Серый.

      Серый день. Серый город. Серый дом. Серая комната. Серый человек. Или вовсе не человек...       Красные глаза недвижно уставились в подобие потолка. Весь обшарпанный, в паутине, с огромными дырами, в которые с легкостью проваливалась либо нога Фарила, впотьмах собирающегося на работу, либо одна из обезумевших от голода крыс, носящихся по всему дому в поисках съестного; он олицетворял собой такую же обшарпанную повседневность Тевиса.       Жизнь в Квартале Серых всегда была непроста, а после смерти Медведя Истмарка она перестала быть жизнью и превратилась в выживание. С возвращением Ульфрика все данмеры, просто меры, да и многие другие "не норды" перестали считаться разумными. Начавшаяся война выводила нетерпимую политику молодого ярла на новый уровень. Каждый, кто не был согласен с установленным положением вещей, мгновенно становился врагом новоиспеченного Братства Бури. Страже стало в одинаковой степени наплевать как на данмеров, так и на аргониан. Последних и вовсе выдворили из-за стен города и заставили жить в порту практически на правах рабов.       Многие жители Виндхельма прониклись еще большей ненавистью к чужеземцам. Бурным потоком хлынули обвинения в шпионаже на Империю, еще чаще - на Талмор. Каждый серокожий, даже самый страшный трудоголик, теперь считался мошенником, вором, спекулянтом.       Сложно представить, что предки представителей этих рас когда-то являли собой военную машину под названием Эбенгардский Пакт. Нападение злобных ледяных демонов с далекого Акавира объединило три постоянно воевавших между собой народа и создало мощный, но очень хрупкий союз, от которого не осталось и следа. Где память о тех временах? Где простое уважение друг к другу? Огонь Пакта, разгоравшегося в эпоху Войны Альянсов, потух под ветрами истории. Такое не раз было. И не раз случится.       Сейчас потомки тогдашних данмеров и аргониан в Виндхельме готовы на все, лишь бы вернуть себе право считаться равными нордам. Некоторые даже склонны к радикальным методам. Так, например, Амбарис Рендар, хозяин трактира "Новый Гнисис", припрятал у себя имперскую броню. Несложно догадаться зачем. Другие же пытались найти поддержку у местных, доказывая свою лояльность через упорный труд, или пытаясь воздействовать на ярла через таких, как Брунвульф Зимний Простор.       Все это вина не столько нордов, поддерживающих повстанческое движение, сколько их лидера. И в то же время, не столько их лидера, сколько его прошлого. Великая война затронула всех. Не обошла она и Ульфрика. Мало кто знает, что происходило с ним в альтмерском плену, но все видят, как это из послушника Седобородых превратило его в мероненавистника.       "Всему есть объяснение, а если мы не можем найти его, то оно нам просто не положено." - говорил отец Тевису, когда учил его читать. Он, еще до Кризиса Обливиона и извержения Красной Горы, до Нереварина и пробуждения Шестого Дома, был на побегушках (как и его будущая супруга) у Нилено Дорвайн, из великого дома торговцев, Хлаалу.       С первыми слухами о возвращении Дагот Ура, молодой писарь схватил свою возлюбленную, да еще и добрую часть редких писаний из библиотеки Балморы в придачу (в которой, кстати, нашлись запрещенные на тот момент Храмом рукописи) и бежал на запад провинции, подальше от злополучного вулкана, цитадели дьявола. Но пепел Красной Горы настиг их и там. Дорога была только одна - дальше на запад. Новым пристанищем стал дом в Снежном Районе Виндхельма, который они разделили с семьей Атерон. В Скайрим повалило все больше беженцев. Н'вахи поменялись местами. Но жизнь продолжалась. А Тевису суждено было вот-вот появиться.       Темный эльф с малых лет начал разделять страсть своего отца к литературе. Книги с детства были для него лучшими друзьями. Книги и Шави - аргонианка, обитавшая по соседству. Она была хорошим другом и всегда умела поддержать, благодаря свойственному ей вечно приподнятому настроению. Тогда, еще совсем беззаботные они носились по всему городу с остальными детьми.       О фанатичном отношении данмеров к своему наследию предков складывали легенды. Отец Тевиса не был исключением, но проявлялось это только в кругу сородичей. С детства он прививал своему сыну любовь к старому Ресдайну, а тот с радостью впитывал. Тевис целыми сутками штудировал историю Морровинда, изучал его традиции и обычаи, флору и фауну. Каждое новое знание, почерпнутое из очередного тома восточного сочинения, приводило его в восторг. Круг его интересов на этом не ограничивался: Аэдра, Даэдра, история, биографии, пособия, различные трактаты, рассуждения. Все то, что только можно было найти в Скайриме. Но, несмотря на все это, мечты его целиком и полностью были обращены туда, на родину предков, ныне погребенную под тоннами пепла.       Давно прошли времена, когда уже не стало ни Снежного Района, ни Альмсиви, ни дома Хлаалу. О последнем напоминали только соседи. Белин Хлаалу открыто не распространялся о своем прошлом, но по его деловой хватке, целеустремленности и по тому, что на него работал норд, можно было судить о принадлежности к некогда великому дому.       Позже не стало и родителей Тевиса. Белин разрешил сжечь их тела у себя за фермой, что хоть как-то приближало их останки к упокоению по данмерским обычаям, оберегом, в виде урны с прахом.       А ведь с приездом в Скайрим им пришлось отказаться от веры в Трибунал, как в Альмсиви, так и в троицу даэдра. Приходилось молится Имперским Девяти, а теперь и вовсе Одному, уже не имперскому и разрешенному только в этой части Тамриэля.       Все утро Тевис прокручивал эти мысли у себя в голове. И с каждой минутой понимал, что в этом нет смысла: "Просто так ничего не изменится. В любом случае ничего не изменится. Все рано или поздно вернется на круги своя. А можно ли хоть как-то на это повлиять? Нельзя. Да... Нельзя. Но, можно уйти. Уйти... Куда? В Легион? Или просто бежать? В Морровинд. Солстхейм..." Он давно хотел побывать там. Хоть это не совсем родина предков, но, во всяком случае, там совсем другое отношение к таким, как он. Добраться до острова сейчас проще, чем до границ материковой части государства, да, и Воронья Скала считалась ближайшим данмерским поселением. Но кроме банального отсутствия денег, мешала еще и обстановка в городе.       Не так давно Ульфрик покинул свое владение по каким-то чрезвычайно важным обстоятельствам. Следовательно, всем не нордам не разрешалось покидать и проникать в Виндхельм, дабы те не имели возможности передать "разведданные" другим агентам Империи и Талмора. Разумеется, других способов обмена информацией генералы Братства не учли и, недолго думая, решили блокировать Квартал Серых и порт.

***

- Железная логика железных голов. - пробурчал под нос Авал, пододвигая к себе миску с жиденькой похлебкой. - Целый день на виду. Относишься к ним доброжелательно. А что они? Называют эльфийским ублюдком и запирают в этой помойке. - Эта помойка - наш дом, братец. - спокойно ответила Суварис, не отвлекаясь от своего дневника. - Он такой не по нашей вине, сестрица. - взгляд торгаша был рассеян в тарелке. - Паранойя нордов перешла все границы. - Их паранойя достигла своего пика задолго до этого. - раздался голос за тонкой перегородкой. - А проявилась только сейчас. -закончил свою мысль Амбарис вынося новую порцию варева.       Амбарис Рендар, хозяин трактира, пожалуй единственный, кому эта маленькая блокада была на руку. "Новый Гнисис" давно не видел столько посетителей сразу. Собрался почти весь квартал. Мест не хватало, поэтому многие ели прямо на полу, или пристроившись у стен. - Прекратите драматизировать. И без того тошно. Нас всех отпустят, когда вернется Ульфрик. Вы это и без меня знаете. - с нетерпением протянул Малтир. - Если не прикончат. - прошептал себе под нос Тевис, так чтобы никто не услышал. Он тут же поймал себя на бессмысленности подобного суждения: "Не станут о нас руки марать." Тем временем в разговор вклинился молча стоявший до этого Белин. - Не драматизировать?! Ты работаешь здесь. Тебе с Амбарисом это только на руку. Скоро сбор урожая, а мы торчим тут. - Успокойся. Я в твоих проблемах не виноват. И во имя Азуры! Тебя здесь никто не держит. - все также протяжно ответил Малтир. - Кровь Хлаалу бушует? И без того красные глаза фермера наполнились злобой. Не известно, как бы все развивалось дальше, если не вмешался бы Фарил. - Спокойно, Белин. Адисла обо всем позаботится. Остынь.       Вдруг входная дверь распахнулась. Поток леденящего воздуха ворвался в зал. На пороге стоял весь укутанный в тряпье, Ревин Садри, местный торгаш. Все, кроме Малтира, на мгновенье оглянулись на него. Ревин потоптался немного, скинул с себя заснеженные одеяния, отряхнулся и направился к прилавку, где его уже ждала миска с похлебкой.       Белин, воспользовавшись моментом, спрятался в дальний угол комнаты, где Малтир, да и многие другие посетители Гнисиса не смогли бы досаждать ему своими говорящими взглядами. - Что слышно? - обратился Амбарис к Ревину, пододвигая подобие табурета к стойке. - Ничего нового. - прочавкал тот. - Стража молчит. Брунвульф не появлялся. Хорошо-Знает-Болота тоже ничего не знает... Хех. У аргониан та же проблема, что и у нас. - Единственное, что радует - это ящерицы. Делят наказание вместе с нами. Хоть какая-то справедливость. - ядовито процедил Авал. - Не уподобляйся нордам, Авал. Опускаться до их уровня, данмеру не подобает. - возразил Амбарис. - Портовые ни в чем не виноваты. Конкретно эти, нет.       Повисло минутное молчание. Были слышны короткие перешептывания, но в открытую заговорить никто не решался. Почти каждый присутствующий в зале в ту минуту погрузился в размышления. Кто-то думал о прошлом, кто-то о будущем. Кто-то о нынешнем, а кто-то о том что могло стать нынешним. И только Ревин Садри ни о чем не думал. Он лишь изредка ерзал по комнате своим взглядом,а затем возвращался к усердному поглощению жиденькой похлебки.