Безумие

Он всегда появляется без стука и всякого предупреждения, неслышно проскальзывая в покои вместе с лёгким сквозняком из-за приоткрытого окна и неверным светом луны, глядящей сквозь рваную дымку облаков. Приносит с собой ночную свежесть и едва уловимый, но всё же стойкий аромат крови, пропитавший светлую ткань одежды – и образ незваного гостя настолько призрачен и нереалистичен, что вот-вот, кажется, растворится в полумраке. Это так похоже на безумие – и Кроули действительно думает, что сошёл с ума. Или же это дьявол почти каждую ночь приходит к нему, надев его же, Юсфорда, лицо? Пламя одной-единственной свечи, освещающей комнату, вздрагивает, пойманным мотыльком бьётся на фитиле и приходится перенести подсвечник в другое место, дабы огонь совсем не погас. Дьявол любит развлекаться – а скучно ему бывает слишком часто. Такая знакомая, но одновременно чужая личина, коварные речи, богато сдобренные искусным притворством и, безусловно, сила – это манит, притягивает к себе, словно мираж, наивных путников-жертв. Какая дама откажется от того, чтобы благородный рыцарь проводил её до дома? Какой мужчина будет против того, чтобы выпить со славным мужем в таверне неподалёку? Все они соглашаются и следуют за ним, очарованные – а потом, когда на бьющейся под нежной кожей жилке смыкаются клыки зверя, понимают, в какую ловушку попались. Но тогда уже становится слишком поздно – высокие сапоги переступают через хладные, мёртвые тела. Дьявол чувствует чужой страх и наслаждается им, набрасываясь со спины, сжимая в руках таких хрупких по сравнению с ним людей – это будоражит получше любого крепкого напитка, заставляя холодную кровь бежать по венам. Кроули в очередной раз задаётся вопросом: почему он сам до сих пор жив, почему не постигла его участь тех несчастных? Подолгу стоит на коленях перед распятием, вознося молитвы немому Богу и ожидаемо не получает ответа – в неверном свете луны измученное лицо Христа выделяется белым пятном. – Ты до сих продолжаешь это бесполезное занятие? Звучит за спиной насмешливо и почти привычно – если раньше молодой человек бурно реагировал на неожиданные визиты этого посланца Ада, хватался за меч, стремясь уничтожить оного, то теперь смирился, воспринимая это, как должное. Поэтому поднимается на ноги и разворачивается, безбоязненно заглядывая в полыхающие глаза двойника, отвечая вопросом на вопрос: – И кого же ты убил на этот раз? – То была симпатичная девчонка, – вампир небрежно сбрасывает с плеч плащ и стягивает обувь, приближаясь к словно окаменевшему Кроули на совершенно неприемлемое расстояние, – лет так пятнадцати от роду. Даже жаль, что ты не видел её милого личика. Крестоносец стискивает зубы – бессильный гнев захлёстывает его, – и копия замечает это, довольно ухмыляясь, а затем толкает его в грудь, заставляя спиной вжаться в стену. – Ты… чудовище. – Надо же, удивил, – по коже Кроули бегут мурашки, когда другой он утыкается ему носом в шею; ладонью ненавязчиво оглаживает бок, ведёт ниже, как бы невзначай теребя пряжку ремня. Юсфорд знает, что сейчас будет и всё ещё не прекращает попыток прекратить это безумие, поэтому резко выхватывает припрятанный в одежде небольшой кинжал, стараясь вонзить его Дьяволу в горло; однако, его руку перехватывают за запястье и сжимают практически до хруста в костях – Кроули шипит от боли, но понимает, что эта затея изначально была обречена на провал. Слишком его противник могущественен – у него просто нет шансов. – Как грубо, – двойник разочарованно цокает языком, так и не ослабляя хватки. – Впрочем, никогда не любил покорных овечек. Внутри мужчины всё переворачивается с ног на голову. Вампир целует его жадно и напористо, клыками оцарапывая губы – на языке отдаёт солоноватым привкусом как своей, так и чужой крови, – сразу давая понять, кто контролирует ситуацию. Вжимается бёдрами в пах человека, заставляя того задыхаться от неожиданно нахлёстывающих ощущений и возмущённо мычать что-то тому в рот, с каждым мгновением всё больше и больше приближаясь к безоговорочной капитуляции. Поцелуй разрывается внезапно – другой Кроули спускается к шее, кусая. Уже полностью сдавшийся крестоносец поворачивает голову, взглядом встречаясь со слепыми глазами деревянного Иисуса – ненормальное блаженство разносится по организму. Звук разрывающейся одежды доносится до его ушей словно из другого измерения – как-то совершенно незаметно он оказывается полностью обнажён. Копия предвкушающе облизывается. Сильная грудь, выступающие ключицы, широкие плечи окрашиваются наливающимися засосами и следами от укусов – бордовые капли почему-то выглядят на светлой коже до ужаса не естественно. Тихо звякают застёжки и белая ткань опадает к ногам – вампир жмётся к нему и теперь уже ничто не разделяет их тела. Алые глаза хищно мерцают во мраке комнаты, и Кроули почему-то не может оторваться, не может прекратить смотреть в их затягивающую глубину. Чужая ладонь смыкается на эрегированном члене и Юсфорд только сильнее сжимает губы, стараясь сдержать рвущийся наружу стон. – А так сопротивлялся, – в своём-но-чужом голосе слышится уже не скрываемая насмешка. – Будь ты… ха… проклят. Дальше всё происходит словно по давно прописанному сценарию – наспех смоченные слюной пальцы, да срывающиеся вздохи, гулким эхом отдающиеся от каменных стен. Вампир сжимает его бёдра, двигаясь быстро и грубо – внутри всё равно до одури туго; Кроули царапает ногтями спину своего двойника, с совершенно несвойственной ему яростью вгрызается зубами в место соединения плеча и шеи. Боль смешивается с головокружительным наслаждением – мужчина громко вскрикивает и зажмуривается, кончая любовнику на живот. Невидящие глаза Бога смотрят слишком пронзительно. А Юсфорд безумеет окончательно.

***

Утром Кроули просыпается на полу – но уже в целом одеянии. О ночном наваждении напоминают только оставленные засосы, да заживающие следы от клыков. Скорее всего, следующей ночью двойник уже не придёт – молодой человек пятернёй взъерошивает и так растрёпанный волосы. Когда-нибудь этому должен прийти конец. Висящее позади распятие окрашивается первыми лучами восходящего солнца.