Неверно

Они были дома у Альи, чьи родители на неделю укатили в соседний город по работе или, может, по своим каким-то делам, в подробности она всё-таки не вдавалась. Обычные подростки, целомудренно проводившие один из майских вечеров дома у подруги. — Маринетт, твоя очередь крутить бутылку! — почти прокричала Алья в ухо и без того смущенной Мари. Наверное, затея поиграть в бутылочку с Адрианом и Нино на желания была самой, что ни на есть, безумной. Она нутром чувствовала приближение какой-то глобальной катастрофы. Но выхода не было и, под укоризненным взглядом Альи, Маринетт со вздохом согласилась играть. Пожалуй, ничего такого страшного и жуткого в этом тоже не было. Первым, на кого указала бутылка был Нино, которого Алья (под одобрительные возгласы Адриана, как ни странно) заставила изображать ЛедиБаг для её ЛедиБлога. Она видела, как смеётся Адриан и как счастлива её подруга и, наверное, это подействовало как успокоительное. Ведь спустя минут пять Маринетт чувствовала себя более раскрепощённой, даже рядом с предметом её обожания. Действительно, всё было прекрасно, пока… Не наступил тот самый переломный момент. Эта ситуация — клише какой-то малобюджетной романтической комедии, и Маринетт до сих пор не может в это поверить. Словно в замедленной съёмке она прокручивает в голове произошедшее и всё ещё не верит. Эта проклятая бутылка делает несколько кругов, указывая то на Алью, то на Нино, то на неё саму, то на Агреста, но… Всё-таки решает остановиться на последнем. В комнате повисла тишина, воздух стал каким-то спёртым, Маринетт, кажется, разучилась дышать. Она не отрывала глаз от пола, делая вид что думает. И ещё она молчала. Слишком долго молчала. Ситуация была какой-то до жути нелепой, неловкой и ей хотелось расплакаться и убежать. Она слишком эмоциональна? — Нуу, раз Маринетт пока не придумала желание для нашего красавчика, это уже сделала я! — первой разрушить эту идиллию решила Алья, разглядывая подругу, которая с каждым её словом краснела, кажется, больше и больше. — Адриан, что насчёт того, чтобы сейчас отправиться с Мари в уединённое место и рассказать ей какой-нибудь свой самый огро-о-о-омный секрет? Она явно намекала на какие-то особенные чувства к самой Маринетт, но тот, очевидно, ничего не понял. Адриан, видимо, испытал какие-то смешанные эмоции, это она поняла по его нервному выдоху. — Огромный, говоришь? — как-то отрешённо произнёс он, поглядывая на донельзя смущённую Мари. — Да, да, да, Адриан, самый огромный. — Быстро проговорила Алья, уже практически силой выталкивая этих двоих на балкон и, громко захлопнув дверь, удалилась.

***

В какой-то момент жертвой себя почувствовала именно Маринетт. Она боялась, смущалась и была уже неизлечимо влюблена в Агреста, эти противоречивые чувства успели уживаться в ней уже на протяжении нескольких лет, с того самого момента, как он отдал ей свой зонт. Он был идеален в её глазах всегда. У неё было много возможностей наконец-то найти себе парня и быть такой же, как и все её сверстницы, но она, словно какой-то параноик, продолжала хранить верность своим чувствам и несуществующим отношениям. Адриан был для неё чем-то недосягаемым, она очень часто представляла себя в роли его спутницы, но тем не менее, всегда прекрасно отдавала себе отчёт в том, что это всего лишь мечты, не более. — Маринетт? Тебе холодно? Ты дрожишь. На самом деле она дрожала не от холода, а от количества эмоций, представляющих сейчас собой ком в горле. Кажется, она уже умерла. А потом ожила. И затем снова умерла. Сердце колотилось как бешеное, и она попыталась успокоиться, рвано выдохнув, и, наконец, впервые за всё это время взглянуть на него. — Всё в порядке. — Слова давались ей с большим трудом. — Ну, тогда это значит, — он облокотился на перила, чуть прищурив глаза, оглядел её. Маринетт это показалось каким-то знакомым. Даже слишком. — Я ведь могу тебе доверять, да, Мари? Маринетт лишь кивнула, стараясь больше не встречаться с ним взглядом. Прохладный ночной ветерок немного растрепал её хвостики, погода в Париже в последнее время была какой-то нестабильной, прямо как и акумы, которые стали появляться раз в неделю (и то с промежутками), но, тем не менее, Леди и Кот договорились встречаться и патрулировать город по понедельникам и четвергам. Кстати, почему они не могут поговорить о погоде, например? На самом деле она боялась, боялась того самого секрета. И почему-то она была уверена, что он скажет что-то вроде того, что влюблён в какую-то Хлою или о том, что знает о её влюблённости и забавляется над ней. — Ну тогда приступим к моему секрету? — Адриан, видимо, пытался выглядеть совершенно спокойным, но он заметно нервничал. «На его месте Кот бы потрогал причёску» — с толикой какой-то грусти отмечает Маринетт и то, что происходит дальше заставляет её списать всё на нелепые совпадения, ведь Адриан, словно читая её мысли, запускает руку в свои волосы, отворачиваясь куда-то в сторону. — Если ты не хочешь, можешь не говорить. — Она заботится о нём? Нет, она скорее поступает чересчур эгоистично, избегая ответа, ведь она снова боится. — Нет, всё в порядке, — он снова взвешивает все «за» и «против», — я думаю тебе можно доверять, Принцесса, ведь я — Нуар, герой Парижа. — Абсурд! — мысли вслух, она забыла даже о своём стеснении. Он сначала долго, примерно с минуту, смотрел на неё, снова погружённый в свои мысли. Секунды тянутся так медленно. — Почему ты мне не веришь? — Потому что Кот совершенно другой, Адриан! — она практически перебивает его. Это, наверное, защитная реакция? Он лишь протянул ей свою руку, указывая на перстень. — Это мой талисман, моего квами зовут Плагг, а я Кот Нуар. — Он замолкает и спешит покинуть этот чёртов балкон. Дверь за ним закрывается, оставляя Маринетт одну, наедине с ветром. Наедине с шелестом листьев. И что-то в его словах заставляет её поверить. Адриан — Кот Нуар. — О, Господи… — она опирается руками на то самое место, где совсем недавно стоял Адриан или, может, Кот Нуар? Она поднимает глаза к небу, желая найти там ответ на свои страдания. Она не хотела, чтобы всё обернулось вот так. Ну хотя бы не сейчас. Она закрывает глаза, пытаясь подавить подступающие слёзы. Нет, она не будет плакать, не здесь, не сейчас, потому что… — ЛедиБаг бы так не поступила. — Она с силой сжимает кулаки, царапая ногтями кожу. Ведь только так можно отвлечься, верно? Физическая боль на замену моральной. — Потому что она сильная. — Уже шепотом произносит Маринетт. — Ты тоже, Принцесса. — Нуар останавливается рядом так, что их лица уже разделяет пара миллиметров. Она чувствует его дыхание. Она чувствует биение его сердца. А потом она просыпается. Маринетт с ужасом оглядывает комнату. Окно раскрыто настежь, но она точно помнит, как закрывала его перед сном. Что-то тут не так и ей страшно, потому что именно сейчас воображение начинает рисовать картинки из самых страшных ужастиков. Адриан был сном. — Тикки? — Она зовёт свой талисман, надеясь, что это очередной сон, а не фильм ужасов наяву, но Тикки, видимо, понимает безо всяких слов. — Ночной гость, — сонно зевнув, квами перевернулась на другой бок, продолжая тихо посапывать.