Soft Wine

Человека в белом никто не любил. После болезненной части истории вишнёвого клана, он так и остался фигурой тихой, застенчивой и нелюдимой, живущей в тени своего короля. Один из тех, кто «равен больше, чем остальные», он выполнял одну из самых полезных работ в клане, но снискал лишь страх и ненависть к себе. До начала бунта, человек в белом был единственным, пускай и молодым, врачом на своё вишнёвое общество, выполнявший свою неблагодарную работу с огромной ответственностью и желанием помочь. Внутренний раскол не пощадил его. Утопия, созданная Тсуми Сасори в начале его правления, прекратилась в пылающий ад из озверевших людей, решивших пролить кровь короля. Сила меняет людей не в лучшую сторону, и, получив её, они хотят увеличить и упрочить своё могущество. Помни боль, — говорил когда-то Тсуми Сасори, восстанавливая власть среди глупых анархистов, — и питай ею ненависть; это ничтожество искалечило тебя, даже не пытайся жалеть его. Человек в белом помнил. Всё помнил, оттого и радовался каждому полному глотку свежего воздуха, когда лёгкие не сдавлены и кровь не хлещет изо рта. Ему ещё не доводилось бывать в жилище своего короля, но он вынужден был признать, что как клан, так и дом Сасори организовал с размахом. Квартира в высотном здании занимала два этажа, несколько комнат король объединил в одну большую библиотеку. Насколько знал человек в белом, Сасори хранит книги не только в этой квартире, у него есть ещё несколько мест жительства, где, по словам короля, он чувствует себя уютнее, чем в высотке. Тишина, царившая в этом месте, не была абсолютной или неприятной, но навевала ощущения спокойствия и защищённости. Человек в белом улыбнулся, вспомнив шутку Сасори, брошенную однажды: «Если ты можешь останавливать время, проблем с деньгами не будет и в помине». Человек в белом не возражал против подобного способа доходов. Тсуми Сасори — его король, и если король захотел себе дворец и золото, пусть получает. Он пришёл сюда не один. Ещё трое, имеющих право считать королевскую обитель своим домом, явились вместе с ним. Они слишком важны для власти Сасори, поэтому человек в белом весьма удивился, когда они собрались в полном составе. Сасори временно поселил их на разных островах Японии, опасаясь, что предательский клан найдёт их слишком быстро и учинит расправу. Ничего дурного не произошло. Новая политика короля подействовала настолько хорошо, что от человека в белом затрясло саму Чусей Го. — Странно видеть нас здесь вместе, — грустным голосом произнёс человек в белом, с печальной улыбкой глядя на свою семью, сжимая бледными руками рукоять зонтика. — Правильное ли это решение? — Правильное, — отозвался безучастным голосом маленький мальчик, сидевший на ковре в большой библиотеке короля и одиноко играя в шахматы сам с собой. — Больше держать нас врознь крайне неразумно. Взгляд мальчика пронзал насквозь. Взгляд ребёнка, бездушный и холодный, проникновенный, будто сама смерть засела в его тщедушном тощем тельце. Как и несколько месяцев назад, этот ребёнок не отличался опрятностью или заботой о своём внешнем виде. Он сидел в бордовой пижаме, приготовившись ко сну поздней ночью; копна каштановых с рыжиной волос закрывала брови. Потирая сонные ореховые глаза, мальчишка изо всех сил пытался казаться не уставшим. — А мне нравится положение дел, — с хитрой, лисьей улыбкой отозвалась девушка с хвостиками. — И бал Са-тян устроил роскошный! — она коснулась пальцами своих румяных щёк. — Он так хорошо танцует! Девушку с хвостиками по праву признавали королевой немаленького клана, однако, как бы она ни старалась, рассуждать в том же ключе, что и Тсуми Сасори, у неё не получалось. Либо она была слишком милосердной в своих решениях, либо безмерно жестокой, в то время как Сасори был хладнокровен. Влюблённая в него девушка с хвостиками всё время убирала длинные каштановые волосы в соответствующую её прозвищу причёску, а её чёрные глаза были по-лисьему хитрыми и жалостливыми, будто бы она умоляла не обижать её. Даже сейчас, расположившись на диване в длинном бордовом шёлковом халате, она выглядела подчёркнуто женственной и нежной, словно каждое дуновение ветра могло её сломить. — Чего ты так долго, Сен-кун? — раскапризничалась девушка с хвостиками. — Ты же не следил за Го-тян? — Мне это не нужно, — спокойным голосом отозвался человек в белом, устало усаживаясь на диван, чувствуя себя крайне неловко из-за опоздания. — Я знаю о жалобе на неё. Она подчиняется Сасори, пусть он разбирается. — Тогда где ты был? — капризно допрашивала его королева. Человек в белом грустно улыбнулся, глядя на высокий потолок печальными карими глазами. Длинные чёрные волосы скрывали половину лица парня и длиной едва касались плеч. Сидя среди своих близких, он даже порадовался этой знакомой атмосфере, в которой его никто не боялся, в которой все были равны. Откинувшись на спинку дивана, он на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул, не скрывая удовольствия от пребывания здесь. — В прошлом. Я искал страхи королей сквозь толщу времени, но… ничего не увидел. — Конечно, не увидел, — резко отозвался последний человек в этой комнате. — Только королю это под силу, а не такому лоху, как ты. Она, если судить по поведению и манерам, больше походила на разбойницу, чем на аристократичную особу, как их королева. Сидя на спинке дивана, она допивала бутылку пива и едва выглядела хоть немного пьяной. Разбойница смотрела на человека в белом диким взглядом, словно притаившийся в засаде хищник, а в глазах мелькали алые блики. Чёрные длинные волосы были прямыми и неровно постриженными, будто она сама их отрезала тупым ножом. Майка, в которой была разбойница, и широкие пижамные брюки невольно вызывали сравнение с армейским человеком. Возможно, потому что её одежда была выкрашена под цвет камуфляжа бордовыми красками. — Теоретически, — вмешался в разговор маленький мальчик, двигая худыми пальцами шахматные фигурки, — мы можем увидеть страхи королей. Если вчетвером заглянем в прошлое. — Западло, — тут же отозвалась разбойница, губами прижавшись к горлышку бутылки с пивом. Сделав пару глотков, она расслабленно выдохнула. — Пусть Сасори себе мозги с ними ебёт. — Фи! — сжав руки в кулаки, жмурясь, воскликнула королева. — Исей-тян — грубиянка! Исей-тян — грубиянка! Мне нужен спрей от твоих грязных слов! Разбойница Исей усмехнулась, набрав полный рот холодного пива, едва сдерживаясь, чтобы не выплюнуть его на дорогой ковёр от смеха; человек в белом заулыбался, вспомнив нежный характер королевы. Она всегда была такой: не любила грубость, не стеснялась в выражении эмоций и была большой поклонницей старых романов. Сколько он её помнил до случившегося бунта, то всё время заставал её с книжкой в руках, которую она с трепетом и страхом прижимала к груди, боясь, что кто-либо её прочтёт. И как приятно было видеть её такой счастливой, такой полной взаимной любви и едва ли не поющей от восторга. Они замерли, прислушавшись к чему-то, слыша посторонние звуки в квартире своего короля. Достаточно громкие, говорившее о том, что источник звука не желал прятаться, но слишком тихие, чтобы их можно было заметить, не прислушавшись. Наджака Итами. Бледная тень короля, его неодушевлённый предмет, питомец. Четверо огляделись и почти сразу нашли этого человека, сидящего на кресле в позе лотоса и собиравшегося хорошенько поспать. — Значит, Сасори вернулся, — констатировал факт маленький мальчик, поднявшись со своего места на полу. — Наконец-то, — хмуро произнесла разбойница Исей, допив холодное пиво из бутылки, — можно отправляться на боковую. Они прислушались, разведывая обстановку, соображая, в каком настроении их король, и хотя они могли не бояться его даже в дурном расположении духа, нарываться на грубое словцо не стоило. Да и не хотелось. Сасори с его начитанностью переплюнуть в спорах просто невозможно. Он был не просто не один, он привёл с собой весь внутренний круг подданных. Четверо людей, не желавших вспоминать свои имена, вышли к нему, их Сасори поприветствовал утомлённой улыбкой, а своих верных подчинённых одарил странным взглядом. — Я разочарован вашей некомпетентностью. Подданные, сильно уставшие после прошедшего приёма, похолодели и замерли, глядя на своего короля испуганными жалостливыми глазами. Они не проявляли сильных эмоций, всячески подавляли их в себе, но кое-какие едва приметные жесты всё же бросались в глаза. Секретарь короля Хенсоку Ода поправил очки трясущейся рукой; печальный Хай Ями опустил взгляд, сжав губы в тонкую линию; легкомысленная девочка Синпуру Вараи затряслась и едва держалась, чтобы не залиться горькими слезами страха; Чусей Го глубоко вздохнула, закрыв глаза. — Вы вините меня, Сасори-сама, — начала девушка, забирая всю вину на себя, как истинный лидер внутреннего круга, — мои мысли были преступны в этот вечер, мой король, — она низко склонила голову. — Избавьте меня от этой скверны. Вишнёвый король смотрел на них, хитро сощурив карие, горящие жизнью глаза. Его взгляд никогда не казался злым или ожесточённым, но очень хитрым и задумчивым, будто в данный момент Тсуми Сасори витал в облаках, не обращая внимания на реальный мир. Он не выглядел утомлённым прошедшим вечером, его энергии смело можно было позавидовать. Просунув пальцы под галстук на шее, король, никогда не питавший симпатии к этому предмету гардероба, немного развязал его. — Да, я знаю, — вздохнув, сказал он, глядя на Чусей Го. — Я не запрещал тебе быть в близких отношениях с кем-то из другого клана, — продолжал он, садясь в широкое кресло, усаживая подданных рядом с собой на диван, говоря спокойным примирительным голосом. — Последняя встреча с членами моей семьи была памятной для вас всех, ваши чувства мне понятны. И, тем не менее, Го-тян, если ты хочешь вернуть былое доверие, ты должна приоткрыть завесу тайны и поделиться кое-каким секретом. Итак, — звонко хлопнул в ладоши парень, отчего заставил присутствующих передёрнуться, — я хочу слышать о непреодолимом страхе для Авашимы Сэри и Фушими Сарухико. Подняв голову, Чусей Го с нескрываемым удивлением взглянула сначала на своего короля, а после на столь пугавшего её человека в белом. Она помнила его с забинтованной половиной лица, помнила, как он тяжело хрипел при каждом вздохе и как профессионально резал. Острые ножи надолго въелись в её память, их блестящие при свете тусклых ламп лезвия, обагрённые, сверкающие, словно драгоценные камни. Кетсуки Сен. Го запомнила то имя, от которого он стал отрекаться, давая себе клятву в том, о чём она уже была не в состоянии вспомнить. — Для Авашимы Сэри, — начала Го, её голос звучал глухо, сдавленно, — публичное унижение. Она помедлила, припоминая все страхи парня, с которым проводила ненормально много времени. С его уровнем сил для неё не стоило больших трудов заглянуть в его прошлое и выведать всё самое сокровенное, сопровождавшее его на протяжении всей жизни. Но выдавать своему клану ту информацию было не просто страшно, это значило, что каждый из них может воспользоваться ужасом, который с лёгкостью сломит Сарухико, сделает его безвольным, как и их всех. Кетсуки Сен. Го смотрела на его лишённое ран лицо, слышала, как тихо он вздыхает, задумчиво глядя в сторону, и за что-то чувствовала к нему звериную ненависть и леденящий ужас. — А Фушими Сарухико, — она помедлила, вспоминая, — боится своего отца. Она не солгала. Не могла солгать. Увлечение Сарухико ею мимолётно, легкомысленно и глупо, а её верность королю не могла быть оспорена. Она его советник и правая рука, она не могла подвести Тсуми Сасори. — Призрак, — вновь констатировал факт маленький мальчик в бордовой пижаме, сидя рядом с королём на ручке кресла, поджав ногу. — Сасори, сколько ещё людей боятся призраков? — Их все боятся, Вару-кун, — добрым, едва ли не отцовским тоном ответил Сасори, глядя в сторону, подпирая голову рукой, — они в нашем воображении и созданы лишь для того, чтобы обвинять живых. — Он вздохнул, чувствуя, как былое раздражение спадает, возвращая короля в состояние покоя. — Хорошо, Го-тян, очень хорошо. Можешь быть свободна, для тебя поводы для беспокойства исчерпаны. Го попрощалась с королём и его семьёй низким поклоном, получив непрямой приказ уходить. Маленький мальчик Вару, сидящий рядом с Его Величеством, следил за ней неотрывным внимательным взглядом больших ореховых глаз, в которых, в отличие от глаз ребёнка, затаилась злоба. Лишь выйдя из квартиры лидера вишнёвого клана, Чусей смогла свободно выдохнуть и вытереть пот со лба, чувствуя озноб, несмотря на тепло помещения. — Вараи-тян, — произнёс, хлопнув в ладоши, Сасори, вновь заставив внутренний круг передёрнуться от резкого звука после продолжительной неподвижности Сасори. — Твоя невнимательность не соответствует критериям для представителя внутреннего круга. Сколько тебе выносилось предупреждений по поводу твоей некомпетентности? Виновато опустив взгляд, легкомысленная девочка Синпуру Вараи испуганно сжимала подол своего короткого платья, в котором совсем недавно была на приёме у короля. Горький привкус обиды на себя застрял в горле, вина за безответственность тяжёлым грузом опустилась на плечи подростка. Она поприветствовала зелёный клан со своим равным по силе намного позже, чем требовалось, и как бы она ни старалась, отыскать короля ей не удалось. — Смею упомянуть, Сасори-сама, — вмешался секретарь Хенсоку Ода, резким жестом поправляя вечно съезжающие с переносицы очки, — что именно благодаря легкомысленному поведению Вараи-тян пятый клан был найден. На приёме я и мои доверенные лица произвели точный подсчёт каждого, документируя информацию о них. Благодаря Вараи-тян, у нас перед ними преимущество. Тсуми Сасори засмеялся, прикрыв рот рукой, не сводя взгляда со своего секретаря, заставив того замереть от страха. — Это всё равно что они вели бы подсчёт отдалённого круга, Ода-кун. — Он улыбнулся, выпрямившись в кресле, опустив раскрытые ладони на ноги, и устало улыбнулся. — По численности клана мне не сравниться с зелёным королём, число его последователей непрерывно растёт, в то время как мы превратились в изолированное государство, — он поднялся с кресла и стал ходить по комнате, убрав руки за спину. Он что-то обдумывал, что-то весьма заманчивое для него и настолько интересное, что парень не мог сдержать улыбки. — Что ж, Вараи-тян, в который раз ты каким-то образом уходишь от изгнания во внешний круг. Синпуру Вараи поднялась со своего места, счастливая и потрясённая услышанным ответом. Непрошенные слёзы обожгли карие глаза девочки, восторженная улыбка стёрла остатки страха с бледного лица. Подбежав к своему королю, она заключила его в крепкие объятия, полные благодарности и пустых обещаний в духе «я больше так не буду». Она была на две головы ниже Сасори, совсем ещё малютка по сравнению со взрослым человеком, как по характеру, так и по телосложению. Тёплые руки короля опустились на хрупкие плечи девочки, улыбка вновь тронула его тонкие губы. — Ну-ну, — он легонько похлопал Вараи по спине, надеясь успокоить. — Нечего так переживать. Вот вышвырну тебя отсюда и отправлю в красный клан, будешь им срывать задумки. — Я больше так не буду. Больше Тсуми Сасори не стал донимать уставшую девочку допросом, посчитав, что свою вину она осознаёт и какое-то время попытается исправляться, лишь бы порадовать своего лидера. Хорошо бы, если бы так оно и случилось, потому как хоть пару дней этот несдержанный подросток не причинит вреда ничьим нервным клеткам. В комнате помимо семьи Сасори оставались ещё двое. Секретарь и стукач, миссия которых была довольно занятной для короля. — Те проходимцы, что устроили такой неприятный инцидент на моём приёме, — начал он, глядя из окна на горящий мириадами огней город, — где они? — Мои доверенные лица доставили их в больницу, Сасори-сама, — поправляя очки, проговорил Хенсоку Ода, — по приказу Чусей Го. Их караулят до Вашего дальнейшего распоряжения. — Очень хорошо, — с улыбкой произнёс король, наклонив голову набок, глядя вниз на маленьких муравьёв, снующих по своим каменным улицам. — Мы с Итами-кун запросто зашвырнём их в другой век, Сасори-сама, — подхватил мысль короля его главный доносчик. — Что предпочитаете? Средневековье или что-то более дикое и экзотичное? — Зачем? Хотят в мой клан — попадут в него. Хенсоку Ода и Хай Ями замерли, молча глядя на своего лидера, которые со времён бунта не рисковал кого-либо принимать под своё крыло. Он мог морочить людям голову сколько угодно, но внутренний круг уж точно знал, что Тсуми Сасори давно сорвался с цепей. Впечатлительный и неспособный на отказ паренёк перерос в уверенного в себе мужчину, в радостной улыбке которого была видна жестокость. — Они наслышаны о наших силе и богатстве, — вытащив золотую монетку из кармана, Сасори ловко покрутил её между пальцами, внимательно глядя на сверкающий металл. — И наше могущество воистину велико. Вы, внутренний круг, тому подтверждение, как и моя семья. Но кто сказал, что быть в вишнёвом клане, значит грабить, убивать и из-за этого оставаться безнаказанным? Мы управляем временем, а раз из-за этого над нами никто из живущих не имеет контроля, управлять мы должны сами собой. Люди в комнате притихли, слушая мягкий задумчивый голос своего короля, и боялись вздохнуть, чтобы не прервать нить его рассуждений. Даже не имея власти над винным цветом, ещё до пробуждения силы в его сердце, он вызывал столько страха и трепета, сколько на это было способно мгновение неминуемой гибели. Но первое впечатление постепенно рассеивалось, и у кого-то оно рассеялось настолько, что разожгло желание сорвать корону с головы правителя. — И мои слова о равенстве не дошли до них, раз они посмели напасть на Итами, — он обернулся, сжав монетку между средним и указательным пальцами; подданные видели такие же золотые искры злобы, мелькнувшие в сощуренных карих глазах. — Мы примем их. Обязательно примем. Сразу после их визита в сто шестую комнату. Семья Тсуми Сасори смерила короля удивлёнными взглядами, полными недоумения и шока. Они не виделись так долго, что для себя уже пообещали никогда не открывать дверей той злополучной комнаты с тем ненавистным номером. Там они помнили свою боль, там они надевали маски и исправляли непослушных людей, очищая их. Сасори не забыл об этой комнате, он всё ещё находит ей применение. — Сасори, — заговорил человек в белом Кетсуки Сен, обратив на себя внимание Его Величества, — а не слишком? Тебе эти отупевшие люди всё равно пользы не принесут, только перепугают весь отдалённый круг. Король внимательно выслушал предположение человека в белом, задумчиво глядя на него, а после как-то радостно улыбнулся, точно гордился таким хорошим высказанным рассуждением. — Нет-нет, — закрыв глаза, ответил король, поведя раскрытой ладонью, подтверждая отрицательный ответ, — я не собираюсь применять к ним те методы, которые вы все запомнили, уходя от меня. Ода-кун, Ями-кун, заберите их из больницы, как только на то будет дано согласие их лечащих врачей, и в сто шестой комнате верните их в те моменты пережитого позора, которые они хотели бы забыть. Унижайте их так, как они посмели унизить Итами, чтобы больше у подобного отребья не было желания соваться в мои владения. Свободны. Выполнять. *** Чуть больше недели минуло с прошедшего в резиденции Тсуми Сасори торжества, которое пришлось по вкусу явно многим, пускай и не всем. Вежливые «вишни» были очаровательны в своей кротости и манерах; изысканные блюда могли удивить даже самых пресытившихся гурманов; живая музыка создавала атмосферу девятнадцатого века, полного интриг и светского благородства. Да и важная цель была достигнута: узнать силы нового короля. Время. Кто бы мог подумать, что такому загадочному молодому человеку достанется то, о чём мечтают едва ли не все люди на планете? Да никто, в том числе и короли. И затишье, длившееся несколько дней, должно было нарушиться через пару минут. Чусей Го объявила о своём визите в синий клан ещё пять суток назад, осведомляясь о делах Мунакаты Рейси, возможности встречи и об удобном времени. Стоило только поразиться её пунктуальности и чётко распланированному графику рутинных дел, которому она, вероятно, следовала. Но не только синий король ожидал визита советника Тсуми Сасори. У входа в здание дежурила Авашима Сэри, желавшая проводить Го до кабинета Рейси и, возможно, поговорить с ней. Девушки были равны по уровню сил, и Сэри очень хотелось бы верить, что они смогут подружиться, несмотря на стычку в прошлом. Го показалась ей смелой и даже дерзкой, судя по отпущенной ею шутке при приветствии, вежливой и воспитанной. Был ещё и третий человек, который ожидал Чусей Го едва ли не с рассвета. Этот кто-то от тоски и переживаний за девушку был раздражён настолько, что успел трижды перессориться со всеми в синем клане и отправился в красный за добавкой. Для него прошедшие дни казались невыносимо долгими, и молчание со стороны брюнетки заставляло нервничать в разы больше. Она не объявлялась, не звонила, и на улице он встретить её никак не мог, от чего и стал злиться на собственное бессилие. Мунаката Рейси пребывал у себя в кабинете, сидя в кресле, ожидая Чусей Го; Фушими Сарухико был там же, сидя на одном из стульев, и делал вид, будто что-то читал с экрана планшета. Устремив взор на вход, Сэри обратила внимание на подъехавший к железным воротам автомобиль, водитель которого решил припарковаться недалеко от обозреваемого ю места. Дверца открылась и из транспортного средства вышла Чусей Го, чем весьма удивила Авашиму Сэри, особенно тем, что даже машина у неё бордового цвета. Го вновь была одета строго: в чёрные пиджак и недлинную юбку, верхняя пуговица на бордовой рубашке была расстегнута. Длинные прямые чёрные волосы были распущены, но не предавали девушке менее строгий вид. В своём учительском одеянии она казалась куда увереннее и создавала впечатление сдержанного, рассудительного человека. Впрочем, таковой она и являлась, вот только одежда это подчёркивала. Сжимая широкую твёрдую папку с бумагами в руке, она быстрым шагом подошла к ждавшей её Авашиме Сэри, попутно убирая ключи от автомобиля в карман пиджака. — Добрый вечер, Сэри-сан, — со сдержанной улыбкой произнесла брюнетка, подойдя, видя, что солдат из синего клана тоже волнуется перед встречей с ней. — Скажите, я не опоздала? Боюсь, что часы на моём мобильнике спешат. — Вы приехали раньше, Го-сан, — приветствуя Чусей кивком, проговорила Авашима. — Минут на десять. — Славно, — улыбнулась брюнетка. — Не люблю опаздывать. Куда мне отправляться? — Я провожу. Чусей любопытно было осмотреть быт другого клана и, возможно, сравнить со своим, поэтому она внимательно окидывала взглядом помещение, не упуская из виду деталей, идя по длинному коридору. Го ясно слышала несколько приглушённых мужских голосов, даже могла бы сказать, из-за какого угла за ними кто-то наблюдает, но не стала уличать прячущихся незнакомцев в излишнем любопытстве. Ей привычна постоянная слежка, как советнику короля, клан которого перенял подозрительность своего лидера. — Го-сан, — нарушила молчание Сэри, переведя взгляд на шедшую рядом девушку. — А не могли бы Вы почаще к нам заглядывать? — Почаще? — Да, — она вздохнула, опустив голову. — Видите ли, Вы положительно влияете на нашего самого ценного и самого… несносного сотрудника. Да и мне хотелось бы научиться у Вас кое-чему. Я видела Вас в бою, Ваш профессионализм просто потрясающий. Го сдержано улыбнулась, видя в собеседнице искренние попытки разговорить себя, но не ради того, чтобы выведать секреты, а ради обыкновенного диалога. Понять она это могла по лицу Сэри, по незаметным жестам, служивших ценными аргументами для человека, имеющего опыт в психологии. — Я уже учитель у детей, — ответила Го с лёгкой улыбкой на лице, обдумывая намёки Сэри о Сарухико, — думаю, со взрослыми будет легче справиться. Я к вашим услугам в любое удобное для вас время. Отзывчивость Го порадовала Сэри, избавив ту от волнения и тревог. Да и Сарухико не страшно было доверять такому располагающему к себе человеку. Она может повлиять на него, в отличие от непосредственного руководства Фушими, к тому же Авашима не могла припомнить, когда ещё парень выглядел таким же счастливым, как после того бала. Они вошли в кабинет, предварительно постучавшись. Приветствуя дам, молодые люди поднялись со своих мест, причём, если Мунаката Рейси был воплощением спокойствия, то Фушими Сарухико как-то слишком резко для себя подскочил со стула, едва не повалив его. На мгновение он встретился взглядом с Го, прежде чем она поклонилась королю в знак приветствия. Он старался казаться максимально равнодушным по отношению к ней, однако чувствовал, что тревога всё же отразилась у него на лице. И стоило Чусей вновь увидеть его, как она мгновенно пожалела о своём внезапном исчезновении, почувствовала вину за своё эгоистичное поведение. Его чувства ранили её сердце, заставив его болезненно сжаться от отрицаемой до этого момента нежности к Сарухико. — Моё почтение, синий король, — с поклоном проговорила девушка, едва справившись с дрожью в голосе. — Я бесконечно рада нашей новой встрече. — Ваша радость взаимна, Чусей Го, — с добродушной улыбкой ответил Рейси, видя, что былое волнение, вызванное на балу, рассеялось. — Сарухико, ты ведь не против? — Не против чего? — скосил на него взгляд парень. — Нашей взаимной радости. Фушими раздражённо цокнул языком в ответ, что, как и всегда, красноречиво описывало весь спектр эмоций парня. Он мог цокать языком даже сквозь сон, особенно, если ему снились кошмары. — Ваша задача была довольно сложной, Мунаката-сан, — проговорила Го, проходя к столу в кабинете, — никогда ещё мне не доводилось искать медицинские карты на своих людей. — Говоря это, она опустила твёрдую папку с документами на деревянную поверхность. — Всё как и договаривались: полная информация о здоровье моих людей, адреса, нарушения закона, финансовое положение, родственные связи. — Пальцами она придвинула вещь, хранившую в себе ценные бумаги, поближе к Рейси. — И о резиденции Сасори-сама я тоже позаботилась. Он обещал навестить Вас позднее и передаёт извинения за свою грубость. Данных в папке с твёрдой обложкой было довольно много, что говорило о том, что синему королю будет что почитать сегодня ночью. Наскоро пролистав собранные девушкой сведения, он окончательно убедился не только в её пунктуальности, но и в исполнительности, потому как собрать историю сотни людей в короткий срок способен не каждый. — Да, ваш король стал сюрпризом для всех, — задумчиво говорил Рейси, просматривая документы, учреждавшие рецензию Тсуми Сасори. — Время всегда останавливается, когда он призывает свой Дамоклов Меч? — Не всегда, — ответила Чусей Го, потирая замёрзшие руки. — Иногда движется назад, иногда вперёд, иногда искажается. Не волнуйтесь, исправлять прошлое — не в правилах моего короля; он считает, что если бы исправил все свои ошибки, совершённые при жизни, у него на это ушло бы ещё двадцать три года. — Новые короли вовсю сравнивают его с золотым правителем по силам, — он вздохнул, опустив бумаги на стол. — Сасори-сама будет польщён. И, пока король был отвлечён на собранные сведения, Го не сводила взгляд от отвернувшегося к окну Сарухико. Её тревога за него была всё сильнее, возрастая вместе с привязанностью и желанием быть с ним. Может быть, он оказался куда ранимее, чем она предполагала, и обида за исчезновение Го станет точкой в их глупом и неправильном романе? Чусей глубоко вздохнула, прикусив внутреннюю сторону губы, опасаясь обжечься той страстью, что распалялась в её сердце. — Какая у Вас группа крови, Го? — задумчиво проговорил Мунаката Рейси, читая сведения. — Третья, — ответила девушка. — А почему Вы спрашиваете, Мунаката-сан? — Простите, сразу этой строчки не увидел, — с доброй улыбкой ответил синий король. — Интересно. Вдруг кое-кто решит завести детей, нужно же учитывать все особенности организма. Не то, чтобы я на что-то намекал… Сарухико обернулся, вперив в короля пылающий от ярости взор, а Го опустила голову, скрывая ставшее пунцовым от стыда лицо. Для Фушими было привычным, хотя и раздражающим фактом то, что иногда король лезет в чью-то личную жизнь, но не для Чусей, которую пугать или смущать он хотел меньше всего на свете. — Полагаю, я поспешил с беспокойством, — продолжал едва ли не светившийся от счастья Рейси, чувствуя, что попал в точку и вызвал эмоции в двух влюблённых сердцах. — Но никогда не поздно позаботиться о самом главном, не правда ли? Мы скоро отправимся ужинать всем отрядом, Го, Вы же составите нам компанию? — С превеликим удовольствием, Мунаката-сан. — Осмотритесь, если хотите, — продолжал Рейси, — сад особенно прекрасен в это время года, благодаря цветущей сакуре. К сожалению, я не могу Вас туда проводить, хотя и очень хотел бы. Понимаете… дела, рутина. Авашима-кун тоже не может, правда ведь? Скосив взгляд в сторону вновь разнервничавшегося Сарухико, девушка ответила кивком. — Я ценю Вашу заботу, — примирительно улыбаясь, произнесла Го, — но я могла бы и сама справиться… — Ни в коем случае! — хлопнул в ладоши Рейси. — Фушими-кун, марш отсюда, засиделся ты здесь. Сопроводи гостью. Поправив очки дрожащей рукой, парень быстрым шагом вышел из кабинета, не ответив ни отказом, ни согласием. Если Чусей пойдёт за ним — пусть будет так, если же нет — это её выбор, он не собирался его менять. Но, уходя, он едва ли не впал в отчаяние, не услышав шагов возлюбленной за своей спиной. После секундного раздумия, Го поспешила следом за ним и, едва догнав, тронула ладонью тёплую руку парня, молча приказывая остановиться. — Пожалуйста, — сказала брюнетка, тяжело дыша, — не так быстро. Я не могу догнать тебя на каблуках Он всю прошедшую неделю обдумывал колкости, которыми ответит ей на её слова, резкий грубый тон, которым будет с ней разговаривать, и отрепетировал пренебрежительные жесты, но, услышав жалобу девушки, почувствовал себя беззащитным. Сарухико не мог смотреть ей в глаза, опасаясь, что она в них увидит то, чего ей видеть бы не следовало, и нервничал только больше от её неживого взгляда. От волнения перед возлюбленной, его руки задрожали, дыхание стало тяжелее. — Го, — только и смог произнести он дрогнувшим от переживания голосом. — После бала мне нужно было немного времени, чтобы всё обдумать, — чуть пройдя вперёд, сказала она, — и прийти к решению, которое касается нас обоих. Она замолчала, глядя на парня, видя в его лице тревогу из-за того, что он получит отказ, и робкую надежду на взаимность. Затаив дыхание, он ждал её ответа, в то время как Го не спешила его оглашать. — Идём, — только и проговорила брюнетка, направляясь к выходу.