игры с последствиями.

Когда Марк приближается к шее Бэмбэма, собираясь оставить на ней след от помады, он понимает, что, видимо, конкретно проебался в прошлой жизни, потому что его кроет от вида этой хрупкой, покрытой сетью еле заметных венок, шеи. Когда Джексон делает то же самое, размазывая эту до тошноты отвратную помаду где-то в районе подбородка-шеи Бэма, он мысленно проклинает всех и вся, потому что тело реагирует странно. Когда Бэм брыкается в крепких объятиях Джуниора, громко смеясь от щекочущего шею поцелуя, последний намеревается вечером, в общежитии, разбить лоб об стену, потому что до чертиков хочется поцеловать не только шею мелкого. Когда растрепанный и весь в следах от помады Бэмбэм, бубня себе под нос, влетает в комнату, в которой все мемберы с упорством Геракла стирают с губ липкую красную мерзость, трое из них понимают, что настал пиздец, несравнимый даже с известием о конце света. Расписание на сегодня подходит к концу; машина с семью громкими, неугомонными парнями едет к общежитию, в котором всех их ждёт долгожданный отдых. Бэмбэм влетает в общежитие на скорости крейсера, находу вопя о том, что он первый идёт в душ. ДжейБи и Ёндже вздыхают, оставляя мечты о тёплой воде, расслабляющей уставшие мышцы, и, не сговариваясь, плетутся в ближайшую кафешку за порцией горячего кофе. Югём увязывается за ними, потому что слушать пение Бэма из ванной — не самое лучшее окончание дня. Марк и Джексон заваливаются в свою комнату, пока Джуниор с видом заботливой мамочки пытается приготовить что-то съедобное на кухне. Из рук валится абсолютно все, поэтому через пару минут на кухне царит такой бардак, словно ураган пронёсся, а Джуниор сидит на полу, пытаясь собрать в кучу рассыпанную соль и бормоча себе под нос что-то о том, что его задолбали игры с поцелуями. От них одни проблемы. Проблемы в виде нехилого стояка в штанах. — Хён? — М-м? — Кажется, пора заткнуть мелкого. Марк согласно кивает, поднимаясь с кровати, и идёт за Джексоном, который чуть ли не бегом направляется к ванной комнате. То, что они оба хотят Бэма, не стало открытием ни для кого из них. На то они и лучшие друзья, чтобы понимать друг друга без слов. Бэмбэм размазывает пену со вкусом арбуза по телу, напевая во весь голос только ему знакомую песню. Правда, только одному ему кажется, что поёт он великолепно, оставшиеся в общежитии считают, что рев раненного носорога звучит приятнее. Настойчивый стук в дверь заставляет парня замереть на пару секунд, а затем он, отплевываясь от пены, кричит, что скоро выйдет. Сквозь шум воды он не слышит, как открывается незапертая на замок дверь, и не видит, как две фигуры проскальзывают внутрь. Джуниор плюет на все и уходит с кухни, по пути пиная ложку, которую он так же, как и соль, благополучно уронил. Теснота в штанах мешает даже думать рационально, о готовке и речи быть не может. Пак останавливается возле ванной, замечая открытую дверь и две тени на полу. Пение Бэма режет по ушам, но на это парень не обращает внимания, делая несколько тихих шагов и заглядывая в ванную. Джексон медленно сжирает взглядом тело, находящееся напротив него. Бэм в упор ничего не замечает, а Марк сжимает руки в кулаки и делает первый шаг вперёд. Второй. Третий. Между ним и абсолютно обнаженным парнем всего лишь дверь душевой кабины, которую Туан незамедлительно открывает, и тогда Бэмбэм оборачивается на шум, сталкиваясь с диким взглядом своего хёна. Бэм пищит, прикрываясь руками, а из-за плеча Марка появляется ухмыляющееся лицо Джексона, и, кажется, не нужно никаких объяснений, но Бэмбэм, надеясь на то, что старшие решили его разыграть, все же спрашивает: — Зачем вы пришли? Сказал же, скоро выйду. Ухмылка Джексона становится ещё шире, от чего у Бэма по телу бегут мурашки размером с мамонта, а когда Марк протягивает руку, чтобы провести пальцами по ключицам младшего, тот и вовсе готов хлопнуться в обморок, ибо страшно до чертиков. Глаза Марка горят, пылают, сжигают все вокруг, пока он заходит в душевую кабину, с каждой секундой сокращая расстояние между ним и Бэмом. Одежда Туана тут же намокает, прилипая к телу, и Бэм невольно очерчивает взглядом фигуру старшего. Если отбросить все страхи и сомнения, типа «он же парень, его нельзя хотеть», то Бэм уже давно готов отдать всего себя Марку, потому что этот хён для него — идеал. И сейчас, стоя перед ним совсем без одежды, Бэмбэм чувствует, как бешено стучит сердце. Рядом с Марком появляется Джексон, и Бэм судорожно сглатывает. Один Марк — это уже слишком много, а Марк и Джексон вместе — это тотальный и беспросветный пиздец. Парень понимает это, когда руки Туана оказываются на его талии, а губы Джексона — на шее. Мир взрывается всеми известными людям цветами, а ноги подкашиваются, потому что Джексон целует влажно и развязно, как может только он. Руки Марка медленно поглаживают поясницу младшего, пока Ван изучает губами его шею. Никаких резких движений, чтобы не напугать. Все понимают, в какую пропасть они шагают, но, видимо, каждый из них на это согласен. Джуниор шумно выдыхает через рот, наблюдая за картиной, которая разворачивается у него на глазах. Пару раз он их потер, думая, что из-за дикой усталости у него начались галлюцинации, но сознание упорно твердит, что все это реально, что Джексон и Марк сейчас действительно собираются трахнуть Бэмбэма. Джуниор закусывает губу и делает несколько огромных шагов, исчезая в тени коридора, потому что из ванной появляется Джексон на руках с Бэмом и Марк. Джуниор по пятам следует за этой троицей, пока они направляются в комнату. До сумасшествия хочется присоединиться, но здравый смысл ещё не совсем покинул уже, казалось бы, окончательно сошедшее с ума тело. Пак замирает возле двери, которую парни не потрудились закрыть, и прикусывает язык, стараясь себя не выдать. Бэма плавит. Мозг ещё в ванной собрал манатки и исчез в закате, поэтому сейчас, когда губы Марка скользят по его животу, а Джексон стаскивает с себя одежду, парень думает, что находится в раю и аду одновременно. Все это слишком. Туан поднимается выше, оставляя яркий засос на шее младшего, и тот тихо стонет, дрожащими пальцами стягивая с Марка мокрую футболку, которая тут же летит в неизвестном направлении. Марк приподнимается на руках, впервые за все время накрывая губы Бэма своими. Поцелуй выходит долгим и мягким, потому что Туан сам весь мягкий и до покалывания в кончиках пальцев нежный. В отличии от Джексона. Он рывком отодвигает Марка от Бэма, помогая первому избавиться от оставшейся одежды, и, облизываясь, нависает над младшим. Бэмбэм весь дрожит под хищним и пристальным вглядом Вана, а когда его большая ладонь ложится на его член, захлебывается стоном, выгибаясь в спине до хруста позвонков. Марк рядом медленно гладит волосы младшего, пока Джексон аккуратно вводит в податливое тело один палец. Бэм морщится, чувствуя дискомфорт, но ничего не говорит, глядя на Вана, который из всех сил старается держаться, подготавливая парня. Марк наклоняется, снова целуя Бэма, а тот обхватывает своей рукой его член, заставляя старшего тихо простонать в поцелуй. Джуниор за дверью едва стоит на ногах. Джексон вводит второй палец, и громкий стон Бэма слышно даже сквозь поцелуй с Марком, отчего у Джуниора слетают тормоза. Наблюдать за тем, как трахаются другие парни, и дрочить самому себе — это предел долбоебизма, замечает про себя Пак, но остановиться трудно, тем более когда Бэм выдаёт очередной стон, означающий, что в нем уже не два, а три пальца, которые теперь приносят больше удовольствия, чем боли. Джексон убирает руку, вызывая тем самым недовольный стон Бэма, которому не нравилась пустота внутри себя. Ван тихо хмыкает и заменяет руку своим членом, одним резким толчком входя до самого основания. Бэмбэм переходит на крик, разводя ноги в стороны ещё шире, а Марк впивается ногтями в его плечи, стараясь не потерять контроль над собой. Крыша едет окончательно, все границы стерты, и лишь тихое рычание Джексона не даёт всем потерять остатки разума. Плавные толчки переходят в более резкие, Бэм стонет все громче, Марк покрывает поцелуями его плечи, а Джуниор за дверью едва не скулит. Ван резко выходит из тела Бэмбэма, меняясь с Марком, и Бэм сминает руками простынь, молясь всем богам о том, чтобы не потерять рассудок, потому что удовольствие бешеной волной разносится по венам, заполняя каждую частицу его существования. Марк более нежный, толчки более плавные, и Бэма рвет на части от этих ощущений. Джексон пару минут наблюдает, а потом поворачивает голову младшего к себе, проводя членом по его губам. Бэм послушно открывает рот, проводя языком по головке, и Ван сцепляет зубы, тут же толкаясь в его рот. Марк честно пытается быть обходительнее Джексона, но когда тот начинает трахать Бэма в рот, Туан срывается. Толчки становятся грубыми, резкими, и входит Марк так глубоко, что у Бэма искры из глаз сыпятся. Туан берет член младшего, начиная двигать рукой в такт толчкам, и Бэм захлебывается стонами, думая, что ещё чуть-чуть — и разорвет от наслаждения. Джексон кончает первым, толкаясь в рот Бэма так глубоко, что головкой чувствует его глотку. Младший глотает и тут же протяжно стонет, потому что его накрывает лучший, по его мнению, оргазм в его жизни. Марк делает несколько толчков, сжимая пальцами бедра Бэма до синяков, и с хриплым стоном кончает, медленно выходя из тела парня и ложась рядом с ним. Джексон сидит на полу, откинувшись спиной на кровать, а Джуниор за дверью прикусывает ладонь, проведя ещё несколько раз рукой по своему члену и тут же кончая, медленно съезжая по стене на пол. Сейчас каждый из них думает о том, что пиздец, в который они ввязались, будет иметь последствия. Но этот пиздец слишком охуенный, чтобы от него отказываться. Джексон ухмыляется. Вечер только начался.