Другой мир

Лидия сидела в Аврорате уже примерно час, ровно как и остальные. Джон забрал их в отдел потому, что был вынужден устроить что-то вроде допроса, хотя и сам всё прекрасно знал. Мартин, сидя между Эллисон и Скоттом, глупо смотрела в пространство перед собой ничего не выражающим взглядом. У всех остальных взгляды были точно такими же. Ребята сидели в коридоре, так как в кабинет сейчас пригласили Стайлза, и, судя по тому, что не было его уже минут семь, рассказать ничего он не мог. Мартин казалось, что она спит. Вот так, в коридоре, полном людей, прямо здесь. Потому что так не бывает. Потому что такого не может быть. Потому что Уилл не может умереть. Стайлз громко кричит и, вырвавшись из рук Скотта, падает на колени около ближайшей стены. Его трясёт. Он поднимает руки, смотрит на них какое-то время и, кажется, даже не дышит. Они трясутся так, что он и сам удивлён. Они были такими всегда? А потом он начинает дрожать сильнее и, пытаясь совладать с собой хотя бы немного, изо всех сил бьёт в стену. Они уже не в том месте, они уже в Аврорате, но это его не останавливает. Он бьёт ещё и ещё, до тех пор, пока белая плитка не окрашивается в красный. Он опускает руки лишь тогда, когда чувствует, как по костяшкам стекает густая алая кровь. И лишь тогда он зарывается лицом в ладони и кричит ещё раз, последний. Громче, чем когда-либо, сильнее, чем когда-либо. Потому что ему сейчас больнее, чем когда-либо. Потому что хочется просто лечь и больше никогда не проснуться. Лидия вздрогнула, когда дверь в кабинет Джона с грохотом распахнулась, и из него вышел Стайлз. Он неузнаваем. Он будто истончился за этот час. Самый ужасный и болезненный в их жизнях. Первый час без него. Стайлз не подошёл к ним, не сел на лавочку, даже просто не повернулся. Он дошёл до противоположной от двери стены и просто остановился у неё, прислоняясь лбом к поверхности. Никто не посмотрел на него непонимающе или осуждающе. Потому что все просто знали, что ему даже хуже. Потому, что это он его нашёл. Потому, что из-за него они все познакомились с Уиллом. Потому, что это Стайлз был ему лучшим другом. Потому, что это он сказал ему не отдавать медальон. Лидия хотела подойти к парню, просто чтобы проверить, дышит ли тот, но из-за двери выглянул Пэрриш и кивнул ей на кабинет, как бы говоря, что она следующая. Мартин вздохнула, но всё же встала на ноги и, проходя мимо парня, совершенно невесомо сжала его плечо. Просто чтобы он знал, что сейчас мысленно погибает заместо Уилла там не один только он. Лидия вошла в кабинет и, не обратив внимания абсолютно ни на кого, села в указанное Пэрришем место. Сложив руки перед собой на столе, она уставилась в него взглядом, вновь исчезая где-то там. В минувшем часе. Сил нет даже на то, чтобы подняться. Трансгрессировавшие пару мгновений назад врачи что-то делают с ними, залечивают раны, устраняют последствия. Лидия сидит на одной из раскладных кушеток и просто качается из стороны в сторону, даже не замечая этого. Она видела. Видела, видела, видела. Утром, перед тем как войти. Она видела. Она солгала девочкам, чтобы не испугать их сильнее. Она не спасла Уилла. Часть его крови на её руках. Да и, кажется, руки каждого из них теперь по локоть в крови. И не только в крови Уилла. - Лидия, нам необходимо задать тебе несколько вопросов, - в сознание ворвался низкий голос Пэрриша, который стоял вместе с Джоном около той самой доски с каким-то пергаментом в руках. - Да, - просто кивнула Лидия, даже не вникая особо в смысл сказанных им слов. Их куда-то ведут, а они даже этого не осознают. Стайлз и Скотт, вырываясь из рук мракоборцев, пытаются вернуться обратно, назад, но им не дают, удерживают на месте и ведут дальше. У них в голове и груди - ярость. Всепоглощающая и разрушительная. И разрушает она не кого-то постороннего. Он разрушает их самих. - Сколько человек было в том месте, где проходила битва? - спросил Джордан. Лидия слышала в его голосе.. что? Что это? Беспокойство? За кого? За неё? Как можно беспокоиться за кого-то или что-то, если самое страшное уже произошло? Если беспокоиться уже не о ком? - Я не знаю, - тихо проговорила Лидия, продолжая разглядывать воздух перед собой. Мракборцы ходят вокруг, уводя Пожирателей, трансгрессируя с ними прямо в отдел. Медики занимаются подростками и Крисом. Лидия вскользь их оглядывает и понимает, что пострадала не только она. По виску Стайлза всё ещё струится кровь от их падения. Ему досталось отнюдь не меньше, чем ей. Тео держится за левую руку и постоянно кривится, хоть его взгляд и тоже опустел, как у остальных. Кажется, у него сломано запястье. Малия сидит рядом с ним и неосознанно сжимает его плечо. У неё в крови всё правое колено и обе ладони. Лидия очень надеется, что кровь принадлежит не ей самой. - Каким образом Пожиратели могли забрать Кору из замка? Лидия нахмурилась. В разуме что-то шевельнулось, мозг на мгновение заработал снова. Пожиратели были в Хогвартсе? Как они могли в него попасть? В самое безопасное место на планете? Только если... Лидия жмурится и резко мотает головой, отгоняя мысли. Плевать. На всё сейчас уже плевать. Главное - времени уже не вернуть, а Уилла - не спасти. А Пожирателей уже нет. Больше нет. - Я не знаю, - прошептала Мартин, сжимая и разжимая пальцы и тут же вздрагивая от образа ярко-алой крови на них. Кору трясёт больше остальных. Она постоянно мотает головой из стороны в сторону и зажимает рот руками, чтобы не сорваться и не закричать. Она не бьёт по стене кулаками, как Стайлз, не плачет, как Эллисон. Она просто сидит, зарывшись пальцами в волосы, и дрожит. Потому что не знает, что теперь. Никто из них не знает. - Стайлз предложил одну теорию, - проговорил Джордан снова, чуть вздыхая. Лидия невольно улыбнулась абсолютно ненормальной улыбкой, больше похожей на истерическую. Стайлз даже сейчас думал. Его разум чист всегда. Он даже сейчас пытается помочь. - Он сказал, что такое возможно из-за того, что сегодня была игра. Попасть на территорию школы было чуть легче, нежели обычно, и поэтому возможно было проникновение кого-то из Пожирателей, - объявил Пэрриш, явно не зная, какую, собственно, реакцию должна проявить Лидия. - Это похоже на верную теорию, - почти бездумно проговорила Лидия, чуть кивнув. - Потрясающие задатки у вашего сына, мистер Стилински, - донеслось до Мартин. Лидия вздрогнула от неожиданности и повернула голову на человека, сидящего в самом углу комнаты. Она видела этого человека утром. Судя по тому, какими уважительными взглядами встречали его другие работники, он был достаточно важен. - Это действительно имеет значение сейчас? - дрожащим голосом спросила она у него, сжимая пальцами стол. - Просто Стайлз может найти себе применение в прекрасной для себя сфере, - объяснился мужчина, чуть пожимая плечами. - А занятость всегда спасает от боли, дорогая. - Стайлз никогда не станет мракоборцем, - почти выплюнула Лидия, кривясь и судорожно вздыхая. - Не тогда, когда тут такие порядки. - Знаете, Лидия, - протянул мужчина, вставая на ноги и направляясь к выходу из кабинета, замирая лишь у самой двери, - высокопоставленные работники иногда могут изменить всю систематизацию организации. И я бы на вашем месте согласился со мной в том, что Стайлз вполне может стать таковым, - он улыбнулся девушке и покинул кабинет, оставляя за собой какую-то странную недосказанность. И Лидия, проводив его взглядом, смогла лишь покачать головой. Возможно, она скажет об этом Стайлзу. Возможно. Но лишь когда-нибудь, когда кровь перед их глазами перестанет мерещиться так явственно. Когда-нибудь, когда в голове перестанет быть лишь одно единственное имя.

***

Возвращаться в школу оказалось сложнее, чем ребята думали изначально. Потому что там на них смотрели так, будто бы они сами должны быть мёртвыми. Потому что студенты гостящих школ в ужасе отшатывались от ребят, глядя на их одежду, местами пропитанную кровью. Потому что о Кубке по квиддичу все же, очевидно, давно забыли, и теперь умолкали, стоило только ребятам появиться в школе. Примерно спустя час, когда ребята привели себя в относительный порядок и сменили окровавленную одежду, приехали Райты. Ребята не знали, как им вести себя. Такое уже было год назад, с семьёй Юкимура. Как смотреть в глаза людям, чьего ребёнка вы не уберегли? Что говорить им? Гриффиндорцы, когтевранец и слизеринка нашли их в Зале. Студенты за всеми четырьмя столами сидели молча, печально глядя на сражённую горем семью. Райты повернулись на ребят из-за звука закрывшейся двери. Кларисса, завидев детей, тут же зажала рот ладонью и, вытянув другую руку в сторону, обняла Кору, прижимая девушку к себе и гладя её по волосам. Фрэнк обнял Лидию и Стайлза, помня, как ребята проводили у них месяцы лета, составляя его сыну компанию без какого-либо повода. Остальные остались чуть позади, желая, наверное, раствориться. Лидия, Стайлз и Кора. Это трое были важнейшими для Уилла людьми. Конечно, он любил и Эллисон, и Скотта, и Айзека, и Лео с Малией, но далеко не так. Но, тем не менее, всё же заметили и их. Энвен, стирая слёзы со щёк ладонью, подошла к Айзеку и крепко обняла его. Лейхи, пользуясь небольшим ростом девятилетнего ребёнка, обнял её в ответ и поднял на руки, тяжело вздыхая. Уилла потеряли не только они. Райтов поселили на этот вечер в Хогвартсе. Гриффиндорцы пытались пересилить себя и периодически смеялись, улыбались, чтобы развеселить отданную им Энвен. Кору и Лео проводили время с Клариссой и Фрэнком, как самые старшие взяв на себя ответственность за самое тяжёлое - объяснения. И на следующий день состоялось прощание. Ребята поголовно зажмурились, когда вошли утром в Зал. Как в прошлом году. Тёмные гобелены, ясное небо наверху, хоть за окном и были тучи. А ещё она. Тишина. Совершенная, абсолютная, непрерываемая. Как и в прошлый раз, все были одеты в одинаковые мантии. Студенты Хогвартса - в чёрные с эмблемой школы вместо факультета, Шармбатонцы - в парадные небесно-голубые, также без знаков отличия, ну и Дурмстрангцы - в красные мантии с накидками. Никто не посмотрел на ребят, когда они вошли. Потому что знали, что нельзя. Потому что так будет только хуже. Потому что никто не хотел им приносить боли больше, чем уже было. - Сегодня мы все собрались здесь по одной очень печальной причине, - проговорил Дамблдор, стоявший на своём привычном месте. - Все вы знали некоего ученика-семикурсника, моего студента, старосту школы, Чемпиона Турнира. Его можно назвать по-разному. Но главное то, что вы все действительно его знали. Он наверняка встречался вам в коридоре, в каком-нибудь кабинете, в Зале, наверняка как-то улыбался вам или просто кивал, проходя мимо. И сегодня мы стоим здесь, чтобы с этим человеком попрощаться, - чуть понизил голос он, хмурясь. - Уилльям Райт погиб, и погиб благородно. Он погиб, сражаясь бок о бок со своими близкими, и он погиб, их же и защищая. И в дань памяти мистера Райта, в дань памяти всех, кто хоть как-то пострадал от руки этого ужасного, ужасающего зла, я прошу вас, не поддавайтесь. Будьте сильными. Сражайтесь, и сражайтесь так, чтобы никакое зло вас не коснулось. Не давайте ему коснуться себя. Просите помощи и помогайте сами, защищайтесь и защищайте. Но главное, - проговорил он, затем на миг замолкая, - будьте едины. После Дамблдор, как и в прошлый раз, объявил, что после этого родители Уилла заберут тело и уедут. Студенты, желающие как-то выразить печаль, начали переговариваться, что-то делать. Гриффиндорцам было всё равно. Они просто периодически смотрели на Кору, стоящую рядом с Клариссой, но больше уже не плачущую, на Лео, который мог лишь пустым взглядом одаривать пространство перед собой, на Элеонор, которая не могла даже нормально что-то сделать, постоянно сбиваясь и замирая. Она тоже не могла осознать до сих пор. И после Райты уехали, а вместе с ними и восемь студентов Хогвартса. На похоронах ни у кого не было слов или чувств. Священник что-то говорил, но ребята даже не слушали. Лидия просто вспомнила один момент в начале года. Они только ехали в школы, это было только самое-самое начало. - А в конце года вы нас покинете, - со вздохом сказал Стайлз, сжав плечо сидящего напротив Уилла. - Это ещё почему? - не понял тут, чуть нахмурившись. - Вы выпуститесь, - пожал плечами Стилински. - В следующем году мы все будем уже без вас в Хогвартсе. Это, наверное, будет очень странно. Как вообще Хогвартс может быть без вас? - Мы останемся Стайлз, - улыбнулся Лео, покачав головой. - Мы с вами всегда будем. И в итоге так и вышло. Лео остался, как и обещал. А Уилл их всё-таки покинул. Но разве полностью? После похорон ребята стояли у могильной плиты вместе, ввосьмером. Никто ничего не говорил, просто разглядывая холодный камень, возле которого лежали на свежей земле букеты. Все уже разошлись, родители Уилла ушли в дом, а Энвен не смогла не пойти с ними. - Давайте поклянёмся, - внезапно произнёс Стайлз, прерывая почти что звенящую тишину и заставляя всех поднять глаза. - В чём? - тихо спросила Кора. Сердце Лидии каждый раз сжималось, когда она смотрела на её левую руку. Она так и не сняла кольцо. - Мы отомстим, - прошептал Стайлз, поджимая на секунду губы. - Им всем. За него, Киру, Мэтта. За всех, кто пострадал. Потому что они не имеют права. Они не могут решать, кому жить, а кому - нет. И я клянусь, что с этого момента буду при возможности делать всё, чтобы отомстить за него. За них, - добавил он, прикрыв глаза. И никто ничего не смог сделать, кроме как согласно кивнуть. Они будут это делать. Мстить. Не так, как это представляют себе обычно люди, услышав это слово. Не ходить и убивать всех подряд, называя это "благой целью". Нет. Они будут мстить иначе. Они будут истреблять мысль о том, что это нормально. Будут распространять своё собственное мнение, истинное и единственное верное. Будут запрещать этому злу касаться себя, как попросил утром Дамблдор. И ещё они будут мстить тем, что будут помнить. Потому что такое не забывается уже никогда. Через пару часов в школу вернулись все, кроме Коры и Стайлза. Хейл осталась с Райтами, чтобы поддержать их и найти поддержку самой, а Стилински направился в отдел отца. В итоге ужин был проведён без них. Дамблдор вечером сделал несколько объявлений касательно конца года. Оказалось, что Кубок Турнира разыгран не будет, и все результаты в принципе аннулируются. По идее, он должен был быть отдан участнику, занявшему второе место, и для этого нужно было проводить второй этап, но Кристелль и Деян отказались от участия в нём, разорвав свои клятвы, данные Кубку. И это был первый случай за много лет, когда Турнир оказался незавершён. Также директор сказал, что все экзамены отменяются. Выпускные, СОВ. Они просто будут отменены. Школа обещала выпускникам помощь в тех местах, в которые те будут поступать, а пятикурсники были вольны выбирать любой предмет для дальнейшего обучения, вне зависимости от того, сколько баллов они набрали. А ещё Дамблдор объявил, что через неделю наступит конец учебного года. Студенты Дурмстранга и Шармбатона должны будут вернуться в свои школы в то же время, когда ученики Хогвартса отправятся домой. За последнюю неделю дети должны были просто закрыть все свои пропуски и разобраться с оценками, которые, всем было понятно, будут ставиться просто так. Потому что профессора и так знали, что учиться теперь никто не сможет. Стайлз в школу не возвращался, а никто из учителей о нём и не спрашивал. Стилински переговаривался с друзьями патронусами, и те знали, что он помогает в расследовании, буквально днюя и ночуя в Аврорате. Стайлз принимал самое прямое участие в нахождении разных связей, улик и прочего, и примерно за день до отъезда ребят в Лондон объявил, что они смогли поймать двух Пожирателей по его собственной наводке. На следующий день он всё же вернулся в школу, но лишь для того, чтобы вместе со всеми отправиться в Лондон. И как же было удивительно вновь слышать этот привычный шум, смех, болтовню. Гриффиндорцы шли и осматривали студентов: они приходили в норму. Ученики трёх школ шли вместе, смешиваясь друг с другом, пытаясь сказать столько, сколько не успели за весь год. Сегодня последний день. Последнее их совместное утро. А потом Хогвартс сядет на поезд, а остальные разъедутся в две разные страны. И это будет конец. - Приезжайте периодически, - улыбнулась Элеонор, обнимая каждого гриффиндорца поочерёдно. - Теперь приедем, - улыбнулся в ответ Стайлз, крепко обнимая девушку в ответ. И потом ребята уехали. Они смотрели из окон на платформу и лишь открывали рты: никогда ещё их не провожало так много народу из школы. Подростки высовывались из окон, махали удаляющимся друзьям, смеялись, плакали, кричали что-то. Все на какой-то миг вернулись в норму. И это было хорошо. Потому что так быть должно. Потому что хоть помнить все и будут вечно, скорбь рано или поздно уйти всё равно должна. В Лондоне ребята разъехались по домам. Для них не было проблемой то, как они встретятся, спишутся, увидятся. В любой миг один из них может прийти к другому, и это будет нормально. Потому что они не друзья. Потому что они семья. Стайлз уехал в Аврорат на следующий день каникул. Лидия, ночевавшая тогда у него, пошла к Эллисон, а с ней вместе ещё и остальные. И в итоге вышло, что именно так и оказался проведён июнь. Ребята чаще всего вшестером - Стайлза заменял Лео - собирались у кого-то из них и проводили время вместе, что-то смотрели, куда-то выбирались. Стилински же всё это время был на работе отца. За это время он ещё несколько раз помог поймать некоторых Пожирателей, и однажды, где-то в конце июня, присоединился к друзьям с очень неожиданной фразой: - Брайан Питерс вписал меня в число студентов академии мракоборцев на год после нашего выпуска. И почему-то никто даже не подумал оспаривать это. Потому что всё, наконец, стало таким, каким быть должно. Стайлз вернулся к своей мечте, осознав, что одна ошибка вовсе не значит, что они совершаются постоянно. Скотт всё же сошёлся на мысли о том, что его карьере в Аврорате не бывать. Лидия недавно подарила ему книгу Ньюта Скамандера "Фантастические твари", и после этого МакКолл лишь убедился в своём желании стать Магозоологом. Ну а Малия вновь решила пустить всё на самотёк, так как: - Что бы там ни было, ноги моей не будет у Снейпа в подземельях. Периодически ребята срывались. Не одновременно, кто-то один, случайно. Например, Эллисон, направляясь в гости к кому-нибудь из ребят, могла пройти мимо улицы, на которой обитали Райты, и прийти к тому самому "кому-то" уже в слезах. Или Лидия, ночуя у Стайлза, могла заметить фотографию Райта и Стилински у того на тумбочке. Итог, на самом деле, был тот же самый. Но ребята понимали, что они в порядке. Не в том смысле, что им всё равно, что больше их ничто не терзает, что прошла боль. Вовсе нет. Боль была, ещё какая, но дело было в другом. Уилл не оставил их насовсем. Он был с ними до сих пор. Он освещал всё своей улыбкой, когда в разговоре вскользь проскакивало его имя, его счастливый взгляд был с ребятами, когда они обсуждали Трансфигурацию или другие темы, которые были так важны ему. Он был с ними до сих пор. И Лидия поняла, что в начале года не солгал не только Лео. Потому что Уилл сдержал своё слово. Он от них так и не ушёл.