Десять синих линий

То, что творилось за окном, вряд ли можно было в полном смысле назвать летом. Капли барабанили в незакрытое окно, холодный ветер врывался в маленькую кухоньку и словно приносил с собой облачность. Холодный туман. Стол липкий от влаги, взгляд карих глаз остановился на трубке телефона, упорно не желавшей звонить. Прокручивать в уме последний год, и думать… как же можно докатиться до такой жизни? Пустота, бессмысленность, безнадёжность и холод. И холодным был не только чай. Неудавшаяся актриса. Неподходящий типаж. Слишком грустный взгляд. Не скрыть ни гримом, ни костюмами, ни лживой улыбкой. Впрочем, даже на неё сил уже не оставалось. Сегодня ночью опять не удалось избежать приевшегося кошмара. Огромная курица, выпучив глаза, гналась за маленькой девочкой. Когда становилось так страшно, что уже не было сил оставаться в стороне, Лим попадала в тело этой девочки и уже сама убегала от курицы. Погоня каждый раз заканчивалась на морском берегу.  Курица загоняла девочку туда, и для неё не было другого шанса спастись, кроме как попытаться уплыть от курицы. Однако, хоть Лим и плавала очень даже неплохо, согласно сюжету сна, девочка не умела плавать. Она тонула. Отвратительное ощущение - холодная солёная вода заполняет лёгкие, щиплет глаза, разливается со всех сторон желтоватой мутью, путает водорослями. Курица победила. - Бррр… светло-русые волосы вздрагивают в полумраке, когда их хозяйка пытается хотя бы наяву прогнать кошмарное наваждение. Затянуло. Это всё одиночество. Нельзя так долго быть одной. Однако, невозможность прервать порочный круг однажды переросла в просто нежелание. Просто оставьте… Визг мобильника показался слишком резким и негармоничным. Хотя, гармония и сдвинулась куда-то вбок, уже была не объективной, но привычной с той позиции, что преобладала. Дрожащие ладони. - Алло. Говорите? Вы по поводу работы? Энтузиазм и хрупкий испуг медленно стекают с лица девушки. На их место приходит еле уловимая нотка спокойствия, что прозвучала глубоко в груди, а может, чуть ниже… в солнечном сплетении. Но ещё пару секунд звук бегал по позвоночнику. - Курс массажа? Конечно, я не против. Если только мне не дадут роль. Да. В пять Вас устроит? Окей. Договорились. Не опаздывайте. Ладонь безвольно разжалась. Массаж… Вот, что осталось единственным волшебством в её жизни. С помощью массажа она могла выражать свои чувства. Кажется, в последнее время только так. Наверное, не выйдет из неё актриса. Шорох нескольких сот крыльев прямо за стеклом. Резко повернувшись на стаю птиц, Лим случайно задела локтём любимую чашку. По бархатной пыли линолеума расплескался кипяток. Осколки разлетелись в разные стороны. Девушка ответила им печальным вздохом. Растяпа. *** Звонок в дверь. У порога две девочки, на вид лет по пятнадцать-шестнадцать. Первая повыше, с уставшим лицом, светлые волосы собраны в две косички. Серое пальто, резиновые сапожки с бабочками, красные перчатки. Вторая с безумным взглядом. Голубые глаза смотрят сквозь предметы. Длинные чёрные волосы, розовый бантик на ободке, черная куртка, узкие брюки, потёртые кроссовки с фиолетовыми шнурками.  - Кто из вас записан? - сразу к делу. - Я, - розовые губы слегка изогнулись в улыбке, поправляет тёмные волосы. - Проходите. - А Лим - Ваше настоящее имя? Ладони путешествуют по бледной спине. А говорить как-то не хочется. - Да. - А полное какое? - девочка с косичками пьёт чай и разглядывает комнату. Со старым телевизором и маминым ковром на стене. С потёртыми обоями в золотистый горошек, с запылившейся люстрой. - Лим. Девочка поднимает глаза. Две чёрных, как рубероид, радужки. - Я никогда не слышала такого имени. - Всякое бывает. Она пыталась отрешиться. Она уходила вслед за красноватыми линиями, следами её пальцев.  Ей было грустно. А у грусти только один выход. Это почти как играть на инструментах, когда можешь сходу, на импровизации подбирать мелодию, звучащую в голове.  Около лопаток - такая мягкая кожа. Так приятно касаться её, просто так, забывая обо всём на свете. Идеально настроенный инструмент, почему-то требующий лечения…  Хотя, кажется, он требует идеальной мелодии. И, даже не боясь ошибиться, играть. Потому что ошибки - следствие сомнений или неумения. - Спасибо, - всё так же немногословна, даже односложна. Одевает голубую футболку, глядя в окно на искрящиеся тёмными оттенками серого капли, сквозь испуганного воробья на ветке. - Не за что. Приходи во вторник в пять. Я буду дома. - Хорошо.  Девочка с косичками берёт её за руку. Уходят. Внутри комнаты пусто. Но приятно пусто. Это похоже на облегчение. *** - Алло. Лим слушает. Да, я поняла. Я всё понимаю. Хорошо. Позвоните, если найдётся ещё какая-нибудь роль. Нет, я не расстроилась. До свидания. *** Говорят, вода уносит печаль. Она льётся из душа. Она отвратительно пахнет. Она не может больше принимать печаль, её и так слишком много. Она скапливается в поворотах водостоков. Она стекает по обнажённому телу, капает с волос в наполненную ванну с засорённым сливом, переливается через края, на холодный кафель. Правда, она напоминает слёзы. Когда невозможно заплакать. *** Снова двое копошатся в коридоре, снимая обувь.  Девочка ложится на серое покрывало. Сначала безвольно движутся руки, потом уже на автомате. - А почему Вы не снимите ковёр со стены, это же уже не считается престижным? - теребя косички. Любопытные куски рубероида. - Мне всё равно. В ответ девочка хмыкнула. - Её опекунша сказала, что лучше бы вы сами приезжали к нам со своим массажем, потому что Шуре трудно ездить. Вот деньги за пять сеансов, включая этот. Если у Вас будет время приезжать, плату повысят в полтора раза. - Хорошо, я не занята.  *** Девочка с глазами как море. Открывает дверь сама. В руке карамель на палочке, пахнет клубникой. Красная юбка со складками. Чёрная майка. Сейчас здесь не было её подруги, и Лим надеялась, что слов не будет вообще. Но вопрос прозвучал так вкрадчиво, что не раздражал. - Почему ты грустишь? Женщина вздрогнула. - Разве я грущу? - Ты словно играешь что-то грустное в своём сердце. Я слышу, как твои руки рассказывают истории о бесконечном одиночестве, причина которого - поиск когда-то утерянного. Руки замерли. По телу прошла холодная дрожь. Лим сверлила взглядом чёрную макушку.  - Можешь не отвечать. Человеческие руки не обманывают. - Даже если обнимают нелюбимых? - Даже тогда. Ведь говорят о любимых. Просто адресат не тот.  - А я? - Ты не знаешь адресата своей грусти. Это похоже на поиски очков, которые у тебя на носу.  - А ты знаешь адресата? - Ты отправляешь свои письма всем, в надежде, что один из них окажется тем, кому они адресованы. Я просто их прочитала. - Тоже ищешь? - Ищу кого-то в своих снах. Постоянно. - Вы ещё не ушли? - стряхивая с зонтика воду, поправляя бесявые косички. - Она задремала. - Не уверена, что лишние полчаса будут оплачивать. - Для меня это не важно. - Как хотите, - развернулась и хотела уйти. - Постой, скажи, почему твоя подруга так странно смотрит? - Смотрит? - два куска рубероида. Брови вязко поползли вверх. - Да. - Она слепая, вы не знали? Лим покачала головой. Внутри что-то оборвалось. Перемешалось с едкой жалостью и отвращением. - С рождения? - Нет. Лет с четырёх, кажется.  - А что произошло тогда? - Она не рассказывает. Никому. Но если вам интересно, можете спросить. - Ладно, я поеду домой.  - Не выйдет тема. Там авария и перекрыто движение. Можете пока посидеть тут. Чёрные волосы шёлком свисают с дивана, спина движется в такт дыханию. Губы слегка приоткрыты, глаза закрыты. И она не видит? Но она же единственная, кто хоть что-то видит!  От чая с малиной Лим сильно клонило в сон. Мягкое кресло способствовало этому. Мысли смешивались с бредом, с чем-то алогичным и нездешним. Странный сон.   Я - совсем маленькая, хожу неуклюже, ноги вязнут в тёплом песке, водная гладь красно лучится закатом. У воды стоит девочка в белом платье, лет 13-14 на вид, глядит неотрывно на слепящую алую полосу.  Мой взгляд упирается в подол её платья, я ещё не умею считать, но как-будто кто-то сказал мне, что на её подоле десять синих линий. Ветер тянет к морю её выгоревшие на солнце волосы, при таком освещении они кажутся розовыми. Я чувствую необъяснимое, неизмеримое восхищение, обожание, эйфорию. Словно сердце хочет вырваться из груди. Дёргаю её за подол. Она смотрит на меня и улыбается. Серые глаза тоже кажутся розоватыми. У неё в руках круглый камень в дырой посередине, протягивает его мне и что-то говорит, но ветер подхватывает её слова и разрывает на разноцветные ленты. Она иностранка? Но её улыбка такая тёплая… *** Уборка - это всегда страшный погром. Свободное воскресенье. Лим наткнулась на коробку со старыми фотографиями. Там она, восьмиклашкой, на море. Фотка с обезьянкой. - Хах, а я была такой нахохленный воробушек, со ссадинами на коленках, - улыбается. Как давно она не улыбалась.  Фотография на источниках, в музее, на рынке возле фонтана. Там она в белом платье, а на подоле тонкие синие полоски. Хм…  И их десять. Кажется, их десять… *** Девочка бежит по берегу, маленькая ручка сжимает камень с дырой посередине. Сбивая дыхание, рыдает от бессилия. Всё залито пламенными красками заката, она ищет десять знакомых линий, но не находит. Она искала уже везде - и за деревьями, и под кустами. Даже в длинных закрученных ракушках. Линии  не находились нигде. Лим проснулась в холодном поту. Уже второй сон про ту девочку. Может, она и есть адресат. Интернет на телефоне, барахлит, но всё-таки выдаёт ссылки на запросы по символике синих линий и камня с дырой. Синий - цвет, символизирующий небо, мудрость и запредельность. Успокаивает. Цвет надежды.  Десять - число, символизирующее в европейских культурах цикличность, замкнутость, полноту и самодостаточность. Как единица и ноль символизирует зарождение единого из хаоса. Горизонтальная линия - символизирует пассивное женское начало, горизонт, путь. На запрос «камень с дырой посередине», были выданы ссылки на «куриный божок». Камень в естественных условиях обточенный водой. Их иногда находят на морском берегу. Среди детей бытует легенда, что они приносят удачу, глядя на солнце через дырочку можно загадывать желание… *** Руки двигались почти плавно, но Лим волновалась. - А почему ты потеряла зрение? Голос тихий. Кажется, вот-вот рассыплется.  - На самом деле я не помню. Это было так давно… - Понятно.  *** Девочка не могла больше бежать. Солнце почти скрылось. Упала на колени. Бессилие. Отчаяние. Линий нигде нет. Девочка кричит. Руки в песке, со всей силы тычет мокрым песком себе в глаза. - Будьте прокляты, мои глаза. Если вы не можете найти этих чёртовых линий!  Когда через дырочку камня прошли последние алые лучи, появился куриный бог. Он вышел из пены, ужасно огромный и уродливый, весь в приросших мидиях, в тине, от него дурно пахло. Его глазницы были пусты. Бог открыл зловонный клюв, и, издавая запредельный гул, утробно заговорил. - Я сделаю так, как ты хочешь. Твои глаза теперь прокляты, и я заберу их себе, в обмен на любое твоё желание. Ты хочешь найти эту девочку с линиями? Захлёбываясь слезами и песком, быстро кивает головой. - Девочка непременно будет найдена. У меня куриная слепота. Дай мне свои глаза и я найду её. *** - Мне не нужна ничья жалость, я дойду до дома сама! - девочка с чёрными волосами толкала подругу, кинула зонт на дорогу. - Прекрати, я уже пять лет твой поводырь! Что ты распсиховалась!? Капли стекают по волосам, рукава кофты темнеют. - Пожалуйста, уходи. Я дойду до её дома сама. Я всё знаю.  - Дура! - От дуры слышу. *** Лим спешила. Она уже поняла всё.  Сегодня утром ей предложили роль, но сейчас есть более важное дело. Плащ с капюшоном. У третьего светофора ругаются девочки. Истерично. Подбегает, обнимает крепко ту, что без зонта. - Тише, я здесь. Ты меня уже нашла.