Сладкий секрет

Меттатон снова прогуливался меж бутиков на знаменитом бульваре. Ему ничего не нравилось. В последнее время мир моды начал скатываться в тартарары. Полное отсутствие изящества, гламура и эстетики — только рваные ткани, странные вырезы, причудливые формы одежд. Модель и актер, по совместительству, решил заглянуть в любимое кафе, чтобы насладиться эспрессо и купить макарони для Альфис. О, с тех пор, как парень принёс своей подруге это лакомство, она ничего другое и не воспринимает. Во время отдыха к звезде подошли несколько фанатов и попросили сфотографироваться. Камеры фиксировали улыбку, что охотно попадала под объективы. Но и это тоже вызывает усталость. Нигде не отдохнуть бедному человеку. Солнце клонилось к горизонту, когда Меттатон добрался до дома подруги. Коробка со сладостями и проверка протеза станет неплохим предлогом остаться подольше в месте, которое кишит эскизами роботов, химикатами и реактивами, собранными частями непонятных конструкций. Дверь снова оказалась не заперта — это был знак. Альфис пропадала в лаборатории, что по факту являлась кладовой. Оттуда тянуло гарью, однако по каким-то причинам никто не торопился покинуть комнату. Юноша постучал, проверяя наличие жизни за стеной. Послышались шаги вперемешку с грохотом металла. Приоткрыв немного дверь, сначала высунулся дым, а потом златокудрая голова. Лицо все было в саже, кроме очков на глазах. Увидев старого друга, оно озарилось улыбкой. — Меттатон! Я н-не слышала, как т-ты вошел. — Ты снова не закрылась. Выходи из этого ужасного места. У меня для тебя кое-что есть. — на уровне лица замельтешил пакет, из которого торчали длинные салатовые ленточки. Девушка кивнула и покинула кладовую, выкинув куда-то вглубь халат и очки. Друзья прошли в большой зал смежный с кухней и спальней. Маленькая, но очень уютная студия привлекала куда больше огромной квартиры, где всегда царила пустота. А обиталище златовласой очень часто превращалась в место общего сбора. — П-прости, у меня остался только обычный черный. Н-ничего? — Дорогая, не волнуйся ты так. Я обо всем позаботился. — Т-ты снова потратился. Меттатон, сколько раз тебе говорить… — «…Мне ничего не нужно.» А я слышать не желаю этой фразы. Поэтому, присядь. Оставь остальное на меня. Альфис еще что-то говорила, однако брюнет не стал ее слушать. Он усадил подругу за стол, поставил чайник и переложил сладости из коробки в тарелку. Все выглядело очень аппетитно. Ароматный напиток цвета спекшейся крови был разлит по чашкам. Воцарилась неловкая тишина. Нужно срочно придумать тему для разговора. Девушка аккуратно взяла печенье и надкусила его, прикрыв глаза от удовольствия. Мятные — самые любимые. Она улыбнулась. — С каждым разом у этой кондитерской макарони выходят все лучше и лучше. — Думаю, они меня запомнили и теперь стараются сделать для такой знаменитости все самое лучшее. — В-возможно, ты прав. Кстати, как поживают протезы? Перед глазами Меттатона пробежала вся картина того происшествия: прекрасный день, удачные покупки, потом подворотня, трое неприятного вида мужчин, жгучая кислота на лицо, из-за которой не понять, невообразимый экстаз ли ты испытываешь или невыносимую боль. Дальше как в тумане. Но очнулся он уже на диване у нее. Опухшие от слез глаза Альфис выдали ее с головой. Позднее она рассказала, что рука у юноши также попала под кислоту, кое-где пришлось вставить гибкие трубки, чтобы кровь поступала до кисти, и девушка, предварительно обработав ожог, скрыла следы латексом. Ожог на лице удачно скрыла челка, однако по просьбе Меттатона латекс скрыл и это. — Спасибо, Дарлинг. Не подводят. — уже не так весело ответил брюнет. — Наверное, стоит осмотреть тебя. На всякий случай. Златовласка тут же отошла в кладовую за необходимыми инструментами. Ее сосредоточенный взгляд всегда обращал на себя внимание юноши. Она часто заикалась, зато во время работы всегда собрана и сосредоточена. Взгляд целеустремленный и уверенный. Меттатон не удержался: пока Альфис осматривала кожный покров под латексом, он накрыл здоровой рукой маленькую ладонь. Почувствовал, как легкая волна дрожи накатила на тело. — Н-ну, — поспешно собирая инструменты, начала заикаться девушка, — в-все нормально. И поспешно удалилась в кладовую. Так все заканчивается не в первый раз. Брюнет поднялся с пуфа, следуя за подругой. Инструменты возвращены на нужную полку, поэтому не была понятна причины задержки. Фигура застыла около стола. Видимо, в слепой надежде, что дверь закроется с той стороны. Но нет. Меттатон был полон решимости. — Альфис. Пухлое тело содрогнулось от обволакивающего голоса. Эти нотки хорошо знакомы, и именно их боялась блондинка. Главное правило, не оборачиваться. Даже не глядя на эффектного юношу, можно хорошо представить, как он смотрит. Без тени сомнений руки опускаются на хрупкие плечи. — Альфис, в этот раз не рассчитывай, что я уйду. — пальцы аккуратно начали массировать спину. Брюнет знал, какое влияние оказывает массаж на девушку — возбуждающее. Ей нравились сильные руки, которые ласково могли размять спину. Одна из них сейчас зарылась в копну волос — не устоять перед соблазном, так хотелось прикоснуться к природным кудрям. Шелковые и золотистые, пахнущие реактивами и шампунем с корицей. Меттатон мог вдыхать эту смесь запахов вечно. — М-М-Меттатон. П-прошу, не надо. — протест златовласки был скорее ради приличия, чем из-за желания все закончить. Она медленно погружалась в сладкую негу. С Андайн тоже было хорошо. Однако сейчас. Сейчас как-то иначе: желаннее, ярче, чувственнее. Альфис боялась этого: признаться себе в первую очередь, что с другом невероятно уютно. Иногда можно его понять и закрыть глаза на такую черту, как самовлюбленность, ведь он долго шел к славе… Тем временем, брюнет плавно переместил руку к груди и сжал ее. Девушка пискнула от неожиданности. Правда, поцелуи практически сразу помогли отвлечься. В затылок, шею, ключицу — куда не касались губы везде чувствовался сладковатый запах кожи. Он был сравним с липовым медом. — Интересно, а ты сама на вкус такая же сладкая, как и тело? — П-перестань! — снова испуг, тело резко сжалось. — Ш-ш-ш. Не бойся. Я буду очень нежен с тобой, Дарлинг. В доказательство своих слов Меттатон повернул Альфис лицом к себе и, обняв за талию, усадил за стол. Здоровая рука прикоснулась к мягкой коже на щеке. Великолепно, давно ничего мягче не встречал. Юноша поцеловал сначала одну, потом другую щеку, затем нос, лоб, подбородок, давая подруге возможность привыкнуть к поцелуям. Последняя же теряла всякую возможность нормально дышать. Но еще не поздно все закончить. Надо сказать. Сейчас. — М-Меттатон. — голос дрогнул из-за того, что кожу на ключице прикусили. — Пиджак мешает? Погоди. — модель тут же избавился от него одним движением. — Н-нет, н-нужно з-з... — Я закрыл входную дверь. Никто не придет. Не бойся, Альфис. Правда, не бойся. Бедняга не успевает ответить на это, поскольку Меттатон увлек ее в поцелуй. Жарко, сладко, юркий язык скользит по нёбу, языку, проникая глубже. Девушка неосознанно прижимается ближе. Внизу живота странно растекается какое-то новое ощущение: тягучее, приятное, дурманящее. Она поймала себя на мысли, что уже откровенно стонет другу в рот. Тот в свою очередь опаляет ее губы горячим дыханием. В обтягивающих штанах теперь тесно вдвойне. — Смотрю, Андайн тебя сегодня не удовлетворила. Хорошая девочка, она не представляет, какую услугу оказала мне. — Как т-ты?.. Фрагменты быстро складываются в единую мозаику. Конечно же, Альфис открывает входную дверь для Андайн и вечно забывает закрыть после ухода девушки. Однако Меттатон прав, пара рассталась быстро — у гостьи возникли неотложные дела в самый ответственный момент. Пока златовласка пребывала в замешательство, брюнет подхватил подругу на руки и понес к кровати. В студии было уже темно, только одинокий свет фонаря прилип к потолку оранжевым пятном. При соприкосновении с прохладной простыней по коже пробежали мурашки. Меттатон на ощупь нашел ночник и включил его. Мягкое голубое свечение заполонило пространство. Оно переливалось на мягких кудрях запаха корицы и темно-карих глазах. Пара снова слилась в медленно поцелуе, не спеша открывая новые грани друг друга. Маленькие пальчики зарылись в темных, будто дёготь, волосы, что источали прекрасный запах одеколона. Мужские руки избавляли тела от ненужной и тесной одежды. — М-Меттатон! Я. — Альфис. Если ты сейчас снова заговоришь про комплекс по поводу тела — накажу, — сколько власти было в этом тоне, — меня привлекает твоя полнота. Меня привлекает в тебе все. Мягкие губы вновь коснулись лба, щеки, подбородка, шеи, ключицы, плеча. На каждый жест всегда был ответ — судорога в теле. Это смущало, сковывая изнутри. Такое случалось и с ней тоже. Но они оба уговаривали, просили, молили. Касаниями, поцелуями, словами — как угодно, лишь бы девушка не оттолкнула. Но заканчивалось все одинаково. Брюнет гадал, когда же, когда. — Н-нам надо закончить. Я... Я так не могу. Как же Андайн?.. — А как же я, милая? Ты ведь все знаешь, как бы мы оба не молчали. Она лишь сдерживающий фактор. Твой персональный ручной тормоз. — Н-не говори так. — карие глаза стыдливо уставились в стену. — Мы оба знаем… Он взял маленькие ручки в свои и поцеловал их, потом потянулся к Альфис, обнимая ее руками свою шею. Таким действием Меттатон просил быть к нему еще ближе, насколько это вообще было возможно в данной ситуации. Последовал очередной поцелуй, уже уверенный и горячий. Модель очертил ногтем сосок и сжал его меж пальцев, от чего златовласая испустила долгожданный стон. И снова по которому кругу зубы нежно прикусили кожу на шее, а поцелуй оставил в том же месте метку. Нос дурманил яркий запах липы, когда мужчина опустился к ложбинке. Языком он прошелся по контуру другого соска, пока не взял его в рот. Бедняга под ним слегка прогнулась, поддаваясь вперед. Мысли в голове кинулись в рассыпную от жара в теле. Легкие позабыли привычный ритм и теперь требовали кислород, из-за чего девушка хватала ртом воздух. Особенно стало трудно дышать, когда чужие пальцы забрались под юбку и провели по лоно. Наличие ткани ни чуть не притупило ощущений, будто нижнее белье отсутствовало вовсе. Тело Альфис свело сладкой судорогой. Она издала одобрительное мычание и тут же покраснела, спохватившись. Брюнет провел вверх по промежности и слегка надавил на бугорок. Реакция последовала незамедлительно: бесстыдный стон, после которого тело поддалось вперед. — Как мне это расценивать, м? — в голосе слышалась хрипота. Златовласка притянула мужчину к себе и поцеловала его. Все, лишь бы не слышать пошлых комментариев. Пару секунд промедления. Затем показалось, что крышу унесло далеко за горизонт. Меттатон сорвал с себя и подруги (?) оставшуюся одежду, чтобы поцеловать каждую клеточку медовой кожи, вдохнуть этот сногсшибательный запах и просто овладеть. Он уже без всяких опасений доводил Альфис до исступления, играясь с клитором, отчего в промежности у нее было влажно. Два пальца беспрепятственно проникли вглубь, растягивая девушку. Но… — Андайн, оказывается, осторожная, хоть и опередила меня. — выпалил брюнет, — значит, я — твой первый мужчина. Слова не дошли до своего слушателя — все для него было как в тумане. Значит, можно. Меттатон приподнял ноги блондинки, она обняла ими его талию. Плоть медленно начала проникать внутрь. Тесновато — принимающее тело снова сжалось. Модель что-то нашептывал и целовал блондинку в лоб, щеки и губы, стараясь не терять над собой контроль. В какой-то момент пришлось остановиться, потому что на карих глазах выступили слезы. Страх, он сильнее боли, которая доставляла незначительный дискомфорт. Или… Теперь мужчина задался вопросом: а стоило ли вообще все это делать? Но Альфис прикоснулась к предплечью, вкладывая в сей жест больше, чем призыв к продолжению. Она заставила себя разжаться, Меттатон сделал первый толчок. Сдавленный стон стал положительной мотивацией к действиям. Медленно, очень медленно. Это начинало раздражать. Однако нельзя пугать блондинку, пусть погружается в удовольствие постепенно. Необходимо держать себя. Та уже полностью поддавалась на встречу толчкам и плоти. Брюнет увеличил темп, от чего любовница начала задыхаться, мечась под ним. Он чувствовал, что можно вытянуть из коротких вздохов больше звуков. И оказался прав, когда прикусил зубами набухший сосок. Альфис не выдержала, вскрикнула, буквально прилипая к телу партнера. Не задумываясь над последствиями, она теперь стонала его имя, просила не останавливаться, царапала белую кожу на спине. Эта картина настолько раззадорила Меттатота, что он вогнал плоть по самое основание, заставляя девушку кричать от удовольствия. Здесь. Сейчас. Они как одно целое. Их хриплые голоса эхом отскакивали от одной стене к другой, пружины кровати скрипели под телами, моля о пощаде. Молитва последних была услышана, поскольку златовласка подходила к грани. Она выгнулась, впившись ногтями в плечи мужчины, и сжала его плоть. Тот едва сдержался, чтобы не кончить, иначе это грозило последствиями. Когда тело начало сводить судорогой, Меттатон вышел из Альфис и кончил ей на живот. Он лег рядом, обнимая любимую со спины, наплевав на сперму, которая была липкой и горячей. Брюнет покрывал плечи и спину поцелуями, попутно нашептывал девушке успокаивающие слова и что-то про душ. Не сейчас. Позже. Вот она прикроет глаза на пару минут, и они обязательно пойдут в ванную. Пару минут превращаются в несколько часов сна. Первая, спустя несколько недель, спокойная ночь, ни единого кошмара. Только море и его бескрайний простор, легкий ветер и уходящее за горизонт солнце. Оно слепит глаза, приходится заслонить лицо руками. Но тут светило заслоняет странная тень. Альфис еще не понимала, что момент пробуждения сменился фактом бодрствования — сознание балансировало на грани сновидения и яви. - ...фис? Аль...фис, — взывал странный силуэт. Девушка не сразу признает Меттатона, который обеспокоено ее рассматривает. Вот он подает пару очков, теперь картина стала четче. Ее больше не тревожат странные тени и силуэты. Оба вздыхают от облегчения. — Вот же черт. Турка! — мужчина вскакивает с кровати и бежит к плите. Кофе едва не убежало из медного котелка, как его называла блондинка. Последняя аккуратно села на кровать и обнаружила себя в пижаме, хотя она буквально вчера… На щеках предательски вспыхнул румянец. Они вчера ведь… — М-Меттатон. Но брюнет не откликнулся на беззвучное шевеление губами, поскольку накрывал на стол. Однако увидев лицо златовласки, усадил ее на стул. «Опять двадцать пять.» — подумал он. После они сидели на большом пуфе, потягивая сладкий кофе с кардамоном. Альфис несколько расслабилась в объятиях Меттатона, но все еще заливалась румянцем, когда тот утыкался носом в ее волосы. На этот раз пара лакомилась малиновыми и лимонными макарони. Она не знала, что будет завтра. Зато прекрасно понимала: у нее теперь есть один маленький секрет. Сладкий секрет, который устраивает обоих.