, — сетовал Дин. — Значит, яблоко было проклято на имя Бернадетт, а так как Сэм — не она, то смертельное проклятие не смогло его убить. — Допустим, и что делать дальше? — Ну… в первых двух случаях после убийства детей нечто убивало их матерей, а мачеха Бернадетт еще жива. Дин отправился следить за миссис Уилсон, матерью Берни, а я осталась в мотеле и искала в интернете информацию о подобных случаях в прошлом. Однако в истории города больше ничего подобного не случалось. Тогда я стала читать все происшествия на момент первого убийства. Одно меня заинтересовало. «Элис Эпсон, лишенная родительских прав около года назад, нашла и убила своего сына, который счастливо жил в приемной семье. Она объяснила свой поступок так: „Раз этот ребенок теперь не мой, он не достанется никому!“. Врачи оценивают ее психологическое состояние, но на данный момент они склоняются к тому, что Элис психически не здорова и нуждается в лечении. Приемная мать ребенка Шарлотта Паркер находится на грани нервного срыва и проклинает всех, кто осмеливается забрать жизнь у ребенка. Сейчас с ней также работают психотерапевты, чтобы помочь ей пережить такую ужасную трагедию и набраться сил жить дальше» Я перечитала эту вырезку из криминальных хроник еще раз. Фраза: «…проклинает всех, кто осмеливается забрать жизнь у ребенка» очень насторожила меня. Что если эта Шарлотта сделала больше, чем на словах прокляла? Может она ведьма и действительно наложила проклятие, или обратилась к специалисту? Это уже неплохая теория. Я позвонила Дину и спросила, как нам быть. Он сказал, что боится отпускать меня одну на охоту. Но я все же уговорила его защищать жизнь мачехи Бернадетт, ведь я была уверена, что именно она подбрасывала яблоки своей падчерице. Дело было к вечеру, но я решила поехать к этой Шарлотте сегодня. Запасшись оружием, солью, серебром и прочим, я нашла в интернете адрес Шарлотты Паркер и на такси добралась туда. Я подошла к крыльцу, когда небо уже розовело в закатных лучах. Дверь мне открыли не сразу, а только когда я стала очень настойчиво стучать. На пороге появилась женщина средних лет, с растрепанными кудрявыми волосами, одетая во все черное. На ее лице читалось безразличие ко всему окружающему миру. — Здравствуйте, вы Шарлотта Паркер? — вежливо спросила я. — Допустим. Чего надо? — Я агент ФБР Джулия Рамирез, работаю по делу о серии убийств в городе. — ФБР? С какой стати вы ко мне пришли? Дело об убийстве моего сына закрыто! — Я извиняюсь, мне самой не хочется вас лишний раз беспокоить после такой трагедии в вашей семье, но я обязана проработать все версии следствия. Будьте добры ответить на пару вопросов. Это не займет много времени. — Ладно, — буркнула хозяйка дома и впустила меня. Мы пришли в гостиную, я села на диван, Шарлотта устроилась в кресле и, выжидая, посмотрела на меня. От ее взгляда мне стало не по себе. — Итак, Шарлотта, вы, наверное, слышали, про убийства в городе? Матери убивали собственных детей, а потом этих матерей кто-то убивал аналогичным образом. — Нет. Я не читаю газет, новостей не смотрю, ни с кем не общаюсь. Но судя по всему, так им и надо, — сухо ответила женщина и вдруг с недоверием спросила: — Сколько вам лет? — Двадцать пять, — не поведя бровью, солгала я. — Выглядите на семнадцать. — Спасибо, наверное, косметика творит чудеса. — И что, в двадцать пять вас взяли в ФБР? — Да, я начинающий агент, работаю в паре с опытным напарником, расследую дела невысокой значимости, чтобы набраться опыта. — По-вашему убийства детей это дела невысокой значимости? — нахмурилась Шарлотта. — По мнению моего начальства да, по-моему — нет. Так вот, когда вашего сына убили, говорят, вы проклинали всех детоубийц? — Да, впрочем, как и сейчас. — Скажите, а если бы у вас была возможность сделать мир лучше, наказать детоубийц, вы бы пошли на это? — Нет, если после этого вы повесите на меня все убийства, которые расследуете. — Нет, что вы. Наоборот, я искренне хочу отмести эту версию, чтобы ФБР больше вас не беспокоило. — Ага, как же. — Честно скажу, мне неприятно дергать вас, но так положено. Так что прошу, отвечайте честно. — Детоубийцы достойны смерти. Если кто-то думает иначе, то он больной маньяк. — Согласна, убийство ребенка это ужасный грех. Значит, вы все же попытались бы сделать мир чище от этих маньяков? — Несомненно. — А пытались? — Нет! — в этот момент я услышала… детский плач, доносившийся со второго этажа. — Что это? — Телевизор, чтоб его! Мне не нравятся ваши вопросы. Я ни в чем не виновата, так что прошу вас покинуть мой дом. — Что ж, конечно, — я поспешила уйти, но насчет телевизора я ей не поверила. Дин вернулся в мотель раньше меня, изложив теорию, что матерей убивали ровно через неделю после того, как те убили своих детей. Значит, мать Бернадетт убьют через неделю. Так что у нас пока есть время найти убийцу. Что касается яда в яблоках, Дин говорил с матерью Берни, и та сказала, что она никакие яблоки не отравляла. Наутро Дин решил допросить Шарлотту Паркер лично. Он заявился к ней в дом с оружием, прижал к стене за горло и наорал на нее, вытягивая из нее правду. Женщина так испугалась, что сдалась и рассказала, как однажды к ней пришел человек. Он сказал, что прочел о трагедии в газете и пришел утешить, поддержать. Он был так любезен и заботлив, что Шарлотта открылась ему, выплакалась и рассказала о том, как скучает по сыну, и как проклинает всех детоубийц. Мужчина сказал, что все в жизни поправимо, и он даже знает как. В общем, как мы с Дином поняли, это был Кроули, который сыграл на чувствах бедной женщины и заключил с ней сделку — она продает душу на десять лет, а он возвращает ей сына, а кроме того все детоубийцы в городе получат по заслугам. Проверив второй этаж, Дин действительно обнаружил живого ребенка. — Так что нам теперь делать? — спросила я. — Выбьем из матери Бернадетт правду о яблоках и о яде, найдем антидот и дело с концом. — А как же эти убийства? — А ты хочешь спасать матерей, которые убивают своих невинных и беззащитных детей? — Нет. — Ну, вот ты сама на свой вопрос и ответила. Пошли к этой мачехе, пока Белоснежка не вернулась по ее душу. Итак, Дин очень сильно надавил на мать Бернадетт и та, в итоге, раскололась. Она рассказала, что за яд использовала, мы нашли противоядие и вводили Сэму внутривенно. Но он не приходил в себя очень долгое время. Мы уже боялись, что он не проснется. Но он, в итоге очнулся. Через неделю его выписали, но за ним все еще нужен был уход. Так что мы с Дином были вынуждены остаться с братом. Мы слишком долго задержались с ним, и в итоге это снесло нашу жизнь ко всем чертям, а ведь как все хорошо начиналось… «Sweet Dreams» — Marilyn Manson Пока мы выхаживали Сэма, у меня из головы ни на миг не пропадала мысль, что я хочу охотиться. Да, наступаю на одни и те же грабли, но ничего не могу с собой поделать. Охота это страшно, больно и рискованно, но это то, что мне нравится… охота помогает мне найти себя, расслабиться, как ни странно, чувствовать значимость. Видимо, с каждой охотой я мщу за смерть дяди и потерянную счастливую жизнь. В общем, сама того не желая, я нашла нам дело о странно погибших полицейском, который за секунду превратился в лужу крови — та еще мистика. Я так напрашивалась на охоту, что Дин не выдержал, и разрешил, но мол, «только одно дело». Расследуя это дело, мы встретили Кастиила, который восстановил ангельские силы и был в прекрасной форме. Мы также познакомились с ангелом Бальтазаром, который, что удивительно для ангела, заключал сделки о продаже души. Он украл с Небес разное библейское оружие, и торговал им среди людей. После этого дела было другое, побольше и посерьезнее. В одном городе начали пропадать девушки, мы подумали, это дело рук вампиров. Приехав на место, мы узнали, что все девушки были фанатками книг о вампирах, чаще всего «Сумерек». Дин тогда еще усмехнулся, мол, помнишь, как ты сама читала «Интервью с вампиром?». Но это было не смешно, учитывая, что именно в тот период я потеряла семью. Мы нашли место «промысла» вампиров — клуб, где вампиры встречали глупых фанаток, а потом бесследно уводили их. Я предложила поиграть на приманку, ведь я когда-то любила эту тему. Дин очень и очень долго протестовал, но в итоге позволил мне быть приманкой, о чем сотню раз пожалел. Я, красиво одевшись и наведя марафет, пошла в бар одна, а Винчестеры стерегли на парадном и черном входах. Я села за барную стойку, заказала коктейль, и делала вид, что я полная дурочка, типичная блондинка. Не удивительно, что ко мне подсел красавец, с виду вылитый Том Круз из «Интервью с вампиром». Я болтала с ним, рассказала, как сильно влюблена в вышеупомянутый фильм, восхищалась игрой актеров, реалистичностью и сексуальностью кинокартины. Парень слушал меня очень внимательно, соблазнительно улыбался. А после моей брошенной невзначай фразы: «Ах, если бы Лестат обратил в вампира меня, он бы не пожалел!» наконец пригласил меня продолжить вечер у него дома. Мы пошли к черному ходу, вампир крепко обнимал меня за талию. Мы вышли с черного хода в переулок, Дин сразу оттащил парня в сторону, но тот оказался обычным фанатом «сумерек». Так что не прокатило. Дин прогнал парня, тот в страхе убежал, а мы с Дином остались в переулке одни. Импала стояла здесь же, так что Дин сказал мне идти в машину, а сам пошел через бар к парадному входу, чтобы позвать Сэма. Мы собирались вернуться в мотель. Я на пару минут осталась в переулке одна. Дин сказал сесть в машину, но после душного бара мне хотелось подышать свежим воздухом. Внезапно я услышала чьи-то шаги. Я обернулась, увидев менее чем в метре от меня высокого полного мужчину с длинными волосами. — Что вам нужно? — спросила я, но он тут же налетел на меня и отбросил с силой в сторону. Боль во всем теле сразила меня, и я не смогла пошевелиться. Я чувствовала, как незнакомец подошел, а потом что-то горячее и соленой закапало на мое лицо. Я уже теряла сознание, но догадка о том, что это может быть так и вертелась на языке. Однако я так и не закончила свою мысль, полностью провалившись во тьму. Я очнулась в номере мотеля и закричала. Обычный свет ламп слепил глаза, а все привычные звуки казались в сто раз громче. Все мои чувства очень обострились, так, что я даже слышала, как тикают часы, но это тиканье казалось мне набатом. Я взлетела с постели, разбила часы и люстру, так что в комнате воцарился мрак, а потом рухнула на пол, закрыв уши руками. Так плохо мне никогда не было. На мои крики и шум разбивающихся предметов в комнату влетели Винчестеры. Дин попытался меня поднять и успокоить, но я не давалась: — Заткнись, Дин! Слишком… громко! Я… сейчас… оглохну! — Хорошо, я буду говорить шепотом, ладно, детка, только успокойся, — затараторил Дин очень тихо. Я с трудом поднялась на ноги. И уставилась на парней. — Эмма, тебе лучше сесть, — начал Сэм. — Сам садись, — ответила я, — из всех видов смерти, никогда не думала, что умру вот так. — Эмма, никто не умирает, — снова попытался меня успокоить Сэм. — Убейте меня! — Эмма, нет! Никто никого не убьет! — Дин был категорически против. — Если ты не хочешь это сделать, Дин, я сама убьюсь, но… — Погоди секунду, — прервал меня Сэм. — Зачем? Взгляни на меня! — Мы можем с этим справиться! — Сэм пытался охладить мой пыл. — Как?! — закричала я, а потом с подозрением подошла к Сэму, — почему ты не напуган? — Конечно, напуган! — оправдывался Сэм. — Правда? — саркастично спросила я, а потом с упреком воскликнула, — я слышу твое сердце, и оно чертовски спокойно! — Потому что пока я охотился один… я познакомился с одними охотниками. Они знают рецепт, способный излечить вампиризм. — И ты молчал? — Я все улажу, ладно? Ты только посиди здесь, а я пойду и позвоню им, узнаю, как тебя лечить, идет? — Идет, — ответила я, и Сэм вышел из комнаты. Дин сел рядом со мной и осторожно спросил: — Что ты чувствуешь? — Сейчас? Ты хочешь сейчас говорить о моих чувствах?! — вспылила я. — Нет, в смысле, физически. — А ты как думаешь?! Я слышу, как кровь бежит по твоим венам в сердце, а потом выходит и струится по артериям, я слышу сокращения капилляров, а биение твоего сердца оглушает меня! — Так, ребят у меня две новости, хорошая и плохая, — сказал Сэм, вернувшись к нам. — Валяй, — поторопила я его. — Хорошая это то, что я достал рецепт, а плохая — в качестве ингредиента нам понадобится кровь того, кто тебя обратил, а тебе нельзя и капли крови в рот брать. — Ладно, я достану его кровь, — вызвался Дин. — Не достанешь, ваш людской запах за милю чувствуется, — перебила я его, — мне самой придется идти. — Ты с ним не справишься, кроме того мы их пока не нашли. — Я их чую, они в двух милях отсюда, — сказала я, встала я и ушла из мотеля, направилась в логово вампиров. Я пробралась туда. Когда меня увидели вампиры, они притащили меня в большой зал, где засадили в клетку. В этом зале по клеткам сидело несколько новообращенных вампиров. А тот вампир, который обратил меня, все ходил и распинался, рассказывая о том, зачем ему нужно было меня обратить. Девушки-вампиры завлекают и обращают парней, парни-вампиры завлекают и обращают девушек. Большой конвейер по производству вампиров. Хорошо продуманная система.  — Ладно, я поняла, а зачем клетки? — я попыталась подлизаться к вампиру, чтобы выбраться и получить возможность напасть на него. — Чтобы научить покорности. — А они имеют что-то против тебя? — А ты нет? — Меня все более чем устраивает. Не «сумерки», конечно, но тоже неплохо. Вечная молодость, сила — все супер, разве нет? Вампиры вообще моя любимая тема, особенно книги Энн Райс. — Вот как? — Ну да. И долго мне сидеть в этой воспитательной камере? Главный вампир подумал, а потом сказал: — Что ж, в принципе тебя можно выпустить. Но если ты начнешь перечить мне, посажу обратно. Вампир открыл клетку и выпустил меня. В тот момент я хотела на него напасть, как вдруг я услышала какой-то голос в голове. Все вокруг закружилось, я упала, и начала видеть какие-то видения. Все вампиры также попадали, а главный успел прошептать: «отец». С нами телепатически связался Альфа-вампир, самый первый вампир в истории. Когда я очнулась, я бросилась бежать к входу. Вампиры кинулись за мной, но я достала мачете. Прежде со мной такого никогда не бывало, но во мне проснулась адская жажда крови, ярость и ненависть. В меня будто демон вселился, настолько я озверела. Я бросилась на вампиров, срубая их головы, вырывая их сердца. Нечто придавало мне сил…эти новообращенные вампиры в жизни не бывали в бою, а я охотилась с Винчестерами уже давно, я была натренирована. Но со всеми мне было не справиться. Вампиры обступали меня, так что у меня почти не было шансов. И тут, как по вызову, в логово ворвались Винчестеры, убивая всех на своем пути. Вместе мы расправились со всеми кровососами, включая того, который меня обратил. В мотеле мы готовили лекарство от вампиризма. Пока оно готовилось, меня разъедало ожидание. Жажда крови была очень сильна. Я слышала биение сердец Дина и Сэма оглушительно громко, хотя они были в другой комнате. Я буквально ощущала, как их горячая кровь струится по телу, слышала их дыхание, каждое их движение. Из последних сил я вцепилась в кровать, на которой лежала, чтобы удержать себя в руках. Жажда была невыносимой. Кто-то вошел в комнату, судя по биению сердца и шелесту рубашки — Дин. Он что-то принес и поставил на стол. Потом взял со стола что-то, очевидно какие-то бумаги. После я неожиданно услышала: «fuck!»… и мне в нос резко ударил запах крови. Я молниеносно вскочила с постели и обернулась. Винчестер всего-навсего порезал палец бумагой, даже не подумав, какой эффект это может на меня произвести. Он облизнул палец, и уставился на меня. — Ты чего? — только успел он задать вопрос, как я налетела на него, сбив с ног, и пригвоздила его к полу. — Больше не могу… хочу тебя… хочу кровь… — прошептала я. Запах крови был почти неуловим для человека, но он задурманил все мои мысли. У меня во рту вылезли клыки, и я наклонилась к шее Дина, всем своим существом желая выпить его крови, но парень сориентировался, схватил меня за шею, отвел в сторону, перевернулся и прижал меня к полу. Я вырывалась, царапалась, но Дин с силой схватил меня да руки и полностью обездвижил. — Сэм, неси лекарство сюда! — крикнул Дин брату. Сэм быстро пришел с кружкой лекарства, предупредив: — Если это сработает, аттракцион будет не детский. — Прекрасно, — прошипела я, — давай! — И что ты там видела? — вдруг пришел в голову Дину несвоевременный вопрос. — Что? — не поняла я. — В гнезде. Что ты видела? — не унимался Дин. — Дин, отстань, я не слышу тебя. Твоя кровь шумит так громко, ты лучше отойди! Дин никуда не отошел, продолжая держать меня, а Сэм влил мне в рот гадкую смесь. Я ей чуть не захлебнулась, а то, что было дальше, просто не передать словами. Внутренние органы словно скрутило, боль сдавила дыхание. Всю ночь адская боль во всем теле, разрывающая изнутри. Я надеялась, что умираю, и скоро все это закончится, потому что к такому я была не готова… «Donaukinder» — Rammstein Прошло несколько дней, я пришла в себя, снова была человеком и очень радовалась этому. Дин, после того, как снова чуть не потерял меня, был категорично настроен, что нам надо завязывать с охотой и ехать домой. И я бы с удовольствием, но сначала надо понять, что происходит. Я видела видение, которое альфа-вампир послал своим детям. Оно определенно что-то значит. Кроме того, вампиры стремительно расширяют свои ряды, набирают армию. Это дело нешуточное. И с этим надо разобраться, надо понять, зачем им это, и остановить. В итоге Дин согласился, что дела принимают плохой оборот. Мы втроем с Винчестерами решили временно объединиться и спасти мир от массовой мобилизации в ряды вампиров. Так что мы начали охоту. А в мире та еще чертовщина творилась, ей богу. Гражданская война на небесах, нечисть стремительно разрастается… Мы расследовали несколько обычных дел, а потом наткнулись на охотников, которые искали Альфу-вампира. Мы решили с ними посотрудничать, я рассказала им свое видение. Мы нашли альфу и должны были его убить, однако… эти охотники решили продать его Кроули. Полный вздор, казалось бы. Зачем Кроули понадобились Альфы? Хороший вопрос, и мы нашли на него ответ. Мало нам было проблем с Адом и Раем, как Кроули приспичило открыть Чистилище! Мы, конечно, решили ему помешать, даже нашли и сожгли его кости. Но не помогло, Кроули выжил. Однако если Кроули Чистилище было нужно с точки зрения распространения власти и расширения территорий, то древние монстры, такие как драконы, хотели открыть четвертое измерение дабы освободить мать всей нечисти — Еву. И им это, к несчастью удалось. Мать всей нечисти на свободе, так что нам с Дином пришлось отложить возвращение в мирскую жизнь. Мы охотились на Еву, потеряв в бою многих знакомых охотников. Эта мать монстров нарожала кучу всяких новых тварей, и нам пришлось с этим бороться. Потом мы узнали, что убить Еву можно пеплом феникса, мифической птицы. Мы умудрились достать этот пепел и сделать из него пули. И, в конце концов, нам удалось убить Еву. Наконец, Ева убита, и мы, казалось, могли вернуться к нормальной и спокойной жизни. Но не тут то было! Из-за гражданской войны на Небесах между Кастиилом и Рафаилом, первый сговаривается с Кроули. Только подумать, Кас и Кроули снова в одной команде, против всех: Рафаила, непокорных ангелов и даже нас с Винчестерами! Они задумали выпустить души из Чистилища, чтобы с их помощью Кас победил в войне среди ангелов и стал новым Богом. Перспектива открытия Чистилища нам не нравилась, так что мы собирались остановить Каса и Кроули. Мы преследовали их обоих, доставили им немало проблем, нам почти удалось их остановить, как вдруг случилось то, чего мы никак не ожидали — Кастиил сломал барьер в моем сознании, и я вспомнила Ад… «Antichrist Superstar» — Marilyn Manson Я вспомнила не все, а только половину, но и этого хватило, чтобы напугать меня до ужаса. Ту черную бездну, в которую упала вместе с Люцифером. Его леденящие душу голубые глаза… Бесконечные пытки, ненависть Дьявола ко мне. Смертельную боль и жгучую жажду смерти. Это был не просто Ад, это был персональный самый жуткий Ад из всех. Потому что меня пытал сам Дьявол, и не просто из прихоти, а из лютой ненависти ко всем людям. Свою ненависть к семи миллиардам живущих людей и всех тех, кто жил до этого, он вымещал на мне, одной единственной девочке. Вспомнив, я пару дней была в таком шоке и ужасе, что Винчестеры уже потеряли надежду спасти мой рассудок. Никакие успокоительные не помогали. Я несколько дней не спала, просто сидела, как каменная, а руки дрожали, в глазах читалась боль и отчаяние, страх окутал меня, а воспоминания разъедали изнутри, заставляя вновь почувствовать эту боль… Потом, я кое-как отошла от шока. Я не могла забыть ни на секунду о том, что со мной происходило в Аду, но попыталась сделать вид, что все нормально. Ради братьев, ради Бобби. Я постаралась создать видимость, что я справляюсь и что все нормально, хоть это было далеко не так. Днем я помогала братьям в охоте на Кастиила и Кроули, а вечером рыдала, сползая по стене в своей комнате, не в состоянии дойти до постели. Мне было всего девятнадцать, а я уже не знала, как жить дальше. Каждый вечер я глушила боль алкоголем, отчаянно пытаясь все забыть. Так продолжалось неделю. Мало ярких кровожадных воспоминаний, так у меня еще галлюцинации начались: как будто меня кто-то душит, или как я начинаю захлебываться собственной кровью, или как потолок в моей спальне обрушивается прямо на меня, или как я горю живьем. Это было просто ужасно и невыносимо! Прошло десять дней, как я все вспомнила. Галлюцинации стали появляться все чаще, причем больше всего это напрягало, когда я была не одна. Но я упорно ничего не говорила Винчестерам. Вот, наконец, настал тот день, когда мы выяснили, где Кроули и Кастиил собираются открыть Чистилище. Мы собирались им помешать, но не смогли. Кастиил вобрал в себя миллионы душ из Чистилища, обделив Кроули. Он убил Рафаила, а потом окончательно сломал барьер в моем разуме. И вот теперь я вспомнила ВСЕ. Кастиил ушел, заявив, что теперь он новый Бог, а я рухнула на пол, потеряв сознание. Я пришла в себя в доме Бобби. Судя по календарю на телефоне, прошло два дня. Часа два я лежала и пыталась привести мысли в порядок. Понять, как жить дальше и что дальше делать. Воспоминания об Аде наводили на меня дрожь и ужас, а боль будто материализовывалась. Я попыталась мысленно успокоить себя: «Так, Эмма, успокойся, дыши глубже. Все позади. Да, это было ужасно, но это закончилось. Да, у тебя появились галлюцинации и с этим надо что-то делать. Но сейчас у тебя все спокойно и хорошо, никакого Ада и Люцифера, слава Богу. Так что постарайся не думать о Преисподней, а живи сегодняшним днем. Расслабься и забей. Тебе дан второй шанс, так не упусти его. Встань, приведи себя в порядок и живи!» Кое-как успокоив себя и собрав мысли воедино, я встала и последовала собственному совету. Привела себя в порядок, глубоко вздохнула, успокоилась, даже улыбнулась, и спустилась вниз. Я встретила на кухне Дина, который поинтересовался моим самочувствием. — Все нормально, Дин, правда. Я в порядке. Думала, будет хуже, — ответила я ему. Дин пошел чинить Импалу, Бобби засел за книгами, пытаясь выяснить, что делать с Кастиилом, а Сэм уехал в город за провизией. Я решила приготовить обед. Примерно в середине этого процесса у меня закружилась голова. Мне показалось, я слышу до боли знакомый голос, который смеялся и издевательски ликовал. Это был голос Люцифера, который я узнала бы среди сотен других. От его голоса меня бросило в дрожь, но я попыталась убедить себя, что это фантазия или слуховая галлюцинация. Он произносил мое имя, и это не могло не наводить ужас на меня. Я обернулась… и увидела вместо кухни адский огонь и молнии, появляющиеся из ниоткуда. Я замерла на месте, закрыла глаза, стараясь дышать спокойно и считать до десяти. Когда я открыла глаза, кухня была такой же, какой и всегда — типичный американский интерьер потертый временем и ни намека на огонь. Я вздохнула с облегчением, и продолжила готовку. После обеда, когда я накормила всю нашу команду охотников, я ушла в свою комнату. Сев на кровать, я начала читать древнерусскую книгу, которую мне дал Бобби. Он считал, что в ней могут быть ответы или хотя бы подсказки на то, что делать с «новыми Богом» в лице Кастиила. Я читала достаточно долго, как вдруг что-то услышала. Какой-то звук, исходящий из потолка. Вдруг потолок прямо над моей головой проломился, и из него вылетела толстая цепь, которая обвилась вокруг моей шеи и дернулась обратно. Я судорожно схватилась руками за цепь, пытаясь освободить горло, я стремительно задыхалась. Я повисла под самым потолком в метре от пола, извиваясь, стараясь освободиться, но тщетно… Вдруг я осознала, что сижу на кровати и держу книгу в руках. Потолок цел, на горле ни следу удушения. Так что это было? Новая очень реалистичная галлюцинация? Это начинает меня не на шутку пугать… Между тем, оказалось, что сосуд Кастиила плавится и не способен содержать в себе такое количество душ, поэтому «новый Бог» попросил нас о помощи. Мы решили открыть портал в Чистилище, чтобы Кас смог выпустить души восвояси. Так что мы вместе с Кастиилом приехали на заброшенный завод, собрали почти все ингредиенты, ждали полнолуния. — Нужна правильная кровь, — с трудом сказал Кас, — в конце коридора стоит ящик… маленькая банка. — Поняла, — ответила я ангелу и быстрым шагом направилась за банкой. Я была здесь всего второй раз, так что опасалась заблудиться. Длинный темный коридор все не кончался, Винчестеры остались далеко позади. Вот, наконец, я увидела стеллажи, на одном из них коробку, а в ней баночку с багровой жидкостью. Я взяла ее, обернулась и… в ужасе отлетела на десяток шагов назад. — Знаю, все выглядит очень нелепо. Привет, Эмма. Давно не виделись, — сказал Люцифер, стоящий прямо передо мной. Он был более чем реален, так что у меня глаза расширились от ужаса. — Тебя здесь нет! — наконец, смогла сказать я, — ты в Аду. — Да, — Люцифер показал на меня пальцем, — вот тут ты права, — он скрестил руки на груди и с наслаждением наблюдал за моей реакцией. Я попыталась успокоиться: -Та цепь из потолка, которая душила меня, и огонь, и ты — это все не настоящее. Это всплывают мои воспоминания о клетке, потому что… стена пала, — сказала я, и попыталась пройти мимо Люцифера, но он преградил мне дорогу: — Чудная, чудная теория, хоть и ошибочная! — воскликнул он. Дьявол был не злобен и не в ярости, каким я его запомнила в клетки. Нет, он был в хорошем настроении, наслаждался, издеваясь надо мной, — Эмма, это не ты сходишь с ума, а всё вокруг тебя. — Что? — Всё, — четко повторил Люцифер, смотря прямо на меня, не отрывая взгляда, пронизывая холодом насквозь, — с той секунды, как ты выпрыгнула из шкатулки… — Невозможно… — Нет, побег был невозможен. Признаюсь, пока это моя лучшая пытка. Заставил тебя поверить, что ты свободна, — сладким издевательским тоном сказал Люцифер и дернул рукой, — и сорвал вуаль с твоих глаз. Я ошарашенно смотрела на него, а он продолжал, злорадно улыбаясь: — Ты не освободилась, Эмми, ты все еще в темнице. Со мной. «Кукла колдуна» — Король и Шут Ужас настолько завладел мной, что я не могла пошевелиться. Вдруг оцепенение спало, и я рванула с места в коридор в попытке убежать к Винчестерам и Бобби. Но не тут то было. Люцифер схватил меня, пригвоздил к стене и схватил за горло. Я начала задыхаться. — Ты… не… настоящий… — Ну да, — саркастично вздохнул Люцифер, — ты решила, что этот горячечный бред — реальность? Что ты внезапно вернулась без души, а святой Дин вновь исцелил тебя, наградив волшебной амнезией? — последнее слово он буквально прошептал мне на ухо. От его близости и голоса у меня все сжалось внутри, ужас сковал меня, как никогда прежде. Я не хотела верить, что-то, что он говорит — правда. Внезапно он отпустил меня, и я глубоко вздохнув, рухнула на пол. Я подняла на него взгляд и вжалась в стену, больше всего на свете желая сбежать. Но Люцифер стоял в шаге от меня, возвышаясь надо мной, как скала. Мне было некуда бежать. — Ты настоящая. Я — реальней некуда! — воскликнул Люцифер, уже без издевки. Его тон невольно располагал к себе, заставлял верить, хоть я и сопротивлялась всем разумом, — Но вокруг нас декорации, — тон его голоса был снисходительный, как будто он объяснял какие-то элементарные вещи своей младшей сестре. Но я на это не купилась. — Нет! — Ты все еще со мной, ты моя сокамерница. Моя девочка для битья во всех возможных смыслах. Эмма… Эмма… Я потеряла сознание. Не знаю, сколько времени я пробыла в отключке, но проснулась я от притворно-ласковых слов Люцифера: — Эй! Вставай, красавица, проснись, глазки открывай, Эмми! От этого голоса я подскочила на месте, испуганно озираясь. Но Люцифера нигде не было, рядом стоял лишь удивленный Дин. Я находилась в гостиной на диване, в доме Бобби. И когда это я успела здесь оказаться? — Тише, тише, это я, Эмми! — успокаивающе тихо воскликнул Дин. Я немного успокоилась, а насчет голоса Люцифера подумала: «показалось». — Сколько… я спала? — Двенадцать часов. Держи, — Дин дал мне бутылку холодной воды, что было очень кстати, и шоколадный батончик. — Завтрак в постель? — удивилась я. — Не привыкай, — улыбнулся Дин. — Он такой заботливый! Как мило, — саркастично воскликнул взявшийся из ниоткуда Люцифер. Он сидел в паре метров от нас с Дином в кресле, насмешливо смотря на нас двоих. Увидев его, я испуганно дернулась. — Что случилось? — задала я резонный вопрос. Дин рассказал про то, как телом Каса завладели Левиафаны, как они пробрались в муниципальные воды и теперь могут попасть в любое место по воде. — То есть у нас новые проблемы? Теперь надо устранить левиафанов? — Похоже на то, только вот о них нигде ничего не сказано, да и как с ними бороться не понятно. Но то, что они объявятся это бесспорно, — сказал Дин, и после минутной паузы сменил тему: — Тогда перейдем к другой большой проблеме. Все ли с тобой в порядке? И не говори: все отлично. — Далеко не отлично, — ответила я, намереваясь рассказать всю правду о своем состоянии. — Неужели, — заинтересованно воскликнул Дин, а вошедший вместе с Сэмом в гостиную Бобби ответил ему: — Полегче с ней. — Бобби, полегче — уже поздно. У нее якобы все было под контролем! — Я поняла, — вставила я слово, пока Дин окончательно не разозлился из-за того, что я ничего ему не сказала по поводу моего истинного состояния, — простите меня. Я не думала, что сорвусь. — Что там случилось? — Когда… барьер сломался, воспоминания возвращались и были очень реалистичными. Но теперь это не просто воспоминания. — А что? — сухо спросил Дин. — Больше похоже … словно я смотрю сквозь щели. — Что это значит? — не понял Дин. -То, что иногда мне сложно понять, где реальность, а где — нет. — Галлюцинации? — догадался Сэм. — Для начала. — Для начала, зачем скрывать, что у тебя обострение адских глюков, Эмма?! — вспылил Дин. — Я ничего не скрывала. Просто не говорила. У вас троих и так хватало забот. Я решила, что возьму себя в руки и переживу как-нибудь…, но все усложнилось. — А поконкретнее? — устало спросил Дин, уже не зная, чего от меня ожидать. Я, не зная, с чего начать, описала глюки, которые были раньше и то, что вижу теперь, а именно, Люцифера. Как реагировать на это Дин не знал, поэтому достал откуда-то коньяк и открыл его. — Какого черта, Эмма? — спросил Дин, осушив стакан. — Такие дела, — вздохнула я. — Нет, правда, как ты вообще можешь сомневаться? — непонимающе воскликнул Дин. — Увы. Все сложно. — Постой, я знаю, — Дину пришла в голову мысль, — зачем Дьяволу сложные иллюзии, если проще размазать тебя по темнице? — Он говорит: нельзя пытать того, кому нечего терять, — процитировала я Дьявола, который все еще сидел в паре метров от меня, невидимый для остальных. — Молодец, Эмми, — подмигнул мне Люцифер, от чего мне стало не по себе. — Ладно, но лучшее, что он смог изобразить — вот этот постапокалиптичекий бардак? — скептически спросил Дин, на что Люцифер сказал: — Бардак необходим, Эмми. Иначе ты бы не поверила, что это — твоя жизнь. Я с опаской посмотрела на него. Люцифер был точно такой же реальный, как Дин, Сэм и Бобби. Я сомневалась, я не знала, кто из них реальность, а кто — иллюзия. — Постой, ты что… видишь его прямо сейчас? — сложив мой взгляд в сторону и молчание догадался Дин. Я робко кивнула, сглотнув комок в горле. — Он не настоящий! Ты понимаешь это? — воскликнул Дин. Я перевела взгляд на Дьявола, а тот, изобразив недоумение на лице, развел руками, мол, вот он я. — Он говорит то же самое о тебе, — напряженно ответила я. Мозг готов был взорваться от происходящего. Чтобы хоть как-то себя отвлечь от Люцифера, который то и дело виделся мне повсюду, я начала искать следы Левиафанов для общего дела. И вот уже на следующее утро я нашла статью о трех убитых спортсменах-пловцах. Левиафаны вполне могли что-то с ними сделать, проникнув в бассейн по канализации. Когда Дин вернулся домой после поездки в магазин, я рассказала ему о новом деле. — Это зацепка, Дин, — в заключение повествования сказала я. -Хорошо, но если ты собралась на охоту… — начал было Дин, но я его перебила: — Нет, я нет. Поедете вы с Сэмом, — сказала я и пояснила, — Бобби сидит на телефонах. Я — психичка, возможно, опасная, кроме вас некому. — Эмма, ты совсем из ума выжила? — Здесь пара часов езды. И это могут оказаться левиафаны. — Я о том, что одну я тебя здесь не оставлю, — сказал Дин. — А я что, для мебели здесь? — поинтересовался Бобби, — присмотрю за ней, езжай. Направь свою паранойю в мирное русло. Дин уехал на дело и позвонил только поздно вечером. Я подняла трубку, парень пояснил, что в деле действительно замешаны левиафаны, так что они с Сэмом задержатся. Разговаривая с Дином, я бросила взгляд на Люцифера, который сидел на диване и читал газету. Он же поднял на меня взгляд: — А знаешь, принц Уильям нашел себе подходящую девушку. Что скажешь? Я старалась не обращать на него внимания и сконцентрировалась на Дине. — Ты сама-то как? — поинтересовался Винчестер. — Нормально, — соврала я. Мы с Дином быстро завершили разговор, после чего Люцифер спросил: — Нормально? — я вновь посмотрела на него, но в этот раз у него в руках вместо газеты был ножик. Он вертел его в руках, потом воскликнул, — а вот у меня отличный день! — и воткнул нож в стол со всей силы, от чего я невольно вздрогнула. — Ладно, если это какой-то сон, и ты властвуешь над ним, почему не прекратишь? — не выдержала я и обратилась к Люциферу. — Прекратить? Это? Ты не знаешь что реально, краска медленно оплывает со стен…шутишь? В этом вся суть. Зачем прекращать? У меня есть только ты, сбитая с толку, лелеющая надежду во всем разобраться. Но способ лишь один — решение за тобой. Все закончится, когда ты больше не сможешь терпеть. — Не дождешься, — сказала я и ушла на кухню, где встретила Бобби. Он молча подал мне бутылку пива из холодильника, а потом сказал: — Знаешь, я ведь предупреждал. Не надо было тебе во все это ввязываться. Но раз уж теперь ничего не изменить, то надо бороться. Я думаю, ты пока держишься. Но судя по тому, какие у тебя глюки… не сдавайся, это главное. Если будет совсем плохо, мы с парнями всегда поможем, но главное — не сдавайся. Держись и борись с этим. Пока я внимательно слушала Бобби, сзади него появился Люцифер. На слова Бобби: «Это всего лишь галлюцинации» Дьявол покачал головой, взял железную кочергу от камина и со всей силы вогнал ее Бобби в спину, пробив его насквозь, так что кочерга вышла из раны в животе. Я в ужасе вздрогнула, но Бобби даже бровью не повел. Значит, это была лишь галлюцинация. — Эмма, ты слышишь меня? — насторожился Бобби, когда я долго смотрела в одну точку. — Да, Бобби, — поспешно сказала я и ушла в свою комнату. Не успела я закрыть за собой дверь спальни, как Люцифер возник сидящим на моей постели и медленно протянул: — Итак. Только ты и я. — Послушай, — устало сказала я ему, — исчезни. И что действительно странно, так это то, что он и вправду исчез. Я слишком устала, чтобы думать о том, что задумал Дьявол, так что просто расстелила постель и стала переодеваться. Я стащила с себя обувь, рубашку, футболку, оставшись в одном лифчике и джинсах, когда дверь в спальню неожиданно открылась. В комнату вошел Дин. От неожиданности я вздрогнула: — Тебя стучаться не учили?! — возмутилась я. — Прости, просто хотел узнать, как ты, — извинился Винчестер, но не отвернулся. — Так и будешь пялиться на мою грудь, или может, зайдешь попозже? — с сарказмом поинтересовалась я. — Ну, не знаю, я бы остался, — пошло ухмыляясь, сказал Винчестер. Его выражение лица мне не понравилось. «Только этого мне еще не хватало» — подумала я. — Иди отсюда, Дин, — сказала я, отвернувшись, — я устала, мне не до твоих шуточек. — А кто шутит? — Винчестер начал приближаться. — Не подходи ко мне, Винчестер! — остерегла я его, — ты пьян? — Нет. Но пока ты еще в своем рассудке, я хочу сделать то, что давно хотел сделать, — Дин облизнул губы в своей привычке. Я сделала пару шагов назад, упершись спиной в шкаф. — Дин, ты же не серьезно? — Серьезней некуда… Парень подошел вплотную ко мне, нависнув надо мной, как скала. Потом взял обеими руками за талию, поднял и перенес на постель. Я начала кричать и отбиваться от парня, но он был непреклонен. — Дин, пожалуйста, не надо! Парень не слушал и начал стягивать с меня джинсы. Я понимала, что еще немного, и он меня изнасилует. Так что я со всех сил ударила его ногой в пах, а когда он согнулся пополам от боли, ударила ногой в грудь, от чего парень повалился на колени и пытался отдышаться. А я, не теряя времени, нацепила джинсы и футболку обратно. Я хотела выбежать из комнаты, но когда уже направилась к двери, услышала истерический смех позади меня. Я, нехотя, обернулась и увидела сидящего на полу Люцифера, который заливался смехом. Никакого Дина и в помине не было. — Мне следовало догадаться, что это ты, сукин сын, — с некоторым облегчением сказала я. — Я думал, ты хочешь его, — ухмыльнулся Люцифер, — вы целый год жили вместе. Удивительно, что вы не переспали в первый же день. — Дин мой названный брат. — Даже родные братья и сестры иногда шалят, — подмигнул мне Дьявол. — Послушай, любитель инцеста! Если тебе хочется посмотреть порно, возьми ноутбук Дина, а меня оставь в покое! — злобно прошипела я в его сторону. — Тебе идет, когда ты злишься, — не унимался Сатана. — Сгинь, тебе говорят! — крикнула я… и Дьявол снова исчез. Надеюсь, на этот раз, надолго. «Devil on My Shoulder» — Billy Talent Не успела я проспать и пары часов, как меня разбудил Бобби. — Вставай, Эмма! Сюда идут Левиафаны, надо уходить! — Что? — спросонья не поняла я. — Левиафаны! Я ездил в город, в больницу Сью-Фоллз Дженерал. Я нашел левиафанов, но один из них засек меня. Я выстрелил в него солью, но бесполезно. Я не знаю, чем их убивать, но знаю, что теперь они будут искать меня! Надо уходить, срочно! Я послушно поднялась, оделась, побросала все свои вещи в сумку, включая ноутбук и мобильник, и вышла из дома с Сингером. Бобби дал мне ключи от одной из его машин, сказав, что лучше нам разделиться, на тот случай, если эти ищейки уже нашли его. Это показалось мне странным, но я все же села за руль, и быстро поехала из города. Ближе к рассвету я остановилась у какого-то леса, съехала с трассы на проселочную дорогу и остановилась где-то в глуши, где от лишних глаз меня скрывали высокие деревья. Я устало заглушила машину и хотела позвонить Дину…, но бессонная ночь дала о себе знать и я, кажется, задремала, а потом и вовсе уснула. Разбудил меня звонок Дина. Когда я взяла трубку, голос Дина показался мне безумно взволнованным: — Эмма?! Это ты?! Ты жива?! — Да, Дин, все в порядке. Что с твоим голосом? — Левиафаны сожгли дом Бобби дотла. Мы все думали, ты погибла… — А Бобби? Что с ним? — С ним все в порядке. Мы звонили ему, он скоро подъедет. Где ты? Что произошло? — Я понятия не имею, где я. В каком-то лесу в часе езды от дома. А что произошло… что значит, что вы все думали, что я погибла? Ты, Сэм и Бобби? Вы все? — Мы с Сэмом приехали к дому, когда тот уже превратился в тлеющие угольки. Мы не обнаружили тел, позвонили Бобби. Он сказал, что уехал на дело и оставил тебя одну дома. Мы подумали… что ты либо сгорела, либо тебя убили левиафаны… как ты выжила? — Я… даже не знаю, что сказать… — моему удивлению не было предела. Если Бобби Сингер не возвращался домой, то кто разбудил и вытащил из дома меня? Догадка пришла сама собой. — Люцифер! — процедила я сквозь зубы. — Да, дорогая? — притворно ласковым тоном откликнулся Дьявол, который неожиданно появился на переднем сидении вместе со мной. — Это ты обернулся Бобби Сингером? — Я тебе жизнь спас, между прочим! — довольно воскликнул он, — и где моя благодарность? — Ты спас свое развлечение, не более того. Если бы я погибла, твоя лучшая пытка закончилась бы до кульминации. — А кульминация все-таки будет? — с притворной надеждой спросил он. — Если будешь спасать меня ото всей нечисти, то пытка закончится, когда я умру от сердечного приступа или рака в глубокой старости. — Так не интересно, — Дьявол разочарованно вздохнул. Я перестала обращать на него внимания и вернулась к телефону. — Дин, ты еще здесь? — С кем ты разговаривала? — откликнулся парень на другом конце провода. — Не важно. В общем, так, я включаю GPS, и вы находите меня. Договорились? Вот и чудненько. Через час, Винчестеры, однако, не объявились, как и через два. Я позвонила Бобби. Тот сказал, что возле пепелища собственного дома обнаружил Импалу и мобильные телефоны парней, их самих нигде нет. Он сказал мне оставаться в тени и не высовываться, пока он не найдет Винчестеров. Я осталась в лесу один на один с Люцифером. Мне это не нравилось, а тот был вполне доволен. Я включила музыку, чтобы не слушать его, но деться куда-либо от его пристального взгляда я не могла. В конце концов, я выключила музыку и повернулась к нему: — Чего ты от меня хочешь? — Ничего. — Тогда, может, ты испаришься отсюда? — С точки зрения анатомии, человек, ну или ангел, испариться не может. Ведь испарение это процесс перехода из твердого или жидкого состояния вещества в газообразное, а также… — Не прикидывайся, что не понял, о чем я. — Я, конечно, мог бы уйти. Но зачем? Бродить по бескрайнему мраку клетки? Ну, уж нет, увольте. — А ты не можешь создать иллюзию для себя? — Могу. Но все эти иллюзии… я чувствую себя в них, как в разукрашенных коробках. Я заперт, я не чувствую свободы. Я не чувствую ничего живого, настоящего. Единственное настоящее, что есть в моей клетке это ты. — Иногда, когда ребенку дают новую дорогую игрушку, он принимается ломать ее всеми известными способами. — Намекаешь на то, что я ребенок? — Люцифер нахмурился. — Да. Сначала ты ломал меня, теперь играешь со мной. Но я не хочу быть твоей куклой. — Не хочешь, чтобы я играл тобой, так прекрати игру. Покончи с собой. — Если я сделаю это, то снова окажусь в клетке, ты снова начнешь пытать меня, снова начнется Ад. — Ты еще не поняла? Ты крепко связана, Эмми. Теперь для тебя везде будет Ад, — Дьявол рассмеялся, заставив меня поежиться. Бобби позвонил мне через несколько часов, сказав, что нашел парней в больнице. У Дина сломана нога, а Сэм более-менее в порядке. Они с парнями забрали меня из леса, и мы вчетвером отправились в маленький домик, некогда принадлежавший охотнику Руфусу. Там мы временно и поселились. Я неделями сидела в комнате, пересмотрев десяток сериалов, слушая музыку, стараясь не обращать внимания на Люцифера. С того разговора в машине я больше не обращала на него внимания, игнорируя все его слова. Он, конечно, нередко устраивал мне галлюцинации, но я кое-как отличала их от реальности. Что касается Дина, то он тоже много времени проводил перед телевизором из-за сломанной ноги. Но я не смотрела фильмы с ним вместе. Не смогла. Каждый раз, когда я оставалась с ним наедине, я невольно вспоминала ту галлюцинацию, когда Люцифер превратился в Дина и пытался меня изнасиловать. Умом я понимала, что реальный Винчестер тут ни при чем, что он не виноват, но… Прошло много времени. Я сходила с ума от безделья и галлюцинаций. Дин снял гипс, так что братья продолжили охотиться. Я с ними охотиться не могла, только не в моем состоянии. У них и без меня проблем прибавилось — двое левиафанов приняли обличия Винчестеров и убивали людей направо и налево, из-за чего ФБР стало разыскивать братьев. Из-за этого парням пришлось отказаться от всех старых телефонов, ноутбука, поддельных кредиток и даже Импалы. От Импалы временно, конечно. Парни полностью переделали себе новые паспорта, удостоверения, кредитки и все, что было можно. Однако братьев все равно арестовали. Тем временем Бобби догадался, что Левиафанов можно повредить боратом натрия, который содержится во всех моющих средствах. Что касается Винчестеров, то они обезвредили своих двойников, инсценировали собственные смерти для СМИ, чтобы их больше не искало ФБР. И все было бы хорошо, но Дин убил подружку-монстра, в которую Сэм был влюблен. Младший Винчестер не смог простить такое Дину и уехал, заявив, что будет охотиться один. Мы остались втроем, не считая назойливого Люцифера, но ненадолго. Братья все же помирились, а потом у нас появились новые проблемы. Левиафаны решили поработить людей, добавляя в их еду специальные отупляющие добавки. Те, кто ел отравленную еду, в итоге становились каннибалами. Чтобы понять, что происходит, Бобби пробрался в логово левиафанов и прочел важные документы. Когда он с Винчестерами покидал здание, один из монстров выстрелил в Бобби… и попал в голову. Я сутки сидела у постели старика, держа его за руку. Бобби за все это время стал моей семьей. Он годился по возрасту мне в дедушки, но я считала его вторым отцом, как Винчестеры. Он лежал в коме с простреленной головой, нам сказали, что шансы очень плохи. Он пришел в себя лишь на пару минут, начеркав на бумаге какие-то координаты, сказал свое коронное: «балбесы» и отключился. Бобби умер…, но в глубине души я надеялась, что все это лишь иллюзия Люцифера, и Бобби в реальности жив. Дин стал одержим идеей найти и убить того левиафана, который убил Бобби. Мы старались сделать все, что могли, чтобы прикончить левиафанов, однако это было очень нелегко. Поэтому большую часть времени мы охотились. От типичных мелких призраков и вампиров, до языческих богов и демонов-маньяков. Кто нам только ни попадался. Люцифер же находился со мной почти всегда. Он портил мне сны, превращая их в кошмары, наводил галлюцинации, издевался и доставал меня по полной. Мне так хотелось набить ему лицо, но я знала, что не смогу, что он тут же меня остановит и будет еще хуже. Поэтому я лишь игнорировала его, изо всех сил. — Эмми, ну ответь мне, наконец! — Дьявол нисколько не унимался. У него был такой просящий голос и взгляд, что мне невольно захотелось ему ответить, но я сдержалась. Он Сатана и умеет лгать лучше всех. Бесспорно, актер из него великолепный, только вот меня уже воротит от этого бесконечного кино с его участием. — Давай, Эмми, обрати на меня внимание! Мне скучно! — Дьявол начал вести себя как избалованный ребенок. — Заткнись, — тихо сказала я. В данный момент я была на деле. Мне нужно было проникнуть в дом подозреваемого и обыскать его. Люцифер жутко мешал мне. — Она меня затыкает! — недоуменно усмехнувшись, воскликнул Дьявол. Но потом, раз уж я все-таки обратила на него внимание, начал говорить не затыкаясь: — Вот чего мне не хватало, Эмми! Взаимодействия! Нет, серьезно, чем я тебе не нравлюсь? Я ведь могу быть полезен, я тебе пригожусь. Я помогу тебе, малышка. Не слушая его, я обыскивала комнату — ящики стола, шкаф, комод, но ничего не нашла. Обернувшись, я увидела, как Люцифер ухмыляется, будто я не замечаю очевидного. Я осмотрела комод еще раз. Ничего…, а что если… Дьявол загадочно улыбнулся. Вынув ящик, я поняла, что в нем есть двойное дно. Из потайного отделения я вынула шкатулку, а в ней обнаружила то, что искала. В доме обычного студента я обнаружила древние тексты. — Латынь! Ничего подозрительного, — с сарказмом воскликнул Дьявол, стоящий прямо за моей спиной. — Никогда не видела такого заклинания… — озвучила я мысли вслух. — Нет, но встречала похожее, — намекнул на что-то Люцифер. — Вызов демона? Но зачем? — спросила я как бы сама у себя. — Чтобы вызвать демона, дура, — ответил Люцифер, — тебе нужно пойти к призывателю. — О чем ты? — я повернулась и посмотрела прямо в глаза Дьяволу. Думаю, он ликовал. Я игнорировала его несколько месяцев, но он добился своего и теперь не отстанет. — Посмотри на страницу. Ты видела этот почерк… Благодаря Люциферу, я решила это дело. Винчестеры удивились, как это я додумалась до решения. Они были рады моим успехам в охоте и даже думали, что раз у меня все хорошо получается, то мой разум приходит в норму. Но нет! Из-за того, что я после стольких месяцев обратила на него внимание, Люцифер с новой силой взялся меня терроризировать. Когда я вернулась в мотель, валясь с ног, и хотела лечь спать, Дьявол возник возле меня: — Нет, нет, нет, нет, Эмма. Тебе спать вредно. Ну не надо, давай поболтаем. Меня всегда забавляли наши разговоры. Не хочешь поболтать? Я пыталась успокоиться и не обращать внимания. Но я так устала, так вымоталась, что начала жутко злиться. А Дьявол лишь усмехнулся: — Вы полюбуйтесь. Кое-что изменилось. Ты меня впустила. Из нужды, напарница. Надеешься изгнать меня своими фокусами, по щелчку?! Зря. Теперь ты моя, малышка. В этот момент вокруг меня вспыхнуло пламя. Как настоящее, обжигающе горячее. Я вздрогнула. А Люцифер засмеялся. — Ну же, Эмми, давай вместе? — спросил он, а потом во всю глотку заорал мне прямо на ухо: — GOOD MORNING, VIETNAM!!! «Выхода нет» — Сплин Люциферу надоело ждать и наблюдать. Его «лучшая пытка» не так уж пытала меня. Да, я сомневалась, где реальность, а где иллюзия, но мне от этого было не так плохо. Я успешно игнорировала Люцифера, пока он не начал подсказывать, как раскрыть дело. Я всего лишь вновь обратила на него внимание, а он сказал, что я «впустила его» и что теперь я принадлежу ему. И теперь он ужесточил галлюцинации, наносил ими вред моему здоровью. Он полностью не давал мне спать. Даже если я засыпала, то он врывался в мой сон и доставал меня там, либо показывал мне омерзительные кошмары. Он не давал мне есть: теперь вся еда казалась мне наполненной жуками и червями. Это очень подло, ведь я боюсь их больше всего на свете. Я ничего не ела, не спала, ни с кем не общалась, потому что Люцифер заставлял меня видеть их смерти. Я убегала. Галлюцинации преследовали меня по пятам. Я сбежала от Винчестеров…, но где я, куда я бегу? Я уже ничего не понимала, кроме того, что вот-вот сойду с ума. Люцифер жестоко издевался, так что врагу не пожелаешь. Когда сил бежать не осталось, я просто шла. Шла, кстати говоря, ночью по железной дороге. Напуганная, истощенная, измученная, временно живая… — А я смотрю, ты уже валишься с ног, — саркастично сказал Люцифер, — ты бы и поспала, да Дьявол и на пять секунд покоя не даст. Бестолковый Сатана! Загнал тебя в самую…, а кстати, где мы? — Пожалуйста… прошу… перестань… — еле слышно сказала я. — Сколько дней ты не спала? Четыре? Стой, забыли… пять! Я дошла до того места, куда собиралась. Да, мне говорили о нем… я нашла девушку-панка, которая за неплохую плату вручила мне горсть таблеток. Я закинула ее в рот, желая вырубиться хоть ненадолго. Снотворные не помогали, а умереть от передоза я не хотела. Теперь пришло время попробовать, как наркотики справятся с моей бессонницей… — Таблетки? Ты сама вручила мне халявную наркоту, понимаешь? — похоже, на Люцифера наркотики не действуют. Он подошел ближе и прошептал, — я в тебе, Эмма! Я лишь простонала от боли в голове… — Слушай, сколько обычный человек может прожить без сна? Одиннадцать дней, — улыбнулся Люцифер. Я припустилась бежать, потому что ничего лучше не придумала. Из последних сил я пыталась удрать от Люцифера, так что я свернула с железной дороги. — Эмма! Ты же мечтала стать нормальной! — крикнул он мне в след, — если ты нормальная, через неделю умрешь! Я бежала, не разбирая дороги, по каким-то переулкам. Перед глазами все плыло, тело не слушалось, свет фонарей слепил глаза. Я и не заметила, как оказалась на проезжей части. Визг тормозов и сильный удар — вот последнее, что я помню. Очнулась я в закрытом психиатрическом отделении, с переломом ребра и рваными ранами. Ярко выраженный психоз — вот диагноз, поставленный врачами. Палата с минимумом мебели, белая пижама, окна с решетками — вот до чего я дожила. Отлично, просто отлично! Мне ввели максимально безопасную дозу снотворного, но оно не работало. Впервые в медицинской практике, и не удивительно, раз врачам мешает сам Дьявол. Я лежала на постели, а Люцифер сидел на столе и, как ни в чем не бывало, вещал мне обо всем на свете. — Подумай сама, вот не было души и в сон не клонило… В палату неожиданно вошел Дин. Как же я была рада видеть его. — А, господин Беспомощный! — воскликнул Дьявол, играя в кубик-рубика, — тащи пиво, дружище! — Как себя чувствуешь, — заботливо спросил Дин, не слыша язвительных замечаний Сатаны. — Сегодня я на ринг не выйду, — ответила я, на что Дьявол тут же открыл рот: — Молодец, Эмми, не теряй чувства юмора, с ним не пропадешь. — Я найду тебе помощь, — пообещал Дин, а Люцифер сказал: — Прозвучало циничненько! — Никто мне не поможет. — Тебе что, не нужна моя помощь? — Нет, я лишь о том… короче… не мучай себя. — Эмми, если я ничего не найду, — начал было Дин, но я перебила его: — Я умру. — Ты меня огорчаешь, — воскликнул не затыкаемый Люцифер. — Дин, мы это предвидели, — продолжала я, не слушая Сатану. — Нет, — отрицал парень. — …когда ты вернул мою душу… — Нет! — …Кас предупреждал тебя… — Да пошел он! — вспылил Винчестер, — чем корчить из себя спокойную Джейн Эйр, лучше б разозлилась! — Сил нет. Так бывает, когда бросаешь душу на растерзание Люциферу. Такое исцелить невозможно, — обреченно сказала я. Дин удрученно молчал, не зная, что сказать. Он был очень обеспокоен, чувствовал вину за мое состояние. Мы молчали, глядя друг другу в глаза. Но в тишине это пройти не могло, ведь Люцифер обязательно комментировал все, все! — Ребятки, как трогательно! — с притворным сочувствием сказал Дьявол. Дин не выдержал и вышел из палаты…, а я осталась одна… ну почти. Люцифер не замолкал ни на минуту. А я сходила с ума от недосыпа, злобы, усталости и скуки. Честно говоря, хотелось уже побыстрее умереть, чтобы все это благополучно закончилось. Дьявол раздобыл где-то медицинский справочник и теперь читал мне его вслух: — Нарциссическое расстройство личности… прямо про меня, — вещал он, а я молча смотрела в одну точку, — …ставит недостижимые цели — есть. Хотя проблемы с поддержанием здоровых отношений — я даже не знаю, как думаешь? Утром ко мне пришел врач. Люцифера нигде не было уже десять минут, как ни странно. — Как самочувствие, Эмма? Боль в груди? По шкале от одного до десяти? — Ну… терпимо. На троечку. — Можешь не обманывать, — врач подошел ближе. — Я… честно, — солгала я. — Ты пережила страшные муки. Десятка твоя, должно быть, зашкаливает. — Видимо у меня высокий болевой порог, — пожала я плечами. — Понятно. Но всегда неприятно осознавать, что десять — еще не предел. — О чем вы? — О невероятно изящной пытке, которую ты сегодня испытаешь. Эмми, — после этих слов врач мгновенно преобразился в Люцифера. Я вздрогнула и отвернулась, — не приближайся. — Но мы так мило беседовали! Эмми, я не любитель одностороннего диалога. Давай, малышка, присоединяйся. Эмми, ты, я, закрытое отделение… ты тоже нашу клетку вспоминаешь? Люцифер начал не просто болтать, он стал орать через громкоговоритель, чем окончательно доводил до безумства. Он бросал в меня хлопушки, включал мне музыку, пел по пятьдесят раз одни и те же песни. — А ты держишься молодцом, не ожидал. И знаешь, что самое противное? Держаться бессмысленно. Ведь я победил! — Люцифер поднял руки в победном жесте, — твое безумие тебя доконало! Взгляни на себя. И не скажешь, что однажды ты спасла мир. — Заткнись… — Ну, уж нет, мне еще есть что сказать. Вот знаешь, например, есть такое существо, которое является и животным, и растением одновременно, потому что использует и автотрофную, и гетеротрофную системы питания. Эвглена Зеленая называется… — Заткнись! — громче повторила я. — Эй, ну чего ты, я же расширяю твой кругозор… — Я сказала, заткнись! Замолчи, ублюдок, захлопни варежку, язык себе вырежи! — Ничего себе, она, оказывается, разговаривает! — Ты, ублюдок пернатый, — развернулась я в его сторону, — перестань! Перестань, слышишь?! Люцифер лишь рассмеялся. — Ладно, хорошо, я сдаюсь! — сказала я, и Люцифер тут же перестал смеяться, серьезно посмотрев на меня: — В смысле, сдаешься? — Помоги мне выбраться отсюда, и я очень скоро навещу тебя. — Покончишь с собой? Да неужели? — саркастичным заговорщицким шепотом поинтересовался Сатана. — Я сделаю все, чего ты хочешь. — Ну, тогда прошу, дамы вперед, — дверь в палату распахнулась, и Люцифер пригласительным жестом указал на выход. Я встала и вышла в коридор. Ни души. — Иди по коридору прямо, заходи на лестничную площадку, спускайся на первый этаж. В холле полно народу, но они не увидят тебя. Беги к выходу, — наставлял меня Падший Архангел. Я сделала все так, как он сказал. Удивительно, но либо мне это снится, либо он действительно не дал санитарам увидеть меня. Я выбежала из больницы, села в первую попавшуюся машину и рванула из города. Люцифера нигде не было, как ни странно. Из-за того, что я не спала уже неделю, я, прежде всего, надеялась, что усну за рулем, врежусь в какой-нибудь автомобиль или съеду с обрыва. Но нет, я все еще не засыпала. За несколько часов я доехала до нашего с Дином дома, в Орегоне. Я не была там уже около года. Мы с Дином платили за дом, хоть и не жили там. Все оставалось таким, каким было. В тихом лесу давно никто не появлялся. В доме все вещи оставались такими, какими мы их оставили: коробка хлопьев на пыльном столе, моя кофта на диване, раздвинутые шторы, не заправленная постель Дина. Все было таким, как будто мы с Дином по-прежнему спокойно живем там, разве что слой пыли на мебели и полу говорил об обратном. От столь родной обстановки, где все напоминало о нашей с Дином счастливой и беззаботной жизни, мне стало так плохо, что я бессильно упала на колени. Я рыдала от обреченности и безысходности, от того, что мой смертный час настал, но я не хотела умирать. Вся моя жизнь пронеслась перед глазами: мама, детский дом, дядя, встреча с Винчестерами, охота, жизнь с Дином в глуши… Я вспомнила те моменты, когда была счастлива, а в моей жизни это редкость. Я плакала по той жизни, которая у меня могла быть, не стань я охотницей. Я хотела жить, но у меня не было выбора. Сердце бешено колотилось, а в голове пульсировала мысль: «Выхода нет»… На ватных ногах я спустилась на кухню, открыла бутылку виски и залпом осушила ее наполовину. В теле раздалось тепло, а голова разрывалась от пульсирующей боли. Я выпила всю бутылку, потом еще одну. Никогда я так не напивалась. Люцифера по-прежнему нигде не было. Пьяная, с притупленными чувствами, я открыла воду в ванной. Пока вода набиралась, я увидела пистолет Дина в гостиной. Задумавшись, я взяла его в руки. Услышав шаги, я инстинктивно направила пистолет на того, кто ко мне приблизился. Люцифер. — Направь ствол на что-нибудь полезное, например на свое лицо, — холодно сказал он, но я отбросила пушку. — Я не Курт Кобейн, стреляться не собираюсь. — А по-моему покончить с собой так же, как твой кумир, было бы просто прекрасно, — улыбнулся Дьявол. — Иди туда, откуда пришел. Оставь меня! — Зачем? — Могу я хотя бы в последние минуты своей жизни побыть одна?! — Можешь, но… — Так уйди же… — снова разрыдалась я, бессильно сползая по стене на пол. Так я сидела несколько минут, пока не решилась. Трясущимися руками я включила музыку на телефоне — NIRVANA. Ту музыку, с которой все началось. Мою единственную поддержку по жизни. Песни «Lithium», «Polly», «Dumb» и «Sappy» успокаивали меня, хорошо описывая мои чувства и переживания. Под эту музыку я выключила воду, когда ванная набралась. Я сняла с себя больничную пижаму, оставшись в одном нижнем белье, залезла в горячую воду. Все еще захлебываясь собственными слезами, я взяла нож и перерезала себе вены, опустила руки в воду. Вода мгновенно окрасилась в розовый цвет, постепенно набирая тон. Я устало опустила голову, расслабившись. Неужели это конец? Неужели я покончила с собой? Никогда не думала, что сделаю это. Всегда считала самоубийц придурками, а Курта Кобейна выгораживала, защищая версию о том, что его убила жена. Но так ли это? Уже все равно. Боже, а сколько мне лет? Всего-навсего девятнадцать… Люцифер так и не показался. Оставил меня в покое. Долгожданный отдых, тишина, даже в некоторой степени блаженство. Я не чувствовала боли. Горячая вода приятно ласкала тело, любимая музыка возбуждала воспоминания, горячие слезы постепенно высохли… я погружалась в царство морфея, надеясь, что больше никогда не проснусь. Вот тьма сгустилась надо мной, я больше не слышала музыки, не ощущала своего тела… Я не чувствовала ничего, кроме долгожданного спокойствия… — Просыпайся, красавица… добро пожаловать домой, — услышала я где-то далеко очень знакомый голос, от которого у меня захватило дух… я не хотела просыпаться, но голос очень настаивал…